Когда закончится дождь

Как и ожидалось, вернулся в студию Сай с дикой мигренью, поэтому, приняв свои таблетки, он опустился в мягкое кресло и приложил к голове очередной компресс.
- Значит, ты всё же успел это увидеть? - услышал Мэтт его шаги и уселся рядом на полу. - Я тоже застал пару лучей, - вот только ему не пришлось заплатить за это зрелище нестерпимой болью.
- Нашли Аврору? - Сай так и не успел этого спросить, свет от экрана телефона бил прямо в зрительный нерв.
- Да, он ждал нас здесь вместе с Мэри, мы немного разминулись перед выходом. Я сказал ему пару ласковых, но знаешь, кажется, он услышал меня, - оставалось лишь догадываться, где Мэтью потерял чувство страха и самообладание, в их интересах угодить Авроре во всём, а не сжигать напрочь все мосты.
- И что он ответил? - послышалось приглушённо из-под мокрой ткани.
- Сказал, что теперь будет сам отвозить и забирать Мэри из школы по вторникам, - печальным была лишь та часть, что Мэтт станет реже видеть маленькую девочку с кудряшками, но он надеялся, что отец всё же будет приводить её время от времени на работу.
- Затаил обиду?
- Нет, Сай, скорее он осознал, что его слишком мало в её жизни. С этой стороны я рад за Мэри, - убедительности ему не занимать, стоило только начать и его идеями проникались все, кто их услышал. Мэтт признался, что крепко привязался к этому ребёнку за столь короткое время, да и она успела разглядеть в нем хорошего друга.

Пока Аврора запирался в своём кабинете, чтобы очередной раз "отвести душу", Мэри слонялась в стенах полупустого заведения, разглядывая музыкальные инструменты и величественные картины едва известного ей автора. Любимым местом, которое часто пустовало, был зал для репетиций перед выходом на сцену, там Мэри и познакомилась прекрасным исполнением.
- Привет, - заглянул Мэтью в надежде отыскать там Кэт, но внутри сидела только маленькая девочка со школьным рюкзаком. Она явно сторонилась чужих людей и искала в этих стенах лишь одиночества и покоя. - Как тебя зовут? - но Мэри не хотелось ни с кем говорить, она молча ждала, пока закроется дверь с обратной стороны. - Ты потерялась? - не спешил покидать ее Мэтт, она была напугана. В ответ девочка лишь отрицательно покачала головой. Он знал, как выглядит страх в детских глазах, поэтому не смог просто уйти.
- Посмотри туда, - указал он на новенькую электро-гитару рядом с барабанной установкой. - Интересная штука, да? - улыбнулся он. Мэтью догадывался, с кем могла приходить эта девочка, ведь поутру заведение пустует, не считая "Пандоры" и того, кто вечно запирался в кабинете по "срочным делам". - Ты ведь ещё не слышала, как она звучит? Именно она, - подчеркнул Мэтт и направился к инструменту, увидев интерес Мэри. Бедная девочка просто свихнется, если Аврора продолжит бросать её вот так одну, ведь она тоже помнит, что стало с Мартой, и к чему оно привело. К полному разрушению некогда несокрушимой акулы бизнеса.
- Меня зовут Мэтт, а ты, наверное, Мэри? Мэри Морган, - уточнил он и поймал её мимолетную улыбку, накинув через плечо гитару на широком плетеном ремне, напоминающим его же фенечку на запястье.
- У твоего папы тут хорошие инструменты, - сказал он и прикоснулся к струнам, эта была одна из тех песен, которые для сцены слишком тёплые, тем более от его лица, но душа просила такой музыки. Мэри наблюдала, как ловко он перебирает пальцы, чтобы струны издавали не просто звуки, а напевали ей красивую историю о вошедшем госте. Мэтью видел, что ей нравится. Больше она не боялась.
- У Вас интересно выходит, - услышал он долгожданный голос.
- У Вас? Да брось! Я не такой старый, чтоб меня это заботило. Давно ты тут сидишь?
Ее взгляд проскользнул к настенным квадратным часам.
- Я учусь в вечернюю смену, поэтому первую половину дня мне нужно быть с папой.
Мэтт не сомневался, что эта девочка уже хорошо понимает, чем занят Аврора в своём кабинете. Для работы у него есть Алекс.
- Может тебе с уроками помочь? - наверное, к этому вопросу Рорри тоже давно охладел или вовсе забыл, а вот Мэтт хорошо помнил, как им с сестрой нужна была помощь, но ушедший из семьи отец и алко-зависимая мать не пылали интересом к школьным проблемам.
- Мэтт, ну где тебя носит? - заглянула Кэтт, брат вышел на пару минут и пропал на час. Увидев его за школьными учебниками, она удивилась.
- Вот скажи, - начал Мэтт, - если мы поедем в одно время на репетицию, только я из дома на машине Сая, а ты из "Official music" на фургоне, то через сколько времени мы встретимся на центральном шоссе? - эта задача явно его озаботила.
- Если ты не можешь решить, то в конце учебников, обычно, пишут ответы, - давно же она не видела его таким сосредоточенным. Мэтт быстро открыл решебник с конца и потёр лицо рукой.
- Зачем я двадцать минут усложнял нам жизнь? - вписал он наконец итоговый ответ в длинное решение. - Мы просто перепутали порядок, - пояснил он Мэри. - А эта гениальная муза - моя сестра - Кэт. 
Так и завязалась их крепкая дружба, Мэри всё чаще приходила в зал для репетиций, а Мэтт всё чаще рвался на репетиции именно сюда, нередко вместе с "Пандорой".

- И что теперь будешь делать? - стянул Сай потеплевшее полотенце с лица, Мэтт всё ещё сидел внизу, опустив голову к коленям.
- Я буду дико скучать, но она так долго ждала Аврору... Да и контракт скоро закончится, нужно начать отвыкать, - иногда скрипач думал, что у него уже есть свои дети, слишком уж хорошо он умеет с ними общаться, слишком быстро привязывается к ним. Паренёк с добрым сердцем и резкими песнями, таким его знал Сай.
- Пока ещё есть время.
- Даже если и так, я столько наговорил Авроре, что вряд-ли мы ещё увидимся.
- Тогда зачем ты это сделал?
- Сай, ты бы видел... Мэри сидела в пустой студии с девяти до четырех каждый день в полном одиночестве, а он просто запирался в своей каморке и напивался вхлам. Когда я вошел туда, она испугалась, ей тоже было нелегко, но Аврора будто не видел этого. Ей не хватает Марты, а он лишил её и себя тоже. Когда я приходил туда снова и снова, Мэри была там, и я начинал чувствовать за неё ответственность. Просто потому, что она мне доверяла. Она ждала. Хотя бы кого-нибудь. Раз уж я пришёл, то уйти просто так не смогу.

- Привет, - снова заглянул он в зал для репетиций, как и ожидалось, маленькая девочка сидела всё там же, на длинном сером диване. - Сегодня опять здесь?
- Я часто сюда прихожу. Тут тихо, - поставила она контейнер со своим завтраком на стол. Сложилось впечатление, что боялась Мэри не Мэтта, а людей в принципе. Знал ли ещё кто-нибудь о её проблеме? Небрежная косичка из последних сил держала упрямые кудри, но они по-немногу вырывались и торчали в разные стороны, Мэтью невольно провел рукой по своим, они тоже порой доставляли ему неудобства.
- Милая косичка, - улыбнулся он и присел рядом.
- У меня плохо выходит.
Несложно догадаться, что она не особо старалась уложить волосы, да и, возможно, заплела их еще вчера, чтобы не тратить время лишний раз. Кто знает, что происходит у Морганов дома. Мэтт хорошо понимал ее отчаяние.
- Может я попробую? - не успел он понять, как сказал это.
- А ты умеешь?! - не поверила Мэри.
- В детстве всегда мне приходилось заплетать Кэт. Успел научиться.
- Она тоже кудрявая, - подметила Мэри и вынула маленькую черную расчёску из рюкзака.
Учителя были недовольны, если маленькая Кэтти приходила в школу с распущенными длинными волосами и все претензии приходилось слушать только ей, ни больная алкоголизмом мать, ни ушедший в закат отец не появлялись в школе, поэтому в один из вечеров Мэтт заплёл во дворе всем девочкам по две косички, чтобы наутро у Кэтти они были самые красивые.
Но она обрезала свои длинные кудри в тот же день.
Его посещала мысль, что все просто завидуют ее главному богатству, ведь больше таких длинных, сильных, здоровых, с медно-золотым отливом пышных волос не было ни у кого другого в их захолустной школе. С тех пор длинных она не носила.
- У тебя отлично вышло! - побежала Мэри к широкому зеркалу во всю стену. - Спасибо, - обернулась она, а Мэтью пытался взять сопли в кулак, ему снова оказалось нелегко это вспомнить. - Что-то не так?
Мэтт лишь помотал головой. Больше никто и никогда не пускал колючих фраз в их адрес, даже напыщенный завуч пару раз напоролся в ответ на замечание к неряшливой стрижке сестры. После случая с Кэт Мэтью научился той остроте слова, которую так полюбили все его слушатели. Ему как никому другому было жаль её роскошные кудри.

- Ну что? Играть сегодня будем? - наконец добрался до "Official music" Сид, но после того, как увидел Сая с полотенцем на голове почти что разозлился на него. - Ты издеваешься! - не выдержал он. - Что на этот раз?!
- Я могу играть, - невозмутимо произнёс скрипач и потянулся к инструменту. - Мигрень уже проходит.
- Я не об этом! - еще больше возмутился Сид. - Ты ведь сам отлично знаешь, чем могут закончиться твои боли. Почему ты не можешь себя беречь?
- Потому что оно было там, - поднял он покрасневшие глаза с блеклой синевой. - Прямо надо мной. Такое чистое. А потом я почувствовал тепло от лучей и не смог себя заставить уйти. Я сыграю, даже если больше никогда не увижу струн, но с небом так не получится. Я уже не смогу до него дотянуться, - его слова утонули в "Мелодии слез" Людвига ван Бетховена, которую немая скрипка пела красивее любого человека. Даже бархатная классика в его руках становилась криком во всё горло.

Может ли этот запах вызвать привыкание? Не то, чтобы он очень приятный, но ассоциации не давали его забыть. Акрил не тянул так сильно, как масло, его текстура, умеренная вязкость и стойкость цвета. Даже трещины на старых холстах и те имели свой неповторимый шарм, такое полотно повидало многое. Какой будет эта картина, когда пройдёт через всё это? Быть может та синева, что заперта внутри, увидит другое небо над собой, не обременённое постоянной серостью. А может она ей нравилась? Диалог с начатой картиной Хоки мог вести без конца, даже когда для неё приходит время покинуть эти стены. Он рисовал в голове разные сценарии того, что может случится в будущем, что происходит там прямо сейчас, ведь он уже этого не увидит. Часть истории Хоки теперь живёт сама по себе и хранит его рассказ и тот диалог, что успел состояться между нею и её творцом. Слышит ли это ещё кто-нибудь?
Повторный вызов заставил его вернуться в реальность и уделить внимание кому-то по другой конец линии.
- Да? - взял он трубку, не разглядев всплывающего номера.
- Это Хоки? - прозвучал почти забытый женский голос.
- Да, Хоки Морган.
- Прекрасно! Я звоню на счёт картины, которую Вы взялись написать для нашей галереи.
- Я понял, ещё совсем немного и она будет готова. Дайте мне ещё пару дней.
- На самом деле мы не торопим, я хотела спросить, нашли ли Вы нужную идею?
- Да, - не задумываясь ответил Хоки. - Картина почти готова.
- В этом деле важен результат, не забывайте, но признаюсь, что мы не зря доверились Ричи в отношении Вас. Он упоминал, что Хоки Морган - особенный случай, и мы все в предвкушении. Когда можно будет увидеть картину?
- Я сам доставлю её послезавтра вечером.
- Благодарю, адрес пришлю сообщением. И ещё, Хоки, - взволновался ее нежный голос. -  Ты когда-нибудь любил? - вопрос на пару секунд повис в воздухе, но скоро прозвучал ответ.
- Нет, - снова повисла секундная тишина.
- Не познав любви Вы решились рассказать о ней? Это ведь...
- Сложно? Не зная чего-то рассказать об этом? Я многого не знаю и могу не узнать, но это не мешает мне слушать, как рассказывают другие. Отказаться от картины Вы сможете всегда, если ожидания будут напрасны.
- Ну уж нет! - возразила она уверенно. - Я скорее поверю в то, что любви не существует, чем откажусь от этого полотна! В сети полно Ваших работ и знаете, все они словно... - пыталась подобрать слова девушка по другую сторону. - Я словно слышу их.
Вдруг на минуту стало так жарко, что по спине Хоки прокатился пот.
-... Такое бывает, когда мы проходим мимо кого-то на улице и невольно оборачиваемся, потому что там, в чужом кругу, кипит такая же жизнь, как и у нас с Вами. И на секунду мы становимся частью того мира, буквально на миг, но мы там были. Были причастны к чьей-то истории, пусть и недолго. Я помню Ваши полотна, Хоки, когда они проносятся мимо, то я чувствую, что не только они стали мимолетной частью моего скромного мира, - со словом "скромного" в данном контексте на её счёт Хоки был не согласен, как и в их первый разговор за вторым телефоном стоял человек глубокой натуры, насколько, что можно утонуть в её размышлениях с головой. -... Но и я сама становлюсь их частью. Они и сами уносят мои мысли в свои миры, где я всего лишь крошечный эпизод. И я очень жду эту картину.
Под ровный ритм гудков Морган пытался разобраться в своих нахлынувших чувствах, они задушили его. Нужно сделать вдох, но сейчас это так сложно. В трубке уже стояла тишина, а внутри бушевала буря, вены на запястье напряглись от того, что Хоки невольно сжимал в руке телефон, или же кровь по ним разогналась так быстро, что сердце еле справлялось. Вот-вот из переполненной чаши хлынут наружу отголоски обостренных чувств. Его услышали. Услышали и его крик тоже. Это лучшее, чего он мог желать, чтобы наконец проникнуть в чей-то мир хотя бы на миг. Но, как оказалось, кто-то считает себя маленькой частью плодов его долгих работ, совсем как если бы они были живыми. Как если бы они были миром, где кипит жизнь.
Холст ждал его возвращения, маня к себе едва уловимой синевой, которая словно вот-вот померкнет. Эта история будет дописана.