7. Первое признание.
Грузовик качало из стороны в сторону. Некоторых начинало подташнивать, другие уже отсидели свои пятые точки и теперь молча страдали, стараясь держаться за что-то устойчивое. Адара была в их числе — с онемевшими ногами и лёгким раздражением, застрявшим где-то между лопаток.
Она беспрестанно украдкой смотрела на Роджерса — он, впрочем, не обращал на неё ни малейшего внимания. Ни капли. Будто её просто не существовало. Будто она была частью этого чертового фона — как мешки, оружие и грязные сапоги.
"Справедливо..."— только и подумала она, устало отводя взгляд.
Дум-Дум начал напевать какую-то военную песню — вскоре к нему подтянулись и остальные. Баки тихо потягивал пойло из фляги Догана. Жак, Гейб и Джим посмеивались над своими боевыми товарищами, перебрасываясь шуточками. Пегги сидела рядом с ними, изредка кидая едкие комментарии.
— Эй! — отозвался Дум-Дум. — Малышка, давай к нам!
— Мне и здесь удобно, — с натянутой улыбкой ответила Уильямс, урождённая Старк.
Ада осталась сидеть на своём месте — в самом уголке грузовика, чуть в стороне от общей суеты, и старалась лишний раз не шуметь. Это отнюдь перечило её натуре: громкая, с огнём под кожей — обычно она первой лезла в гущу разговоров. Но сейчас — нет. Слова, сказанные ранее Стиву, не давали покоя, стыд продолжал тянуть изнутри, густой и вязкий, точно она проглотила ком грязи и не могла избавиться от вкуса.
— Так не пойдёт, — Гейб привстал и начал продираться сквозь плотный ряд солдат к Аде.
— Согласен, — отозвался Баки, не отставая от него ни на шаг.
Прежде чем она успела сообразить, что происходит, оба уже были рядом. Улыбки до ушей, намерения предельно ясные.
— Ребята, нет, серьёзно, я...
Но её даже не дослушали. Солдаты схватили Уильямс за руки с двух сторон — аккуратно, но без права на отказ — и потащили к центру грузовика, где гремел смех и запах алкоголя становился всё отчётливее. Её усадили между собой, не оставив ни шанса улизнуть.
Теперь она сидела в самой гуще с Баки слева, Гейбом справа и взглядами всех остальных, устремлёнными на неё.
— Вот, теперь правильно, — довольно сказал Дум-Дум, поднимая флягу. — А то скисла совсем, как капрал на морозе.
Ада вздохнула, но уголки её губ всё же дрогнули. Хоть и нехотя.
— Неужто стесняешься нас? — спросил Жак.
— О, нет, — отрезала Старк. — Вас — точно нет.
— Вот и правильно, — усмехнулся Доган, протягивая ей флягу. — Держи, выпей. Деньки теперь будут тяжёлыми.
— Ха... — хихикнула брюнетка. — А сколько народу уже приложились к этой фляге?
— Я, Барнс, Жак и, — Доган кивнул в сторону незнакомого мужчины, — Морти.
— Морти? — переспросила она, но тут же спохватилась. — Джеймс Монтгомери Фэлсворт?
— Он самый, мэм, — весело отозвался Джеймс.
— И вы серьёзно хотите, чтобы я добровольно впустила в себя ваши микробы? — скептически спросила Уильямс, выгибая бровь.
— Пей! Пей! — дружно подначивали её сидевшие в кругу мужчины.
— Ладно! — проворчала зелёноглазая, закатывая глаза.
Она тяжело вздохнула, нехотя взяла флягу в руки и, поморщившись от одной только мысли о её содержимом, сделала глоток.
Вкус оказался ей незнакомым — терпким, с каким-то странным привкусом. Велика была вероятность, что это что-то собственного производства Дум-Дума Догана. Она закашлялась, прищурилась и протянула флягу обратно, словно передавая оружие, с которым лучше не шутить.
— Что, ударило? — ухмыльнулся Доган.
— Это не напиток, а химическая атака, — пробурчала она, вытирая рот тыльной стороной ладони.
Мужской коллектив разразился дружным смехом, даже Картер улыбнулась, прикрывая рот рукой.
— Вы ещё и бабу напоить решили? — раздалось недовольное ворчание спереди.
Голос принадлежал водителю — мужчине средних лет с усталым лицом и вечным раздражением в голосе. Его имени Адара не знала, и была уверена, что раньше на базе его не видела. За всё время пути он только и делал, что бурчал себе под нос: то смех ему мешает, то разговаривают слишком громко, то настрой «не боевой».
— А вы, простите, всегда такой душка? — бросила Адара, не сдержавшись.
— Когда люди на задание едут, они ведут себя посерьёзнее, — проворчал тот, не оборачиваясь.
— Ага, и с лицами, как у тухлой селёдки? — фыркнул Дум-Дум. — Расслабься, старик, мы ещё никого не подводили
— Вы — нет, — вкинул водитель. — А эту бабёнку я знать не знаю. Напьётся, а потом нашим бедным паренькам страдать от её рук.
Эльпис медленно подняла голову, на лице уже начала проступать злая усмешка, она была готова сказать десятки колкостей за которыми уже заскучала.
— Знаете что...
Но договорить ей не дали.
— Она не «бабёнка», — спокойно бросил Роджерс. — Её зовут Ада Уильямс. Она инженер, помощница самого Говарда Старка. И к тому же доброволец.
В грузовике повисла глухая тишина. Слова Капитана резали, как нож.
— Впредь подбирай выражения, — добавил он, не повышая голоса.
Водитель поёжился, точно под холодным душем.
— Да я... Понял, — буркнул он и уставился вперёд, не рискуя больше встревать.
Адара бросила на Стива короткий, удивлённый взгляд. Она не ожидала, что он заступится, хотя это и было в его стиле.
— Ну всё, Кэп снова включает старшего брата. Осторожно, Ада, через пару дней начнёт за тобой каши доедать и говорить, во сколько тебе спать. — пошутил Барнс.
— Лучше уж так, чем как этот, — кивнула она на водителя.
— Эй, я-то тут при чём? — воскликнул тот, но уже без злости, скорее, с обиженным видом. — Я просто порядок люблю, вот и всё.
— Порядок? — переспросила Пегги. — Значит, не шуметь, не дышать, не веселиться обязательно по уставу? Такой себе подход к командировке, солдат.
— Точно! — Дум-Дум хлопнул по своей фляге. — Поэтому мы и берём с собой флягу — для поддержки боевого духа!
— А теперь у нас ещё и официальный инженер с печатью Старка, — усмехнулся Жак, глядя на Адару. — Вот теперь точно победим.
— Без сомнений, — рассмеялась брюнетка.
Стив всё ещё молчал, взгляд его был устремлён на дорогу, но уголки его губ дрогнули. Он слышал, как она смеётся, и внутри что-то тёплое на мгновение пробилось сквозь тяжёлые мысли.
***
Машина с глухим скрипом затормозила, и кузов затрясся от резкого толчка. Стоило дверям распахнуться, как в лицо хлынул густой, горячий воздух, пахнущий гарью, кровью и землёй. Крики, стоны, команды, грохот снарядов где-то вдалеке — всё слилось в оглушающий гул.
Стив Роджерс первым соскочил на землю, быстро оглядел территорию. Вокруг царил хаос — медики носились с носилками, кто-то звал на помощь, кто-то в панике пытался разобраться, куда идти.
Капитан выпрямился и начал командовать — чётко, уверенно, по-военному. Голос его был спокоен, но требователен:
— Дум-Дум, Морти, Жак — в восточный сектор. Там пробоина в ограждении, нужно наблюдение. Держите линию, пока не подойдёт подкрепление.
— Есть, Кэп! — раздался голос Дум-Дума, и трое мужчин, перехватив оружие, тут же рванули прочь.
— Фэлсворт! — Стив повернулся к Джеймсу. — Находишь офицера связи, дальше координируй поступление снаряжения. Надо чтобы к вечеру всё работало как часы.
— Сделаю, — коротко кивнул тот и направился к офицерским палаткам.
Стив снова огляделся и, наконец, повернулся к своим ближайшим.
— Барнс, ты со мной. На южном участке напряжённо — нужен снайпер и кто-то, кто прикроет мне спину.
Баки уже сжимал винтовку и кивнул, улыбнувшись краем губ.
— Всегда готов, Стив.
Затем Роджерс обратился к девушкам:
— Пегги, Уильямс — вам в медпункт. Там не хватает рук, раненых много. Помогите, чем сможете. Ада, у тебя же с медициной неплохо?
— Не хуже, чем с винтовкой, — бросила она, крепче сжав сумку с бинтами.
— Отлично. Будьте рядом друг с другом и держитесь подальше от фронтовой линии. Это не просьба, — взгляд его стал особенно строгим.
Пегги только кивнула и подтолкнула Аду вперёд.
— Пошли.
Девушки направились в сторону шатра, перед которым уже выстраивалась очередь из окровавленных и истощённых солдат. Кто-то стонал, кто-то молча смотрел в одну точку, а кто-то кричал от боли. Солнечный свет блек на их лицах, превращая всё в жуткую, почти сюрреалистичную картину.
Ада украдкой бросила взгляд через плечо — на высокую фигуру Стива, который уже уходил в противоположную сторону с Баки.
***
Белая ткань палатки полоскалась от ветра, как мокрое бельё — словно у самой земли началась лихорадка. Внутри стоял тяжёлый, спертый запах: кровь, йод, гной, металл. Тепло от лампочек било в лоб, липло к коже. Всё это на миг остановило её — словно мир сказал: ещё не поздно развернуться и уйти. Но уже поздно.
— Сюда! — кто-то крикнул ей почти в ухо. — Если умеешь хоть бинт держать — хватай и работай!
Пальцы задрожали. Она стиснула зубы. Пора бы уже перестать быть просто умной. Пора бы начать делать что-то хорошее. Она шагнула внутрь, и её словно окатило ушатом. Перед глазами мелькнули тела. Крики, а кто-то уже не шевелился вовсе. Кровь на полу, кровавые отпечатки ботинок, запах... ад кромешный.
Желудок скрутило, подступила тошнота. Старк сжала кулаки так, что ногти впились в ладони.
"Ты же не из хрусталя, Старк. Терпи. Ты ведь когда-то хотела быть лучше — так будь."
Она машинально выдернула пару упаковок бинтов, ножницы, ножи, пару шприцов и обезболивающих, после швырнула сумку в сторону и направилась к ближайшей койке. Молодой парень, не старше девятнадцати, с окровавленным боком. Глаза туманные, но ещё живые.
— Ты... ты врач?.. — прохрипел он.
— Сейчас я буду кем угодно, — ответила она, присаживаясь рядом.
Краем глаза заметила, как Пегги уже склонилась над другим. Плечи напряжены, губы сжаты. Ни страха, ни слабости. Как всегда.
Ада трясущимися руками разрезала окровавленную рубашку парня. Под тканью — рваная рана, какая-то чёрная, будто гниющая. Она чуть не выронила ножницы. Желудок снова сжался, перед глазами поплыли пятна. Её вырвет. Точно вырвет.
— Всё в порядке... — пробормотала она самой себе. — Ты справишься. Просто думай о чём-нибудь хорошем. Например... о кофе. Или, хрен ему, об этом идиоте Роджерсе.
— Что?.. — промолвил солдат.
— Ничего, — она взялась за бинт.
Смрад бил в нос, пальцы скользили в крови. Её собственной рвоты не хватало для полной картины, но она сдержалась. Потому что не имела права жаловаться, когда кто-то рядом страдал.
— Меня зовут Тимми, — представился юноша.
— Рада знакомству, Тимми. Я — Ада Уильямс.
— Я умру, да?
— Какой у тебя позитивный настрой, — горько усмехнулась Уильямс. — Всё будет хорошо.
— Причин жить у меня нет, поэтому можешь не стараться.
— Причину можно найти всегда, Тимми.
Она помогала. Молчала. Делала вид, что делает это не впервые. Где-то справа Пегги резко вскрикнула кому-то: «Не смей умирать, слышишь?!», а Ада, будто по команде, тоже вжалась в чужую реальность — отвела голову, схватилась за следующего.
Час сменялся за часом. Кровь на руках уже не ощущалась, запах перестал быть отдельным ужасом — стал просто частью кожи. В какой-то момент она поймала себя на мысли, что даже не замечает, кому что бинтует — автомат, просто автомат. Кто-то без ноги, кто-то без глаза, кто-то без надежды.
И всё же каждый раз, когда пальцы касались свежей раны, сердце дёргалось. Потому что ей было мерзко. Брезгливо. Это было отвратительно — видеть человеческое мясо вот так, слушать стоны, вдыхать гниль. Но, впервые за долгое время, она решила, что мерзко — это не повод отступать.
Потому что кому-то рядом больнее. Потому что раньше она клялась помогать всем, кто будет в ней нуждаться.
Зеленоглазая глотала тошноту, давила страх, стискивала зубы.
"Пора бы начать делать что-то хорошее, Старк"— повторила себе.
Когда девушка вышла из палатки, солнце уже клонилось к закату, и всё вокруг словно выцвело. Цвета стали пыльными, звуки — глухими, а внутри было пусто. Необъяснимо, изматывающе пусто. Руки дрожали. Под ногтями засохла кровь, чужая. Где-то на локте засох гной. На лице — пот, пыль, страх, который так и не выветрился.
Ада не ощущала ног. Она словно выползла из-под земли. Мир был другим. Как будто вон та птица не летела, а падала. Как будто вон те ребята, что сидели на ящиках и жевали пайки, делали это не потому что голодны, а потому что не могли иначе.
— Всё в порядке? — раздался голос Пегги.
Ада не сразу обернулась. Просто кивнула. Даже не зная, кому.
— В норме, — пробормотала она. — Кажется.
Картер подошла ближе, всматриваясь в её лицо. Потом молча протянула бутылку. Ада взяла, сделала глоток — вода была тёплой, с привкусом металла, но вернула её обратно в тело.
— Ты справилась лучше, чем многие. — голос у Пегги был тихим, почти материнским. — Не каждый выдерживает такое.
"Полагаю, что за это благодарна экспериментам дедушки."
— Не думаю, что выдержала, — ответила Старк. — Я просто... ещё не развалилась.
Картер кивнула, поняла без слов. На этом разговор закончился. Ни одной лишней фразы. Потому что здесь, посреди поломанного мира, чувства не имели времени.
***
Капитан внимательно осматривал окрестности, шаг за шагом продвигаясь вперёд. Он жестом указал Баки идти следом, точно по его следам, стараясь не нарушать ни одного отпечатка на мягкой, покрытой пылью земле. Их окружала настороженная тишина, и каждый звук казался громче обычного — ветер в ветвях, хруст ветки под сапогом.
Стив всё ещё надеялся найти хотя бы один снаряд или какое-нибудь другое оружие — что угодно, что могло бы пролить свет на то, чем именно Гидра воспользовалась, чтобы нанести такой разрушительный удар по американцам. Он осматривал каждый обломок, каждую воронку, ища хоть какую-то улику.
— Она всё же хороша, — нарушил тишину Барнс.
— Кто? — отозвался блондин.
— Ада, кто ещё? Или ты разгулялся и ещё кого-то нашёл?
— Ада... — мужчина повторил её имя. — Да, она молодец.
— Рассказывай, неудачник, что у вас случилось? Что за раздор в любовном гнезде?
Роджерс остановился и устало облокотился на ближайшее дерево, уставившись на друга детства, жаждавшего всех подробностей.
— Она... — он тяжело выдохнул. — Она предельно ясно дала понять, что у нас ничего не выйдет.
— Бред. Ты ей нравишься — я узнаю влюблённые глазки у дамочек.
— В этот раз ты ошибаешься, Бак.
— Я не ошибаюсь, — гордо парировал Барнс. — Что она тебе сказала? Одобрение отца или матушки нужно? Или денег больше? О... А может, заявила, что тебе надо быть более расслабленным? Я, кстати, это бы поддержал.
— Она сказала, что никогда не сможет быть с таким, как я.
— Это с каким? Таким дотошным? — усмехнулся сержант.
— С лабораторной крысой.
Баки точно окатило ледяной водой. В голове всплыли слова Ады — те, в которых мелькала мысль о возможной ненависти. Теперь он понял, почему она так говорила. Но не мог понять, зачем. Он ведь видел, как она смотрела на Стива. Так не смотрят на тех, кого презирают. В её взгляде было что-то другое — глубже. Это было не равнодушие. И уж точно не отвращение, которое следовало бы чувствовать к «лабораторной крысе».
— Я поговорю с ней, — уверенно сказал брюнет.
— Нет, не стоит. Это её решение, и я его уважаю.
— Я поговорю, — упрямо повторил Барнс. — Тут что-то не так.
— Я не смогу тебя переубедить?
— А когда мог?
— Это правда, — усмехнулся суперсолдат.
— К тому же, я видел, как она смотрела на тебя в грузовике.
— Как?
— Примерно так: «О, мой Капитан, прости меня и захвати в свои крепкие объятия».
— Бак!
Сержант метнулся в сторону, ускользая с довольной ухмылкой, а Роджерс рванул за ним, швыряя вслед недовольные реплики и желая, чтобы тот прямо сейчас наступил на мину
***
Ада села на ящик рядом с грузовиком и провела ладонью по лицу. Кожа была покрыта засохшим потом и пылью — липкой, въевшейся, чужой. Хотелось под душ. Хотелось забыться. Но больше всего — просто сидеть в тишине и ни о чём не думать.
Её взгляд упал на костёр, вокруг которого сидели солдаты. Среди них были и те, кого она уже знала — знакомые... или друзья? Она всё ещё не могла решить. Не могла понять, кто они для неё — и кто она для них.
— Не помешаю?
— Нет, — тихо ответила она.
Стив сел на соседний ящик и какое-то время молча смотрел на неё, внимательно изучая каждую деталь — усталое лицо, опущенные плечи, взгляд, устремлённый в никуда.
— Пегги рассказала мне, как ты сегодня работала, — начал Капитан. — Ты большая молодец, Ада.
— Да... наверное.
— Жалеешь, что поехала?
— Тяжело сказать, — Уильямс откинула голову назад. — Как я могу жалеть о том, что пытаюсь спасти жизни? Но... я думала, что справлюсь лучше. А в итоге чувствую себя бесполезной.
— Ты не бесполезна, — твёрдо заявил Роджерс. — Ты умная, сильная... и, как оказалось...
— Как оказалось... что?
— Готова встать самой себе на горло, лишь бы помочь другим... Это очень ценно.
— Не помню, когда мне в последний раз говорили что-то хорошее.
— А ты пореже веди себя как ведьма — и всё наладится, — вставил блондин.
— Ведьма? — возмутилась девушка. — Напоминаю: ты, конечно, сверхчеловек, но не бессмертный. Так что запомни это, Капитан.
Старк слегка ударила его кулаком в плечо, от чего Стив рассмеялся и, схватившись за место удара, театрально изобразил боль.
— М, голубки, — за их спинами раздался голос, за которым тут же последовали смешки.
Двое сразу закатили глаза и обернулись. С довольной улыбкой стоял Баки, играя бровями. А рядом с ним несколько человек из отряда и та самая фляга с ядерной бомбой.
— Чего тут сидите, как не родные? — сказал Дум-Дум. — А ну, к костру все!
Ада отнекивалась, как могла, ссылаясь на усталость и желание немного побыть в тишине. Но усилиями всей команды её всё же уговорили хоть недолго посидеть с ними. Через несколько минут к ним присоединилась и Пегги.
Солдаты по кругу делились, как прошла их смена: кто с шутками, кто с гримасой усталости, кто с лёгким сарказмом. Пегги вспоминала раненого, Гейб рассказывал, как раздобыл лишнюю банку тушёнки. Ада молчала, просто слушала.
Джим начал насвистывать знакомую мелодию. Через мгновение её подхватили, сперва в полголоса, а затем во всё горло:
«Когда Джонни снова вернётся домой — ура, ура!
Мы встретим его с жарким приветом — ура, ура!
Парни закричат, мальчишки завопят,
И дамы все выбегут встречать,
И радость в сердцах — когда Джонни вернётся домой»
Жак взмахнул руками, будто дирижируя оркестром из уставших тел, и начал неуклюже танцевать. К нему присоединились ещё двое: Морти и Дум-Дум, выбивая сапогами ритм и крутясь с преувеличенной грацией.
— Давайте победный танец! — выкрикнул Баки, и это стало сигналом для них.
Солдаты отплясывали как могли — одни раскачивались в стороны, другие прыгали, стараясь не упасть от усталости. Их смех сливался с пением, а искры от костра взмывали вверх, словно поддерживая этот дикий ритуал выживания. В этих танцах было всё: боль, усталость, надежда и желание хотя бы на пару минут забыть, где они находятся.
***
Уильямс вместе с Картер устроились на ночлег в кузове грузовика. Мужчины, не желая мешать и решив предоставить им немного уединения, остались снаружи у костра, прямо под открытым небом, завернувшись в одеяла.
Эльпис предложила солдатам переночевать в кузове вместе с ними, но Доган, в своей привычной манере, тут же отказался. Выпуская пар сигары, он заявил, что «дамы с самого утра будут снова спасать жизни», а значит, им необходим отдых и покой, в отличие от «грубой пехоты, которой и не так спать доводилось».
— Тяжёлый день, но хороший вечер, — заметила Пегги, устраиваясь поудобнее.
— Не то слово, — улыбнулась Ада. Настроение, вопреки всему, у неё заметно улучшилось.
— К слову, — продолжила Картер. — Я ещё в пабе хотела тебя кое о чём спросить.
— Слушаю.
— На тренировке со Стивом ты показала отличный результат. А потом завалила Барнса в армрестлинге. Как? С виду ты...
— Выгляжу как избалованная дамочка?
— Сказала бы хуже, но да.
— Я вроде уже рассказывала, где всему научилась, но... — девушка коротко хихикнула, но взгляд стал чуть серьёзнее. — Это лишь половина правды.
Пегги взглянула на неё внимательнее, без слов давая понять, что готова слушать.
— Я родилась в богатой семье. Очень даже богатой и не менее известной. Многие бы позавидовали, но... мне не повезло родиться девушкой. Всем нужен был наследник. Сын. Тот, кто унаследует имя, влияние, станет продолжением отца. Сильным, умным, проницательным. А девушка, по их мнению, такой быть не может.
Старк облокотилась о стенку грузовика, откинула голову и на секунду прикрыла глаза.
— Я делала всё, чтобы стать тем самым «наследником». Но всё это было зря. Вокруг звучали одни и те же слова: «твоя судьба — быть светской львицей». Надевать красивые платьица. И не любые, нет: не слишком длинные — чтобы не скрывали мои «прелести», но и не слишком короткие — ведь я же «хорошая девочка». Обязательно каблуки. Как это — девушка без каблуков? Внешность — главное. Всё остальное — не твоё дело.
Она сжала губы, прежде чем продолжить:
— Папа говорил, чтобы я не слушала их. Что могу быть кем захочу. Что я умная. Что у меня получится. — Она горько усмехнулась. — Но в какой-то момент я просто... устала. Устала бороться. И стала той, кем от меня хотели видеть.
— Ты начала носить маску, — негромко добавила Пегги.
— Да. — Ада кивнула. — Всё, что начало меня волновать, — это платья, юбки, высокие каблуки, бесконечные вечеринки и флирт с богатенькими сынками. Моими подругами стали те, кто любил не людей, а только деньги своего папочки. И из той, которая могла часами сидеть в мастерской с отцом... я превратилась в стереотипную, пустую богатенькую дамочку.
— Но теперь ты здесь, — начала Пегги. — Без этих масок и без слов о том, какой ты должна быть. И должна признать, что ты сильнее многих, не только физически, но и морально.
Ада нервно хохотнула, покачав головой.
— Видишь? Мне до сих пор трудно поверить, что кто-то может сказать это вслух... и не рассмеяться.
— Я понимаю тебя, — тихо сказала Картер. — Год назад я должна была выйти замуж за одного мужчину. Всё шло по плану: подходящая партия, одобрение семьи, красивые кольца... Но я чувствовала, что это не моё. Что-то внутри протестовало.
— В глазах общества это необходимо, — подхватила Ада.
— Верно. Только один человек тогда сказал мне: «Пегги, я знаю тебя. Это не твоя жизнь.» Мой брат. Я проигнорировала его... а потом он... он погиб. — Голос Картер немного дрогнул, но она быстро собралась. — С тех пор что-то изменилось. Будто завелось внутри. И теперь я там, где чувствую, что действительно должна быть.
— Мне жаль, — тихо сказала Ада. — Уверена, он был удивительным человеком.
— Он был.
Картер продолжила говорить — о брате, об их детстве, о том, как он относился к её помолвке и к жизни в целом. В её голосе звучали и боль, и светлая память.
Ада слушала, не перебивая. С каждой историей, с каждым словом восхищение к Пегги росло. Она всегда казалась ей сильной, решительной женщиной, героиней. Но теперь, зная её уязвимость, личную потерю, — она казалась ещё сильнее.
Девушки захохотали, когда Пегги начала рассказывать о проделках своего детства — смешных, иногда почти безумных. Смех внутри грузовика звучал тихо, на миг позволил им забыть о ужасах за пределами стенок.
В момент в дверцу тихо постучали, а за ним последовал шёпот:
— Ада? Это Баки, не спишь?
Маргарет вопросительно взглянула на Уильямс. Та лишь пожала плечами.
— Не сплю.
— Выйди на пару минуточек.
Брюнетка окуталась в одеяло, накинутое на плечи, и, перекинув короткий взгляд с Картер, выскользнула из кабины.
— Что-то серьёзное? — сразу спросила она.
— Это насчёт Стива, — ответил Барнс.
— Если ты хочешь сказать мне, какая я отвратительная, — устало начала Ада. — То можешь не тратить слова. Я уже всё про себя знаю, ладно?
— Почему ты солгала ему? — перебил Баки.
— Солгала?
— Я знаю толк в женщинах, Уильямс, — продолжил он. — Я вижу по глазам, кто чего хочет. Стив тебе не безразличен, это видно. Но ты солгала ему, когда оттолкнула.
— Видимо, не так уж ты и разбираешься в женщинах.
— Ой, да ладно, — фыркнул Баки. — Ада, если ты просто никогда не была с мужчиной — это не позор. Это объяснило бы многое.
— Прости? — хмыкнула девушка.
— Ну а как ещё объяснить, почему ты так жестоко опрокинула Стива?
— У меня были мужчины! — раздражённо прошипела Адара, шагнув вперёд. — Если я отвергла твоего друга, значит, так мне хотелось.
— Сильно сомневаюсь, — ответил Баки. — Расскажи мне, в чём причина, и я помогу тебе.
— Баки, причина в том, что я не могу быть с ним. Просто не могу.
— Ладно, — Джеймс вскинул руки в примирительном жесте. — Тогда просто скажи мне: «Он мне не нравится», и я уйду. Обещаю.
— Он... — Ада запнулась. — Он не всем нравится. Можно с этим смириться.
— Уходишь от ответа, Уильямс.
— Я сказала, как есть, — отчеканила она, пытаясь убедить и его, и саму себя.
— Ты врёшь, — спокойно сказал Барнс. — Себе, ему, сейчас — мне.
Ада отвернулась, скрестив руки на груди.
— Ты боишься, — продолжил он уже тише, подходя ближе. — Потому что, если позволишь себе хоть что-то почувствовать, всё полетит к чёрту, да?
Она молчала.
— Потому что рядом с ним ты теряешь контроль. Потому что он... не тот, кого можно забыть после поцелуя и фразы «всё было ошибкой».
Старк выдохнула, словно его слова задели больное место.
— Думаешь, я не вижу? — продолжал Баки. — Я видел, как ты смотришь на него. Видел же, какими глазами ты смотрела на него, пока мы ехали сюда, видел, как отчаянно ты пыталась поймать хоть один его взгляд. В тебе сейчас столько боли, что ты сама себе не даёшь дышать.
— Я не прошу жалости, Барнс, — сказала Эльпис, не оборачиваясь.
— И не получишь, — ответил он. — Если хочешь, чтобы это прекратилось, скажи, что он тебе безразличен. Прямо, без намёков, без смены темы.
Тишина.
— Ну?
Ада молчала. Губы дрожали, руки всё крепче сжимали ткань одеяла. Баки выдохнул и отступил на шаг.
— Как я и думал.
Он развернулся, зашагал в сторону мужского ночлега у потухшего костра, но его остановил тихий голос:
— Я из будущего, Баки.