Последний акт трагедии

Дон Жуан:
Ах, наконец
Достигли мы ворот Мадрита! скоро
Я полечу по улицам знакомым,
Усы плащом закрыв, а брови шляпой.
Как думаешь? узнать меня нельзя?

А.С.Пушкин. «Каменный гость»

Постников приехал в отдел позднее всех. К моменту, когда он зашёл в кабинет, там уже сидели все его коллеги, занятые различными делами. Рысин заполнял на старой печатной машинке отчеты, в то время как Архипов уткнулся в свежий выпуск «Советского спорта».
— Слышал, Женя? Минчане вчера выиграли у киевлян. Счет три-два. А наши выиграли у ребят из Кутаиси, — сказал капитан, и отложил газету на стол. Судя по всему, он имел в виду вчерашние матчи чемпионата СССР по футболу, — Вот помяни мое слово, наши в этом году точно минимум серебро возьмут. В олимпийский год же бронзу взяли. Хотя, чувствую, москвичи еще попытаются отыграться...
— Ты бы лучше с таким усердием работал,— усмехнулся Постников, садясь на стул.
— Странный ты человек, Евгеша. Ничего тебе кроме работы не интересно. Говорю ведь, жениться тебе надо. Сразу станешь другим человеком.
— Боюсь представить, кем ты был до того, как нашел себе спутницу жизни, — парировал Постников, — Вот скажи, что ты заладил с этим? Дай угадаю, ничего полезного не узнал.
— Ты прав, — ответил Архипов, — Ничего полезного. Наслушался сплетен, а толку мало.
— Так бы сразу и сказал. Ладно, у меня есть кое-что полезное. Орловский недавно ссорился с каким-то молодым человеком. Прямо возле здания Ленконцерта. Человек этот требовал с нашего певца денег. Получил отказ и уехал ни с чем. Я выяснил номер такси, на котором он уехал. Вот и подозреваемый. У тебя что-то есть, Миша?
— Да. Я поговорил с одним психиатром. Он утверждает, что Леонтьев физически не мог написать это послание. У него была диссоциативная амнезия. А мою версию с сумасшедшим он не подтвердил и не опроверг. Сказал, ему нужно больше времени. Хотел даже в институт Бехтерева обращаться.
— Это уже лишнее, — сказал Постников, — Думаю, нужно снова разделиться. Миша — езжай в восьмой таксопарк. Выясни, кому принадлежит машина с номером 08-31 ЛЕГ. Узнай у водителя, кого именно он отвозил к Ленконцерту первого мая. Приметы: кудрявый, русые волосы, одет был в джинсы и водолазку. А я съезжу к Орловскому. Узнаю, с кем он так мог скандалить. Рома — останешься за старшего.
— Было бы кем командовать, — заметил Архипов.
— Ничего, будет и на твоей улице праздник, — сказал Евгений, уже выходя из кабинета.

***

Снова улица Дзержинского. Снова этот круглый дом, в котором трудно найти нужную парадную. Снова квартира Орловская, обставленная заграничной мебелью, с картинами Фаворского на стенах гостиной. Постников на несколько секунд задержался рядом с этими картинами: портреты Лермонтова, Достоевского, Пушкина, Ахматовой. Неудивительно, что в квартире в доме на самой литературной улице были портреты великих писателей.
— Это реплики Фаворского? — спросил Постников, увидев выходящего из спальни Орловского. Теперь артист был одет в длинный фиолетовый халат и держал в руках стакан с водой. Судя по выражению лица, Орловский был слегка нетрезв.
— Да. Но сделанные самим художником. Купил их в Москве лет десять назад, — сказал Вениамин Константинович и усмехнулся, — Не думал, что среди...ваших есть те, кому еще небезразлично искусство.
— Я к вам пришел не по этому поводу, Вениамин Константинович, — сказал Постников, присаживаясь на массивный чёрный кожаный диван, стоящий в гостиной.
— Вы нашли того, кто отправил эту записку? — с надеждой спросил Орловский.
— Увы, пока нет. Ищем. Вы ошиблись. Ваш поэт не мог написать это стихотворение. Я все больше уверен в том, что это какой-то дурацкий розыгрыш.
— Какой, к черту, розыгрыш?! — вспылил Орловский, и ударил кулаком по столу, — Мне угрожают! По-вашему, товарищ майор, это похоже на розыгрыш?
— Почему бы и нет? Кто-то из ваших знакомых решил пошутить таким образом. Например, тот человек, с которым вы ссорились возле Ленконцерта перед первомайским выступлением, — сказал Постников, и пристально посмотрел в глаза Орловскому. Что-то ему не нравилось в этом артисте. Что-то с ним было не так. Подозрения Евгения только усилились, когда на словах о том дебошире Орловский явно занервничал: его глаза забегали.
— Я не знаю, кто это был, — твёрдо сказал Орловский, — Какой-то поклонник, наверное. Он все пытался взять у меня автограф, и не отставал. Признаюсь, товарищ майор, я иногда бываю вспыльчив. Особенно когда меня отвлекают от важного занятия. Этот паренёк набросился на меня, но нас растащила охрана Ленконцерта. До этого и после я его не видел.
— Вы запомнили, как он выглядит?
— Нет, — ответил Орловский, — Только в общих чертах. Молодой, лет тридцать. Волосы кудрявые. Все что разглядел.
— Вы точно его никогда раньше не видели?
— Нет! — вновь вспылил Вениамин Константинович, — Не видел. Вы что-то ещё хотели узнать!
— Я все узнал, — сказал Постников, встав с дивана и направившись к выходу из квартиры. Напоследок он вновь бросил взгляд на портреты великих писателей, и скрылся за дверью.

В машину Евгений вернулся с четкой уверенностью в том, что Орловский что-то скрывает. И точно знает человека, с которым ссорился тогда, на Первомай. Но почему-то не хотел рассказывать о нём милиции. То ли боялся за него, то ли, наоборот — за себя. В любом случае, Постников решил бросить бесперспективную затею с допросом Орловского: тот все равно ничего не расскажет. Личность этого таинственного человека можно установить и другим путём...

***

В таксопарке, куда приехал Рысин, было не менее скучно, чем в психиатрической лечебнице. Просто большой ангар, в котором стоял такой сильный запах бензина, что лейтенант на несколько секунд даже потерял обоняние. В углу ангара была небольшая пристройка с единственным маленьким окошком — диспетчерская. Михаил подошел к этой пристройке и постучался в окно, показав удостоверение. Из окошка показалась какая-то девушка двадцати или около того лет лет, рыжеволосая, с карими глазами и приятными чертами лица.
— Что-то случилось, товарищ лейтенант? — спросила она.
— Ничего серьезного, — отмахнулся Рысин, — Мне нужно знать имя пассажира, которого поздно вечером первого мая подвозил к Ленконцерту ваш шофёр на машине с номером 08-31.
— Сейчас... — девушка открыла тонкий журнал и пролистала несколько страниц назад, — Вот. Подвозил его наш шофёр Гусейнов. Отвез от Донской улицы до набережной Фонтанки. Такси было вызвано на имя некоего...Саблина. С.В.
— Скажите, девушка...как вас зовут?
— Арина.
— Так вот, Арина, — сказал Рысин, особенно выделив её имя, — Скажите, а я могу сейчас поговорить с этим Гусейновым?
— Он только что уехал за пассажиром. Подождите где-то час.
— Подожду, — пожал плечами Рысин, — А скажи, ты вечером свободна? — перешёл на «ты» лейтенант.
— Хочешь пригласить куда-то? — безразлично ответила Арина.
— Да. В кино, например. На «Карнавал». Согласна?
— Скучный ты, — сказала Арина, — Выбрал самый банальный вариант.

Поняв, что его попытка не увенчалась успехом, Рысин сухо поблагодарил Арину за помощь, и вышел на улицу — подышать свежим воздухом, потому что от паров бензина уже начинала кружиться голова. Миша дошел до автомата с водой и набрал себе воды с сиропом за три копейки. Он присел на скамейку со стаканом в руке, и сделал первый глоток освежающего напитка.Потом он ещё раз посмотрел по сторонам: улица была почти пуста; редкие прохожие торопливо шли мимо или стояли у витрин магазинов либо стояли прямо посреди тротуара возле газетных киосков. Мимо промчалось несколько машин. Чтобы чем-то занять себя, Миша тоже дошел до газетного киоска и купил там свежий выпуск «Вечернего Ленинграда».
— «Председатель Ленинградского областного комитета КПСС Г.В.Романов выступил с докладом о достижениях народного хозяйства за первую половину 1982-го года. Особое внимание было уделено исполнению решений XXVI съезда ЦК КПСС...» — прочитал Рысин первую полосу газеты. По правде говоря, он всегда был далек от политики и народного хозяйства, но сейчас, за неимением альтернативы, погрузился в чтение доклада.

Лейтенант дочитал до момента, в котором сообщалось о планах открыть до конца этого года три новых станции Ленинградского метрополитена, когда его окликнула Арина. Шофёр Гусейнов, к разочарованию Рысина, ничего полезного не поведал. Да, подвозил такого до Ленконцерта, был свидетелем драки, потом отвез этого Саблина обратно домой. Тот был пьян в стельку, предлагал даже выпить вместе, но Гусейнов отказался. Ничего толкового.

Уже собираясь уходить из таксопарка, Михаил на несколько секунд задержался возле окошка Арины.
— Моё предложение все ещё в силе. Не хочешь в кино, поехали тогда в театр, — предложил Миша, — Пошли в БДТ? Там идёт «Дядя Ваня». Это же Чехов, всё-таки...
— Ещё скучнее. Ты же ведь в этом не разбираешься, — заметила Арина, — Вот позвал бы на оперу. Например, на «Сусанина», может, и соглашусь. Только туда билетов нет. Раскупили ещё в первый день. Так что иди работай, товарищ лейтенант.
— Нет так нет, — пожал плечами Рысин, — Многое теряешь, — и с этими словами, лейтенант вышел из здания таксопарка...

***

На этот раз, Рысин приехал в кабинет позднее всех. Он застал Постникова и Архипова бурно обсуждающими что-то.
— О чем речь? — спросил Михаил, присаживаясь за стол.
— Про Орловского, — ответил Постников, — Я был у него. Он все отрицал, говорит, что не знает такого человека. Но я видел, как он нервничал. Скорее всего он знает этого молодого. Тебе удалось узнать, как его зовут?
— Узнал фамилию и адрес. Некий Саблин С.В. Проживает на Васильевском острове, на улице Донской. Все.
— Погоди, как фамилия? — неожиданно переспросил Архипов, навострив уши, — Саблин?
— Да, Саблин. А что, ты где-то слышал его фамилию?
— Да, — ответил Архипов, — Сегодня утром. Когда опрашивал свидетелей. Наслушался стольких сплетен про Орловского...он же у нас звезда. Так вот, одна из его соседок рассказала какую-то историю. Дескать, в пятидесятых, когда Орловского еще никто не знал, в том же театре, где он играет сейчас, танцевала прима-балерина Анфиса Саблина. В пятьдесят четвертом году она внезапно исчезла. Уволилась из театра, и уехала из Ленинграда. Так вот, эта соседка рассказывала мне, что у этой Саблиной был короткий роман с Орловским. По её словам, это Саблиной он обязан карьерой. Она через какие-то свои связи помогла ему попасть на главные роли. А он разбил ей сердце. И она, якобы не выдержав этого, навсегда ушла из театра.
— Красивая поэтическая история, — иронично сказал Постников, — Из этого напрашивается довольно простой вывод. Саблин этот, возможно, сын Орловского. Ему срочно нужны деньги. Ради этого он решает шантажировать отца. Зная о том, что он артист, подкидывает ему письмо со стихотворением. История почти как из фильма. Ты в нее веришь, Миша?
— Ну...Евгений Петрович, в жизни всякое бывает, — не нашелся что ответить Рысин, — Может, и правда этот Саблин шантажирует отца. Сначала пытался просто попросить у него денег, что вылилось в ту ссору возле Ленконцерта. А не получив денег, выбрал другой вариант.
— Жизнь — лучший сценарий... — философски пробормотал Постников, — В любом случае, нужно этого Саблина найти и поговорить с ним. Миша — позвони участковому с того района...сейчас найду телефонный справочник, — Постников достал из шкафа такую тяжелую папку, что с трудом смог удержать её в руках.
— А я пойду на обед, — сказал Архипов, — Если задержишься с поиском номера, я тебе принесу чего-нибудь поесть. Сегодня у нас в столовой подают щи с говядиной. И ты, Женя, присоединяйся. Отощал совсем. А ты ведь у нас альпинист...
— В альпинизме все зависит не от жировой массы, а от углеродного баланса. Там нужно много энергии, а не много веса, — парировал Постников, усмехнувшись.
— По занудности ты превосходишь даже нашего Павла Петровича... — недовольно сказал капитан, — Вот все у тебя не как у людей. Как знаешь. Я пойду в столовую, — и с этими словами, Архипов скрылся за дверью. Евгений, вновь усмехнувшись, пошёл следом за своим коллегой. Все же пропускать обед он не хотел, вопреки мнению Архипова.

В столовой ГУ МВД по Ленинграду кормили сносно — это было точное и меткое описание качества еды. Она не была вкусной, но и не вызывала отвращения. Постников вообще плохо разбирался в еде — он сам редко готовил, предпочитая на завтрак и ужин есть готовые продукты, иногда мог приготовить нормальный завтрак в лице омлета и чая, а обед всегда проводил в милицейской столовой, где его любимым блюдом были котлеты, неважно из чего, потому что они были одними из тех немногих вещей, которые Евгений мог оценить выше чем «сносно». Но сегодня даже они не принесли ему удовольствия. Мысли Постникова были спутаны. Казалось бы, пустяковое дело: подброшенная записка. Но было что-то странное в этом всём. Почему Орловский так среагировал на это письмо? Почему не рассказал, что знает (и очень хорошо) Саблина? Можно было бы, конечно, надавить и заставить признаться, но Постников по долгу службы научился разбираться в людях. Такие как Орловский наврут с три короба. Артист же...

Было слишком много вопросов и ни одного ответа. Постников решил оставить их на потом. Когда поговорит с Саблиным. Он явно знает ответ как минимум на один из этих вопросов...

***

— Есть, Евгений Петрович! Нашел! — восторженно сказал Миша, когда Постников зашёл обратно в кабинет, — Есть такой Саблин. Сергей Вениаминович, как раз 1954 года рождения. Проживает на Васильевском острове. Работает капитаном речного трамвая. Раньше ни разу не привлекался. Похоже, это тот самый! Поехали к нему?
— Поехали, — согласился Постников, взяв со стола ключи от своей машины.
— Оружие брать? — спросил лейтенант, кивнув на массивный сейф в углу кабинета.
— Зачем?
— Ну...мало ли что он может сделать?
— Волков бояться — в лес не ходить, — сказал Евгений, выходя из кабинета.

Несколько минут спустя, зеленая «Волга» отъехала от здания отделения милиции.