Глава 17: Без маски
— момент истины.
Прошлое приходит лицом к лицу.
Томас Прентис входит в дом. Но он не ожидал,
что Брамс больше не прячется.
---
Дождь лил с самого утра.
Лилит стояла у окна, глядя, как по стеклу бегут капли. Рядом с ней — Брамс. Он уже не носил маску дома. Лишь старая рубашка и кардиган — привычные, будто вторая кожа.
— «Он придёт сегодня», — сказал он.
— «Ты уверен?»
— «Да. Сегодня ровно двадцать лет с того дня. Я видел, как он вчера стоял у ворот. Смотрел. Запоминал».
Она подошла ближе, обняла его за талию.
— «Я боюсь, Брамс. Не за себя. За тебя. Я не хочу терять тебя, теперь, когда у нас есть жизнь».
Он склонился и поцеловал её лоб.
— «Ты не потеряешь. Теперь — нет. Я больше не прячусь. И не бегу».
---
День тянулся, как вязкая тень.
К вечеру — стук в дверь.
Открыла Лилит. На пороге стоял он.
Томас Прентис. Постаревший, но всё тот же взгляд: ледяной, исполненный ненависти. В руках — папка.
— «Добрый вечер. Вы говорили, что ваш муж — не Брамс Хилшер. Что ж, пришло время доказать это. Потому что я знаю — он жив. И я пришёл за правдой».
— «Уходите», — твёрдо сказала она. — «Вы ошибаетесь».
— «Нет. Я чувствую. Он в этих стенах. Он воняет этим домом. Он... чудовище, и вы покрываете его. После всего, что он сделал».
— «Вы не знаете, что было на самом деле!» — крикнула она, но голос её дрогнул.
И тогда сзади, из тени холла, раздался голос:
— «Лилит. Я сам.»
Он вышел.
В полный рост.
Без маски.
Томас побледнел. Шаг назад.
— «Ты...»
— «Да. Я — Брамс Хилшер. Живой. Не чудовище. Человек. И я не прячусь».
Тишина повисла в воздухе. Только дождь и дыхание.
— «Ты убил мою дочь», — прошипел Томас. — «Ты сжёг себя, чтобы спрятаться от правды. А теперь — живёшь, как будто у тебя есть право на счастье?!»
Брамс сделал шаг вперёд.
— «Я был ребёнком. Сломанным. Одиночкой. Неуправляемым. Но не убийцей. Эмили... погибла. И да, я был рядом. Но это был несчастный случай. Это не было преднамеренно. Я всю жизнь платил за это. Сначала тишиной. Потом — тенью. Потом — отчаянием. Но я не монстр, Томас. Я — человек, которого никто не спас. Кроме неё.»
Он указал на Лилит.
Она молча подошла и встала рядом.
— «Он не тот, кем вы его сделали в своей голове», — сказала она. — «Он не зло. Вы просто не могли отпустить боль. Но он не ваша цель. Он не виновен в том, что вы несчастны».
Томас медленно открыл папку. Там — вырезки, фото, старые отчёты.
— «Я... жил только ради этого. Ради мести. А теперь...»
Он замолчал.
Посмотрел на Брамса. На Лилит.
Впервые — не с ненавистью. С усталостью.
— «Ты жив. Но больше не прячешься. И если ты правда не чудовище... ты сам теперь понесёшь свой крест. В этом доме. В этой жизни. Не я судья. А жизнь.»
Он захлопнул папку.
И ушёл.
---
Дверь закрылась.
Лилит упала ему в объятия.
— «Ты был сильным. Смелым. Я... я горжусь тобой».
Он прижал её к себе.
— «Теперь он знает. И мы знаем. Что мы выжили. И никто не отнимет у нас это».
В ту ночь Брамс снова написал в дневнике:
> *"Я вышел из тени. Я стоял лицом к прошлому. И впервые оно отступило."*
---