Палочник 2
Они сидят на полу в библиотеке — Рейм, Сериз, и между ними разлеглась Зита, мурлыча как трактор. Тень бегает за солнечным зайчиком на ковре. Рейм наблюдает за котёнком, и на его лице — непривычно мягкое выражение.
— Знаешь, — он говорит вдруг, не глядя на неё, — у меня в детстве тоже было «животное».
Сериз поднимает глаза от книги, заинтересованно.
— Да? Собака? Кошка? Попугай?
Он качает головой, и уголок его рта дёргается в почти улыбке.
— Палочник. В банке из-под варенья. Назвал его Сэр Тихий.
Сериз замирает на секунду, пытаясь представить его — маленького, строгого мальчика, который дружит с насекомым. И затем... она начинает смеяться. Не тихо, не сдержанно — а громко, заразительно, до слёз, почти падая на Зиту.
— С-Сэр Тихий? — она выдыхает между приступами смеха. — О боже, Рейм, это... это гениально! Он хотя бы отвечал на твои вопросы?
Он смотрит на её смех — и сначала кажется, что он оскорблён, но потом... его собственные губы дрожат, и он издаёт короткий, хриплый звук, который превращается в настоящий, глубокий смех.
— Нет, — он говорит, уже смеясь вместе с ней. — Он mostly просто... сидел. Иногда шевелил усиками. Я считал, что это знак согласия.
— Конечно согласие! — она хватает его за руку, всё ещё хохоча. — Он же Сэр! Он не мог просто так болтать с первым встречным!
— Именно! — Рейм разводит руками, и его глаза сияют так, как она видела лишь несколько раз. — Он был... эффективен. Не шумел. Не требовал еды. Идеальный компаньон.
Сериз прислоняется к нему плечом, всё ещё покачиваясь от смеха.
— Жаль, что я его не видела. Я бы сшила ему крошечный плащ.
— О, он бы оценил, — Рейм кивает с полной серьёзностью, но глаза выдают игривость. — Особенно если бы плащ был чёрным. Он был консервативен.
Они пьют чай на террасе, и Сериз снова возвращается к теме палочника — уже в сотый раз, с ухмылкой.
— И всё-таки, Сэр Тихий... ты точно не придумал ему титул? Может, он был просто Мистером Палочником?
Рейм качает головой, глядя куда-то в сторону сада.
— Нет. Титул был важен. Его дала... мать. — Он делает паузу, и его голос теряет иронию, становясь тише. — Она принесла его в банке и сказала: «Пусть он будет твоим тихим рыцарем. Чтобы ты не скучал, когда я уезжаю».
Сериз замирает с чашкой в руках. Её улыбка медленно тает, уступая место чему-то тёплому и горькому одновременно.
— Твоя мать?.. — она шепчет. — Та самая, что вечно была в деловых поездках?
— Да, — он пожимает плечами, как будто это не имеет значения, но его взгляд говорит обратное. — Она думала, что это... поможет. Что у меня будет кто-то, с кем можно говорить. Даже если он не отвечает.
Сериз отставляет чашку и пододвигается к нему ближе. Она больше не смеётся.
— И... ты с ним разговаривал?
— Иногда, — он признаёт, избегая её взгляда. — Рассказывал ему о книгах. О том, как прошёл день. Он был... хорошим слушателем.
Она кладёт руку на его — медленно, давая ему время отодвинуться, если захочет.
— Прости, что смеялась, — говорит она тихо. — Я не знала, что он был от неё.
Рейм наконец смотрит на неё, и в его глазах — не боль, а лёгкая ностальгия.
— Не извиняйся. Это и правда смешно. Маленький мальчик, который доверяет секреты насекомому. — Он поворачивает ладонь, чтобы сцепить пальцы с её пальцами. — Но... это была её попытка. Лучшая, на которую она была способна.
Сериз молчит секунду, а затем говорит с лёгкой, уже не обидной улыбкой:
— Всё же... Сэр Тихий. Это намного круче, чем просто «жук». Она точно знала толк в стиле.
Он хмыкает.
— Да. Она всегда говорила: «Величество — в деталях». Даже если это величество сидит в банке и ест салат.
И maybe, just maybe, в этот момент они оба понимают: его мать, при всей её отстранённости, дала ему не просто насекомое.
Она дала ему идею — что даже в тишине можно найти компанию.
И maybe, именно поэтому он теперь так ценит тихие моменты с Сериз.
И даже с этими мурлыкающими нарушителями спокойствия.