Эрик
Направо — второй поворот, и прямо, пока не настанет рассвет.
Дж. Барри
Они называли это место Интернатом, Бурым Домом и Каменным Монстром, всерьёз уверяя меня в том, что у него есть душа. Обыкновенный сиротский приют оказался вдруг живым существом, обладающим своими мыслями, стремлениями и нуждами. Он царствовал над всеми и был отдельной планетой в Солнечной системе, а существа, его населявшие, — дети и подростки, покинутые взрослыми, носили на голове корону, а в руках скипетр. Учителя и воспитатели — люди в этом мире неприметные — жили исключительно с позволения Каменного Монстра; все их попытки установить свои правила и вернуть утраченную власть заканчивались полным провалом.
Нетландия. Волшебный остров, на который я так мечтала попасть, когда была совсем крохой, в реальности предстал передо мной враждебным и суровым, словно Спарта.
— Венди повезло больше, — задумчиво протянула я, но тут же спохватилась, поймав удивлённый взгляд Инезы.
Мы сидели на уроке географии, изнывая от скуки. Слева от меня — Инеза, а справа — пустое место. Ронни, сославшись на головную боль, в которую никто ни на минуту не поверил, осталась в спальне.
— Пупсик, тут не занято? — мой знакомый любитель ментоловых сигарет плюхнулся на сиденье справа, самым наглым образом закинув ноги на край парты и заполонив собой всё пространство.
— Занято, — я придвинулась поближе к Инезе, смотря на парня как на прокаженного, что вот-вот заразит меня ужасной болезнью. — Особенно для тебя.
— Вы знакомы? — поинтересовалась Инеза, с любопытством нас рассматривая.
— Да. Не посчастливилось... — протянула я.
— Фи, как грубо, — парень улыбнулся мне, сверкнув белоснежными зубами, а затем повернулся к Инезе:
— Вообще-то я практически всё о ней знаю.
— Да ну? — усомнилась она.
— Кристина Йеллан. Любит природу, жёлтый цвет и книги. Не любит мачеху, сигареты и элементарную вежливость.
— А вот ты мне, между прочим, даже не представился. Или предпочитаешь отзываться на бранные клички?
— Эрик Мэтсон, — сказал он. — Предмет обожания всей твоей жизни.
— Самонадеянность восьмой смертный грех, — заметила Инеза, пока я пыталась переварить услышанное и придумать достойный ответ. В голову, как назло, ничего не шло.
— Я всего-навсего трезво оцениваю свои шансы. Ты просто посмотри, — он указал на себя. — Разве можно устоять перед таким Аполлоном?
Мы с Инезой одновременно прыснули, чем привлекли внимание мистера Бинга — унылого и скучного учителя географии, который уже десять минут что-то рассказывал о видах почв, пока наше трио переговаривалось в самом конце кабинета.
— Я сказал что-то смешное, девушки? — строго спросил он, буравя нас пристальным взглядом.
— Извините, мистер Бинг, — встрял Эрик. — Это я их рассмешил. Больше такого не повторится. Клятвенно обещаю!
— Надеюсь на это. Вы пропускаете бесценную информацию.
Бесценная информация. Он сам в это верит, интересно?
— Вопрос, кстати, не риторический, — прошептал Эрик, со скукой глядя на мистера Бинга. — Устояли бы?
— Предпочитаю ястребов, а не павлинов, — сказала Инеза.
— Я бы обиделся, не используй ты столь очаровательную метафору. А что насчёт тебя, пупсик?
— Не заинтересована в отношениях с парнями, — я пожала плечами.
— Почему? Только не говори, что ты из тех девушек, которые ездят по другой стороне дороги?
— Извини? — до меня не сразу дошло, а когда дошло, я аж подпрыгнула на месте, привлекая внимание всего класса, в том числе мистера Бинга. Не обращая внимания ни на кого вокруг, я громко воскликнула:
— Совсем обалдел?! Нет, конечно!
— Мисс Йеллан, что там у вас происходит? — мистер Бинг устало перевел взгляд на Эрика. — Мистер Мэтсон, вы никогда не появлялись на моих занятиях раньше, чем я должен быть благодарен сегодняшнему вашему визиту?
— Я решил, что в жизни нужно попробовать всё.
— Разумно, — учитель вздохнул и вновь вернулся к теме урока.
В моей прежней школе Эрика бы уже давно выставили за дверь за подобное поведение. Очередное подтверждение того, что взрослых воспринимают здесь не столько за живых людей, сколько за предмет декора.
Прикажи мы им исчезнуть, это желание тут же сбудется.
— У нас с парнями намечается Вечер Чудес, — вдруг сказал Эрик. — Приглашаю. И да, если вы что-то заказывали у Реверса, то сегодня он как раз будет распаковываться.
— Что такое Вечер Чудес? — спросила я. — И кто такой Реверс?
— Вечер Чудес — это попойка, от которой следует держаться подальше. Реверс — один парень, достающий нам всякие важные штучки на заказ.
— "Нужные вещи", — кивнул Эрик.
— И где же он их берёт? — мел скрипнул по доске, ручка, которой я апатично водила в тетради, вырисовывая узоры, выпала из руки.
— Странный вопрос. В магазинах, где же ещё?
— У него есть деньги? Или они есть у вас?
Эрик удивлённо уставился на меня.
— Зачем нам деньги?
Я была озадачена этим вопросом.
— А как иначе купить... — Инеза и Эрик переглянулись, я запнулась и тут же поняла, в чём дело. — Он вор!
— Нет, он современный Робин Гуд, который забирает у богатых и отдаёт бедным.
— Формулировка сути не меняет.
Учебники захлопнулись, зашелестела бумага в клеточку, стулья, своими ножками протирая паркет, сдвинулись с мест — урок закончился.
— Ладненько, — Эрик резво вскочил со своего места, обдавая нас с Инезой жаром насмешливых карих глаз. — Приятно было поболтать. Надеюсь, что вы вечером всё-таки загляните на "огонёк".
— Непременно, — фыркнула Инеза.
Я промолчала.
— С нетерпением жду следующей нашей встречи, пупсик, — Эрик наклонился и, я даже опомниться не успела, поцеловал мне руку. — Мистер Бинг, замечательная лекция, — негодяй подмигнул учителю, махнул рукой классу, а после, чуть дольше задержав взгляд на нас с Инезой, исчез в дверях.
Сразу стало как-то пусто.
Есть такие люди, которые горят ярче солнца, но, в отличие от него, быстро сгорают. Их улыбка, жестикуляция, манера разговаривать и внешний вид — совершенно обыкновенные и ничем не выдающиеся; но достаточно приглядеться, поболтать с ними всего пару минут... И вы пропадёте. Пламя в их глазах сожжёт вас, голос заворожит всеми оттенками звучания, привычка, свойственная только им, как, например, перебрасывание волос с одного плеча на другое, щелчки пальцами, когда в голову вдруг приходит какая-то сумасшедшая идея, пение, когда они нервничают — всё-всё, что представляет причудливый внутренний мир человека, пустит отравленную стрелу в вашу душу. Вы станете рабом. Одним из тех идиотов, окружающих их. Будете серым пятном в толпе таких же серых пятен. Будете глядеть на них с немым восхищением в глазах и пытаться воплотить в жизнь каждое желание своих божеств. Будете верной собачонкой. Будете терять себя снова и снова, пока не потеряете окончательно. Ваша сущность сольётся с их сущностью; они засверкают ярче, а вы погибнете. Мне уже доводилось встречать таких людей. Некоторые из них подозревают, какой властью обладают, некоторые — нет. Идущие по миру с гордо поднятой головой под пение арфы. Их любят, им завидуют, их обожают, ими хотят быть, их ненавидят. Но равнодушными они не оставляют никого. Они не боятся показаться странными, они вслух говорят о таких вещах, о которых многие боятся даже подумать. Жизнь, которую они проживают за один день, наполнена такими яркими приключениями, с которыми некоторым (таким как я) не доведётся столкнуться и за целую вечность. Кажется, что птицы поют для них, цветы каждую весну распускаются для них... Им нет нужды писать книги, создавать музыку, скульптуры, картины. Зачем быть сопричастным к искусству, когда ты по природе своей и есть искусство?
Как только Эрик Мэтсон ушёл, я поняла, что он один из таких людей.
Он создал вокруг себя свой собственный мир, населял его теми, с кем хотел общаться; он умел прикоснуться к чужому сердцу и найти подход к любому человеку, не меняя при этом себя ни на йоту. А характер у Эрика, мягко говоря, убийственный. Кипящая смесь наглости, самовлюбенности и глупых шуток.
— Может показаться, что Эрик невыносим... — задумчиво начала Инеза.
— Но?
Она пожала плечами.
— Да, пожалуй, это всё. Эрик невыносим. Никаких "но".
Мы попрощались с мистером Бингом, проводившим нас до дверей неодобрительным взглядом, и вышли в коридор.
Со всех концов Интерната стекался океан людей, которые спешили в столовую на обед. Хохот, громкие крики и шутки — короли и королевы Бурого Дома. Я была не голодна. Попрощавшись с Инезой, я, идя против толпы, протискиваясь мимо шумных тел, направилась в единственное место, способное меня заинтересовать, — в библиотеку.
И пока Кристина вышагивала вперёд, выпрямив спину и подняв подбородок, чтобы ни одна живая душа не догадалась о том, как ей страшно и неуютно здесь, девушка с льдисто-голубыми глазами бесшумно кралась за ней.
— Она? Ты уверен? — прошептала девушка, но рядом с ней никого не было, так что неизвестно, кому адресовался вопрос.
Прошла секунда.
— Так и быть, — сказала она, словно бы получив ответ. — Но знай: она мне не нравится.
Я услышала тихий шепоток. В коридоре кроме меня никого не было — все либо в спальнях, либо в столовой. Я обернулась. Никого. Но что-то, какой-то внутренний голос во мне кричал, что нужно бежать, что рядом со мной опасность. Кожу покалывало разрядами тока. Кто-то наблюдал за мной. Я вдохнула в грудь побольше воздуха, мысленно посчитала до десяти, толкнула двойные двери библиотеки и закрылась от внешнего мира.