Вечер Чудес
Замшелая радость книжной души —
Встретить старинный том
В доподлинном платье далеких лет.
Честь — побыть с ним вдвоем.
Эмили Дикинсон
Пустынные залы, уютные кресла в бархатной обивке, запах пыли и затхлости, приглушённый свет, дубовые стеллажи с потрёпанными книгами, буквально рассыпающимися в руках. И тишина.
Сначала эта тишина оглушает. Представьте, что вы находитесь на самом дне колодца. Глубоко под землёй. До вас не долетает ни звука. И лишь тусклый свет луны с трудом пробивается сквозь каменную кладь. Вы одиноки, но если сможете отречься от грызущих мыслей о случившемся с вами несчастье и примите одиночество, то оно отблагодарит вас за терпение и никак не обидит и не огорчит.
Дышалось здесь, несмотря на всё выше перечисленное, довольно свободно. Я быстро пробежалась взглядом по деревянным панелям, задрапированным изумрудной материей, закрытым ставнями окнам, сухонькой библиотекарше, сидящей в дальнем углу за массивным письменным столом и, наконец, остановилась на шкафах, тянущихся от стен к самому центру комнаты.
— Тебе чем-нибудь помочь? — дружелюбно спросила старушка.
Я подошла к ней.
— Легенды и мифы Древней Греции.
— Что-то определенное?
— Ящик Пандоры.
Топая по полу маленькими ножками, она оказалась у полки, что находилась прямо напротив стенной ниши, в которой одиноко стояло старенькое кресло.
— Не уверена, но, кажется, где-то здесь, — женщина указала на полку.
— Спасибо, — я взяла в руки первую попавшуюся книгу и, не говоря больше ни слова, устроилась вместе с ней в кресле.
Старушка ещё немного потопталась на месте, очевидно, намереваясь что-то сказать, а затем скрылась за многочисленными стеллажами.
Я быстро изучила оглавление и отбросила книгу, оказавшуюся бесполезной, в сторону. Следующий том — сказания о богах — заинтересовал меня. Не знаю, сколько времени потратила, но, так или иначе, я успела познакомиться со всеми богами древней Греции. Хоть и читала через строчку, понимая, что пришла сюда вовсе не за этим. Вокруг меня возвышалась целая гора непрочитанных книг. Я ужасалась, думая, что каждую из них мне необходимо будет пролистать, чтобы найти злосчастную Пандору. Но мне повезло. Третий том — сказания о героях — поделился со мной крупицей той информации, которую я так тщательно пыталась отыскать.
Пандора была орудием мести. Копьем Зевса, которым тот хотел отомстить Прометею, посмевшему — наперекор воли богов — украсть огонь для смертных. Исполняя веление разгневанного Зевса, Гефест сделал из земли необычайно прекрасную девушку. Оживили ее боги. Афина-Паллада с харитами облекли девушку в сияющие, как солнце, одежды и надели на нее золотые ожерелья. Оры возложили на ее пышные кудри венок из вешних благоухающих цветов. Гермес вложил ей в уста лживые и полные лести речи.
Назвали боги ее Пандорой, так как от всех их получила она дары. Пандора должна была принести с собой людям несчастье.
Когда это зло для людей было готово, Зевс послал Гермеса отнести Пандору на землю к брату Прометея, Эпиметею. Мудрый Прометей много раз предостерегал своего неразумного брата и советовал ему не принимать даров от громовержца Зевса. Он боялся, что эти дары принесут с собой людям горе. Но не послушался Эпиметей совета мудрого брата. Пленила его своей красотой Пандора, и он взял ее себе в жены. Вскоре Эпиметей узнал, сколько зла принесла с собой Пандора людям.
В доме Эпиметея стоял большой сосуд, плотно закрытый тяжелой крышкой; никто не знал, что в этом сосуде, и никто не решался открыть его, так как все знали, что это грозит бедами. Любопытная Пандора тайно сняла с сосуда крышку, и разлетелись по всей земле те бедствия, которые были некогда в нем заключены.
Только одна Надежда осталась на дне громадного сосуда. Крышка сосуда снова захлопнулась, и не вылетела Надежда из дома Эпиметея. Этого не пожелал громовержец Зевс.
Счастливо жили раньше люди, не зная зла, тяжелого труда и губительных болезней. Теперь мириады бедствий распространились среди людей. Теперь злом наполнялись и земля, и море. Незваными и днем, и ночью приходят к людям зло и болезни, страдания несут они с собой людям.
Неслышными шагами, молча приходят они, так как лишил их Зевс дара речи, — он сотворил зло и болезни немыми.
— Он сотворил зло и болезни немыми, — прочитала я последние слова вслух.
Минуту ещё посидела, обдумывая эту историю. А затем пришла к неутешительному выводу: я грёбанная социопатка. Сижу поздно вечером в тёмной библиотеке, вместо того, чтобы обзаводиться новыми знакомствами и вливаться в колею местной жизни. Да я же безнадёжна!
Чего ради я пришла сюда? Глупо убеждать себя в том, что это из-за того дурацкого сна я примчалась в книгохранилище. Плод моего воображения — пусть и весьма сексуальный — сказал какой-то бред насчёт Ящика Пандоры. И я поверила. Ухватилась за эту ниточку. Но почему? Ответ лежал на поверхности. Я хотела этого. Разумом понимала, что, во-первых, это всего-навсего сон, а, во-вторых, гораздо важнее сейчас вернуться в спальню и попытаться подружиться с соседками или даже прикинуться душой компании на вечеринке, про которую говорил Эрик. Но сердце твердило одно: это всё не для меня. Гораздо приятнее раз за разом сбегать от мира, обложившись бездушными книгами, в которых — вот ирония-то — души гораздо больше, чем в каждом члене моей семьи по отдельности.
Возможно, я утрирую. Есть во мне такая поганая склонность к драматизму. Каюсь. Но, если посмотреть на ситуацию трезво, то что бросается в глаза? Семнадцатилетняя девушка, у которой есть отец, мать, мачеха и сводный брат, находится за много миль от родного дома, потому что никому из них не нужна. "Поживи полгодика в Интернате, обдумай свое поведение...", "Ты дурно влияешь на маленького Тедди! Будет лучше, если ты уедешь!", "В этом месте из тебя сделают нормального человека!". А хочу ли я становиться нормальным человеком?
Утром я сказала кое-что, и эти слова вспомнились мне только сейчас: "Меня зовут Кристина. Кристина Йеллан. Но друзья называют Син". Никто и никогда меня так не называл. Это имя возникло в сознании и тут же сорвалось с языка. Я не хотела быть Кристиной, потому что это имя ассоциировалось у меня с собой. Я не хотела быть собой, я бежала от себя... Давным-давно я читала в одной книге, что имена определяют, кто мы есть. Что если я, отрекаясь от собственного имени, пытаюсь отречься и от своей судьбы? Или же пытаюсь начать всё с чистого листа?
Новое место, новые люди, новое имя, новая я и...
Я ведь всё ещё сижу на полу в библиотеке!
...и старые слабости.
Недолго думая над пришедшей в голову идеей, я встала, быстро расставила книги в том порядке, который нарушила, посмотрела на старушку — она в этот момент так же смотрела на меня — кивнула ей и, не удосужившись даже попрощаться по-человечески, выскочила из библиотеки, а затем по коридорам, лестницам и опять коридорам, пока не оказалась в своей спальне, где Инеза в одиночестве сидела на подоконнике и плела браслет из разноцветных нитей.
— Что случилось? — спросила она, не отрываясь от своего занятия. — Выглядишь запыхавшейся.
— Эрик Мэтсон, — выпалила я. — В какой комнате он живёт?
Инеза уронила браслет на пол и посмотрела на меня, как на умалишённую.
— С чего это вдруг тебе знать, где он живёт?
— Просто ответь на вопрос. Это не сложно!
— Двадцать третья комната. Это в самом конце коридора...
Я развернулась, чтобы уйти. Инеза пробормотала под нос что-то насчёт большой ошибки, схватила шерстяную кофту, висящую на спинке кровати, и бросилась за мной вдогонку.
— Глупо идти туда одной, — проворчала Инеза, накидывая на плечи кофту. Сама же я была в одной футболке. И уже жалела об этом. Вечером в Буром Доме довольно прохладно. — Туда в принципе идти глупо, Кристина...
— Син, — поправила я.
— Син, — Инеза выглядела встревоженной. — Слушай, я знаю, что он и симпатичный, и весёлый, и обаятельный, но Эрик и Реверс не из тех людей, к которым стоит приходить на тусовки.
— Почему? — я притормозила.
— Потому!
— Очень содержательно, — мы подошли к двери, на которой — помимо двух цифр "23" — висело множество записочек странного содержания: "Без стука не входить, со стуком тоже", "Вечер Чудес - каждый понедельник в 19:00", "Заказы пишите на листочек, а листочек подсовывайте под дверь". Рука зависла в миллиметре от двери. Я замерла.
— Давай уйдём. Пока не поздно, — прошептала Инеза с мольбой в глазах.
— Уходи, если хочешь. А я воспользуюсь приглашением.
И я ударила. Раз, другой. На третий удар дверь отворилась. На пороге появился растрёпанный Эрик, который тут же расплылся в довольной улыбке, увидев нас.
— Так-так, — протянул он. — Не ожидал, что такие редкие птички залетят в нашу скромную обитель.
Он приоткрыл дверь пошире, пропуская.
— Чувствуйте себя...
— Как дома? — мы с Инезой протиснулись внутрь. Эрик широко улыбнулся.
— Зависит от того, чем вы занимаетесь дома. Но знаешь, пупсик, от тебя я даже самые экстравагантные выходки приму с должным уважением и любовью.
Я уже начала жалеть, что не послушала Инезу.
— А я говорила, — пробормотала она, словно прочитав мои мысли.
Грохот музыки. Визги. Смех. Звон посуды. Терпкие и даже резкие ароматы алкоголя. Дешёвый парфюм. Горечь растворимого кофе.
Какофония звуков, вкусов и запахов.
Это можно было назвать Вавилонским столпотворением. Куча подростков в крохотной комнатке, в которой стояло всего две кровати и один шкаф, весело болтали, наполняли пластиковые стаканчики, танцевали, целовались и делали все, что полагается нормальным людям, пришедшим на вечеринку.
Эрик прошел к окну, на подоконнике которого лежала пачка сигарет и зажигалка. Мы с Инезой остались стоять в центре комнаты.
Оглянувшись по сторонам, я неловко вытерла вспотевшие ладони о джинсы.
Здесь была Ронни, сидящая на полу в обнимку с "Джеком". Она что-то очень эмоционально, размахивая руками, рассказывала сидящему рядом с ней прыщавому мальчишке, который, в свою очередь, смотрел на неё глазами полными обожания. Ещё три девицы окружали Эрика. И не просто окружали, а липли как мухи на мёд. Он смеялся, выпускал облака мятного смога. Инеза, увидев подругу, подошла к ней. Я осталась одна. Стало неуютно. Я не знала, что делать и с кем разговаривать. Все разделилась на компании, а я, как и всегда, была одинока. Хотя нет... Не все... В отдалении от остальных темноволосый парень выкладывал из спортивной сумки вещи: банка кофе, сигареты, солнцезащитные очки... Огнедышащий дракон извивался на его бицепсе. Он равнодушно скользнул по мне взглядом, прежде чем вернуться к своему занятию. Должно быть, это тот самый великий и ужасный Реверс Монтгомери, о котором говорила Инеза. Она упоминала, что он единственный в Интернате, у кого есть татуировки. Интересно, где он взял на них деньги? Насколько я знаю, удовольствие это не из дешёвых.
— Скучаешь? — я вздрогнула, когда Эрик подлетел ко мне и буквально насильно впихнул в руки стакан с какой-то загадочной жидкостью. В это же время щёлкнул радиоприемник — о бог мой, мы что, попали в восьмидесятые? — и голос Джека Уайта — в единении с ритмом барабанов — загрохотал в помещении.
— Что это за дрянь? Шипучка? — не очень мне нравился её ярко-зеленый цвет, как и то, что именно сумасбродный Эрик решил мне её преподнести — уж от кого, а от этого парня можно ожидать чего угодно.
В глазах Мэтсона появился лукавый блеск.
— Ангельская настойка. Особый рецепт.
— Я выживу, если попробую?
— Мне больно от того, что ты мне не доверяешь!
Я беззаботно пожала плечами и сделала всего один глоток зелёной шипучей жидкости, мгновенно поморщившись от приторности и виноградного — ненавижу виноград во всех его проявлениях — вкуса.
— Это что, — горло обожгло. — Виноградный сок с водкой?
— Я никому не выдаю секрет приготовления этого божественного напитка. Прости, пупсик. Хочешь ещё?
— Ни за что!
Он фыркнул от смеха и спросил:
— Не понравилось? — он зловеще выгнул бровь, так что я машинально сделала ещё один глоток.
— Не люблю водку, сахар и виноград. А здесь ядрёное комбо, — честно призналась я.
— Раз ты не ценитель прекрасного, то у Реверса в холодильнике есть кола.
— Спасибо.
Не хотелось бы признаваться в этом даже самой себе, но в этот момент и я действительно с упоением наблюдала за тем, как длинные мужские пальцы держали сигарету и опустевший бокал, как изгибались губы в улыбке чертёнка, как искрились тёмные глаза...
Возглас Ронни заставил меня испуганно оторваться от созерцания. Прокашлявшись, я приложила холодные ладони к горящим щекам. И повернулась к своей соседке по комнате.
Ровные стрелки, подчёркивающие твёрдый (сейчас скорее пьяный) взгляд, пухлые губы, накрашенные бордовой помадой, вьющиеся тёмные волосы, чёрная футболка с изображением группы "Блэк Саббат", джинсовая юбка, колготки в сетку, массивные чёрные ботинки — Ронни честно и со вкусом поддерживала образ "плохой девочки". По-прежнему держа в руках бутылку виски, девушка смеялась, указывая пальцем на листок бумаги, выпавший из сумки Реверса Монтгомери и сейчас лежащий у его ног.
— А я знаю, что это, — хихикала Ронни. — Привет от Анны. У меня такой же есть, — она, глупо улыбаясь, похлопала по бёдрам, очевидно, ища карманы, которых там и в помине не было. — Где же оно? А, к чёрту! Как там говорилось... — Ронни покачивалась из стороны в сторону, зелёные миндалевидные глаза не могли сфокусироваться в одной точке. — Когда часы пробьют полночь? Поторопись, мальчик, вдруг твоя принцесса превратится в тыкву!
И она рассмеялась. Бутылка, выскользнув из рук, упала на пол, разливая по полу лёгкий солодовый аромат.
— Что ты несёшь, подруга? — прогнусавила одна из блондинок, что не так давно терлась около Эрика.
— Это сумасшедшая сука решила устроить нам квест. Так давайте! Признавайтесь, — Ронни запрыгнула на кровать, хохоча во всё горло. — Кто из вас получил письмо?
Я заметила, что не все лица выражали изумление и недоумение, как моё. Несколько человек, резко побледнев, смотрели на брюнетку. Инеза оказалась в числе последних. Я не понимала, почему она так испуганно поглядывала на Ронни и нервно дёргала за серебряную цепочку на шее. Совершенно очевидно, что она нервничала.
— Ро-Ро, о чем ты говоришь? — Эрик присел рядом с Ронни на кровать, ласково поглаживая её по предплечью, будто успокаивал раззадорившегося ребёнка. — Какое письмо?
— Не важно, — Реверс подал голос впервые за всё время моего пребывания в его комнате. — Кто в курсе, тот остаётся. Кто нет — проваливает. И поживее.
Не просьба — приказ. И в весьма грубой форме. Дракон ждал беспрекословного повиновения. Тихий и равнодушный голос никак не вязался с предостерегающим взглядом из-под нахмуренных бровей.
Мрачный тип, угрюмый... Мне он не понравился до чрезвычайности.
Музыка смолкла. Гул недовольных голосов потянулся к двери. Я звала Инезу, но она не торопилась уходить. Бледная и испуганная, она стояла около Реверса и о чём-то шепталась с ним. Ронни, не обращая внимания на беспорядки, которые затеяла, клевала шоколадные конфеты с тарелки.
А между тем меня больно кольнула мысль о том, что так глупо, быстро и странно закончился первый и, возможно, последний "Вечер Чудес" в моей жизни.
— Привет, ты Кристина, верно? — чей-то голос вклинился в мою пучину грусти и обиды.
— Син. Меня зовут... — я развернулась, чтобы в очередной раз повторить своё новое имя. Да так и замерла. Будто громом поражённая.
Потому что на меня опять смотрели те самые холодные голубые глаза, что так испугали и заворажили меня во сне.