Гостья из прошлого
- Игорь, вставай! Мы на линейку опоздаем!.. Откуда ты только ее достал? Дай, я сама поглажу. Не иди так быстро, я на каблуках. Спасибо. Подвинься, я не вижу! Ты слишком высокий. Игорь, ты куда? Постой. Игорь. Игорь. Игорь. Игорь. Игорь. Игорь. Гром! ИГОРЬ!
Хихикающая белокурая выпускница растаяла, как сахарная вата в воде, оставив после себя лёгкий шлейф светлой ностальгии. И неожиданно вернулась уже в привычной форме ночного кошмара. Сон приобрел багрово-темный оттенок, в воздухе пахло гнилью и железом. Все казалось слишком реальным.
- Игорь? - девочка хлопала ресницами, не понимая, что происходит. К сожалению, я все понимал.
И наблюдал, как из пустоты настоящим вихрем из перьев за ее спиной возник Разумовский в образе Кутха, пронзил насквозь кричащую от боли девочку с двумя косичками острыми птичьми когтями и раскатисто рассмеялся, наслаждаясь моим бездействием и паникой. Кровь, сочившаяся из ее груди, впиталась в белый кружевной передник, чёрное школьное платье, пять дырок, будто от пуль, изуродовали выпускную ленту. Ее полные некогда жизнью серые глаза покраснели - из них текли по щекам алые дорожки. Она задыхалась, пыталась позвать на помощь, тянула руку ко мне в надежде, что я сумею ее спасти, начинала захлёбываться от собственной крови. А я стоял как вкопанный, окружённый стаей воронов, бьющей меня крыльями и раздирающей одежду. Древний бог приподнял мертвенно-бледную девочку над землёй и швырнул ее к моим ногам абсолютно без сознания, лишь с открытыми от ужаса глазами. Стая разлетелась и исчезла. Рухнув на колени, я прижал бедную выпускницу к себе. Она мертва.
- Это ты виноват!
Я проснулся, точнее, подскочил с кровати, покрытый потом с ног до головы, и стал разглядывать ладони. В крови по самый локоть. Я подумал, что, выйдя из царства снов, избавлюсь от назойливого кошмара, но он продолжил мучить силуэтами кружившихся надо мной черных птиц. Чуть стоя на ногах, шатаясь, снося по пути подвернувшийся стул и закрывая уши от сводящего с ума карканья, я добрался до кухонного стола, где обычно стояли таблетки, которые вручил мне доктор, закинул пару в рот и, согнувшись над краном, запил их. Кровавые ладони отпечатались на раковине и смесителе.
Ожидание - самая мучительная часть. Я сполз на пол, прислонившись к старой кухонной тумбе, и ждал, когда видения закончатся. Они должны пройти! Всегда проходят! В последнее время они участились. Неужели новые таблетки не помогают? Рубинштейн предупреждал, что данный препарат находится только на стадии разработки. Хоть как-то они должны подействовать!
Прошло пять минут, и шум вместе с галлюцинациями исчез. Руки чистые, следов крови нет, карканье и шелест крыльев стих. Я вздохнул с облегчением и параллельно повторил про себя, что в любой момент все может повториться. Только когда? Снова в неподходящее время? Опять включать режим ожидания. Это мешает работе. И так отказался от отпуска, потому что невыносимо сидеть в четырех стенах. Раскрытие преступлений отвлекает от нескончаемого потока мыслей, но постоянно находится под опасностью срыва.
Отдышавшись и более менее придя в себя, я встал и на дрожащих ногах дошел до свежевыкрашенного окна. На улице настоящая зима. Почти утро. Пять часов. Я точно знал и без будильника.
Устал. Как же я устал. Это невозможно передать словами.
Со стороны камина доносились поскуливания Мухтара. Склонив голову набок, это добрейшее на свете существо взволнованно взглянуло на меня и, не выдержав, сорвалось с места, подбежало ко мне.
- Привет, дружище, - с лёгкой хрипотцой пробурчал я и погладил единственную причину, по которой можно было возвращаться домой, за ухом. Мухтар зажмурился и сладко зевнул. - Я тебе, наверное, надоел уже своими ранними подъемами, да?
Мухтар снова заскулил.
- Извини, парень, ничего с этим не могу поделать. Пойдем спать?
Хоть сна и не было ни в одном глазу, я подумал, что стоит предпринять ещё одну попытку в выходной или просто полежать с закрытыми глазами.
Мухтар быстрее меня оказался на расстеленном диване и ждал, когда я залезу под одеяло, чтобы он сторожил мой сон. Поправив простыни и взбив подушку, я лег в постель и, сделав дыхательную гимнастику, попробовал заснуть. Но в голову по-прежнему лезли дурные мысли, которые постепенно стихали, и я не заметил, как заснул. Ничего не тревожило, лишь свернувшийся калачиком у ног Мухтар несколько раз просыпался и, навернув несколько кругов вокруг своей оси, падал обратно на теплое место.
***
Какая прекрасная была этим вечером погода в Северной столице России. Снег, подхватываемый лёгким ветром, вальсируя в воздухе, опускался на заледеневшую землю, крыши домов, покрытую толстым льдом Неву, украшенные гирляндами деревья и провода электросетей. Солнце давно село за горизонт, и единственным светом, озарявшим дорогу и улицы, были фонарные столбы, с которых свисали тонкие блестящие сосульки совершенно не опасные для человеческой жизни. В городе царила поистине сказочная новогодняя атмосфера, которой так иногда не хватает в пору серых будничных дней. Улицы переполнены детьми, не упускающими шанс сыграть в снежки, слепить снеговика или покататься на коньках.
Уже давно перевалило за четыре часа вечера, а я только соизволил выйти наружу, чтобы выгулять Мухтара. Бедный пёс терпеливо ждал, когда его хозяин наконец-то выспится, соберется с силами встать с постели и, накормив от пуза, отправится на прогулку. Я же остался без завтрака-обеда, потому что в холодильнике хранились одни собачьи консервы. А ведь ещё недавно он ломился от продуктов и разных вкусностей, приготовленных Юлей. При любой возможности я говорил ей, как чудесно она готовит, скрывая под этими словами признания в любви. Она никогда не ждала от меня «я люблю тебя», зная, что мои выражения чувств отличаются от привычных. Именно из-за этой ошибки я и лишился ее. Самого дорогого, близкого сердцу человека, сумевшего принять мою работу со всеми опасностями и уловками, спасавшего советом и информацией, дарившего тепло и уют, о котором я позабыл на долгие годы. А все из-за чего? Не сказал чёртово «я люблю тебя»! Почему нельзя вернуться в прошлое и все изменить? Зачем я вообще решился пустить кого-то в свою жизнь, чтобы потом видеть их смерть? Почему она преследует меня?
- Какой хорошенький! А он не кусается? Его можно погладить?
Из размышлений, терзавших мой мозг и достаточно искалеченную душу, меня вырвали стоявшие рядом мальчик и девочка лет десяти. Они с восторгом и небольшим испугом поглядывали то на меня, то на Мухтара. Пёс вопросительно ждал моей реакции, вовсю виляя хвостом, как бы намекая, что он не против от проявления ласки со стороны ребятишек. Вроде бы и служебный пес, немецкая овчарка, должен внушать страх и ужас, а в детских глазах предстает милой собачкой с бантиком на шее вместо ошейника.
- Да, он не кусается, можете погладить, - натянув улыбку, я кивнул мохнатому другу, и Мухтар, благодарно гавкнув, с наслаждением прильнул к четырем маленьким ручкам в перчатках.
Наблюдая за ними, я вспомнил о ночной гостье. Соня. Сонька Прокопенко. Подруга. Призрак давно ушедшей юности. Пусть мы не виделись и не общались больше десяти лет, но она никогда мне не снилась. Я ушел в армию, Соня уехала в Калининград учиться и осталась там жить. Сначала я интересовался у Федора Ивановича, как у нее дела, передавал «привет», а потом вовсе перестал. И сам не хотел писать-звонить, понимая, что не стоит. Прошлое в прошлом. Да и она не спешила со мной наладить контакт, хоть и были возможности. Она медленно исчезала из моей жизни, словно затягивающаяся рана, оставившая после себя еле заметный шрам.
- А как его зовут? - не отрываясь от процесса, поинтересовалась девочка.
- Мухтар.
- Мухтар, - протянул мальчик, почесав пса за ухом.
Соня любила собак. Если приходила к Федору Ивановичу на работу, то обязательно заскочит к криминалистам, у которых был пёс по кличке Арес. Чистокровная немецкая овчарка с грозным именем, способствовавшая раскрытию множества преступлений, вызывала громкий мужской смех на весь, когда Соня чесала ему пузик. Арес превращался в настоящую шерстяную лужу счастья. Правда, Прокопенко ругался, что дочь срывает всем работу и грозился больше не брать её с собой. Только мужики-криминалисты всегда были рады видеть Соню.
Ребятишки убежали играть в снежки. Мухтар заскулил то ли от разочарования, что все закончилось, то ли пытался привлечь мое внимание. Опять впал в омут воспоминаний.
Зазвонил телефон. На мелком экране старенького кнопочного телефона загорелось имя и номер входящего контакта. Следовало ожидать.
- Да, Федор Иванович.
- Привет, Игорёк. Как у тебя дела? - по-отцовски спросил Прокопенко. Я успел представить его сидящим за столом, полностью готовым меня выслушать.
- Все нормально. Гуляю с Мухтаром, - я решил, что не буду упоминать приснившуюся Соню. - У вас все хорошо с тетей Леной?
- Все замечательно, - на фоне раздавались громкие женские голоса. Один принадлежал жене начальника, а вот второй звучал подозрительно незнакомо. Может, соседка? - Игорёк, я тебе чего звоню. Приходи сегодня к нам на ужин. Ленка такую вкусную свинину запекла, - меня немного насторожило настроение начальника. Уж больно он был счастливым и загадочным. - Отказ не принимается.
- Понял, буду, - я и не сопротивлялся.
- Хорошо, мы тебя ждём, - на обратной стороне раздались гудки.
Спрятав телефон в карман и выпустив густое облако пара изо рта, посмотрел на затянутое снеговыми тучами небо. Оно отражало тысячи огней города и продолжало сбрасывать на землю крупные белоснежные хлопья. Галлюцинаций нет, но расслабляться нельзя. Нужно отвести Мухтара домой и захватить таблетки. Мало ли что может случиться.
***
Чем ближе я поднимался к квартире Прокопенко, тем больше усиливался запах грядущего ужина. Ароматы на лестничной клетке стояли восхитительные. Наверное соседи, выходившие из квартир, давились слюной, как и я. Бедняги.
Нажав на кнопку звонка, я услышал, как внутри засуетились. И через несколько секунд открылась дверь. На пороге, вытирая руки о полотенце, меня встречала сияющая тетя Лена.
- Здрасте, тёть Лен, - заходя внутрь, поздоровался я.
- Здравствуй, Игорешь, - женщина, некогда заменившая мне мать, ласково поцеловала меня в щеку и погладила по плечу. - Раздевайся и проходи. Федя как раз расставляет тарелки. Помой руки и садись за стол.
Женщина убежала на кухню, оставив меня одного. Я принялся быстро снимать с себя верхнюю одежду, промокшую от растаявшего снега. Заметил, что наследил на ковре. Некрасиво как-то получается. Совсем забыл вытереть ноги, так летел на чудесный запах.
- Может, вам помочь чем надо? - повесив куртку, отметил, что на соседнем, обычно пустующем, крючке висело длинное серо-голубое пальто, а на полу стояла пара женских сапог. - Тёть Лен, обновки?
- А? - вернувшаяся обратно Прокопенко посмотрела на указанное мной пальто. - Ой, Игорёк, ты что? Не мое, конечно.
- Эм, а чье тогда, если не секрет? У вас сегодня гости? - чуть наклонившись, шепотом спросил я, надеясь узнать информацию о личности, присутствующей в квартире.
Ответ не заставил себя долго ждать.
- Мам, - донеслось из кухни. - Ты не видела прихватки? Не могу найти.
Убирая мешающую прядь светлых волос за ухо, прислонившись к стене, стояла молодая женщина в красном переднике поверх домашней футболки и спортивных штанов и со скрещенными на груди руками, в одной из которых она держала вилку.
- Я их недавно стирала. Сейчас принесу, - тетя Лена скрылась в другой комнате. - Игорь, разувайся!
Так вот он какой обладатель серо-голубого пальто.
Соня. Но передо мной стояла уже не Сонька Прокопенко с двумя длинными белокурыми косичками с заплетенными в них лентами. Это не та девчонка, с которой я ходил в школу, играл в D&D после уроков, гулял до поздней ночи вместе с Игнатом и бегал по крышам города. Человек, хранивший под своей кроватью целую аптеку и ночью под светом фонарика обрабатывающий все синяки, ссадины и, если не везло, порезы. Я не с ней жил в одной комнате, пока она не уехала в Калининград.
Сейчас я видел молодую женщину с удивленными от неожиданной встречи серыми глазами, повидавшими за десять лет все прелести жизни. В уголках виднелись тоненькие морщинки, которые с лёгкостью можно перепутать со смешинками. Чуть подкаченные руки были прикрыты рукавами серой от постоянных стирок футболки до предплечья. Волосы собраны в небрежный пучок. Если бы рядом с ней поставили Соню, отпечатавшуюся в моей памяти, я бы не поверил, что это один и тот же человек. Девочка и домохозяйка.
Мы долго смотрели друг на друга. Не знаю, сколько вилка в ее руке успела сделать оборотов за тот отрезок времени, пока тетя Лена искала прихватки, но, будь она живой, ее бы вырвало, как после крутой поездки на американских горках. В воздухе чувствовалась неловкость и напряжение. Я вижу, что она взволнована, у самого сердце бешено бьётся в груди, а щеки наливаются кровью то ли от тепла, то ли от внезапно возникнувшего стыда перед подругой ушедших лет. Я не мог сказать даже банальное «привет».
- А чего это вы тут такие хмурые? - Прокопенко, радостный, что вся семья снова в сборе, подошёл к дочери и ласково погладил ее по голове. - Игорёк, неужели Соньку не признал?
Удивительно, я впервые за минуты нашей первой встречи увидел ее улыбку. Совсем чужая улыбка, не Сонькина.
- Да я его сама просто не узнала. Вон как возмужал. Вылитый дядя Костя, - нервно усмехнулась Соня, не веря, что действительно видит меня.
Я почувствовал, с какими трудом, боясь задеть меня, она произнесла имя отца. Столько лет прошло, а до сих пор могу вычислить, когда она зажимается. Что выдало? Да все тот же смешок и покусывание нижней губы. Школьная привычка так ее и не покинула. Может, от бывшей Соньки что-то и осталось? Надо проверить.
- Если честно, то я тоже не сразу понял, что передо мной Софья, - я широко улыбнулся и специально выделил полное имя бывшей подруги с особой интонацией. Сонька цокнула языком и закатила глаза. Хах, она никогда это не любила, потому что я всегда вкладывал в него определенный подтекст, ссылаясь на учителей, которые ругали нас за нескончаемые драки с одноклассниками или пацанами из параллельных классов.
Прокопенко засмеялся и помахал указательным пальцем. Выдался шанс снять ботинки, нужно его не упустить. Поставив обувь подальше от места преступления, я ринулся в ванную помыть руки, но Прокопенко успел меня перехватить. И вот я стою в пятидесяти сантиметрах от Сони. Все такая же мелкая, достает лишь до груди.
- А куда это ты? - пытливо посмотрел на меня Федор Иванович.
- Руки помыть, - я продемонстрировал ему испачканные в песке и воде ладони.
- А мне нужно проверить духовку, - Соня сделала шаг назад.
- Стоять, - приказным тоном остановил ее Федор Иванович. Даже я натянулся как струна. - Вы чего себя ведёте как дети? Совсем не рады друг другу?
Трудно сказать. Я видел смятение в глазах Сони. Мы находились в полном тупике. От нас зависело настроение всего вечера. Не хотелось его портить родным людям. Что же делать? Думай, думай. Банальное рукопожатие? Не пройдет. Думай. В щёчку поцеловать? Считали раньше, что мы брат и сестра как-никак. Нет, дискомфорт мгновенно отразится на лице Сони. Думай, думай, думай. Объятья? Скорее рак на горе свистнет. Думай...
- Вот, держи, - вмешалась тетя Лена, протянув Соне прихватки. Я готов был расцеловать ее за спасение от неловкой ситуации. - Доставай скорей, а то сгорит твое творение.
Кивнув, Соня с облегчением вернулась на кухню. Только пятки сверкнули. И мне стало легче.
- Тьфу, - махнул рукой Прокопенко и ушел звенеть посудой. - Малые дети, честное слово.
Действительно, малые дети. Я снова чувствую себя непослушным ребенком, за которым нужен глаз да глаз.
- Игорь, ты ещё не помыл руки? - жена Федора Ивановича тяжело вздохнула.
- Бегу, тёть Лен, - виновато произнес я и поспешил в ванную.
****
Стол был накрыт по-праздничному: только-только сварившийся картофель, мясо по-французски, оливье, селёдка под шубой, мясная нарезка, сырная нарезка, целая тарелка с фруктами, бутылка «Советского» и апельсиновый сок. Одеты, правда, не торжественно. Играла музыка на заднем фоне. Магомаев что ли?
Сидел я напротив Сони и всячески пытался не встречаться с ней взглядом.
Меня удостоили чести открыть шампанское и разлить по блестящим от чистоты узорчатым хрустальным фужерам. Их час настал, хватит пылиться на полках серванта. От негромкого хлопка тетя Лена подпрыгнула на месте, схватившись за сердце, и захохотала. Как только бокалы были наполнены, Федор Иванович встал, чтобы произнести тост.
- Я очень рад, что мы наконец-то собрались все вместе. Думал, не дождусь.
- Пап, - прошептала Соня с намеком, что о таких вещах не следует говорить.
- Семья - самое ценное на свете. Она всегда поддержит, никогда не отвернется. Связаны вы кровью или нет, это не важно. Главное, что мы есть друг у друга. Давайте же выпьем за семью. Ура!
И под всеобщее «ура» мы чокнулись бокалами и сделали пару глотков. И началась долгожданная трапеза. Тетя Лена все накладывала и накладывала мне в тарелку то картошку, то салат, не пожалела два куска свинины.
- Может, шубу хочешь? Сонечка, подай Игорю тарелку.
Соня с набитыми щеками отложила вилку и подала мне салат, приподнявшись со стула. Наши пальцы соприкоснулись. Бедная аж проглотила все, толком не пережевав. Положив ложку, я сам вернул тарелку на место. Рука дотягивалась.
Настало время второго тоста. Федор Иванович опять взял инициативу на себя.
- Этот вечер не был бы поистине семейным, если бы не присутствовала Соня. Это ж сколько лет прошло с твоего последнего приезда! Тогда ты была ещё студенткой, молоденькой девчушкой, которую мы отпустили в Калининград, - по щеке скатилась одинокая слеза. - А сейчас сидит молодая, красивая, умная женщина. Майор Главного управления МВД России в Москве!
Что?
- Мы с Ленкой были в шоке, когда ты позвонила и сказала, что сегодня утром приедешь домой. Мама побежала сразу в магазин закупаться продуктами, в квартире порядок наводить. Ох, Сонька, твой приезд - самый лучший подарок на Новый год. За тебя, родная! Ура!
Мы чокнулись и полностью осушили бокалы. Соня, расплывшись в улыбке, поцеловала отца в щеку и поблагодарила за лестные слова. Теперь мне захотелось с ней поболтать.
- Давно в Москву перебралась?
- Лет пять назад, - Соня, судя по ее резко сменившемуся выражению лица, не очень была рада, что я открыл рот. - После учебы в Калининграде работала, а позже предложили перевестись. Мне и коллеге. Мы вместе работали над одним сложным делом.
- И ваши труды были оценены по достоинству, - подытожил я. - Отпуск, значит.
- Да, начальник еле уговорил. Сказал, что хватит работать, совсем себя не берегу. То и дело, что гоняюсь за преступниками по городу.
- Вот я Игорьку тоже самое повторяю. Не жалеет он себя. Одна работа в голове. Дал ему отпуск, чтоб здоровье поправить, а он вернулся, мол, делать дома все равно нечего, - вмешался Федор Иванович.
- Ты же на следователя поступала, зачем тебе бегать за ними? - я, как и Соня, пропустил все мимо ушей.
- Со второго курса на опера перевелась. Посчитала, что это будет интереснее.
И опаснее. Не представляю Соню в роли оперуполномоченного. Не в ее характере. У нее все эмоции сразу же транслируются на лице. А в данной профессии нужно быть хладнокровным, со стальным стержнем. Но да ладно, много воды утекло с нашей последней встречи. Может, она действие изменилась. Только сцена в коридоре заставляет думать иначе.
- И как там Москва? Ещё стоит? - Федор Иванович усмехнулся моей шутке.
- Стоит, куда ж ей деться, - спокойно ответила Соня.
- А Ленин лежит? Не убегает? Видел в интернете, как он гуляет по улицам и туристов пугает.
- Если так волнуешься за дедушку, то могу порекомендовать тебя начальнику охраны Мавзолея. Уж с тобой он точно никуда не убежит, а будет лежать как миленький, - язвительно бросила она и переключилась на ужин, не желая больше вступать со мной в диалог.
Весь оставшийся вечер Прокопенко предавался ностальгии. Шампанское ударило в голову, и он решил, что сейчас самое лучшее время посмотреть старые фотографии. Мы еле-еле уговорили его не нести три альбома, где были запечатлёны запоминающиеся моменты из детства. Но это не остановило его вспомнить, как мы с Сонькой однажды устроили импровизированный концерт.
- Стоит с гитарой, весь важный, подбородок задрал, галстук нацепил. И сзади красавица с кастрюлями а-ля барабанная установка. Главное - в солнечных очках и с начесом. Цоя включают и подпевают. Я Ленке кричу, чтоб камеру несла.
И так весь вечер. Мы смеялись, шутили. Я расслабился в присутствии Сони. Просто абстрагировался от нее. Так было намного легче общаться. Работа не упоминалась даже в анекдотах. Семейный уют, которого так не хватало.
Но все хорошее должно заканчиваться. Завтра рано вставать.
- Все было очень вкусно, тетя Лена, спасибо. Я уже пойду.
- А десерт? Мы совсем про него забыли! - тетя Лена прикрыла рот ладонью.
- Точно, - Соня подорвалась с места.
- Ты же так любил его. Кружился вокруг Соньки, когда она готовила. Помнишь, Федь?
- Да, главный помощник на кухне, - весело протянул Прокопенко, собирая со стола тарелки. - Любитель стащить яблочные дольки.
- Было дело, - я почесал затылок. Ностальгия, нахлынувшая на меня с двойной силой, ещё больше заставляла погружаться в те трудные дни детства и юношества. И в них всегда фигурировала Соня.
Я помог убрать со стола оставшуюся еду, ещё раз поблагодарил за великолепный ужин, оделся и, пожелав всем спокойной ночи, вышел из квартиры.
Спускался я медленно, готовясь к привычному одиночеству. Обдумывал услышанное. Все, сказанное Соней, лишь вершина айсберга, самое интересное находилось под водой. Вряд ли я когда-нибудь смогу узнать, что происходило с ней. Мы давно перестали быть друг другу теми людьми, которые доверяют свои секреты и переживания. Они исчезли. По чьей вине? Ответ очевиден.
Я собирался открыть парадную дверь, как со стороны лестницы донеслось шлепанье тапочек.
На лестничной площадке показалась Соня в кремовом вязаном кардигане. Судя по взгляду, она не очень-то и хотела выходить. В левой руке она держала прозрачный контейнер, в котором лежало что-то напоминающее..
- Мама просила тебе передать, - спустившись ко мне, Соня всунула несчастный контейнер и я признал в содержимом шарлотку. Привет из прошлого. - Она посчитала, что мне удастся тебя уговорить. Мама будет огорчена, если ты не возьмёшь с собой пирог. Да, готовила я, но не бойся. Он не отравлен. Убивать тебя не в моих планах.
- Спасибо, - поблагодарил я, предвкушая фейерверк вкуса. - Передай тете Лене, что ты со своей задачей справилась.
- Обязательно, - запахнув кардиган и скрестив руки чуть ниже груди, Соня кивнула, переведя взгляд на тапки.
Снова гнетущая тишина. Разговор совсем не клеится. Да и что нам обсуждать? За столом ещё все было очевидно: мы окончательно потеряли нить общения.
- Пойдука уже, завтра на работу рано вставать, - взглянув на часы, я наигранно цокнул языком. - Спокойной ночи.
- Да, спокойной ночи, - без энтузиазма буркнула Соня и развернулась к лестнице.
Не успел открыть дверь, как услышал за спиной голос, который раньше окликал меня, если я шел впереди, или просил о помощи:
- Игорь!
Прошу, пусть это не будет очередным видением! Я развернулся, но никого не оказалось. От Сони и след простыл, а теплая шарлотка в руке напоминала, что гостья из прошлого абсолютно реальна. Показалось.
И стоило выйти на улицу, как с неба посыпался не снег, а пепел вперемешку с черными, как смола, перьями.