Эпилог: «Po metų»
Прошло полтора года.
Вильнюс встретил их ранней осенью — золотыми листьями у Няриса, утренним холодом, запахом кофе из маленьких кафешек на проспекте Гедиминаса.
Кейт сидела за столиком у окна, с ноутбуком и чашкой чёрного кофе, когда дверь открылась, и Лукас зашёл внутрь. Без охраны, без шума, в простой куртке и кепке, но всё равно половина кафе повернулась к нему.
— Опаздал, — сказал он, целуя её в висок.
— На две минуты, — улыбнулась Кейт. — Удивительно для тебя.
Он сел рядом, и она на секунду поймала себя на мысли: как странно — привыкнуть к чуду. Когда-то он был для неё артистом с экрана, потом тайной, потом бурей. А теперь — мужем, домом, её повседневностью.
Katarsis после тура выпустили новый альбом, в котором песни звучали как признание, но уже не о боли, а о том, что за ней — свет. Тур по Литве перерос в европейский, а Кейт, неожиданно для самой себя, стала частью команды официально: не просто волонтёром, а координатором, помощницей, иногда даже «сердцем» закулисья.
Эмилия не раз шептала:
— Если бы не ты, мы бы давно сошли с ума.
Аланас — спустя месяцы — остался другом. Неловкость растворилась, он нашёл своё счастье рядом с девушкой из Каунаса, и теперь с улыбкой подшучивал:
— Хорошо, что ты выбрала его. Я бы не выдержал твоего характера.
Йокубас всё так же смеялся громче всех и говорил, что их группа держится не на музыке, а на том, что у каждого есть кто-то, ради кого он выходит на сцену.
Жизнь дома у них с Лукасом стала такой, какой Кейт боялась когда-то мечтать: утро с тостами и радио, вечером — он в студии, она с бумагами тур-расписаний, и неизменные прогулки по вечернему Вильнюсу, где они могли быть просто парой, а не заголовком.
Хотя папарацци иногда всё ещё ловили их.
И каждый раз Лукас, увидев вспышку камеры, сжимал её ладонь и говорил на весь свет:
— Это моя жена. Всё из-за нее.
В тот вечер, сидя в кафе, Кейт подняла взгляд от ноутбука и поймала его глаза. Такие же, как тогда, на сцене в Базеле. Только теперь — спокойные, но всё ещё полные огня.
— О чём думаешь? — спросила она.
Он пожал плечами, но улыбнулся так, что сердце сжалось от тепла.
— О будущем. И о тебе. Всегда о тебе.
Она коснулась его руки и вдруг поняла: настоящая история началась не на Евровидении, не в туре, даже не в момент, когда он сделал предложение. Настоящая история — это каждое их «сейчас».
И в этом «сейчас» она знала точно: всё действительно из-за тебя.