Глава V - вытеснение
Всё началось с папки.
Макс сидел в архиве уже третий час. На столе - файлы старых дел, кофе, который остыл полтора часа назад, и папка с грифом «судебная экспертиза: психиатрия».
Имя: Адель Вержинская.
Он не искал доказательств. Он искал ошибку. Одну. Единственную. Что-то, что она, будучи такой точной, могла упустить. Потому что только человек, уверенный в своей идеальности, способен быть невнимательным.
Страницы шелестели. Папка за папкой. Дело за делом. Он отмечал даты, заключения, подписи. Удивительная точность. Её слова вырезаны, как скальпелем. Всё чисто. Почерк идеальный. Мотивы выстроены.
Почти скучно.
Почти безупречно.
Пока он не наткнулся на дело 174/B.
Пациент: Тимур Белевич. Умер через 11 дней после экспертизы. В деле - заключение Адель. Всё по протоколу. Только...
Он разложил документы на столе. Взял лампу. Перелистал обратно.
На последней странице - приложенная копия медицинского заключения. Не подписанная. Без печати. Почерк - машинный. Но между строк - выделено жёлтым маркером слово. Одно. Маленькое. Почти незаметное:
"опосредованное внушение"
Макс застыл. Сердце ударилось в рёбра.
Такой термин не должен быть в экспертизе. Он субъективный. Психиатр с её уровнем не стал бы использовать его официально. Это было... неаккуратно. Или - слишком личное.
Он откинулся на спинку кресла, долго смотрел в стену.
Она оставила след. Маленький. Почти трещину. Но этого хватало, чтобы сделать её подозреваемой. Первой.
И впервые - он почувствовал не триумф. А странное, тяжёлое чувство в груди.
Потому что вместе с этой уликой, в его голове всплыло другое: её лицо, её голос, запах духов, как холод на коже.
Он закрыл глаза. И понял: это не просто подозреваемая. Он чувствует. Он привязывается. И в этом была проблема страшнее любой улики.
***
Вечером они встретились случайно. В коридоре. Он держал в руках папку. Она - стакан воды.
- Ты выглядишь хуже обычного, - сказала Адель, бросив взгляд на его сжатые пальцы.
- А ты - лучше. Это тревожно.
Она усмехнулась, но быстро. Слишком быстро. Он видел: она насторожена. Её взгляд - колючий, как стекло.
Он подошёл ближе. Папка осталась в руке. Он не отдал её.
- Нашёл что-то? - спросила она, тихо.
- Возможно. Но не знаю, как с этим жить.
Она выдохнула, почти беззвучно. И вдруг - в её глазах что-то дрогнуло. Мгновение. Как искра в темноте.
Макс смотрел на неё. Долго. Она не отводила взгляда. И в этом взгляде - ни защиты, ни злости. Только усталость и... ожидание.
Он был выше её почти на голову. Она всегда это чувствовала - особенно в такие моменты. Казалось, он нависает, как решение, к которому ты не готов.
И вдруг - она сделала шаг ближе. Задержала дыхание. Наклонила голову, будто вслушиваясь в невидимую музыку между ними. И, легко коснувшись его груди ладонью, встала на носочки.
Он замер.
Адель приблизилась, и медленно, осторожно, почти с благоговением чмокнула его в губы. Коротко. Тепло. Почти как тайна, которую никто не должен увидеть.
Губы её дрожали, но она улыбнулась. Мелко. Почти испуганно.
- Спасибо, - прошептала она. И развернулась, быстро уходя по коридору. Почти бегом. Шаги её были лёгкими, но в голове Макса - гремели.
Он остался один. С папкой в руке. С сердцем, которое билось слишком громко.
Он прикрыл глаза. И понял, что в этой войне уже нельзя победить. Потому что в ней появилась нежность.
***
Макс не вернулся в отдел до самого утра. Он бродил по городу, сквозь туман и фонари, а в груди у него пульсировала паника:
- Что ты наделал.
Но где-то под этим страхом - было другое. Тихое. Тёплое. Нежное, как тот поцелуй.
Что-то, с чем он не умел жить. Но и отпустить - уже не мог.