ГЛАВА 9. ОПАСНАЯ ИГРА
Карточка с именем «Джейк» и его сообщение горели в памяти Кейт ярче экрана телефона. Она лежала в кровати, ворочаясь, пытаясь поймать сон, который упорно ускользал. В темноте комнаты ее мысли метались, как пойманные бабочки.
Образ Джейка в смокинге, его рука на ее талии во время вальса. Твердая, уверенная. Его запах – дорогой, холодный, с отголоском чего-то неуловимого, дикого, что никак не вязалось с глянцем «Вандербильта». И его глаза... Эти светло-карие глаза, наблюдающие, оценивающие, но в момент танца – заинтересованные именно ею. В ней шевельнулось что-то теплое, опасное, запретное. Не просто физическое влечение (хотя и оно было, черт возьми, он был невероятно хорош!), а азарт. Азарт охотника, почуявшего сложную дичь, и... что-то еще. Что-то глупое, женское. «Он увидел меня. Не просто тело, а... меня. Кейт. Со всем моим безумием и прямыми вопросами».
И тут же, как холодный душ, нахлынула другая тень. Джейсон. Его добрые глаза, его смущенная улыбка, когда он увидел ее в том платье, его рука поверх ее руки в кофейне, его слова: «Я здесь. Что бы ни случилось». И боль прощания. Острое сожаление, что он так далеко. Что она не смогла... не захотела?.. прыгнуть в эту неизвестность с ним. Его последнее сообщение из Лондона – фото туманного Темзы с подписью: «Напоминает редакционный кофевар. Скучаю по нашему безумию». В ней не было упрека, только легкая грусть и дружеская теплота.
«Почему сейчас? Почему этот... Джейк Бард, этот потенциальный мошенник, заставляет меня думать о Джейсоне? О том, что я потеряла? Или о том, что я выбрала?»– Кейт с досадой ворочалась на подушке. Хотя с Джейсоном толком ничего и не было.
Она включила ночник, достала телефон. Листала фотографии. Вот они с Джейсоном смеются над его «словесным винегретом» в той итальянской забегаловке. Вот он корчит рожицу, пытаясь испечь то самое «печенье с компроматом». Вот София и Лили, обнимающие ее после скандала с Анной... Семья за столом в загородном доме... Эмили, сияющая после «эпичного» прыжка в бассейн. Ее жизнь. Ее выбор. Ее мир, который она защитила и в который поверила.
«Нет, – мысленно проговорила она, глядя на фото Джейсона. —Я не жалею. Не до конца. Это было бы предательством себя. Тогда. Но сейчас... Сейчас все сложнее». Она выключила телефон, погрузив комнату в темноту. Сожаление осталось, но оно было приглушено решимостью. Утром она – Кейт Морган, журналист, которая разбила «Северный Ветер». А Джейк Бард – цель. Красивая, загадочная, возможно, опасная цель. Но цель.
Утро она начала не с кофе, а с глубокого погружения в цифровые архивы и базы данных. Джейкоб Артур Бард. Северный промышленный городок. Старые газетные вырезки (оцифрованные с трудом), школьные форумы, упоминания в университетских списках стипендиатов. Она искала щели в глянцевой маске «Вандербильта». Нашла школьную фотографию – худощавый подросток с умными, слишком серьезными глазами и... да, сломанной бровью. «Откуда шрам, Джейк?» Статью в местной газете о победе на областной олимпиаде по физике. Упоминание в списке поступивших в престижный столичный вуз. И... тишина. Следующие 5 лет – почти пустота. Никаких соцсетей, никаких упоминаний. Как будто он исчез. А потом – внезапное появление в деловой хронике за границей под другим именем, но уже с признаками будущего состояния.
«Что случилось в те годы? Почему исчез? Кто оплатил его "образование" в мире высоких финансов?» – вопросы висели в воздухе.
Ее прервал новый звук – не служебный мессенджер, а СМС. Неизвестный номер, но она его узнала сразу.
> Джейк: Скучаю по твоему умению задавать неудобные вопросы под музыку вальса. И по цвету твоего платья. Предлагаю компенсацию. Мой частный кинозал. Сегодня. 20:00. Ретро-американская классика. Или что-то еще. Твой выбор. Скажи "да", и пришлю адрес. Скажи "нет" – буду страдать, но пойму.
Кейт перечитала сообщение. Ирония. Самоуверенность. И... вызов. Он играл с ней. Знал, что играет? Или просто видел привлекательную женщину, которая его заинтриговала? Она была его гостей на балу, а теперь он приглашал ее в свое логово. Частный кинозал – идеальное место для контроля, для создания атмосферы. И для того, чтобы узнать о ней больше.
«Очень рискованно, Кейт. Но как иначе подобраться близко? Как увидеть его без маски "Вандербильта"?» – Профессиональный интерес боролся с инстинктом самосохранения и... с тем самым мимолетным чувством, которое она пыталась подавить. Она вспомнила слова Харрисона: «Будь той, на кого он захочет обратить внимание». Он обратил. Теперь нужно заставить его говорить. Расслабиться. Совершить ошибку.
Она набрала ответ, стараясь сохранить его же игриво-вызывающий тон:
> Кейт: Страдания не в моем стиле. Предпочитаю разбираться в причинах. Ретро-классика – мой конек. Адрес? И предупреждаю: я критична к качеству изображения и попкорна. Не опозорься, Бард. (Ой, прости! Вандербильт).
Она намеренно вставила его настоящее имя. Маленький выпад. Проверка на реакцию. Ответ пришел почти мгновенно:
> Джейк: Адрес пришлю. Попкорн будет безупречен. И имя... можешь называть меня Джейк. Особенно когда критикуешь. ;) До вечера, Рыжая Бестия.
«Рыжая Бестия». Прозвище задело, но и польстило. В нем была дерзость, признание ее силы. Игра становилась опаснее.
Вечером такси остановилось перед неприметным, но явно очень дорогим зданием в элитном квартале. Лифт поднял ее на пентхаус. Дверь открыл сам Джейк. Ни слуг, ни охраны на виду. Он был в темных джинсах и простом черном свитере, подчеркивающем ширину плеч и рельеф груди. Без галстука, без пафоса. Выглядел моложе, доступнее, но не менее опасным. Его глаза оценили ее наряд – элегантные брюки и шелковую блузу, подчеркивающую достоинства фигуры без излишней показушности. Уверенно, но не вызывающе.
– Входи, Бестия, – улыбнулся он, пропуская ее. – Боишься?
– Только плохого кино и недосоленного попкорна, – парировала Кейт, проходя мимо него и улавливая тот же, но более близкий, более домашний запах – кожи, мыла и чего-то пряного.
Кинозал был шедевром минимализма и технологий: огромный экран, несколько идеально расположенных глубоких кресел, бар с изысканными напитками и... да, безупречный попкорн в хрустальной вазе.
– Что показываем? – спросила Кейт, стараясь рассмотреть детали комнаты, ища что-то... личное, не вписывающееся в образ.
– Ты выбирала ретро, – он подошел к панели управления. – Предлагаю "В джазе только девушки". Идеально под твой стиль – харизма, юмор и... своенравность.
Кейт замерла. Ее любимый фильм. «Как он узнал? Случайность? Или он копал?»Настороженность вернулась мгновенно.
– Отличный выбор, – сказала она ровно, опускаясь в кресло. – Хотя и предсказуем для поклонника классики.
Фильм начался. Джейк сел не в соседнее кресло, а в то же, что и она, но на почтительном расстоянии. Он не пытался прикасаться. Он смотрел кино, иногда комментируя реплику или делясь интересным фактом о съемках. Он был блестящим собеседником – остроумным, начитанным, с глубоким знанием кинематографа. Кейт ловила себя на том, что смеется над его шутками и увлеченно спорит о режиссерских решениях. Она видела его увлеченность, его настоящую страсть к кино – что-то подлинное сквозь маску.
Во время культовой сцены с "Никто не идеален" он вдруг повернулся к ней, его лицо было освещено только светом экрана.
– Знаешь, Мэрилин здесь... она не просто секс-символ. Она уязвима. Ищет свое место в мире, который хочет видеть ее только куклой. Как и ты, наверное, – его голос звучал тихо, задумчиво. – В редакции тебя воспринимали сначала как "рыжую с формами", да? А ты оказалась... бомбой. Со стальным стержнем.
Кейт сжала ручки кресла. Он действительно копал. Или... он видел ее?
– Это комплимент или анализ? – спросила она, глядя на экран, а не на него.
– Наблюдение, – ответил он просто. – Меня всегда интересовали люди, которые ломают стереотипы. Как ты. Как... один парень из провинции, который мечтал сбежать от серости. – В его голосе прозвучала тень... ностальгии? Горечи? Он резко встал. – Прости, нужен еще попкорн? Или вина?
Он ушел к бару. Кейт осталась одна в полумраке. Его последние слова висели в воздухе. «Парень из провинции... Он говорил о себе? Джейке Барде, а не Артуре Вандербильте?» Это была первая трещина. Первый намек на прошлое, которое он так тщательно скрывал.
Она быстро осмотрела комнату. На полке рядом с экраном, среди дорогих статуэток и книг по искусству, стояла скромная фоторамка. На старом, чуть выцветшем снимке: женщина с добрыми, усталыми глазами (мать?) и подросток – тот самый, со сломанной бровью и слишком серьезным взглядом. Джейкоб Бард. Настоящий. Кейт запомнила каждую деталь.
Он вернулся с бокалами. Вино было изысканным. Разговор продолжился, но теперь Кейт ловила каждое его слово, каждую интонацию, ища новые зацепки. Она рассказывала о своей любви к книгам, о вечерах с выпечкой, осторожно вплетая вопросы о его вкусах, о прошлом. Он отвечал уклончиво, но иногда прорывалось что-то настоящее – воспоминание о запахе хвои в родном городке, о первой гитаре, о книге, которая перевернула мир подростка.
Когда фильм закончился, он проводил ее к лифту. В прихожей было тихо. Он смотрел на нее, и в его глазах уже не было игривости. Была серьезность. И... предостережение?
– Сегодня было... освежающе, Кейт, – сказал он, нажимая кнопку лифта. – Редко встречаю людей, с которыми можно говорить так... без масок.
– Может, потому что не все носят их постоянно? – рискнула она.
Он усмехнулся, коротко и без веселья.
– Или потому что носят так долго, что уже не снимают. Будь осторожна, Рыжая Бестия. Иногда за интерес к чужим маскам приходится платить. Особенно если маска – это все, что защищает человека от прошлого.
Лифт приехал. Он открыл дверь.
– Я напишу. Надеюсь, попкорн прошел проверку?
– На высшем уровне, – улыбнулась Кейт, шагая в кабину. – Как и компания. Спокойной ночи... Джейк.
Дверь закрылась. Кейт прислонилась к стене лифта, чувствуя, как колени слегка дрожат. Она была в логове. Вышла целой. И унесла с собой:
1. Уверенность, что он действительно копал в ее прошлое (знание о фильме, о ее старте в редакции).
2. Первую зацепку о его настоящем «я» (ностальгия по провинции, фраза о парне, фото).
3. Его предостережение – явное признание, что он прячется. И признание ее опасности... для него.
4. И странное, тревожное чувство, что этот холодный, расчетливый человек, этот потенциальный преступник... понял ее. Лучше, чем многие.
Дома она сразу записала все детали в зашифрованный файл на планшете. Потом легла, но не спала. На экране телефона светилось новое сообщение:
> Джейк: Спал плохо. Вини твой выбор фильма и... твою способность заглядывать туда, куда не стоит. Ты опасная женщина, Кейт Морган. В лучшем смысле. Когда повторим? Может, без экрана? Только разговор. Или... танец.
Опасная. Он это признал. Игра в кошки-мышки только начиналась, но Кейт поняла одну вещь: она не просто охотилась за информацией. Она была вовлечена. И Джейк Бард был не просто мишенью. Он стал магнитом, притяжение к которому было смертельно опасно и невероятно... захватывающе. А тень Джейсона в душе отступала, заслоненная ярким, тревожным светом настоящего.