Южный выход
На перроне было прохладно, хоть солнце уже вставало. Утро в Вильнюсе пахло сыростью асфальта, выдохами автобусов и чем-то хлебным из пекарни неподалёку.
Кейт шла медленно. Сердце стучало будто в горле. Она держала рюкзак на одном плече, в руке — мобильный, экран которого то и дело гас, потому что Лукас не писал. Не звонил. Не уточнял, где она.
Она свернула за угол — и сразу увидела его.
Южный выход был почти пуст. Он стоял у белого стенда с картой, в чёрной джинсовке, с капюшоном, поднятым от ветра. Телефон в одной руке, в другой — бумажный стакан кофе. Он увидел её первым.
И улыбнулся.
Та самая улыбка. Едва заметная, как в первый раз — когда он спел для неё. Когда взглянул сквозь софиты.
Кейт не могла пошевелиться. Ноги будто приросли к перрону. Она смотрела на него — и вдруг поняла: он не просто ждал. Он искал.
— Привет, — сказал он, подходя ближе. Глаза были чуть красные — то ли не спал, то ли волновался. — Ты… выглядишь усталой. Но красивой.
— Ты тоже, — выдохнула она. — Только… почему южный выход?
Он протянул ей кофе.
— Потому что здесь меньше людей. А я хотел, чтобы ты вошла в этот город — тихо. Только для себя.
Она взяла стакан. Тёплый. Как его рука, когда он взял её запястье в Базеле, перед миллионами камер.
— Ты действительно хочешь, чтобы я осталась?
Он не ответил сразу. Потом шагнул ближе.
Один шаг. И ещё.
Пальцы легко коснулись её щеки.
— Я не просто хочу. Я знал, что ты приедешь. Потому что, если ты моя — то Вильнюс теперь тоже твой.
Кейт рассмеялась сквозь слёзы.
Потом шагнула к нему — в его объятия, в утренний воздух, в этот город, которого она пока не знала, но уже чувствовала: здесь начинается что-то настоящее.
Он прижал её к себе крепко.
— Пойдём, — сказал он. — У меня дома есть плед, под которым можно забыть, что было раньше.
— И что потом?
— Потом? Потом я покажу тебе всё, что люблю. И, может быть… ты тоже начнёшь любить.