Неожиданная весть.
- Не ехидничай, лучше поскорее причеши меня, сегодня важный день. - строго, с деланным высокомерием во взгляде ответила ей Розали. Уже через секунду девочка поняла, что зря добавила последние слова, Иветта хмыкнула, взяла расчёску и начала распутывать колтуны медно-рыжих волос.
- Важный день? В вашем расписании сегодня арифметика, история... - с каждым перечисляемым предметом лицо Розали становилось всё кислее. - И каллиграфия. - закончила служанка, бросив короткий взгляд в зеркало, чтобы посмотреть на лицо своей госпожи, они обе очень хорошо друг друга знали. - Что из этого делает ваш день важным именно для вас. - Иветта специально сделала акцент на последнее слово, она помнила, что Розали никогда не любила уроки и если её умному брату Стефану было интересно слушать своих учителей, то с девочкой такая история не прокатывала, значит, сегодня её интересует что-то другое и служанка даже догадывалась что. Естественно и Розали понимает, что Иветта знает её слишком хорошо и догадывается, что её госпожа сегодня опять хочет сбежать к друзьям, но девочка не собирается так просто выкладывать все карты на стол человеку, который может донести её отцу раньше, чем она успеет что-либо сделать, даже если этот человек почти всегда с ней заодно. Главное слово здесь «почти», поэтому Розали начинает врать, нагло и убедительно.
- История. - выдала она беззаботным, расслабленным тоном, взгляд лениво следил за расчёской в зеркале. - Важным этот день делает история. Понимаешь, я же не одна у учителя Гаффара, там есть Нуар. - девочка сделала неопределённый жест рукой и мотнула головой, за что получила неодобрительный, слегка раздражённый вздох служанки, потому что несколько прядей выбилось из незаконченной причёски и теперь придётся её переделывать.
- Нуар? Это мальчик? - удивлённо поинтересовалась Иветта.
- Именно. Нуар... - Розали запнулась, ей срочно надо было выдумать убедительную фамилию и это не составило бы особого труда, если бы её служанка не выросла в этих стенах и не знала бы каждую знатную фамилию города. - Хоукман. - наконец выдавила девочка, качая головой в подтверждение собственным мыслям, за что теперь получила уже лёгкий толчок в голову и поняла, что надо бы посидеть немного смирно.
- Хоукман. - задумчиво протянула Иветта, она начинала верить и не известно, то ли потому, что Розали прекрасно лжёт, то ли потому, что ей запрещено долгое время не доверять словам госпожи, немного посомневалась и хватит, если госпожа настаивает на правоте, значит так оно и есть. Обязанности служанки. - Ни разу не слышала эту фамилию, она значима в обществе? Госпожа, вы же понимаете, что отец не позволит вам выйти за человека ниже вас по статусу. - заволновалась Иветта.
- Всё под контролем, я рассчитала. - успокоила её Розали. - Он умён, богат.... Галантен. - продолжала на ходу сочинять девочка. - И фамилия Хоукман так же значима, как и Афферман. Ты о ней не слышала, потому что он с семьёй только недавно перебрался в Алархольд, до этого он жил в Раухельме, и знаешь, вообще-то Хоукман одно из ответвлений от королевской семьи. - Розали слишком замечталась и только сейчас поняла, что переборщила, поэтому решила закончить: - Я знаю кто мне должен нравиться.
- Холодный расчёт. - хмыкнула Иветта. - Вы больше похожи на своего отца, чем думаете. - заметила служанка, бросая короткий взгляд на госпожу в зеркале. Розали хотела возразить, она даже успела набрать воздуха в лёгкие, но не смогла, слова Иветты заставили её задуматься. Раньше девочке казалось, что она совершенно не похожа на родителей, ведь они, как и её старший брат Стефан, будущий наследник отцовского места при монархе Алархольда, могут многое предложить этому городу, например свои знания в экономике, дипломатии, торговле и поэтому от них многого ждут, а ей нечего дать людям и она всеми силами пытается это показать уже сейчас, чтобы потом меньше разочаровывать окружающих и в особенности своих близких. Холодный расчёт. Хотелось, чтобы это было правдой, жаль только, что Розали сейчас обманывала, а значит и её сходство с отцом тоже обманчиво, а ей ведь очень нужно быть образованной, чтобы не опозорить себя и свою семью перед семьёй своего будущего мужа, иначе, что же они подумают? Что Миррен Афферман не смог дать своей дочери надлежащего образования? Или что она уродилась глупой, неподдающейся обучению? В любом случае, это запятнает репутацию семьи на многие поколения. Иногда Розали кажется, что она не выдержит всего этого. - Тогда, сегодня вам подойдёт вот это. - вывела из раздумий девочку Иветта. - К вашим глазам. - добавила она.
Розали взглянула на золотой гребешок с мелкими, но так ярко переливающимися тёмно-синими камушками, того же оттенка, что и её глаза, рассмотрела узор, который они создавали, возможно, ювелир просто хаотично разместил их по всему гребешку вперемешку с белыми и молочными жемчужинками, но девочке они напоминали беснующиеся во время шторма морские волны с шипящей, бурлящей пеной. «Не только к глазам, но и характеру.» - подумала она, ухмыльнулась своим мыслям и дала разрешение Иветте вставить гребешок в копну волос. В этот момент в комнату со стуком вошла другая служанка, она принесла кувшин с тёплой водой, чтобы госпожа могла умыться. Пока Розали умывалась, Иветта заправляла её постель, потом она последовала за госпожой за ширму и помогла затянуть корсет на пышном платье в пол нежно-сиреневого цвета, сшитым из атласа, бархата и узорной парчи, расшитым небольшими, но придающими достаточный вес аметистами. Что одежда, что интерьер, что поместье снаружи, всё кричало о богатстве семьи Афферман. Выйдя из своего уютного убежища, отапливаемого жарким пламенем камина, Розали зашагала по коридору в обеденный зал, кожу обжигал свежий, достаточно прохладный воздух. Так как поместье Афферман каменное, как в принципе и все богатые дома в городе, оно хорошо отапливается каминами, но бывают и такие укромные закутки или коридоры, в которых довольно холодно даже летом. Миррен Афферман, отец Розали, сам спроектировал свой будущий дом, он умудрился совместить в нём стиль неоготики, которому соответствовали витражи на окнах, вытянутые крыши со шпилями, мелкая лепнина, колонны и арки, со скульптурами барокко из чёрного мрамора, добытого в здешних горах. Само поместье имело всего два этажа, но высокие потолки визуально увеличивали здание до трёх с половиной, многочисленные комнаты уместились в четырёх длинных коридорах, замыкающихся друг за другом и создающими квадрат, внутри которого, на улице, поместился чудесный сад с изваяниями, очень похожими на те, что в комнате Розали, в центре сада притаился тихо журчащий фонтан, перекликающийся своими переливами с трелями птиц. Массивная дверь отворилась и Розали вошла в просторный зал, вся семья уже сидела за столом. Даже проснувшись раньше, чем обычно, девочка опоздала, что, конечно, не стало удивлением для её родных, ведь так было всегда, изо дня в день, из года в год, поэтому она молча прошла и села напротив брата. У него были такие же медно-рыжие волосы, но тёмно-карие глаза, как у матери. Из всех черт его лица особенно выделялся подбородок, он был слишком вытянутым, но это совсем не делало парня уродом, наоборот, так его лицо становилось более мужественным и волевым. Стефан был высок и умён как отец, он ненамного старше Розали, ему семнадцать, но он уже почти женат. Сейчас юноша сидит и как-то растерянно-задумчиво помешивает сахар в чае серебряной ложкой, наверное, вспоминает ту прекрасную девушку, с фигурой-зефиркой, на которой его хотят женить. Брак по расчёту сейчас самый выгодный и популярный. Миррен строго взирал на Розали исподлобья своими синими глазами. Надо отдать дань его упрямству, ведь так же, как и опоздания девочки повторялись изо дня в день, так и этот хмурый взгляд встречал её каждое утро. Миррен надеялся, что когда-нибудь этот упрекающий, настойчивый взгляд сломит лень его дочери и она перестанет опаздывать, но чуда пока не произошло, это как длинная, тихая война. Кстати, волосы Миррена имеют русый цвет, а у его жены Фриды они белые, как только что выпавший снег. Некоторые, не самые тактичные знакомые семьи интересовались у Миррена почему же их дети не унаследовали волосы ни отца, ни матери, даже успели поползти разные неприятные слухи, тогда людям приходилось объяснять. Фрида родилась в Раухельме, а не в Алархольде, как думали многие. До десяти лет её волосы были насыщенного медно-рыжего цвета, даже ещё ярче, чем сейчас у Розали или Стефана, но однажды девочка отправилась в морскую прогулку со своим дедом, капитаном грозного «Покорителя». Она гуляла по палубе, как вдруг что-то, блеснувшее за кармой привлекло её детское мечтательное внимание. В Раухельме детям принято рассказывать истории про неземных духов Белого моря, которые управляют волнами, создают шторма и топят корабли, собирая души утонувших моряков. Одни истории говорили, что морские духи похожи на обычных рыб, другие, что они ужасные чудовища, те же, что мать рассказывала Фриде, описывали их не более, чем сгустком света. Девочка долго вглядывалась в белую, непрозрачную морскую гладь, что-то звало её сознание, не давало увести взгляд, переключить внимание, она наклонялась всё ниже и ниже, пока случайно не сорвалась вниз. Первым чувством, вернувшим Фриду в реальность, был страх, опутавший мягкое доброе сердце своими щупальцами, когда всё пространство сдавила вода, ведь она не умеет плавать, но по обыкновению следовавшая за страхом паника так и не явилась, Фрида увидела нечто. Это была полупрозрачная, почти невидимая девушка, словно сотканная из света и капель воды, с осмысленным взглядом и ослепительно белыми, сияющими волосами, волнистым ореолом, парящим в пространстве. Она коснулась невесомым, тонким пальчиком руки Фриды и та погрузилась в сон. Очнулась девочка уже на берегу, она была в порядке, только её волосы побелели. Лёжа на тёмно-фиолетовом мелком песке и глядя в пасмурное небо, не обращая внимания на взволнованных, бегающих рядом взрослых, она определила для себя, как на самом деле выглядят морские духи. Идя домой, Фрида предвкушала как расскажет родителям, бабушке и дедушке о том, что видела, как во всех деталях распишет водную нимфу, трепет, что она испытала увидев духа, но когда настал момент открыть эту историю слушателям, девочка от чего- то передумала, она только буркнула что-то невнятное про подводные волны и попросила дать ей отдохнуть. И по сей день, спустя двадцать два года она говорит, что ничего не видела, кроме сгустка света... Цвет волос вводил в заблуждение не только посторонних людей, Миррен тоже был очень удивлён, что у его первенца медно-рыжие волосы, но Фрида смогла ему всё объяснить. В Раухельме она не одна такая, некоторые люди, тонущие в море, иногда оказываются на берегу с побелевшими волосами. Местные называют таких, чудом спасшихся людей - русалками.
Розали аккуратно положила в чай мёд и лимон, стараясь не выдать собственное волнения родителям, она уже давно хотела попасть на знаменитый Раухельмский рынок, а не пройти мимо него, направляясь в гости к бабушке и дедушке по материнской линии, и вот этот день настал, нельзя, чтобы отец что-то заподозрил по её слишком радостному виду и приставил к ней охрану, с ним тот же фокус, что и со служанкой не пройдёт.
- Опаздывать неприлично. - повторив в миллионный раз только за этот год, нарушил тишину Миррен. Розали еле сдержалась, чтобы не закатить глаза, ведь так и начинается каждый её день с семьёй, отец делает замечание, она закатывает глаза, он делает ещё одно замечание, пора уже что-то менять, вселенная не любит однообразия. - Надо сказать Иветте, чтобы будила её раньше. - обратился Миррен к своей жене.
- Что толку, Иветта может и разбудит, но Розали же не встанет. - ответила Фрида и посмотрела на дочь с неким негодованием, у девочки неприятно ёкнуло в животе, неужели они теряют веру в неё? Розали была бы и рада изменится, но она и сама порой не могла справиться со своим упрямым характером. - Видимо, это придётся делать мне.
- В чём причина столь крайних мер? - удивлённо поинтересовалась девочка. Раньше эта проблема не выходила за рамки замечаний и упрёков, а сейчас она приняла неожиданный поворот, словно привычку надо было исправить срочно и ни минутой позже.
- В том, что ты уже взрослая и тебе пора научится соблюдать все правила хорошего тона, чтобы не позорить себя и свою семью. - отозвался Миррен. - К тому же, Юнас пунктуальный человек и...
- Причём тут Юнас? - позволила себе перебить отца Розали. Родители посмотрели на неё взглядом, не требующим объяснений, и девочка поняла, что этот взгляд никак не связан с правилами хорошего тона при беседе. Уже несколько месяцев в их семье ходили разговоры о том, что Розали достигла замужнего возраста по меркам Алархольда, но никто не говорил открыто, что ей уже успели найти жениха, поэтому девочка решила осторожно уточнить этот момент, боясь, что её предположения окажутся верными: - Я что, стану женой лучшего друга Стефана?