Глава 3.
Мой потрепанный чемодан уже ждал меня на кровати. Я быстро его открыл и растолкал свои вещи по полкам в шкафу, не будучи уверенным, что хотя бы что-то из этих вещей прилично будет надеть в этом доме.
Дворецкий сильно смутил меня своей жеманностью, зато отец Салли показался мне очень приятным и открытым человеком. У меня камень упал с души, когда он так добродушно принял меня у себя в гостях. Заинтриговало только странное испытание, которое мне якобы предстояло пройти.
Душ подействовал на меня ободряюще. Хоть я и боялся что-нибудь сломать, испачкать или залить водой, мне удалось освежиться с дороги и привести себя в порядок.
Около часа я смотрел телевизор, ожидая, когда обо мне кто-нибудь вспомнит, но никто так и не появился, а Салли вообще пропала, уйдя в неизвестном направлении, не предупредив чем я должен заниматься в ожидании ужина.
Я немного опасался заблудиться, но было скучно, и я решился поблуждать по коридорам в поисках достопримечательностей, которые, как мне кажется, обязательно должны были быть в столь роскошном особняке.
Я слонялся по дому, постоянно натыкаясь на запертые двери и разочаровываясь в своей экскурсии. Единственное, что радовало глаз, это висевшие по стенам пейзажи и аккуратно примостившиеся по углам скульптуры в виде пухлых карапузов и полуобнаженных женщин.
Не будучи особым ценителем искусства, я лишь бросал по сторонам мимолетные взгляды в ожидании чего-нибудь поистине завораживающего.
За одной из открытых дверей я обнаружил спортивный зал с самыми современными тренажерами. Решив обязательно вернуться сюда позже, я пошел дальше. В следующей комнате оказался бильярд. Эта игра всегда давалась мне с трудом. Мой друг Барри, работавший со мной в кафе, постоянно подбивал меня на партию, но я неизменно проигрывал.
Я отвернулся от мало волнующей меня комнаты и пошел прочь. Однако мне пришлось вернуться. Я переступил порог бильярдной, ведомый странными звуками, напоминавшими всхлипывания. Я огляделся по сторонам, но ничего не заметил.
Пожав плечами, я направился к выходу, но тут же вернулся, так как всхлипывание повторилось. Я опустился на колени и заглянул под бильярд. На ковре, сжавшись в комочек, лежала девочка лет одиннадцати с длинными черными волосами, разлетевшимися по полу.
- Эй, - окликнул я, - привет! Почему ты тут лежишь?
Девочка напряглась и медленно повернулась ко мне. Я поразился ее сходством с Салли. Та же белоснежная кожа и черные глаза, которые я уже давно успел полюбить. Девочка вздрогнула и обняла ножку бильярдного стола. На ее лице отразился страх смешанный с подозрением.
- Кто ты такой? – прошептала она, оправляя свой черный сарафанчик.
- Я Кайл, - отозвался я, как можно добродушнее.
- Ты жених Салли? – спросила она, увереннее пододвигаясь ко мне.
Я опешил. Такая осведомленность маленькой девочки меня поразила, но я старался не подать вида.
- Точно, - согласился я, - а откуда ты об этом знаешь?
- Все говорят, - махнула она рукой, - для них это огромное событие! Мама всегда говорила, что тетя Салли останется старой девой, а теперь вот разжилась женишком! Надеюсь, они теперь успокоятся, может дедушка со мной даже поиграет, а то в последнее время у него все дела и дела! Кстати, я Мила!
И она дружелюбно протянула мне маленькую ладошку с неумело накрашенными ногтями, видимо собственного производства. Я откликнулся не сразу, обдумывая предоставленную столь интересным образом информацию. Дело было даже не в том, что совсем еще юная особа выражалась столь цинично, она явно всего лишь повторяла слова матери, а в том, что я вдруг осознал, как мало на самом деле знаю о своей будущей жене.
Сколько еще членов ее семьи мне предстояло увидеть, со сколькими познакомиться. Я встретил Салли всего полторы недели назад, но только сейчас это меня взволновало.
- Мила, ты где? – раздался в коридоре женский голос.
В дверях появилась высокая блондинка с большими карими глазами, тонкими туго сжатыми губами и орлиным носом, придававшим грубость ее на первый взгляд женственным чертам. Мила неохотно вылезла из своего убежища и поплелась к выходу.
- Что ты здесь делала? – крикнула на нее женщина. – Я говорила тебе не убегать, разве в этом лабиринте можно кого-нибудь отыскать? Иди к себе и не выходи до ужина, иначе будешь наказана! А вы кто? – перевела она на меня яростный взгляд.
- Кайл, - прохрипел я.
Она неприятно обвела меня глазами с ног до головы и точно также как Салли выгнула бровь.
- Закупались на распродаже, - поинтересовалась она, оглядывая мой свитер и коричневые брюки, - смотрю, моя сестрица времени даром не теряла!
- Что, простите? - пискнул я, желая провалиться под землю.
- Ох, бросьте, - фыркнула она, - этот дом достаточно большой, чтобы мы с вами виделись как можно реже, так что прощайте! Раз моя непутевая сестренка выбрала вас, то пусть сама с вами и разбирается!
Блондинка в последний раз злобно посмотрела на меня и вышла за дверь, а я стоял ошеломленный, пока ни почувствовал, как чьи-то руки обвили меня за талию.
Это была Мила. Она старалась улыбаться и дергала меня за свитер. Я наклонился к ней.
- Не обижайтесь на нее, - прошептала она мне на ухо, - это она из-за смерти папы!
Я осторожно опустился на мягкое бархатное покрывало кровати и включил телевизор, но взгляд так и не приковался к экрану. Меня не оставляли мысли о произошедшем. Мне в голову не могло прийти, что я совершил ошибку и не должен был делать предложение Салли, но я был не в состоянии отделаться от мысли, что мир, в который я только что вступил, отторгает меня самым грубым образом. Этот груз лег на мои плечи тяжелой ношей, и я, человек, который с трудом сходится с людьми, ощущал непоправимую катастрофу, грозящую мне в будущем.
За окном темнело, но я продолжал сидеть и глядеть в одну точку, боясь пошевелиться и привлечь чье-нибудь раздраженное внимание. Никто меня здесь не любил и не ждал. Джеральд конечно показался дружелюбным, но он же бизнесмен, а они привыкли быть притворно льстивыми со всеми вокруг.
В мою дверь тихо, но отчетливо постучали, и я вздрогнул, ощущая, как ноги заледенели от страха. Не дожидаясь моего ответа, в комнату вошел Ральф и, презрительно оглядев меня с ног до головы, торжественно провозгласил:
- Мистер Лукас ждет вас за ужином!
Я подскочил как ужаленный и вытянулся в струнку перед Ральфом, готовый отдаться на суд всех членов семьи, которые обязательно соберутся на меня посмотреть, но дворецкий не двинулся с места, а на его лице презрение сменилось легким налетом насмешки и удивления.
- Вашего появления за столом ожидает и хозяйка дома - миссис Лукас! – произнес он, многозначительно поглядывая на меня.
- В таком случае, не будем заставлять ее ждать, - пробубнил я и снова попытался протиснуться мимо Ральфа, но он сделал шаг в сторону и преградил мне путь. Теперь он поглядывал на меня с явным отвращением.
- Я не понимаю, - пробубнил я, чуть не плача, - что я делаю не так?
- Вы же не пойдете к столу в таком виде? – поинтересовался Ральф, глядя в сторону, будто ему было теперь стыдно смотреть прямо на меня.
Я судорожно сглотнул и принялся рыться в сваленных на кровати вещах.
- Я доложу, что вы спуститесь через пять минут, не задерживайтесь, - гаркнул он напоследок и чинно удалился.
Даже когда Ральф скрылся из виду, я все еще мог ощущать его едкий взгляд, сжигавший меня словно кислота. Я продолжал отбрасывать в сторону скудные пожитки, не натыкаясь ни на что, по мнению Ральфа, пригодное.
После продолжительных археологических раскопок мне, к своему огромному удивлению, удалось выудить из чемодана черные брюки, коричневую клетчатую рубашку и синий галстук, который мама заботливо уложила непонятно для каких целей.
Этот горе-комплект выглядел ужасно, и, когда я спускался к ужину, был уверен, Ральф еще пожалеет, что не разрешил мне выйти к хозяевам в джинсах. Этот неприятный инцидент полностью сломил мой дух, и от этого ужина я уже не ожидал ничего хорошего.
Я оказался прав. Это был ночной кошмар, который непонятно за какие заслуги случился со мной наяву.
Самым большим испытанием Джеральд, как выяснилось, назвал знакомство с матерью Салли и не ошибся.
Это была высокая стройная женщина с короткими блондинистыми волосами, зачесанными кверху. Ее лицо так и кричало о проделанных пластических операциях, поэтому я не стал рисковать и угадывать ее возраст. Мое твердое убеждение, которое в последнее время никогда себя не оправдывает это то, что муж и жена должны быть приблизительно одного возраста, поэтому я без всяких колебаний перечеркнул все попытки миссис Лукас выглядеть молодой девушкой и решительно причислил ее к почтенным дамам, чей возраст перевалил сильно за пятьдесят.
Я протянул руку хозяйке дома, но она никак не отреагировала на этот жест.
- Это моя мама, - бодро представила Салли, пытаясь разрядить обстановку, - родные зовут ее Лили!
-Я бы предпочла, чтобы он называл меня только миссис Лукас, - брезгливо ощерилась хозяйка дома. Ее голос звучал как трескающиеся в огне поленья, а я и сам в этот момент ощущал себя бревном.
Мое тело медленно покрывалось армией мурашек, а ладони начали потеть от ужаса, который почти парализовал, не давая дышать. Жесткие карие глаза миссис Лукас, казалось, пытались прожечь огромную дыру у меня в груди, а пальцами она яростно теребила подол своего длинного серебряного платья, видимо представляя, как будет этими же самыми пальцами разрывать меня на кусочки. Я ощущал, как гибнет в медленных предсмертных муках моя репутация, и где-то в уголке сознания шевелилась жалость к Джеральду, вынужденному терпеть в своем доме такую женщину, причем не в одном экземпляре.
За спиной Лили как раз выросла фигура сестры Салли, чье имя до сих пор оставалось для меня загадкой. Столкнувшись с ней впервые я ошибочно принял ее за копию Салли, но теперь, оглядывая всех представительниц этой семьи, я мог с уверенностью утверждать, моя невеста ничего общего не имеет со своими близкими. Они с сестрой отличались друг от друга ровно на столько, на сколько карандашный набросок отличается от готовой картины.
У Салли были более мягкие волосы, более нежные черты лица, а глаза были наполнены таким огнем, что ему завидовали с грустью наблюдавшие за всем из глубины потухшие угли во взгляде ее сестры. Вдобавок, сестра Салли постоянно сжимала губы в тонкую ниточку, видимо так она выражала отвращение ко мне, а бледность щек придавала ее высокомерному лицу такой неприятный болезненный вид, что я позволял себе смотреть на нее почти с таким же отвращением, каким она одаривала меня.
Она была точной копией своей матери, до которой еще не добрались ножи пластического хирурга, в то время как Салли больше напоминала Джеральда, единственного члена семьи, который не относился ко мне как к конскому навозу.
- Ах, вот и ты! – поприветствовала ее Салли. – Познакомься, Кайл, это моя сестра Вероника!
- Мы уже знакомы, - плюнула она в ответ, не успел я и слова вставить, - к сожалению, пришлось встретиться снова!
Никто больше не проронил ни слова. Ральф завершил приготовления, и я с облегчением сел за стол, уставившись в свою тарелку. На этом прелести вечера не закончились, и мне оставалось только подсчитывать сколько еще раз меня унизят члены этой семейки.
Кусок не лез мне в горло, но я в любом случае остался бы голодным. Предо мной лежали четыре вилки, две ложки, столько же ножей и еще парочка предметов, которым я не мог даже подобрать названия, не говоря уже о способе применения. Кроме того, когда Ральф подавал очередное блюдо, он приносил вместе с ним еще дюжину приборов. Я постоянно ощущал на себе ненавистно-довольные взгляды, и мое настроение ухудшалось все сильнее.
- Кайл, расскажите нам о себе, - дружелюбно попросил Джеральд, вызывая своими словами неодобрительные смешки. Но он не обратил на это внимания, играясь с Милой, сидевшей у него на коленях.
- Боже мой, - ядовито произнесла Вероника, - я бы предпочла, чтобы еда не покидала моего желудка раньше времени.
Я решительно отложил в сторону вилку, сказав себе, что сегодня не смогу проглотить ни кусочка, но потом взялся за прибор снова. В моей голове проносились миллионы грустных мыслей, и одна все же заставила меня улыбнуться. Вероника была права, когда говорила, что этот дом достаточно велик, чтобы не сталкиваться друг с другом. Возможно, это и впрямь наша последняя встреча. Я очень на это надеялся.