Глава 2. Вторая улица.
ЭВЕЛИН
Дэвид молчал. Как всегда. Но его молчание было не пустым — оно весило, как свинец, и говорило больше, чем крики других. Я знала таких: тех, чья боль прячется за семью замками; кто не просит помощи, а просто продолжает жить — иногда по инерции, иногда из упрямства. Дэвид Мур был из таких. Его глаза — серые, как вечный туман над этим городом — смотрели сквозь меня, туда, где тлело его прошлое. Я не спрашивала, что он там видит. Не из равнодушия — просто знала, что он не ответит. И, если честно, мне не нужно было знать. Пока он делал свою работу, его демоны были его бременем.
Мы вышли из дома №41 на Пайн-стрит, и утренний воздух хлестнул по лицу, пропитанный сыростью и гнилыми листьями, что скапливались в трещинах асфальта. Туман ещё цеплялся за землю, но редел, открывая взгляду Вторую улицу — ещё одну вену в теле умирающего города, где дома стояли, как надгробия, а облупившиеся фасады хранили следы времени. Фонари, забывшие, как светить, торчали из земли, словно ржавые штыри.
Я обернулась. Дэвид шёл рядом, но будто отдельно. Его пальцы судорожно сжимали фотографию Джоанны — он думал, что я не вижу, но я замечаю всё. В его глазах не было страха — только решимость и боль, стиснутые в кулак. Он снова смотрел в прошлое. А я — в настоящее. Кто-то убил женщину, которую он обещал спасти. Кто-то выждал семь лет, чтобы напомнить ему. И сделал это с хирургической точностью.
— Кто-то знал, что мы придём, — сказала я, не поворачивая головы. — Не просто знал. Ждал.
Он кивнул. Лицо было каменным, но я видела, как сжались его челюсти.
— Нас предупредили, — сказал он. Его голос был твёрдым, но сдавленным, будто слова царапали изнутри. — Кто-то знает, что я снова в деле. И что ты рядом.
Он посмотрел на меня. Не угрожающе — скорее... предостерегающе. Не лезь. Не надо. Но я уже шагнула в эту бездну, и дороги назад не было.
— Тогда будем работать вместе, — ответила я, встретив его взгляд. Мой голос был ровным, но внутри бился пульс, будто я стояла на краю крыши. — Хочешь ты этого или нет.
Он не ответил, но уголок губ едва заметно дрогнул. Не улыбка — знак. Мы стояли на Второй улице, два человека, связанных старым делом и новым телом. А город молчал. Но я знала — это молчание не вечное. Оно накапливает дыхание, прежде чем закричать.