Глава 3 Он - отзвук, не объятие
«Нам суждено терять близких людей.
Как иначе узнать,
насколько они значимы для нас?»
(Фрэнсис Скотт Ки Фицджеральд)
Мое сердце сжалось от волнения. Это же Стэнли Уошберн и Нелли Блай! Неужели тетя Миранда знакома с этими людьми?
— Тетушка... — прошептала я, растерянно взглянув на нее. Она не услышала меня и продолжила говорить уже Нелли Блай:
— Так вот как выглядит дочь Адама и Лилиан. — Нелли улыбнулась, глядя на меня. — Деточка, мы знаем, что ты увлечена великим делом, как и твой отец.
Я промолчала, а тетя посадила меня на диван рядом с Эрлом. Он посмотрел на меня, я — на него, но затем отвел взгляд.
— Скажи, — внезапно заговорил Уошберн, — я не буду спрашивать, почему ты выбрала это дело, ведь у каждого свои причины и принципы. Но ответь мне: что самое главное для журналиста?
Я поджала губы, чувствуя ком в горле. Вдруг мой ответ не понравится ему? Сжав руками платье, я посмотрела на Стэнли, а затем на Нелли. Женщина ласково улыбалась, и я ощутила в ней материнскую заботу и тепло.
— Быть свидетелем и проводником правды в мир, несмотря на препятствия и личные издержки, — ответила я. Не знаю, существует ли на этот вопрос правильный ответ.
Стэнли довольно улыбнулся, посмотрел на тётю, а затем на меня.
— Вот он, характер семьи Уэверли. Изабелла, твой отец думал так же, как и ты. Для него главное было донести правду. Он был готов идти против богатых чиновников и политиков. Но опорой для его трудов и слов был народ, простые американцы. Не важно, сколько у тебя денег, кто ты, где работаешь или цветной. Твой отец помог мне и миссис Блай подняться на вершину писательства и журналистики, на которой мы находимся и сейчас.
Изабелла, ты очень умная девушка. Наша жизнь позади, а твоя только начинается. Не бойся падений и взлетов — это жизнь, которая не бывает стабильной. Поэтому... — Нелли Блай не успела договорить, как с дивана вскочил Эрл.
— Я не дам вам мою сестру! Только посмейте!
— Эрл, что ты... — Брат перебил меня и закричал: — Вы хотите угробить мою сестру? Я не отдам ее в военную журналистику, даже не думайте!
Тетушка Миранда схватила Эрла за руки, но тот вырвался.
— Эрл! Успокойся! Что с тобой? Что за демоны в тебе?
— Ты не понимаешь, Миранда! Ничего ты не знаешь. Он не пропал просто так, он знал... знал! Все понимал... не зря... — Эрл начал говорить бессвязно, его речь стала невнятной.
Тогда тетушка ударила Эрла по лицу так сильно, что у него пошла кровь из носа, а на белой коже остался красный отпечаток ее руки.
— Прочь, — сказала она не Миранде, а нашим гостям, и быстро, почти бегом, вышла из гостиной.
— Эрл! — я бросилась к брату, но тетушка схватила меня за руку. Я вырвалась и гневно посмотрела на нее. — Зачем ты так с ним? Ему же больно, он никому не хотел сделать больно, а ты поступила с ним так жестоко!
— Изабелла, как ты разговариваешь! — я не стала слушать ее дальше и побежала по лестнице. Распахнув дверь в комнату брата, я вошла внутрь.
— Эрл... — тихо произнесла я, делая осторожные шаги к кровати, где он сидел ко мне спиной. Один шаг, второй, третий — и я оказалась рядом с ним.
— Эрл, ты как? Сильно кровь идет? — я склонилась, чтобы заглянуть ему в лицо. Взяв платок с комода, я подошла к кровати и опустилась на колени рядом с братом. Подняв его лицо, я приложила платок к его носу.
В ту же секунду Эрл схватил меня за руку. Я испуганно ахнула от неожиданности. Затем он сам взял платок и сжал мою ладонь.
— Прости меня, сестренка. Я не хотел... Я не понимаю, что на меня нашло... Прости, — его голос дрожал, глаза были полны раскаяния.
— Все нормально, Эрл. Ты просто устал. У тебя было столько потрясений... — я встала, а Эрл поднял на меня взгляд. Его серые глаза, когда-то полные жизни и радости, теперь казались пустыми и измученными. Лицо было бледным, изможденным, с каплями крови на белой рубашке и следом от руки тетушки на щеке.
— Мне нужно отдохнуть, — прошептал он.
— Я понимаю, — я мягко улыбнулась, стараясь утешить его. — Ты справишься, Эрл. Просто отдохни.
— Изабелла, обещай мне одно...
— Что? — Я не отрывала взгляда от его глаз.
— Никогда, слышишь? Никогда не пытайся увидеть войну, даже если это будет стоить тебе признания или больших денег. Не пытайся увидеть её...
Я сглотнула ком в горле и ответила:
— Обещаю.
— Оставь меня... пожалуйста.
Я кивнула и вышла из комнаты брата, направляясь в свою. Сев на стул у стола, я почувствовала, как всё в голове перемешалось, и я перестала понимать, что происходит. В углу стола стояла фотография: папа, мама, я, Эрл и... он. Бенджамин. Наш защитник и помощник. Самый старший среди нас. Его серьёзный характер требовал идеальности, и он часто что-то скрывал. Что, если он снова не вернулся домой из-за своих амбиций?
— Нет... я надеюсь, ты скоро будешь дома, братец. Мы снова будем вместе, как тогда...
Умывшись и переодевшись, я рухнула на кровать. Сон мгновенно окутал меня.
Я почувствовала прикосновение к шее, затем к груди. Открыв глаза, я увидела его — Рацкевича. От неожиданности я ахнула и не могла произнести ни слова. Мои губы, казалось, онемели. Я лежала на кровати, а он сидел рядом.
— Ты хочешь узнать правду? — спросил он.
Я кивнула. Он взял меня за руку и помог встать. Мы подошли к зеркалу. Я посмотрела на своё отражение и испугалась. Моё лицо выглядело искажённым, будто я видела себя в кривом зеркале. Я попыталась коснуться его, но он резко отвёл мою руку.
— Это ты, — сказал он, глядя мне в глаза. — Ты убила его, но пытаешься оправдаться, что это сделала не ты. В твоей руке был револьвер. Где же правда, Изабелла?
Он толкнул меня, и я полетела вниз по чёрному тоннелю. Я проснулась в своей постели, сердце бешено колотилось. Это был сон, но какой странный и пугающий. Я посмотрела в окно — уже вечер. Солнце садилось, и вдруг я услышала стук в дверь.
Спустившись вниз, я обнаружила почтальона — мужчину лет тридцати, цветной.
— Добрый вечер, мисс, — сказал он. — Вы долго не открывали.
— Извините, — ответила я.
— Письмо для Изабеллы Уэверли. Она живёт здесь?
— Да, это я, — сказала я, с нетерпением ожидая увидеть, что внутри.
Он протянул мне конверт, и я взяла его.
— Хорошего вечера, — попрощался почтальон и ушёл.
Я закрыла дверь и вернулась в гостиную. Сев на диван, я сначала рассмотрела конверт. На нём был штамп — Италия. Моё сердце забилось быстрее, и я открыла письмо.
«Дорогая Изабелла, моя любимая младшая сестра, тётушка Миранда, которая стала нам как мать, и мой брат Эрл. Пишу вам я, Бенджамин Уэверли — ваш брат и племянник. Я жив и здоров, со мной всё хорошо. Нет, я не заблудился и знаю, когда отходит корабль на Родину.
Прошу вас, моя любимая семья, не ищите меня. Я в безопасности, у меня есть неотложные дела. Я не знаю, когда вернусь, а может, и никогда. Я буду писать вам письма каждое Рождество и в день своего рождения. Если письма не будет, подождите ещё день. Если письма не будет и через день, а придёт через два, значит, я погиб. В письме будет сказано, что я умер.
Надеюсь, вы хорошо поживаете. Изабелла, у меня огромная просьба: если это читает тётушка Миранда, пожалуйста, не читай, а отдай сестре. Изабелла, прошу, сохрани разум Эрлу, он сильно переживает мою пропажу. Скажи ему: «Эрл, сейчас Бен не может приехать домой, правительство США попросило его и ещё нескольких солдат, оставшихся на фронте, помочь с гуманитарной помощью пострадавшим гражданам европейских стран».
Это всё. Целую и обнимаю вас, Бенджамин Уэверли».
Мои руки затряслись а письмо упала на пол. Глаза наполнились слезами и кажется стало нечем дышать я бросилась в свою комнату и там провела остаток всего вечера до утра.