Сквозь нас

Прошло пять дней, на календаре — 18 августа. День переезда. И, конечно же, утро начинается с очередного скандала. Мачеха орёт на отца, чтобы он быстрее положил чемоданы в багажник. У меня и Милы был всего один чемодан на двоих, а у мачехи — целых пять! Хоть отец и сказал брать только самое необходимое, а не всякий хлам, который не нужен, «прелестная» Виктория решила взять всё подряд, даже свои долбаные платья, которые надевала всего один раз, и при том каждое стоило 10 000 рублей или больше. Мы с Милой — как гости, нас здесь вообще не учитывали. Отец стоял рядом, весь на нервах, пытался утихомирить Викторию, но безуспешно. Она продолжала командовать, будто это её переезд, а не наш.
Я смотрела на Милу — она прижимала к себе маленький чемоданчик и тихо смотрела в пол. Мне хотелось закричать, чтобы всё это прекратилось, но в груди словно что—то сжато и бессильно.
Когда всё наконец погрузили и машина тронулась, я выглянула в окно. Знакомый дом, знакомая улица — всё уходит прочь. Впереди — новый город, новые лица, неизвестность.
И именно в этом городе я впервые встретила Полину. Вечером я гуляла с нашей собакой Лаки. Лаки — была моей собакой, подарок от отца. Единственный подарок, который я помню от него. Вдруг из многоэтажки, где я жила, вышла девушка примерно моего возраста.
Здание было четырнадцатиэтажным, мы жили на девятом. Многоэтажка не была роскошной — это же маленький город.
Она была скромная и тихая, с книгой в руках. Внешне — совсем не такая, как я, не такая, как я ожидала встретить.
— Ты новенькая? — спросила она почти шёпотом, пряча глаза за длинными ресницами.
— Похоже, — ответила я, чувствуя странное облегчение. Может, в этом городе будет кто—то, кто не будет мне чужим.
Но Полина — загадка. Она совсем другая. И наше знакомство было только началом.
После короткого обмена фразами Полина немного смутилась и отступила на пару шагов, будто боясь, что я захочу узнать о ней слишком много сразу. Я же наоборот почувствовала желание узнать эту девочку поближе.
— Ты здесь давно живёшь? — спросила я, пытаясь заговорить.
— Да, всё детство, — ответила она.
— Понятно, — кивнула я. — Я новенькая. Только что переехала с сестрой и... скажем так, с родителями. — добавила я
Она кивнула в ответ и на мгновение запнулась. Потом взглянула на Лаки и улыбнулась.
— У тебя красивая собака, — сказала она.
— Спасибо. Лаки — мой самый верный друг. — поблагодарила я
Наступила короткая пауза. Вдруг Полина протянула руку
— Меня зовут Полина. Если хочешь, могу показать тебе город, — добавила она, чуть улыбнувшись.
Я удивилась. В маленьком городке я ожидала, что все будут холодными и недружелюбными, а эта тихая, скромная девочка уже предлагает помощь и дружбу.
— Аня — представилась я и с улыбкой пожала её руку.
Мы стояли у подъезда, когда Лаки вдруг залаял, подбегая к кому—то с другой стороны двора. Полина посмотрела туда, куда смотрел Лаки.
Спустя 30 минут я попрощалась с Полиной. Я уже подходила к своему зданию, открыла дверь от себя. Лаки не хотел идти домой, мне пришлось его тащить. В лифте я нажала кнопку «девять». Когда лифт приехал, я пошла по коридору и остановилась у квартиры с номером 91 — именно в ту квартиру мы заселились
Квартира была... никакая. Словно безликая оболочка, в которой пока нет ни души, ни тепла. Белые стены, скучные, как больничные коридоры, пахнущие сыростью и чем—то чужим — не домом. В прихожей стояли пара картонных коробок с кое—как распакованными вещами и чемодан, который я бросила у двери утром. Свет из потолочной лампы был тусклым, будто весь мир потускнел вместе с ним.
Пол тянул холодом — старый ламинат, местами потрескавшийся. На кухне — типичная арендованная мебель, облупленный стол и табуретки, которые скрипели при малейшем прикосновении. У окна висели серые занавески, которые явно были тут ещё до нас. Из окон открывался вид на соседние такие же унылые многоэтажки.
Мила играла в углу с мягкой игрушкой, а Виктория уже успела расставить свои духи на подоконнике, будто этим можно мгновенно «приручить» пространство. Отец что—то наспех чинил в ванной, бурча себе под нос. Я прошла в комнату, которую мне выделили — раньше она была гостевой.
Комната... пустая. Только кровать с простынёй, шкаф с кривой дверцей и стол. Даже зеркало не было. Всё казалось чужим, временным. Как будто мы не переехали, а просто пришли ненадолго. А может, я сама не хотела верить, что это теперь дом.
Я положила Лаки на его старый плед у кровати. Он тоже выглядел растерянным. И, честно говоря, я его понимала. Новый город, новые стены, чужой воздух.
Я села на край кровати и уставилась в потолок.
«Добро пожаловать в Чекалин, Аня...» — пронеслось у меня в голове. Только радоваться как—то не получалось. Я подумала про себя «Боже, как я устала».
Я достала телефон и увидела сообщение от Артура
«Ну как, уже превратилась в местную страшилку? Или Чекалин тебя ещё не добил?»
Я улыбнулась, хоть и не было особого повода радоваться. Его сарказм всегда умел немного разрядить обстановку, даже если всё вокруг казалось унылым.
Ответила «Пока жива, но только благодаря Лаки. Он тут главный боец». Он тут же ответил
«Лаки — герой. А ты — новая миссия для Чекалина. Спаси нас всех!»
С этими словами мне стало немного легче. Пусть город и квартира были как из кошмара, но это всего лишь начало. И кто знает, может, в этой «никакой» жизни появится что—то настоящее.
Например, Полина — светлая и простая, как утренний луч солнца в этом сером городе.
Я убрала телефон и посмотрела на Лаки. Он засопел и повернулся к стене. Завтра — новый день. С новыми людьми, новыми шансами.
И даже если Чекалин — маленький город, он тоже может что—то значить.
— Аня! Иди сюда! — сказала Виктория.
«О нет, только не это» — подумала я про себя.
— Иду! — крикнула я в ответ.
Я встала с кровати и вышла из комнаты, руки скрещены на груди.
— Что такое? — спросила я Викторию.
— Анют, приготовь, пожалуйста, обед— попросила она.
Ах да, Виктория не умеет готовить, поэтому все эти три года готовила я. Ни один день — ни она, ни отец. Когда мне было семь, мама научила меня готовить хоть немного. Тогда я думала «На хрена мне это надо?» Но теперь, хоть раз в жизни, это пригодилось. Виктория даже предлагала заказать повара и уборщицу, но отец такого не позволял. Для него это был «позор». Ну и правда собственная жена не умеет ни готовить, ни убираться. Она умела только одно — пудрить отцу мозги. Хоть я и знала, что даже если бы заказала домашнюю еду, он бы этого не понял. Так что я взяла телефон и заказала еду сама — курицу с картошкой и овощи. Овощи — лишь потому, что Мила их просто обожала. Ужин. Все сидели за столом. Тишина. Никто ничего не говорил. Как вдруг заговорил отец
— Ну, как вам город, девочки мои? — спросил он
— Нормально — ответила я холодно.
— А мне нравится! — сказала Мила радостно.
— Очень рад, девочки мои — сказал отец низким голосом.
Мы сидели возле стола и ждали, пока Виктория доест свою еду. Когда она наконец доела, я пошла в свою комнату и листала в телефоне. Глаза тяжело закрывались. Мысли путались и утомляли. Вся суета переезда казалась далёкой. Завтра — новый день, новый город, новый старт. Сердце стучало тревожно и тихо. Хотелось просто забыться сном и не думать.