Всё из-за тебя
Тур подходил к концу, и напряжение в группе висело в воздухе, как гроза, которая никак не решится разразиться. Но вечером после концерта Кейт поняла: дальше так нельзя.
Она нашла Аланаса в холле гостиницы. Он сидел, откинувшись на диван, с сигаретой в руке, и смотрел сквозь витражные окна на огни города.
— Нам нужно поговорить, — тихо сказала Кейт.
Он вскинул взгляд, в котором не было ни удивления, ни злости. Лишь усталость.
— Знаю, — кивнул он. — Я ждал, что ты придёшь.
Кейт глубоко вдохнула. Сердце стучало, но в словах больше не было сомнений:
— Аланас, я благодарна тебе за поддержку. За внимание. Но я никогда не смогу быть с тобой. Не потому что ты плохой, а потому что я… я люблю его. Лукаса.
Он усмехнулся, будто давно знал ответ.
— Ты выбрала его. — Его голос звучал не горько, а почти мягко. — Тогда не смей оглядываться. Не мучай ни себя, ни его.
Кейт кивнула. В груди стало легче — словно дверь закрылась, и теперь можно было идти вперёд.
Лукас ждал её у себя в номере. Он выглядел так, будто ночь без сна растянулась на месяцы: тёмные круги под глазами, небритость, пальцы, теребящие край рубашки.
— Где ты была? — спросил он глухо. — С ним?
Кейт подошла ближе. Не стала оправдываться, не стала уводить взгляд.
— Да. Я должна была поставить точку. И я это сделала. Лукас, я выбираю тебя. Всегда тебя. Даже когда ты сомневаешься, даже когда ревнуешь, даже когда всё рушится. Ты — мой выбор.
Слова прорвались наружу, и вместе с ними — слёзы. Но Лукас поднялся, шагнул к ней и взял её лицо в ладони так осторожно, будто боялся сломать.
— Скажи это снова, — прошептал он.
— Я люблю тебя, Лукас, — сквозь слёзы, но твёрдо. — И я никогда не оставлю тебя.
Он поцеловал её жадно, будто впервые. И этот поцелуй смыл все обиды, ревность, недомолвки. Осталась только правда.
Ночь вспыхнула между ними страстью, но уже другой — не отчаянной, а уверенной. В каждом касании теперь было: «Я здесь. С тобой. Навсегда».
Когда дыхание выровнялось, Лукас сел рядом, взял из кармана маленькую коробочку и, нервно усмехнувшись, раскрыл её.
— Я носил это с Евровидения, — признался он. — Хотел дождаться момента. И теперь он настал.
Внутри блестело простое кольцо. Не сценическое, не для публики — настоящее.
Кейт зажала ладонью рот, но слёзы снова вырвались.
— Лукас…
— Будь моей женой, — сказал он тихо, но твёрдо. — Не ради туров, не ради фанатов. Ради нас.
Она кивнула, не в силах говорить. Обняла его так крепко, что дыхание перехватило.
Наутро весь тур уже знал. Эмилия первой подбежала к Кейт, сжала её руку и улыбнулась:
— Поздравляю. Теперь ты — часть Katarsis навсегда.
А Йокубас только хлопнул Лукаса по плечу:
— Ну что, брат, теперь ты определённо не одинок.
И когда вечером они снова вышли на сцену, Лукас впервые не прятал своего взгляда. Камеры поймали его руку в руке Кейт, и вся Литва увидела: эта история больше не про тайну. Это история про любовь, которая выдержала всё.
Аплодисменты сливались в океан, но для них двоих существовало только одно.
— Всё из-за тебя, — шепнул Лукас ей на ухо.
И Кейт улыбнулась, зная: теперь это навсегда.