Палочник
Рейм подошёл к столу. Его взгляд скользнул по ним. По Сериз, её светло-голубым волосам, её сосредоточенному лицу. По Зите. По Тени. В его глазах мелькнуло что-то похожее на умиление.
«Как дела у моих... подопечных?» – прорычал Рейм, его голос был глухим, но в нём не было прежней резкости. – «Не погрызли тебе ещё романы?»
Сериз улыбнулась. Отложила ручку. «Дела прекрасно, мой король. Тень уже освоился. Зита приняла его под своё крыло. Они... они теперь друзья. И они очень вдохновляют меня».
Рейм кивнул. Он взял со стула плед и устроился рядом с Сериз, обняв её одной рукой. Другой рукой он осторожно погладил Тени по шёрстке. Котёнок замурлыкал. Зита, не открывая глаз, лишь слегка подняла ухо, словно одобряя это.
«Ты ведь знаешь, – прорычал Рейм, его голос был низким, глубоким. – Я никогда не был особенным любителем животных».
«Знаю, – ответила Сериз, прижимаясь к нему. – У тебя ведь был только палочник. В детстве. Ты рассказывал».
Рейм тяжело выдохнул. Его челюсть сжалась. Он вспомнил. Палочник. Единственное существо, которое не требовало ничего. Не судило. Просто тихо существовало в аквариуме, сливаясь с ветками. И это было его единственным "другом", единственным "домашним животным" в его холодном, одиноком детстве, где мать называла его "ошибкой", а отец исчез. Это было такое горькое, такое нелепое воспоминание, что, казалось бы, должно было вызвать только грусть.
Но Рейм посмотрел на Сериз. На её светлое лицо. На её улыбку. На то, как она приняла его, вместе со всеми его "странностями", со всеми его "тёмными сторонами". И он... он увидел в этом комедии.
Рейм издал глухой, прерывистый звук. Сначала это было похоже на кашель. Потом – на тихое урчание. А потом... он рассмеялся. Громко. Непривычно. Этот смех был глубоким, раскатистым, полным чёрного юмора и самоиронии. Смех человека, который только что признал свою абсурдность, свою нелепость.
«Палочник! – прорычал Рейм, его плечи тряслись от смеха. – Да, блядь, палочник! Единственное живое существо, которое меня не бросило! Которое не требовало любви! Вот он, мой, сука, лучший друг детства! Ха-ха-ха! Кому... кому ещё нужен такой динозавр?!»
Сериз смотрела на него. Её глаза расширились от удивления, а потом... потом она не смогла сдержаться. Она рассмеялась. Громко. От души. Её смех, чистый и звонкий, наполнил кабинет. Она смеялась над его болью. Над его иронией. Над его признанием.
Её смех был заразительным. Рейм посмотрел на неё, её счастливое лицо, и его смех стал ещё громче, ещё безудержнее. Он обнял её крепко, прижимая к себе, и они смеялись вместе. Двое странных, поломанных людей, окружённых кошками, смеялись над своим прошлым, над своими травмами, над самим собой.
Зита и Тень, удивлённые таким шумным проявлением человеческих эмоций, лишь синхронно подняли головы. Зита посмотрела на Рейма, словно говоря: «Ну наконец-то. Ей это было нужно». А Тень, маленький, испуганный котёнок, лишь вздрогнул от необычных звуков.
Это был момент. Момент чистой, нефильтрованной близости. Момент исцеления. Момент, когда он, её Рейм, наконец-то смог посмеяться над своей самой глубокой раной. И она была рядом, чтобы смеяться вместе с ним.