5. В закат
Упал на землю солнца красный круг.
И над землёй, стремительно блистая,
Приподнялась зеркальность золотая
И в пятнах пепла тлела.
Всё вокруг вдруг стало: и — туманисто; и — серо...
Стеклянно зеленеет бирюза,
И яркая заяснилась слеза —
Алмазная, алмазная Венера.
Андрей Белый. 1914
Доехать до Васильевского острова было тем еще приключением. Постников попал как раз во время разводки мостов над Невой, из-за чего пришлось на несколько минут задержаться.
Евгений остановил машину возле старого трехэтажного дома с крашенными в желтый цвет стенами. Удивительно, но за столько лет краска на нём не облупилась, а только выцвела. Рядом с домом на парковке были припаркованы две машины: новые синие «Жигули» и старый белый «Москвич», а также тяжелый чёрный мотоцикл «Урал» с коляской. Рысин, проходя мимо мотоцикла, даже на несколько секунд задержался возле него. Лейтенант давно хотел себе такой. Или хотя бы «Иж-Планету Спорт».
Евгений закрыл дверь машины на ключ и пошёл к нужному дому. Саблин жил на втором этаже. Дверь в его коммуналку была стара, как этот самый дом и выкрашена чёрной краской; которая уже начала осыпаться. Филенчатая дверь уже начала рассыхаться в нижней части, но выглядела величественно, даже с фанеркой вместо разбитого стекла.
У двери висел пожелтевший лист бумаги с небольшим объявлением:
Проход не-жильцам возбраняется.
Жильцы:
- Лужины (звонить один раз, комната 1)
- Беловы (звонить три раза, комната 3)
- Саблин С.В (звонить четыре, комната 4).
Приписка:
За нарушение общественного спокойствия любой посетитель будет выдворен из коммунальной квартиры. Имейте уважение к пенсионерам! Лужин Д.Д, засл.учитель РСФСР.
И ещё одна приписка, на этот раз, написанная уже женским почерком:
«Убедительная просьба гражданину Лужину не сверлить в 6 утра по субботам! Людям тоже нужно отдыхать! Белова С.Ю».
«Похоже, в коммуналке разворачиваются серьезные такие драмы», — подумал Постников и усмехнулся, но лишь на секунду. Когда-то он и сам жил в похожей, и там происходили истории похлеще... Найдя звонок, Евгений позвонил четыре раза. К его удивлению, ему открыли сразу. За дверью послышалось открытие другой двери — ведущей, видимо, в комнату Саблина, и шаги из коридора. Следом, дверь отворилась.
Перед Постниковым и Рысиныи, освещаемый тусклой лампой, что висела в коридоре коммуналки, стоял мужчина лет тридцати, высокий и худой, одетый точь-в-точь по описанию свидетеля: джинсы, кеды, водолазка. У Саблина были кудрявые русые волосы и яркие голубые глаза — такие же как у Орловского.
— Добрый вечер. А вы кто? — спросил Саблин, оценивающе глядя на Постникова и Рысина.
— Мы из милиции, — сказал Евгений, — Хотим задать вам несколько вопросов, гражданин Саблин.
— Хорошо, — сказал он, на несколько секунд замявшись, — Слушайте, может пройдем ко мне в комнату? Неудобно как-то говорить в коридоре.
Комната, в которую его привели была достаточно тесна хотя в ней было чисто, и убрано. Тесноту эту выгодно скрывало обилие мебели — казалось, будто в маленькую комнатушку в коммуналке впихнули обстановку добрых двух комнат. Тут были и тахта, и кровать, и книжный и платяной шкаф, и обеденный стол со стульями, и письменный у окна. При этом всем все это разнообразие было очень аккуратно расставлено в четком порядке. На примусе, что стоял среди связок книг и тетрадей на письменном столе, как раз закипал чайник. На стене рядом со столом висел плакат с изображением группы Deep Purple. Постников оценивающе осмотрел обстановку комнаты Саблина. Небогато, но со вкусом. Скорее всего, мебель досталась хозяину от прошлого жильца. А вот плакат с изображением рок-группы он повесил явно сам.
— Ну, проходите. Что вы хотели узнать? — спросил Саблин, и нервно огляделся по сторонам.
— Скажите, Сергей Вениаминович, а где вы были первого мая? — спросил Постников, решив начать издалека.
— Э-э-э...на работе был. Моя смена была. Туристов возил по Неве. Потом вернулся домой и лёг отсыпаться.
— То есть, вы не ездили в Ленконцерт? — сказал Рысин, и получил в свою сторону недовольный взгляд Постникова.
— Нет. Что мне там делать? Эстраду слушать? — усмехнулся Саблин. В этот момент послышался свисток чайника, и Сергей подошел к примусу. Постников заметил, как он попытался что-то незаметно положить в карман.
— Понятно. Как я понимаю, ваши соседи по коммуналке могут это подтвердить?
— Да-да, могут, — все также нервно сказал Саблин. В ту же секунду он резко оттолкнул Рысина, стоящего прямо возле двери, и бросился бежать со всех ног.
— Стой! — крикнул лейтенант, в мгновение ока вскочивший на ноги. Милиционеры тут же кинулись следом за беглецом.
Саблин, преодолев коридор, и случайно толкнув какую-то женщину с тяжелыми кастрюлями в руках, выбежал из коммуналки. Постников и Рысин поспевали следом, не обращая внимания на гневный оклик той самой женщины.
Бегал Саблин быстро. Даже слишком быстро. Даже тренированные Рысин и Постников не смогли догнать его на лестничной клетке. Саблин, тяжело дыша, добежал до припаркованного во дворе дома мотоцикла. Послышался звук заводящегося мотора, и «Урал» сорвался с места. Рысин в тщетной попытке бросился в сторону машины Постникова, но было уже поздно. Мотоцикл скрылся за поворотом.
— Упустили... — только и сказал лейтенант, со злости пнув лежащий на земле камень в ближайшие кусты.
— Не упустили, — невозмутимо сказал Постников, — Я запомнил номер. 16-64 ЛЕА. Объявляем Саблина в розыск. Проверим друзей, знакомых, к кому он мог уехать. Зато теперь мы точно знаем, что ему есть что скрывать.
— А может он уже завтра будет в самолете лететь куда-нибудь в Магадан? — недовольно сказал Миша, которого поразила такая невозмутимость начальника.
— Первое время Саблин точно попытается перекантоваться у родственников или знакомых. Далеко не уйдет. Поехали пока к Лагину. Напишем ему отчёт о проделанной работе. Выслушаем немного оскорблений в свой адрес, и поедем по домам, — сказал Евгений, добавив нотки иронии на последних словах, — Только перед этим опросим соседей по коммуналке. Далеко он не уйдет, это я тебе говорю.
— И почему вы так уверены в этом, Евгений Петрович?
— Интуиция, — пожал плечами Постников, открывая дверь в парадной...
***
Полковника милиции Павла Петровича Лагина, одновременно и ценили и ненавидели его подчинённые. Уважали его за нрав, за честность, за героическое прошлое, но в то же время не любили за педантичность. Постников, чьё рабочее место представляло собой «творческий беспорядок», на этой почве часто конфликтовал с Лагиным.
Лагину было уже пятьдесят восемь лет. Несмотря на возраст, генерал находился еще в хорошей форме: так, он был довольно худым, не носил очков, не курил — и активно отучивал от этого своих сотрудников, но так и не смог отучить от этого, например, Архипова.
Заходя в кабинет Лагина, Рысин мысленно готовился к худшему. Его опасения сбылись.
— Поздравляю вас, господа, — издевательским тоном начал полковник, — Дело выеденного яйца не стоит! А вы даже тут умудрились упустить подозреваемого. Вот скажи, Постников, как это понимать?
— Товарищ полковник, ну кто знал, что он бросится бежать? — попытался оправдаться Постников.
— Ты должен был догадаться! — громко сказал Павел Петрович, — Послушай, Постников, я тебя даже немного понимаю, — тут же сменил гнев на милость полковник, — Самого злит, что дергают по таким пустяка, как подброшенная записка. И отказаться не могу. Орловский все же личность известная. Со связями. Даже в прошлом году пел у нас на концерте в честь Дня милиции. Я думал, вы это дело раскроете к концу дня. А оказалось, что нет.
— Я все еще думаю, что это чей-то розыгрыш, — сказал Постников, обращаясь непонятно к кому, — Ерунда какая-то. Стихи про смерть поэта, трагическая история любви Орловского...не знаю. Все это все напоминает какой-то второсортный спектакль. Никто не стал бы абсолютно серьезно отправлять такое письмо. Это же бред.
Лагин устало отмахнулся и задумчиво постучал пальцами по столу, словно пытаясь обдумать услышанное.
— Ерунда какая-то... — пробормотал генерал, — В любом случае, кроме этой версии у вас есть только одна. Шантаж. Этот ваш сын Орловского пытается таким образом заработать денег. Что говорят соседи по коммуналке? Куда он мог сбежать?
— Да не знают ничего, — ответил Постников, — Этот Саблин держался как-то обособленно от них. С соседями почти не общался. Переехал к ним пять лет назад после того как окончил училище. Я ещё не был у него на работе. Может, коллеги что-то расскажут. Но вот что интересно. Саблин в последнее время стал чаще рассказывать соседям, что скоро съедет от них, и что скоро у него будет много денег. С его зарплатой в сто восемьдесят четыре рубля...
— Понятно, каким способом он надеялся раздобыть денег, — сказал Павел Петрович, и вновь постучал пальцами по столу, — Ладно, ошибки случаются у всех. Идите по домам.
Рысина в очередной раз поразило то, как быстро полковник сменил гнев на милость, а Постников давно привык к этому.
***
Пора было обратно домой, особенно после такого адского дня с погонями, расследованиями и ранним подъемом. Евгений, несмотря на выпитые с утра две чашки кофе, чувствовал себя уставшим. Зато дома ждёт недочитанное «Превращение» и несколько часов отдыха.
Постников припарковал свою машину во дворе дома, закрыл двери на ключ, и на всякий случай открутил дворники и убрал их в багажник (бывали случаи, когда их у него крала местная шпана) и зашёл в парадную. Поднявшись на лифте на десятый этаж, Евгений зашёл в свою квартиру и включил свет. В квартире ничего не изменилось с момента его ухода: скомканное одеяло на постели, неубранные тарелки со стола, недочитанная книга в кресле. Все как всегда.
Постников снял с себя ботинки и поставил их в дальний угол прихожей. Затем повесил ключи от машины и от дома на гвоздь рядом с дверью, и прошел на кухню, ужинать. Впрочем, приступить к трапезе он не успел. Послышался звонок телефона. Евгений устало подошел к телефону и снял трубку.
— Привет, Женька, — услышал Постников из трубки приятный и веселый женский голос, который мог принадлежать только одному человеку. Его сестре.
— И тебе не хворать, Ларка, — сказал Постников, подхватив веселое настроение сестры, — Что звонишь?
— Просто узнать, как у тебя там дела? Мы с тобой не виделись уже, наверное, месяц. Приезжай на дачу.
— Приеду. Как-нибудь, — уклончиво ответил Постников, вспомнив, что на даче у сестры до сих пор не оштукатурены стены, а это значило для него несколько дней бесплатного труда, причём не на благо социалистического общества.
— Зная тебя, это «как-нибудь» затянется надолго. В июле у тебя отпуск, поедешь опять в свои горы, а в августе на даче делать нечего. Так что приезжай в эти выходные. Хотя бы отдохнешь немного.
— Приеду, приеду, — заверил её Евгений.
— Вот и хорошо. Жду тебя, — и Лариса положила трубку. Постников усмехнулся и покачал головой. И почему Лариска со своим бойким характером не пошла в милицию, а выбрала профессию искусствоведа, а он, со своей любовью к искусству, пошёл как раз «служить и защищать»?
На самом деле, ответ на это был очень простым. Постников подошёл к стоящей на прикроватной тумбочке цветной фотографии в рамке, на которой были изображены пятеро подростков лет шестнадцати или семнадцати: три мальчика и две девочки. Один из мальчиков — высокий и черноволосый, обнимал девушку с двумя косичками как у первоклассницы.
Соня.
На лице подростка играла самодовольная улыбка. Постников улыбнулся такой же улыбкой. Годы идут, а он почти такой же, как и восемнадцать лет назад. Рядом с ними стояла ещё одна девочка — с такими же чёрными волосами, как у него. Это была, понятное дело, Лариса. Рядом с ней стоял мальчик, чуть ниже долговязого Постникова ростом, со светлыми волосами.
Ваня Михеев.
Последний мальчик, с большими круглыми очками на носу, стоял отдалённо, но тоже улыбался.
Эдя Солнцев.
Все пятеро были сфотографированы на фоне старого дома дореволюционной постройки. Постников хорошо знал этот дом — все пятеро когда-то жили в нем, вплоть до того рокового летнего дня. В углу фотографии была подпись — «31.05.64».
Последнее лето детства.
«Уже восемнадцать лет прошло. Как быстро течет время...» — подумал Постников, глядя на фотографию. Он хорошо помнил, когда и как она была сделана. Он, Ваня и Эдя только что вернулись с выпускного. Этот цветной фотоаппарат Евгению подарили родители в честь успешного окончания школы, и он попросил кого-то из прохожих сфотографировать всю их компанию — на память.
В семнадцать лет жизнь кажется почти бесконечной. Знали ли все эти ребята, беззаботно улыбающиеся на снимке, что всего через несколько дней их жизнь разделится на «до» и «после». Именно после трагедии, развернувшейся в июне 1964-го Постников твердо решил, чем он будет заниматься во взрослой жизни. Как показала практика, он не ошибся в своем выборе...
***
За окном тем временем окончательно стемнело. Евгений разделся, выключил свет и лёг спать. Интуиция подсказывала ему, что завтра будет не менее тяжелый день. Возможно, даже ещё тяжелее этого...