Глава 6: Поедать/Кульминация
Анкетирование
Ваше имя?
– Ооо Момомомо.
– Мэмэмэ Момомомо.
Вам доводилось убивать людей?
– Да.
Зачем Вы убиваете?
– Все парни, которые касаются Мэ, плохие.
– Все девушки, которые касаются О, плохие.
Вы помните, скольких людей Вы убили?
– Не помню.
– Не помню.
Вы помните свою первую жертву?
– Дедушка из лавки сладостей.
– Наша бабушка.
Вы согласны с тем, что людей убивать нельзя?
– Да.
Почему?
– Потому что только мы с Мэ особенные.
– Верно.
Что Вы думаете о других убийцах?
– Хмм.
– Хмм.
Что Вы думаете о себе?
– Я люблю Мэ.
– Я люблю О.
Спасибо, что уделили время.
«Я решил, что преступником будете вы», – той ночью я вошел в роль и указал на преступника. Виновного в деле №2 – убийстве организатора самоубийств Ёмидзи.
В столовой. Мы сидели друг напротив друга за узкой частью стола. Никого, кроме нас, не было. Только я и преступник. Преступник со скучающим видом сказал:
– Идиот. Что вы такое говорите?
Да. Преступник – Канари Морихара. «Справедливый убийца». Она была недовольна, что неудивительно. Ведь она не преступник.
– Бездарь. И вы позвали меня сюда ради такой чепухи? Если так, то я могу назвать это лишь пустой тратой времени. Во-первых, я не убивала господина Ёмидзи. Поэтому ваши умозаключения ошибочны. К тому же думать сейчас об этом не имеет смысла.
– Да, все верно. Моя игра в детектива бессмысленна. Сначала я просто хотел скоротать время, но все изменилось. Вчера ночью... Нет, сегодня утром вы пытались меня убить.
– Тупица. Я вас не понимаю.
Она озадачена. Ей и в голову не могло прийти, что я вызову ее из-за случившегося вчера, хотя нет, сегодня. А все-таки этот катализатор меня раздражает. Если из меня никакой детектив, то из нее – слушатель. Сложившаяся ситуация мне не нравится.
– Простите... Вы не могли бы что-нибудь сделать с язвительными словечками в начале диалога? – спросил я, не особо надеясь на успех.
– А, вас это раздражает? В таком случае я перестану.
– Что? А вы можете?
– Да. Это просто привычка, и если контролировать себя, то я могу и не употреблять эти слова.
И в этом все дело?.. Надо было раньше ее попросить. А я-то думал, что здесь кроется какая-то серьезная причина...
– Что-то не так? У вас разочарованный вид.
– Нет, ничего. Да... Привычка – это такая вещь... – бормотал я сам себе и глубоко вздохнул. – Вернемся к нашему разговору, – сказал я и снова посмотрел на Канари.
– Поговорим о случившихся в особняке инцидентах по порядку. Итак, разберемся с первым и третьим происшествиями – убийствами сестер Канасава. Наверное, тут и говорить не о чем... Преступники – Ан и Куруи.
Канари молча кивнула. Я продолжал:
– Теперь – насчет второго происшествия. Только убийца организатора самоубийств Ёмидзи неизвестен. Да к тому же все произошло в запертой комнате. Только это преступление остается загадкой. Убийство в запертой комнате. Как будто таинственное происшествие в каком-нибудь детективе. Канари, вы читаете детективную литературу?
– Я не люблю типографский шрифт... Разве только перечитываю вышедшие тома манги про Конана и Киндайити.
– Мне тоже нравится эта манга. Но больше всего мне нравятся детективы. Поэтому я и изображал из себя детектива, – посмеялся я над собой и замолчал.
– Ладно, давайте поговорим о преступнике во втором происшествии.
– Исходя из ваших соображений, преступник – я, разве нет?
– Да. Вы – преступник. Но есть и настоящий преступник.
– Я вас не понимаю...
– Скажите, Канари, как вы считаете, кто убил господина Ёмидзи?
Подперев рукой свой маленький подбородок, она на некоторое время задумалась, потом сказала:
– Не знаю. Я читаю «Конана» и «Киндайити» и не делаю логических выводов, потому что считаю, что истинное очарование этих произведений заключено в любовной комедии. Эти истории способны заставить учащенно биться сердца Синъити и Ран, – подчеркнула она. Неисправимая любительница манги.
Впрочем... Это хорошо. Значит, не я один не знал, кто убийца. Возможно, Сайлент все знал с самого начала.
– По правде говоря, это Хайна вычислила преступника.
– Неожиданно. Она не похожа на тех, кто силен в такого рода умственной работе.
Выразилась она, конечно, мягко, но, по сути, хотела назвать ее дурой.
– Мне и самому с трудом верится. Однако можно сказать, что Хайна заметила это потому, что она – Хайна.
– Что это значит?
– Мои выводы были далеки от правды. Я заплутал в лабиринте без выхода. В общем, я с самого начала ошибался. Я выбрал неверный путь в лабиринте, или же никакого лабиринта вовсе и не было, а я взял и выдумал его.
– Довольно абстрактно. Нельзя ли конкретнее?
– Простите. Просто у меня настроение хорошее.
Мое лицо расплылось в улыбке. Дыхание участилось. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Успокойся. Еще рано, еще все впереди.
– Канари, – произнес я, более-менее спокойным голосом, – могу я попросить вас назвать подозреваемых во втором преступлении?
– Все, кто сейчас живет в особняке. Потому что на предположительное время смерти, которое вы назвали, шесть утра, ни у кого нет железного алиби...
– Назовите, пожалуйста, их всех по именам.
Когда я попросил Канари об этом, она недовольно нахмурила брови, но, хоть и с неохотой, согласилась это сделать:
– Ю Фудзи, Хайна Хинамура, Сайлент, Ан Мукудори, Куруи Асакура, Ооо Момомомо, Мэмэмэ Момомомо. И я, Канари Морихара, так?.. Хотя я и не убивала.
– Вот! – воскликнул я, и Канари будто съежилась от испуга.
– Мы коренным образом были неправы. С самого начала мы ошибались, – сказал я.
– Организатора самоубийств Ёмидзи убила Юрири Канасава.
Канари широко раскрыла глаза, она была ошеломлена.
– Не может...
– Вы правы. И это понятно. Я тоже не заметил. Я с самого начала исключил Юрири из списка подозреваемых. Ничего не поделаешь... Вы можете себе представить, что в особняке, полном убийц, произойдет убийство, виновником которого окажется человек, который не является убийцей?
Н-да, детектив из меня никакой. Срезался на списке подозреваемых, кошмар. Это же очевидно, нужно было только хорошенько пораскинуть мозгами. Не только убийцы совершают убийства. Даже человек, который никогда раньше не убивал, способен на убийство.
– Чтобы простой человек смог убить его... Впрочем... Если подумать, то все логично...
Похоже, Канари все поняла. Сообразительная. Ну, а я раз начал, то и продолжу играть в детектива.
– Вы правы, та комната не была заперта изнутри. Юрири соврала нам. Вот и все.
– ...
– По правде говоря, это я выдвинул идею про запертую комнату. Это сразу же пришло мне в голову, когда вчера утром я увидел ту комнату. Скорей всего, Юрири хотела утаить все от убийц, но даже и не думала выдавать все за убийство в запертой комнате.
В общем, само волнение по поводу «запертой комнаты» было ошибочным.
Я продолжил свое уничижение:
– Я перечитал детективов. В реальности такого быть не может. Совершить убийство в запертой изнутри комнате и исчезнуть кажется невозможным, да и скрыть убийство таким способом не получится. Уровень сложности высокий, а выгоды почти никакой. Я совсем никуда не гожусь... Произошел инцидент, и я сразу же начал говорить о запертых комнатах, алиби, уловках... Вроде и не столь значительное происшествие, но я все же вылез на сцену...
Уловка состоит в том, что никакой уловки и не было.
Ни грязных уловок, ни дешевых уловок – вообще никаких уловок.
И тайны здесь никакой не было, и необходимости в дедукции тоже не было, это было убийство без капли мистики.
«Ю, ты слишком много думаешь. Только Юрири могла открыть комнату. Значит, она и преступница. И выяснение алиби не было напрасным. Все убийцы сказали, что не убивали его, значит, никто из них этого не делал. Только Юрири не говорила, что не убивала его, значит, она и виновна».
Черт. Ты права, Хайна. Ты, поверившая другим, победила. А детектив, который сомневался во всех, тебе и в подметки не годится.
– Предположительное время смерти тоже многое объясняет, – сказала Канари. – Шесть часов – время, когда те сестры приносили господину Ёмидзи завтрак. К тому же я обратила внимание на то, что Юрири слишком быстро оправилась от смерти сестры.
– Для нас это было очень кстати, вот мы и не стали придавать этому значения. Хотя если задуматься, то это очень странно.
Родная сестра умерла, а она в тот же день вернулась к своим обязанностям, как ни в чем не бывало. Убийце своей сестры, тем, кто смеялся над убийством ее сестры, тем, кто был безразличен к убийству ее сестры – всем она прислуживала, как и прежде.
– Получается, ей пришлось вернуться к своей работе, чтобы иметь возможность проникнуть в комнату господина Ёмидзи.
– Иными словами, Ю, вы хотите сказать, что Юрири не оправилась от трагедии, а взяла себя в руки ради мести?
«Да», – я кивнул и вспомнил о том, как ходил вчера к Юрири в комнату. Тогда она уже поняла. Поняла, что они с сестрой – жертвы, корм. Что смерть сестры произошла с согласия хозяина. Я хотел ее обмануть, но обманутым оказался я сам.
Юрири приняла решение. Она заполнила свое полное отчаяния сердце новой надеждой и продолжила вести себя как обычно. Надеждой по имени «жажда расправы».
– Но это лишь мое предположение, – я сделал оговорку и продолжил.
– Вчера утром Юрири, как и всегда, в шесть утра принесла господину Ёмидзи завтрак. Господин Ёмидзи, как обычно, тут же открыл ей дверь. Он не был с ней настороже, поскольку она не была убийцей.
Я продолжал.
– Вероятно, его голова была забита мыслями о предстоящем развлечении.
– Развлечении?.. Что же он планировал сделать?
– Кто знает.
Этого уже никто не узнает. И мертвый ничего не скажет.
– Вернемся к нашему разговору. Проникнув в комнату, Юрири нанесла ему смертельный удар. И потом, думаю, она пришла в себя. Уровень адреналина упал, и она подумала: «Что же я наделала?!».
Возможно, затем она вернулась к себе в комнату и задумалась над ситуацией. И вот, к чему пришла: переложить всю вину на другого убийцу.
– Поэтому она позвала всех нас и подняла такой шум?
– Да. Это была игра. Она обвела нас вокруг пальца. Из-за этой игры ее никто ни в чем не заподозрил.
Все шло так, как она и задумывала. Она руководствовалась тем, что никто из убийц не станет возражать, если его обвинят в убийстве.
– Однако какой в этом смысл? Стало известно, что это Юрири убила господина Ёмидзи, но никто в этом особняке не стал бы ее порицать за это.
– Канари, это наше, тех, кто на стороне убийц, мнение.
Я тихо сам себе сказал:
– Вы знаете, что нельзя убивать людей?
Это настолько очевидная истина, что ее даже не помещают в учебники для младших классов по нравственному воспитанию.
– Проблема не в том, стали бы ее порицать, или нет. Думаю, она не хотела, чтобы ее считали человеком, способным на убийство.
Она прислуживала убийцам, и именно поэтому не хотела становиться одной из них. Обычному человеку трудно переступить границу – «мне все равно, что обо мне подумают другие» – или наступить на горло своим убеждениям.
– Хочу оставаться человеком, и не важно, каким. Она не смогла принять чувство вины.
– И это причина, по которой она сокрыла свое преступление?
Канари опечалилась. Она была убийцей и добрым человеком, который жил ради счастья других. В отличие от Ан и Куруи, она может понять.
Понять тяжесть от греха убийства.
Понять свою греховность.
– Почему же она набросилась на Куруи? Я могу понять, если это было спонтанное действие, но если это была игра, то зачем она добровольно пошла на смерть?
– Я могу дать несколько версий.
1. Убив человека и преспокойно изображая невинную овечку, она стала себе противна, и ей захотелось умереть.
2. Она слишком увлеклась игрой и напрочь забыла о том, что из себя представляет «Неубивающий убийца».
3. Она была не в себе.
4. Совершив самоубийственный акт, она хотела, чтобы наши сомнения относительно нее окончательно развеялись, и она могла бы умереть обычным человеком.
– И так далее, и тому подобное. Лично я могу заключить следующее: четвертый вариант романтичный, но маловероятный.
– Как несерьезно.
– Реальность это не детектив. Здесь нет понятных читателю мотивов, – сказал я как бы в шутку и вздохнул.
– И все же в том, что преступница – она, нет никаких сомнений. Никто, кроме нее, не мог совершить это преступление. Следуя методу исключения Шерлока Холмса, преступник – Юрири Канасава.
Допросить мы ее не можем, поэтому, сколько бы мы не ломали голову, мотивы ее нам неизвестны. Лишь ей одной ведомо, что она тогда чувствовала. Да и что это за мотивы, которые были бы понятны читателю? Когда один человек убивает другого человека, не может быть таких мотивов.
– В конце концов, люди – непостижимые существа. Чужая душа – «черный ящик». Или – «ящик Пандоры». Все равно ничего хорошего там нет, так что лучше не заглядывать. И именно поэтому душа должна быть запертой комнатой.
– Ваш рассказ больше напоминает не логическое умозаключение, а необоснованный вывод, – сказала она слегка с издевкой. Я принял это и цинично рассмеялся.
– Сама человеческая жизнь похожа на необоснованный вывод, – сказал я. – Как сказал бы Рюноскэ Акутагава: «Истина в чаще». Как сказал бы Боб Дилан: «Ответ в дуновении ветра». Как сказал бы Наездник в маске Дэн-О в форме дракона: «Не слышу ответа»
( «Ответ в дуновении ветра» («The answer is blowin' in the wind») – строчка из песни американского певца и поэта Б. Дилана «Blowin' in the wind».)
( «Не слышу ответа» – реплика, сказанная главным героем японского сериала «Наездник в маске Дэн-О».)
– С первыми двумя я не знакома, но... Я поняла, что вы хотели сказать.
Она поняла самый последний пример, который, как я считал, будет понятен менее всего. Канари, вам бы лучше углубиться в литературу и музыку.
– Вот все и разрешилось.
Преступление №1: убийство Юрары Канасавы, преступник – Ан Мукудори.
Преступление №2: убийство организатора самоубийств Ёмидзи, преступник – Юрири Канасава.
Преступление №3: убийство Юрири Канасавы, преступник – Куруи Асакура.
Доказательства собраны.
– Любопытная история.
Вид у Канари был не совсем довольный, но она все же наградила меня аплодисментами.
– Спасибо. Но это еще не конец.
– Вот как? Значит, у вас есть что-то еще?
Канари наклонила голову в недоумении, а я рассмеялся.
– Я же в самом начале сказал, что преступником будете вы.
Канари изогнула брови. А я продолжил, не обращая на нее внимания:
– Скажем прямо, план Юрири был непродуман. Точнее, та часть, в которой она хотела не свалить вину на кого-то определенного, а чтобы кто-то взял вину на себя.
Наверное, сложно сделать все идеально, когда ты убил человека и впал в панику. Хотя, пожалуй, у меня, не увидевшего истину, нет прав что-либо говорить по этому поводу.
– И все-таки так нельзя. Даже мы с Хайной смогли все выяснить. Если и остальные заинтересуются, то вычислить правду им не составит труда. А в это время слухи о смерти организатора самоубийств Ёмидзи дойдут до ушей наемных убийц, которые, возможно, заявятся в этот особняк.
– Да, это не исключено... И что с того?
Я принял печальное выражение лица и наигранно посетовал:
– Разве вам ее не жалко? Если все оставить как есть, получается, что ее страдания были пережиты зря. Я бы хотел следовать ее воле. Я хочу, чтобы она оставалась хорошим человеком, который никогда и никого не убивал.
– Да вы за нее горой.
– Мне нравилась Юрири. Мне по-своему нравятся горничные, правда, не в такой степени, как Куруи, – теперь злобная ухмылка. – Жаль, что она не носила очки.
– И что с того? – сказала Канари и нарочито поправила очки.
– Канари, пожалуйста, возьмите на себя роль преступницы.
Сделать фальсификацию, исказить реальность. Я действительно никудышный детектив.
– Я не против, – ответила Канари равнодушно. Да. Как я и предполагал.
– И что я должна сделать? Оставить записку: «Я, Канари Морихара, убила организатора самоубийств Ёмидзи»?
– Нет-нет, этого будет недостаточно. Сказать прямо?
Я буду говорить легко и непринужденно, как поют колыбельную:
– Умрите, пожалуйста.
От этих слов Канари широко раскрыла глаза.
– На слово вам никто не поверит. Пожалуйста, умрите без прекословий и постарайтесь как следует сыграть свою роль.
– Ха-ха! Вот оно что, – Канари рассмеялась, но только в глазах не было и следа улыбки. – Вы столько времени здесь нудели, а что в итоге – просто хотите спастись, так? Вы хотите избавиться от меня, той, что пыталась отнять вашу жизнь, той, что мешает вам.
– Вы меня раскусили, – я пожал плечами. – Все верно. Мне абсолютно нет никакого дела до воли Юрири. Я просто хочу, чтобы вы умерли.
С самого начала моей целью было убрать Канари Морихару. А что насчет Юрири – это была просто хохма.
– Хотя она действительно мне нравилась. Юрири была хорошим человеком. Если бы у нее были кошачьи ушки, я бы смог ее защитить, – я продолжал шутить и уставился на убийцу перед собой.
– Вы сами виноваты, Канари. Ведь вы пытались меня убить.
– Я не требую от вас понимания. Мне это не нужно.
«Справедливый убийца» Канари Морихара.
– Сказать по правде, сегодня утром я наговорил лишнего... Я верю в ваши способности.
Это правда.
– Чем больше смотрю на вас, тем больше убеждаюсь в том, что вы настоящий экстрасенс, что вы борец за справедливость. То, что вы делаете, и называют «окончательным правосудием». Ведь полиция, следователи и прочие лишь улаживают свершенное преступление. Они гораздо медлительнее «Справедливого убийцы».
– Канари, которая предотвращает преступления, и есть борец за окончательное правосудие. Пусть общественность не признает вас, но я считаю, что вы ни в чем не ошибаетесь, – расхваливал я ее.
На лице Канари промелькнула радость.
– Однако! – я с силой ударил по столу и громко заявил: – Мне все это безразлично! Плевать на то, борец ли вы за справедливость, настоящие ли у вас способности! Лишь одно имеет значение, только одно! Вы – мой враг! Канари Морихара!
Я возомнил о себе бог весть что и бросался до тошноты своенравными замечаниями. Я даже не лицемерил, а просто забрасывал врага неприглядными суждениями.
– Мне нет никакого дела до мира во всем мире, или до стабильности в обществе! Неинтересно. Канари, вы сказали, что я уничтожу этот мир, но, тем не менее, я хочу жить. Хочу жить с ней, с Хайной. Скольких бы людей она ни съела, пусть я даже великое зло или добро, какие бы неудобства я ни доставлял всему человечеству, я хочу жить! Разве нельзя?
– Сдохни. Нельзя. Таких людей, как вы, я зову злом. Поэтому я не могу отпустить вас – человека, которого я видела во сне.
Опа. Катализатор вернулся. Видимо, больше не могла сдерживаться. Похоже, она напряглась. Но я в еще большем напряжении!
– Сдохни. Вы должны умереть, – твердо произнесла она.
– Вещий сон, да? – я откинулся на спинку стула и уставился в потолок. – Вы вроде говорили, что эта сила дарована вам Богом.
– Сдохни. Да, я так считаю.
– К сожалению, этого парня – Бога – я терпеть не могу. Правда, я не знаю, существует ли он вообще, но при встрече я бы ему врезал.
Ненавижу Бога, который сотворил с Хайной такое.
Ненавижу Бога, который изуродовал мою судьбу.
Ах да, вчера ночью во сне я забыл ему врезать.
– Сдохни. Здесь не о чем говорить.
– Да. Разговор окончен.
Скри-и, я отодвинул стул и встал.
– К бою.
Руки мои были безвольно опущены, я не принял никакую стойку, просто стоял на том же месте. Канари с недоумением встала напротив меня. Она не понимала, почему я был так самоуверен. Ведь в рейтинге Ёмидзи меня вообще не было. В том рейтинге.
– Сдохни. Думаешь, если я безоружна, то ты сможешь победить меня? Не стоит меня недооценивать.
Канари приготовилась. Я не специалист в драках, но даже на мой взгляд ее стойка казалась безупречной. От ее осанки веяло решимостью. Скорее всего, вместе со стрельбой она обучалась и рукопашному бою – истязала свое маленькое тело и, должно быть, достигла совершенства.
Чтобы был мир во всем мире. Чтобы вершить правосудие. Чтобы убивать людей.
Ну а я стойку не принял. Просто стоял столбом, потом сунул руки в карманы.
– Канари, к сожалению, я очень слабый. У меня нет никакой функции, которая бы делала меня сильнее. Поэтому я буду возлагать надежду на других.
– Сдохни. Снова будете полагаться на ту людоедку?
Грубо. Похоже, она боится Хайну.
– Нет, что вы. Как я могу вовлечь Хайну в столь опасное предприятие? К тому же я не хочу, чтобы Хайна сражалась по такой жалкой причине. Я же вчера говорил.
– Сдохни. И что же вы собираетесь делать?
Стоя напротив Канари и держа руки в карманах, я сжал мобильный телефон.
Я уже связался с кем нужно.
Скоро...
– Всем парням парень! Я тот, у кого самое мужественное имя! Ооо Момомомо!
– Всем девушкам девушка! Я та, у кого самое женственное имя! Мэмэмэ Момомомо!
– Мы пришли! – хором.
Вот!
Ооо Момомомо и Мэмэмэ Момомомо. Как им было велено, они с силой распахнули дверь со стороны, где сидела Канари.
– ?!
Канари оглянулась на них с изумленным видом. И это естественно. Никто не может предположить такое развитие событий (а если такое и случится, то все будут в шоке). Взглянув на близнецов, она снова посмотрела на меня и:
– Сдохни. Неужели... эти дети... будут сражаться за тебя? – произнесла с нескрываемым волнением.
– Нет. Как такое может быть? Убийцы в этом особняке не из таких людей. Хотя, было бы проще заказать вас господину Сайленту, но таких денег у меня нет... – я прервался и посмотрел в сторону близнецов.
– Эй! Не стойте там, идите сюда! Поиграем!
Я позвал их, они дружно закивали и побежали ко мне.
Да. Я позвал их в столовую под предлогом поиграть. Любители игр, они не могли отказаться. Получив от меня сообщение, они вошли в столовую через нужную дверь.
Для близнецов – это игра.
– Канари, давайте поиграем?
Ничего не понимающая Канари была растеряна и ослабила свою стойку.
Мгновение, и я побежал.
Я возник перед Ооо, который бежал мне навстречу. Толкнул со всей силы. Он полетел в сторону Канари.
Несчастный случай. Абсолютная неожиданность. Внезапный поворот сюжета.
Канари рефлекторно поймала Ооо.
Она коснулась его.
– Черт! Я...
Поздно.
Есть в этом особняке человек, до которого я могу дотронуться, а Канари – нет.
– Ты... дотронулась до О!
Это было проклятие, наполненное жаждой крови. Трудно даже подумать, что его произнесла десятилетняя девочка.
– Я ни за что не прощу девушку, которая дотронулась до О... Шалава, решила соблазнить О...
– Ты разозлила Мэ... Враг Мэ – мой враг...
– Не смей трогать моего О... Свиноматка! Шалава! Сучка!
– Ты вынудила Мэ грязно выругаться... Не прощу.
Дела все хуже и хуже.
Их замкнутая любовь разгорается, словно они синхронизированы друг с другом, сменяется ненавистью и обрушивается лавиной на Канари.
Ха-ха! Точно в цель.
– Как подло! – завопила Канари. Побледнела. Безумство близнецов привело ее в ужас.
– А вы знаете, что самое подлое в этом мире? – спросил я неспеша. – Это обозвать подлым противника, который делает все возможное ради победы, и тем самым скрыть факт своей небрежности. Нельзя игнорировать собственную бездарность.
Канари уже больше не смотрела на меня. Она сосредоточилась на опасности перед собой.
Итак.
Согласно рейтингу Ёмидзи, Канари выше близнецов, но все оружие, что она привезла с собой в особняк, я конфисковал. Как долго она продержится без оружия?
– О...
– Мэ...
– Убьем ее вместе! – хором.
Близнецы с потухшими глазами с любовью взялись за руки. И спокойно, будто с жалостью, отпустили руки. Между ними тянулось пять проволок.
– Ого...
Их оружие – проволоки, соединяющие правую руку с правой рукой, левую руку с левой рукой, каждый палец, всего десять проволок.
Даже оружие у них такое, что одному не справиться. Все в их замкнутости меня удивляет. Хотя, пусть используют, что хотят. Уж постарайтесь для меня, О, Мэ.
– Канари, вы тоже постарайтесь.
Я вышел из столовой и закрыл за собой дверь.
Угощайтесь, монстрики.
Это начало карнавала.
Выйдя из столовой, я присел на корточки рядом с дверью и погрузился в раздумья. В душе я разговаривал с Богом или кем-то, кого встретил вчера.
Прием, слышишь меня, Бог? Слышишь, мой антоним? Ответа нет. Похоже, он меня игнорирует. Ну и ну, меня невзлюбили. А, ладно, все равно никакой он не Бог. И уж тем более никакой он не Мир. Это был просто сон. Что-то вроде альтер эго. Еще один Ю Фудзи. Или же Ко Фудзи? Возможно, я его больше никогда не увижу. Мне бы и не хотелось. Если бы можно было так просто противопоставить себя Миру, вести диалог с Богом, никто бы и не испытывал страданий. Антоним означает, что без одного существование другого невозможно. Поэтому Мир не может быть моим антонимом. Когда я умру, в Мире ничего не изменится, он все также будет продолжать вертеться.
– Или, может, Мир рухнет.
По крайней мере, мой Мир рухнет.
Так.
Звуки выстрелов, разрушений, рев и прочий шум, доносившийся из-за двери, прекратился.
Кажется, все кончилось. Щелк – дверь открылась.
– Простите, О, Мэ. Вы в по...
Щелк – звук взведенного курка. Из столовой вышла Канари.
– Сдох-ни. Как... жа-ль.
Сбивчивое дыхание. Маленькое тело в дверном проеме едва держало себя на ногах. Красивое некогда платье было изорвано и местами запачкано темно-красными пятнами. Правая рука свисала. Видимо, рана, которую вчера нанесла Хайна, открылась. В левой руке она сжимала небольшой пистолет, который направила на меня.
– Ой? Разве те два пистолета – это не все ваше оружие?..
– Сдохни. Это была ложь.
Ее бледнеющие губы слегка искривились в самодовольной ухмылке.
– Сдохни. Еще бы чуть-чуть... Благодаря их невнимательности все обошлось... Я смогла пристрелить Ооо из своего пистолета, а когда Мэмэмэ... увидела это, то повредилась в уме и совершила самоубийство, перерезав себе горло.
Этого я не ожидал. Я впечатлен «Замкнутыми убийцами».
– Близнецы проиграли?
Бесполезные ребята.
Я мельком заглянул в столовую. Ооо и Мэмэмэ лежали в обнимку в луже крови, подобно бутону цветка, и спали вечным сном. Они были похожи на нас с Хайной, когда мы спим.
– А это ничего, что вы убили тех, кого во сне не видели? – спросил я, и Канари от досады прикусила губу.
– Сдохни... Это ваша вина... Все из-за вас...
– Хм.
Борец за справедливость тоже печется о своей жизни? Или же она считает, что ради мира она должна еще пожить?
– Сдохни. Тем не менее, моя взяла. Умрите, ради блага всего мира...
Канари засмеялась. Радовалась, что наконец-то сможет исполнить свою миссию. Я тоже засмеялся. Все в рамках моего плана. Скрытое оружие? Я так и думал!
– Канари, вы ничего не понимаете. Сложившаяся ситуация вам должна быть хорошо известна.
Мои дерзкие слова заставили Канари недовольно прищуриться.
– Сдохни. О чем вы?
– Сёнэн-манга. Я ведь сейчас нахожусь в крайне безвыходном положении. Моя стратегия провалилась, враг наставил на меня пистолет. Как вы считаете, как бы дальше разворачивались события в правильной сёнэн-манге?
Канари замолчала. Ха-ха! Ну, раз так, я объясню. Громко, чтобы человек, стоящий у нее за спиной, тоже услышал:
– Конечно же, на помощь придут друзья.
Она наклонила голову, хотела было открыть рот, но в следующее мгновение... Из груди Канари появилась рука.
– Гх...ха!..
Рука, превращая внутренности – сердце и легкие – в кашу, пробиралась дальше и схватила пистолет, который сжимала маленькая ручка. Одним движением рука скрутила пистолет и выбросила.
Это была чудовищная сила Куруи Асакуры. С прекрасным, как у статуи, абсолютно безразличным выражением лица он вынул свою правую руку из ее груди. Грубо, разрушительно.
– Вчера мы с Куруи стали друзьями. Кошачьи ушки – великая сила.
Глядя на разбитое тело Канари, я смеялся.
Для «Неубивающего убийцы», не понимающего ценности жизни, убить человека ради друга ничего не стоит. Он охотно согласился на это. Этот наемный убийца обошелся мне дешево.
– Друзья – вот, что нужно каждому. Сила дружбы одолеет врага. Ох, какой поворот событий-то. Детектив из меня не вышел, но, может мне стоит стать героем манги? Как вы считаете, Канари?
– Сдох...ни...
Это был катализатор или крик души? Канари застыла с безобразным выражением лица и глазами, уставившимися на меня.
На всякий случай я пнул ее голову. Не двигается. Да. Труп.
– Большое спасибо, Куруи.
– Не за что. Ничего особенного я не сделал, – резко ответил Куруи и хрустнул шеей.
Наверное, для него это действительно «ничего особенного».
– Когда понадобится, ты поможешь мне, так ведь?
– Да, мы же друзья.
– Да, верно.
– Кошачьи ушки!
– Моэ!
– Е-е-е! – хором.
Возвышаясь над телом Канари, мы с Куруи ударили кулаком об кулак. Воистину прекрасная дружба.
А Канари как-то неожиданно быстро нас покинула. Я распланировал карнавал и дальше: если бы она убила Куруи, то на его место пришла бы Ан, а потом и Сайлент. Я ведь так старался обратить все внимание убийц этого особняка на Канари, а она сошла уже на второй стадии – я разочарован.
Хотя, все получилось.
– Тебе не повезло – стал мишенью этой чокнутой.
Похоже, он тоже не верит в экстрасенсов.
– Вы правы... Однако теперь мне кажется, что ее вещий сон относительно меня был правдив.
– А? Ты о чем?
– О том, что я принесу гибель этому миру. Согласно Канари, я – наихудшее создание прошлого.
– А я в это не верю. Ты не выглядишь настолько опасным.
– Я тоже так думаю. А как вам такой вариант? Мир, о котором говорила Канари, был ее собственным миром. То есть, как и предвещал сон, я принес гибель ее миру – убил ее.
Хотя своих рук замарать не пришлось, конечно.
– Хм. Понятно. Можно, значит, и так трактовать?
Куруи иронически рассмеялся.
Я перевел взгляд на тело и мысленно обратился к Канари.
Канари.
Как вы и сказали, я уничтожил ваш мир. Для вас ваша смерть, наверное, и есть великое зло прошлого. Канари, я признаю. Ваши способности настоящие. Ваш вещий сон сбылся. Или, может, что-то еще грядет в будущем? Я действительно когда-нибудь уничтожу этот мир? Это неважно. Я все равно хочу жить.
– Эй. Ты ведь свободен потом, да? Пойдем ко мне, сыграем в Mario Kart, – сказал Куруи даже слишком обыденно для человека, который несколько минут назад совершил убийство. Дружелюбное приглашение, но этот парень меня и за человека-то не считает. В его глазах я лишь говорящая никчемная вещь. Следует помнить об этом.
– Давай и твою любимую девушку позовем?
М? Кажется, он сказал нечто странное.
– Простите, Куруи. Вы сейчас ничего странного не говорили?
– А? Что странного?
– Эмм... Не могли бы вы повторить то, что сейчас сказали?
– Вот блин... Так-с, я сказал: «Сыграем в Mario Kart».
– Нет, наверное, после этого. Что вы потом сказали?
– Кажется, «и твою любимую девушку позовем».
А, ясно. Это и было странным.
– Спасибо. Наконец-то понял. Куруи, вы ошибаетесь.
– Да в чем же? Та девчонка, которой очень идут кошачьи ушки, твоя девушка, так?
– Верно. Хайна – моя девушка. Я живу только ради нее, я сделаю все, чтобы ее защитить. Мой долг – сделать ее счастливой.
– Значит, я ни в чем не ошибся.
– Нет, Куруи...
Куруи, стоявшему с рассеянным видом, я выпалил прямо:
– Я ненавижу Хайну.
Я никогда не говорил, даже не думал о том, что люблю Хайну.
Я не могу произнести эти слова, даже соврать, что люблю.
А-а, когда же я уже смогу убить Хайну?