Тень семьи Грейс

От лица Кайвана:

Я притормозил возле участка, глядя на Келли. Она всё ещё была бледной, но держалась - упрямая, как всегда. Миллер уже ждал её у входа, прислонившись к машине и что-то лениво печатая на телефоне.

- Береги себя, - сказал я тихо, но твёрдо.

Келли кивнула, открывая дверь, и уже выходя, бросила через плечо:

- Постарайся не лезть в дерьмо без меня.

Я улыбнулся. Она знала. Или догадывалась.

Я дождался, пока Миллер кивнёт ей и они уйдут в здание. Потом рванул с места. Не в сторону дома. Не в безопасное убежище.

В сторону Брея Лортфилда.

Асфальт под колёсами казался острым, как стекло. Каждая секунда - как скрежет тормозов. Всё внутри подсказывало: я поступаю правильно, хотя и знал, что это может быть концом для меня. Для нас.

Здание лагеря всё ещё стояло, как и прежде - бетон, колючка, казарменные окна. Те же военные. Те же лица.

Я увидел их - двое. Стояли с автоматами, но как только я подъехал, один из них узнал меня. Потому что я, бывал тут и не раз. Молча махнул головой. Второй отступил, открывая ворота.

Брей сидел на ступеньках перед входом в казарму. Он держал бутылку воды и что-то чертил пальцем на пыльной поверхности ботинка.

Он поднял глаза, когда услышал шаги. Его лицо осталось непроницаемым, но глаза сузились.

- Ты чего приехал сюда? - спросил он, не вставая.

Я остановился перед ним. Не отвечал. Просто смотрел.

Он фыркнул:

- Неужели ностальгия замучила?

Я сжал челюсти. Ветер трепал подол моего чёрного пальта. Пальцы сами нашли рукоять ножа под тканью. Сегодня ночью, возможно, кровь снова будет литься.

И я знал, чья.

Брей Лортфилд медленно поднимается со ступенек, вытирая ладонь о штаны. Он по-прежнему не улыбается - слишком хорошо чувствует, что мой визит не случайность.

- Ну? - он кивает подбородком. - Что, с миром пришёл или снова с дерьмом в карманах?

Я не отвечаю сразу. Делаю пару шагов ближе. Руки держу на виду, но взгляд - острый, внимательный.

- Я хочу знать, почему вы выбрали нас, - наконец-то говорю я. - Тогда, в лагере. Почему именно мы?

Брей криво усмехается:

- «Выбрали» - какое пафосное слово. Это не лотерея была, Кай.
«Такой формой имени его называли лишь родные, близкие или родственники»
Ты же знаешь. Всё уже было предрешено, когда вы вошли в лагерь. Это не я вас выбрал. Это Оно выбрало.

- Оно? - я хмыкаю. - Ты всегда верил в это? Или просто был рад снова почувствовать власть?

Лортфилд пристально на меня смотрит, глаза почти не мигают.

- Мы просто подчинялись. Кто-то слепо, кто-то - с оглядкой. Но никто не был невиновен.

- А ты? - я сделал шаг ближе. - Ты участвовал в обрядах?

Он кивает почти незаметно.

- Конечно. Ты думаешь, я бы стоял в стороне? Я видел, как Оно смыкается в тебе. И в ней. С самого первого дня. Это было слишком очевидно.

Я морщусь. Сдерживаю слова.

- Вы были вместе постоянно, - продолжает он. - Даже когда ещё не знали друг друга. Помнишь? Вы казались... как два зеркала, только искажённые. Ни дня не прошло, а вы уже были «пара». Даже не успели подружиться по-человечески. Она к тебе тянулась. А ты - к ней. Как будто что-то древнее вас тянуло друг к другу. Даже сейчас это видно.

Он делает паузу, вглядываясь в моё лицо:

- Она... узнала меня? Когда вы приезжали.

Я опускаю взгляд. Медленно качаю головой.

- Нет.

- Тогда ей повезло, - сухо говорит Брей. - Забвение - милосердие. Я бы отдал многое, чтобы не помнить того, что было тогда.

Он хмурится, но в его голосе появляется раздражение:

- А ты чего добиваешься? Хочешь спасти её? Думаешь, остановишь всё, если вырежешь наш круг?

Я приближаюсь почти вплотную. Мой голос становится почти низким:

- Я не думаю. Я знаю.

-Ну-ну, Каин. Ты же знаешь если перебьешь нас, не остановишь их. Мы же не одни:- он уже разворачивался, но я остановил его голосом:

- Тебе не жаль её?

- Кого? - Брей обернулся, с прищуром. - Твою Келли?

Я молчал. Не моргнул.

- Нет, - ответил Лортфилд спокойно. - Чего её жалеть? Она сильнее нас всех. В ней... больше тьмы, чем ты пока понимаешь. Она - как открытая рана, она всё время впитывает. А такие раны либо заражают, либо становятся чем-то другим. Нечто новым.

Он посмотрел в сторону лагеря. На землю, потрескавшуюся от жары.

- А вот кого мне жаль... - он замолчал. Вздохнул. - У меня есть дочь.

Я сдвинул брови, слегка наклонив голову:

- У тебя?

Брей кивнул. Впервые за всё время его голос надломился:

- Ей семнадцать. Была обычной девчонкой. До тех пор, пока... Пока кое-кто из тех, кого ты тоже знаешь, не решили развлечься. Они не поняли, что она моя. Они сделали то, за что нет прощения.

Он сжал кулаки, его голос стал жёстким:

- С тех пор она лежит. Молчит. Не говорит. Не двигается. Не дышит нормально. Врачи говорят, что она «в сознании». Но это ложь. Она как... труп с открытыми глазами.

Тишина повисла между нами.

- Я был везде. В реабилитациях. У лучших специалистов. А потом... начал читать. Искать. Старые книги. Тени. - он усмехнулся, горько. - Оказывается, если принести в жертву дитя, душа может быть... заменена. Как будто обмен. Кто-то уходит - чтобы кто-то мог вернуться.

Я побледнел.

- Ты в это веришь?

Брей посмотрел на меня почти с жалостью:

- Когда твоя дочь гниёт в собственной постели, и никто не может ей помочь - ты поверишь во что угодно.

Он сделал шаг назад, в сторону крыльца.

- Это не мы сошли с ума. Это мир вокруг сгнил. Мы просто научились выживать в нём. Каждый по-своему.

Пауза.

- Только ты, Кайван... ты всё ещё хочешь быть героем. - он криво ухмыльнулся. - Но здесь нет места героям. Только призракам.

Он ушёл вглубь части. Я же остался стоять. Внутри меня закипало что-то тёмное и яростное.

---

Я молча шёл по пыльной земле обратно к машине. Солнце уже клонилось к закату, отбрасывая длинные тени от старых вагончиков военных. Я открыл дверь, сел на водительское сиденье и захлопнул её, будто пытаясь отрезать себя от услышанного.

Некоторое время просто сидел. Потом взглянул через лобовое стекло - туда, где среди холмов терялся лагерь, почти вросший в каменные склоны. В горах он выглядел как забытый мир, где не действовали обычные законы.

Я медленно, словно пробуя на вкус, повторил:

- Пока кое-кто из тех, кого ты тоже знаешь, не решили развлечься...

Я закрыл глаза. Эта фраза отдалась эхом в голове.

Кое-кто из тех, кого ты знаешь...

Я сжал руль. Дыхание стало тяжёлым.

- Чёрт... - прошипел я, ударив кулаком по рулю. - Эти восьмеро... надругались над семнадцатилетней девчонкой...

Гнев пронзил меня, как нож. Я ощущал, как сжимается грудь, будто воздух стал плотным и горьким.

Я закрыл глаза.

Если Лортфилд состоит в секте...

Медленно, словно в дурном сне, мысли начали складываться в узор, как кровь на снегу.

Если восемь мужчин умрут...

Восемь сектантов.

Пара для обряда - я и Келли.

Невинное дитя...

Я открыл глаза, не сразу осознавая, что у меня трясутся руки. Всё это... Всё может быть связано не со мной. Не с Келли. А с его дочерью.

- Он мстит, - прошептал я. - Он приносит их в жертву, чтобы его дочь, жила. Но он не думает тем, что всё это чушь, и если он убьет нашего ребенка, его дочь не вернётся.

Всё стало на свои места. Черная магия. Старые ритуалы. Боль и кровь. Для него это не просто обряд. Это цена за «воскрешение» дочери, которая, как он сказал...

«Она как труп. Не ест. Не двигается. Не говорит...»

Он верит, что это сработает.

- Чёрт побери... - выдохнул я. - Он приносит в жертву нашего ребенка, чтобы вернуть её...