Глава 7: Скончаться/Кризис
Анкетирование
Ваше имя?
– Ю Фудзи.
Вам доводилось убивать людей?
– Да.
Зачем Вы убиваете?
– Из мести.
Вы помните, скольких людей Вы убили?
– Двоих.
Вы помните свою первую жертву?
– Я убил супружескую пару. Сначала жену, потом мужа. Я все хорошо помню. Я не могу забыть.
Вы согласны с тем, что людей убивать нельзя?
– Да.
Почему?
– Здесь и говорить не о чем. Убивать нельзя. Это непростительно, даже если совершено ради пропитания.
Что Вы думаете о других убийцах?
– Ненавижу их.
Что Вы думаете о себе?
– Ненавижу себя.
Спасибо, что уделили время.
– Господин Ю, вам писать не нужно. Вы же не убийца.
– Да, верно. Простите.
Анкету, которую я заполнил честно, ничего не тая, я выбросил, не показав Ёмидзи.
– Хайна, если не поторопишься, уйду без тебя.
– А-а! Подожди! Да подожди же! Ю!
Я тяжело вздыхал, наблюдая за тем, как Хайна пытается упаковать вещи. Я положил на пол сумку, в кототой даже с учетом краденных вещей еще оставалось место, и присел на кровать.
Минула ночь, настал полдень. Близится время отъезда.
– ...
Вдруг я вспомнил вчерашнюю трагедию. Вчера вечером погибло трое: Канари Морихара, Ооо Момомомо, Мэмэмэ Момомомо. Если с натяжкой представить, что это детектив, то:
Преступление № 4: жертва – Ооо Момомомо, преступник – Канари Морихара;
Преступление № 5: жертва – Мэмэмэ Момомомо, преступник – она же (самоубийство);
Преступление № 6: жертва – Канари Морихара, преступник – Куруи Асакура.
Вот, что получится.
Сказать по правде, во всех происшествиях было много никудышного.
Для начала, моя помощница Хайна вычислила преступника раньше, чем детектив – никудышная помощница.
Преступник... Хм. Их было много, и все они в самых разных смыслах были никудышными. То забывали орудия убийства, то были пойманы с поличным. В общем, мне кажется, что самим преступлениям чего-то не хватало, было мало загадок, они были скучны и банальны, детектив оказался никудышным.
Хотя я, никудышный детектив, не имею права, конечно же, говорить что-либо по этому поводу.
Кстати, как и в случае с Ёмидзи, Хайна с аппетитом съела свои любимые части у всех трех трупов. Потому что нельзя, чтобы добро пропадало.
И тут послышался стук в дверь. «Входите!» – сказал я, и в комнату вошел Сайлент.
– Привет. Машины подъехали, вы готовы?
– Я-то готов... А вот Хайна... – я бросил взгляд в сторону.
– Так! Закончила!
Хайна радовалась, встав в победную позу. Возможно, из-за того, что она запихала вещи в рюкзак как попало, он казался гораздо больше, чем в день приезда. Вот-вот молния разойдется.
– Ну что ж. Ладно, пойдем, Хайна.
– Хай-на!
По пути к нам присоединилась Ан, и мы вчетвером зашагали по коридору.
Вот мы и покидаем особняк. Грустно... Да ни капельки. Хочу скорее домой.
Мы спустились в прихожую, там нас ждал Куруи. Видимо, пришел проводить.
– Здоров.
Он поднял руку в приветствии. Но когда они с Ан встретились взглядами, его лицо в миг приобрело суровое выражение. С Ан было то же самое. События позавчерашнего дня все еще были свежи.
– Хм! Я пошла! – выплюнула Ан и покинула прихожую. Сайлент поспешил за ней, но на полпути обернулся:
– Куруи, подумай над моим предложением, – сказал он и закрыл дверь.
– Что за предложение? – спросил я Куруи, и тот устало почесал голову.
– Этот Сайлент предложил мне стать наемным убийцей.
Он что, вербовщик? Хотя Куруи эта работа бы подошла.
– И что вы будете делать?
– Не знаю, – теребя свои сияющие черные волосы, Куруи дал неоднозначный ответ.
– Кстати, а кем вы сейчас работаете?
Мне трудно себе представить.
– Да никем.
– Э... А деньги?
– Родители дают.
– ...
Конченный человек. Не мне, конечно, судить, но он просто нечто. Не учится, не работает, отаку, убийца... У этого парня есть только внешность.
– Ну, нам пора. Спасибо за все.
– Спасибо за все!
Мы с Хайной поклонились. Куруи улыбнулся доброй и прекрасной улыбкой и пожал мне руку.
– Я тебе напишу.
Удивительно – наверное, он не любит одиночество.
Мы вышли, метрах в ста впереди стояли два автомобиля. Один из них, в котором сидели Сайлент и Ан, медленно тронулся с места. А-а, я же с ними не попрощался как следует. Ну ладно.
Мы с Хайной шли той же дорогой, что и пришли сюда. И тут:
– А! Забыла! – закричала Хайна. Вот дает...
– Прости, Ю. Иди вперед! – сказала она и тут же повернулась и побежала обратно в особняк. Пришлось продолжать путь в одиночку. Перед лимузином стоял человек.
– И снова здравствуйте, – сказал он и улыбнулся. Это был тот же водитель, что привез нас сюда – парень с вежливыми манерами и узкими глазами.
– Здравствуйте. Спасибо вам и на этот раз.
Когда я сообщил водителю, что Хайна что-то забыла, поэтому задержится, то он лишь сказал «хорошо» и хихикнул.
– А почему... – решил задать я давно интересующий меня вопрос. При первой встрече я постеснялся.
– Почему вы носите черный врачебный халат?
Я снова взглянул на него. Сияющие черные волосы. Кожа белая, словно кость. Узкие глаза, которые превращаются в щелочки, когда он смеется. Это был жуткого вида парень с мрачной атмосферой, витающей вокруг него.
– Это мой стиль. Хи-хи, – сказал черный парень.
– Извините, что не представился. Меня зовут Ёмидзи. Очень рад знакомству.
– А-а, значит, тот Ёмидзи, который в особняке, – это был самозванец?
– Да. Проходимец, выдававший себя за меня.
В ногах правды нет, поэтому Ёмидзи (настоящий) сел в машину. Глядя в зеркало заднего вида, он заговорил.
– Я бы никогда не придумал такие безвкусные имена, как «Питающийся убийца» или «Неубивающий убийца». Например, госпоже Хайне больше бы подошло «Шок-Кинг»... Хотя нет, «Кук-Кинг»( Оба прозвища пишутся иероглифами «есть» и «король».).
...А, нет.
– Ой. Вам не нравится? Господин Ю, а какие бы вы имена дали?
– Ну даже не знаю... Эмм, для Хайны что-то вроде «Дайнинг-Киччинг»(По-японски пишется как «ресторан с большим количеством заказов». )?
– !
Не надо восхищаться. Не надо смотреть на меня, словно готов снять передо мной шляпу. Не нужно щелкать пальцами.
Организатор самоубийств Ёмидзи.
В отличие от самозванца, настоящий – довольно интересная личность.
– И все же, господин Ю, вы не очень-то удивлены. Так неинтересно.
– Нет, я очень удивлен, – сказал я, но, на самом деле, я не очень удивлен. Конечно, меня поразил тот факт, что водитель – это организатор самоубийств Ёмидзи, но что касается того, что в особняке был самозванец, то тут скорее не столько изумление, сколько понимание.
– Я шестым чувством чувствовал, что он подставной.
– Вот как?
– Ну как подставной, мелкая сошка. Господин Ёмидзи, который нас позвал... Это же вы Ёмидзи. Тогда назовем его Лжеёмидзи.
– Можно и Шут-Ёмидзи.
– Нет, пусть будет Лжеёмидзи.
А у него есть чуство юмора. Волнение уходит.
– Под предлогом организации оффлайн-встречи Лжеёмидзи собрал убийц. По его словам, он хотел поближе с нами познакомиться, однако все время сидел в заперти в своей комнате.
Он словно боялся убийц.
Даже если ему доставляло огромное удовольствие наблюдать за происходящим через камеры, сами его действия выдавали его ничтожность.
– Так же было странно, что он нанял господина Сайлента. Если бы он действительно был сильнейшим человеком в криминальном мире, то мог бы и сам со всем справиться. Даже противостоять Ан не составило бы труда, верно?
– Хи-хи! Как знать? Госпожа Ан довольно сильная.
– А правда, что вы с ней друзья?
– Да. Она мой самый дорогой друг, – сказал он без капли стеснения. Понятно.
«...Организатор самоубийств Ёмидзи – мой друг. Но тип, который решил провести какую-то оффлайн-встречу в этом особняке, мне не друг и вообще никто!»
Значит, в словах Ан не было никакого скрытого смысла, все лежало на поверхности. Если вспомнить, то и слова Сайлента порой звучали многозначительно. Например, что «невозможно наблюдать всю мощь организатора самоубийств Ёмидзи в этом особняке».
– Только Ан и господин Сайлент знали, что организатор самоубийств, который в особняке, – самозванец?
– Верно. Он нанял господина Сайлента, чтобы другие подумали, что он и есть настоящий Ёмидзи. А что касается госпожи Дуриан...
– Госпожи Дуриан?
– Ах, простите. «Дуриан» – это прозвище госпожи Ан. Хи-хи! Хотя она злится, когда ее так называют.
И не удивительно.
– Это прозвище придумал один наш друг, совсем недавно. Впрочем, это не столько прозвище, сколько имя, которое он использовал в своих размышлениях. В общем, с тех пор я стал называть ее госпожой Дуриан. Так вот, что касается госпожи Дуриан, то это я ее прислал.
– Прислали?
– Когда я узнал, что кто-то выдает себя за меня, то решил сделать ему подношение в виде стихийного бедствия – Ан Мукудори. Я думал, что она перевернет здесь все с ног на голову, но, видимо, господин Сайлент сдерживал ее. В этом есть и моя вина, ведь мог сказать ей лишь: «Развлекитесь как получится».
Это напутствие мне показалось странным, но если принимать во внимание особенность Ан, то понять можно.
– Итак... Кем же был на самом деле Лжеёмидзи?
– Сюити Кибатори.
Сюити Кибатори.
Старший сын в семье Кибатори, прежний владелец особняка... Прежний? А-а, все ясно. Это был театр одного актера – Сюити Кибатори. Он притворился Ёмидзи, установил камеры по всему дому, используя возможности финансовой олигархии Кибатори, собрал информацию об убийцах, для своей безопасности привлек наемного убийцу, нанял горничных в качестве корма и манипулировал убийцами.
– Используя вашу репутацию, он собирался оказать давление на убийц?
– Да, собирался.
– А что им двигало? Неужели правда, что у богатых свои причуды?
– Его мотивы мне наконец стали ясны. Господин Сайлент мне многое рассказал.
Значит, это правда, что Сайлент и организатор самоубийств коллеги? Хм. Похоже, пока мы с Хайной играли в детективов, этот наемный убийца вел свою закулисную деятельность.
– Но прежде я расскажу о развлечении, которое он для вас приготовил, – произнес Ёмидзи, посмеиваясь. – Хозяин особняка задумал Смертельную игру.
– С-смертельную игру?..
– Да. В столовой была произведена масштабная реконструкция: нажатием одной кнопки видвигаются стальные прутья, и комната превращается в клетку.
– Клетку...
– Да, клетку. Особую клетку, которую не способна разрушить даже сила Куруи Асакуры. Ёмидзи (плачет) собирался банально запереть всех вас в клетке, чтобы в конце выпустить последнего выжившего.
– Совсем как в «Королевской битве»[22]...
Хоть Ёмидзи и говорил улыбаясь, мне было не до смеху. По спине пробежал холодок. В груди зародилось чувство опасности, ситуация была немного глупой. Нас пытались убить, а мы и не подозревали.
– Пробыть в особняке минимум неделю – это правило лишь для того, чтобы вы оставались в особняке, пока все не соберутся.
22 «Королевская битва» (1999) – роман писателя Кюсюна Таками. По мотивам романа был снят одноименный фильм.
– Получаестся, мы обязаны Юрири своими жизнями?.. А зачем вообще это все было нужно? Если он хотел убить убийц, то у него было полно возможностей. Например, мы же ели еду, которую для нас готовили.
– Он не просто хотел убить всех вас, а развлечься. Предполагаю, что для него это была игра.
– Игра?
– Не понимаете?
– ...
– Старший сын семьи Кибатори, который никогда ни в чем себе не отказывал, пресытился беззаботной жизнью. Ему надоело стоять над людьми.
Поэтому он решил стать над демонами.
Ему захотелось доминировать над убийцами.
Говоря это, организатор самоубийств безумно смеялся.
– Вы понимаете его мотивы, господин Ёмидзи?
– Да. Пару раз я и сам проводил подобные Смертельные игры. Было весело.
Такое вообще возможно? Говорит об этом так просто.
– Впрочем, господин Ю, вы ведь тоже понимаете Сюити Кибатори, разве нет?
Притягательная сила его взгляда и голоса возросла.
– Вы не на шутку разошлись. Вами убито трое убийц.
– Ошибаетесь. Ни одного из них я и пальцем не тронул.
– Тем не менее, это вы все спланировали. Я прав?
– Ну...
Вообще-то да.
– Господин Ю, то, что вы сделали, это, несомненно, именно то, что пытался сделать Сюити Кибатори.
Стать над демонами, манипулировать убийцами.
– Вы меня переоцениваете. Я не настолько значительная фигура. Я лишь ловко управлял всеми.
– Если это не манипуляция, то что же это? Хи-хи! Господин Сайлент высоко ценит вас... Или, даже можно сказать, побаивается.
– ...
– Если бы Сюити Кибатори не назвался мной, то ничего бы не вышло. Да еще и умер он на полпути к цели. Ворона в павлиньих перьях на деле оказалась всего лишь вороной. Однако же, господин Ю, вы сделали гораздо больше, чем он.
Его темные зрачки в зеркале заднего вида полностью меня захватили.
– И как вам это понравилось, стоять над демонами?
Драма, разыгравшаяся вчера вечером. Карнавал, подчинивший убийц. Все шло по плану, все действовали так, как и было задумано, даже смешно. Весь мир как будто вертелся у меня на ладони. Я ощутил эйфорию, порожденную риском и трепетом. Я ощутил превосходство, словно стал Богом. То чувство, что я испытал тогда, было и вправду незабываемым...
– Чепуха. Я сыт по горло хождениями по лезвию ножа, – я вздохнул и как бы посмеялся над собой.
– Ужас... Это была просто нелепая оффлайн-встреча.
– Вижу, у вас остались плохие воспоминания. Лишь о самой встрече!
...Глупые шуточки у него. Но нельзя расслабляться. В отличие от самозванца в особняке, этот Ёмидзи настоящий. Сильнейший человек в криминальном мире. Возможно, все его эти шуточки и дурачества лишь для того, чтобы усыпить мою бдительность.
– Не поймите меня неправильно! Это была лишь глупая шутка, чтобы усыпить вашу бдительность, господин Ю!
...Что же делать? Он вот-вот усыпит мою бдительность.
– Итак, шутки в сторону, – сказал Ёмидзи спокойно, как будто ничего и не было. – На самом деле я давно знал о госпоже Хайне. Именно поэтому я и стал водителем, чтобы привезти вас сюда и отвезти домой.
– Вы знали о нас?
– Меня заинтересовала девушка, которая ничего, кроме человечины, не ест. Можно сказать, что она – вершина пищевой цепи. Очень интересно.
– А-а, понятно. Ваша цель – Хайна, да?..
Плохо дело. Этот парень оказался врагом. Пока мое волнение нарастало, Ёмидзи еле заметно покачал головой.
– Только поймите меня правильно. Я не собираюсь причинять вред госпоже Хайне. Она просто объект моего интереса. И еще, господин Ю, у меня к вам один вопрос.
И он задал свой вопрос так непринужденно, словно говорил о какой-то ерунде:
– Вы ненавидите свою девушку?
Все поплыло перед глазами. В горле вдруг пересохло, голос охрип.
– С... чего... вы... взяли?
– Потому что вы не взяли багаж госпожи Хайны.
– Что?..
– Когда четыре дня назад я привез вас сюда, у вас, господин Ю, была лишь легкая сумка, но, несмотря на это, вы не потрудились помочь вашей девушке нести ее тяжелый багаж. И сегодня история повторилась.
– Ха-ха...
Я рассмеялся над своей маленькой, элементарной ошибкой.
Правда, что ли? Багаж?
Да уж, с этой заботой я становлюсь беспечен.
– Мой промах. Впредь нужно быть осторожнее. Чтобы показать, как сильно я люблю Хайну.
– Значит, я был прав: вы ненавидите госпожу Хайну.
– Да, – кивнул я с лицом, будто говорящим: «И что с того?». Похоже, я больше не смогу от него ничего утаить.
– Я ненавижу Хайну Хинамуру всеми фибрами своей души. Она выводит меня из себя. Человек, которого я больше всего на свете хотел бы убить, – Хайна.
Когда я это сказал, Ёмидзи странно наклонил голову.
– И, тем не менее, вы ее парень... так?
– Да. Парень ведь должен любить свою девушку?
Думаю, здесь самое место придиркам.
– Похоже, у вас на то есть серьезные причины.
– Да, есть.
Как только я произнес это, Ёмидзи повернулся и приблизился ко мне. Из-за того, что все это время мы разговаривали через зеркало заднего вида, в тот момент, когда я встретился с его жутким взглядом без посредников, меня словно парализовало.
– А вы не расскажете?
– Это не очень веселая история...
– Потому я и хочу послушать.
...Уж больно радостным он выглядит. У этого человека нет ни стеснения, ни тактичности. Неудивительно, что они с Ан дружат.
– Что ж, ладно, – сказал я, немного подумав и приняв позу побежденного. Мне почему-то захотелось рассказать кому-нибудь. О том, о чем никому не хочу говорить, просто попробовать.
– Начнем с зарождения нашей любви.
Я начал свой рассказ. Рассказ о том дне, когда я стал собой. О том аду, который мы создали вдвоем – она, лишившая меня надежд, и я, стремившийся к отчаянию.
С Хайной я впервые встретился, когда мне было десять. Тогда я был самым обычным мальчишкой. Жил дружно со своей семьей: родителями и сестрой, которая на два года была старше меня. Думаю, что я был счастлив. В то время никаких особых переживаний у меня не было, хоть я и говорил, что хотел бы родиться в более состоятельной семье, то сейчас я могу смело заявить, что десять лет – это был пик моего счастья.
Я никогда не забуду двенадцатый день рождения моей сестры. В тот день я встретил Хайну.
Я поссорился с мамой из-за какого-то пустяка и заперся в комнате на втором этаже. Это был трудный возраст. Оставив меня в покое, семья начала праздновать день рождения.
И тогда произошла трагедия.
Родители Хайны пришли «накормить» свою дочурку. Сама Хайна начала «готовить» себе лет, вроде, с пятнадцати. А до этого времени ее «кормили» родители.
Использовали мою семью в качестве ингредиентов.
Услышав крики сестры, я направился в гостиную, и перед моим взором предстала картина: мама, которой вскрыли грудную клетку, отец, погибший от трех ножей, торчавших у него из спины, и отрубленная топором голова сестры.
Сестру звали Ю. Ю Фудзи.
Я не мог даже крикнуть. Я не мог даже заплакать. Я не мог понять, что же я вижу. Но все же тот ад через мои пять чувств постепенно проникал в меня и насиловал мою душу.
– Потерпи, Хайна. Сейчас будет готово.
– Да, будь хорошей девочкой, посиди там.
– Хорошо.
Ведя непринужденную беседу, супружеская пара расчленяла мою семью, а девочка, примерно одного со мной возраста, смотрела на все это и улыбалась. В голове у меня все помутилось. Я ощущал, что моя психика с треском разрушается.
И тогда.
За секунду до разрушения, девочка нашла меня. Я дрожал. Я содрогался. Я был в ужасе. Я думал, что меня сейчас убьют. До того, как отчаяние поглотило меня, эта девочка подошла ко мне:
– Привет. Я Хайна, – сказала она, невинно улыбаясь.
– Сейчас папа и мама говорят мне еду.
Десятилетний я не понимал, о чем говорит эта девочка.
– Троих достаточно, поэтому ты не нужен. Спрячься. Если папа и мама тебя найдут, то убьют.
Она улыбалась. И тогда я вдруг успокоился. Она взяла меня за руку, отвела на второй этаж и предложила спрятаться в стенном шкафу. Я просидел в шкафу на корточках все то время. Я слышал, как они весело беседовали за «ужином». Я стал хладнокровным, я сосредоточил все – мою душу и разум, которые готовы были разрушиться, ад, что проник в мое тело, – на желании пустить кровь той семье.
Хайна отпустила меня!
Так радостно, так горделиво, словно хотела показать, что она хорошая девочка, она спасла меня. Спасла! А сама убила всю мою семью!
Не прощу! Никогда не прощу!
Ту супружескую пару, что зверски убила мою семью! И ту девчонку, что дала мне уйти!
Убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью, убью!
Я заставлю тебя сожалеть о том, что ты отпустила меня!
Я сидел в шкафу и как проклятие повторял эти слова.
А потом.
Я искал эту семью, зная лишь имя «Хайна». На это у меня ушло много времени. Когда я нашел их, мне было семнадцать лет. Семь лет поисков и вот наконец-то я их нашел. Я был счастлив.
Я проник в дом Хайны, вскрыл ее матери грудную клетку, так же, как они сделали с моей мамой, вонзил три ножа в спину ее отца, так же, как они вонзили в спину моего. Все сделал на глазах у Хайны. И так же, как они отрубили голову моей сестре, я собирался отрубить голову Хайне, и на этом моя месть должна была бы завершиться. Я стал говорить о себе так же, как и моя озорная сестра Ю.(Здесь имеется в виду, что он стал говорить о себе не «орэ» («я», муж.), а «боку» (тоже «я», но менее фамильярное, чем «орэ»).
Тогда наши с Хайной глаза встретились.
– А-а... А-а... Т-ты... Ты...
Хайна вспомнила меня. Она вспомнила мальчика, которому дала уйти семь лет назад. И она поняла, что этот мальчик убил ее родителей. Лицо Хайны исказила грамаса отчаяния. Я впал в экстаз от того, что, глядя на нее, я с трудом мог описать ее выражение лица. Ха-ха!
Блаженство! Мне так понравилось наслаждаться ее страданиями, что я остановился.
Затем...
– Аааааааааааааааааааааааааааааааааааа!
Она кричала, словно хотела сама уничтожить собственную душу. Хайна сломалась. Все ее тело прошибло потом, она билась в конвульсиях, словно ее ударило током, ее рвало, и она упала без чувств.
Увидев все это, я не знал, что делать.
Сначала я подумал прямо так и отрубить Хайне голову, но не мог позволить ей так легко умереть. Поэтому я грубо тряс ее, несколько раз пнул в живот и, наконец, привел ее в чувство.
Придя в себя, Хайна огляделась по сторонам, увидела тела своих родителей. Она переводила взгляд с них на меня и обратно.
– Скажи, ты что, приготовил мне поесть? Спасибо!
Ее лицо озарила лучезарная улыбка, и Хайна вцепилась зубами в своих родителей – ням-ням, чавк-чавк, хрусь-хрусь, грызь-грызь, хлюп-хлюп. Она приступила к трапезе. С таким аппетитом.
Я был в замешательстве, я поднялся, и, посмотрев на меня, Хайна, чей рот был измазан в крови, спросила: «А ты кто?» И я все понял. Испытав шок при виде сцены убийства своих родителей, она потеряла память! На ее глазах ее любимые родители были зверски убиты. Ее любимые родители убиты мальчиком, которого она отпустила. Психика Хайны этого не выдержала. Забыв обо мне и моих родителях, психическое состояние Хайны обрело равновесие.
Я не мог простить.
Не мог простить Хайну, которая таким образом избежала страданий. Я, который на протяжении семи лет истощал свою душу, превозмогал муки, не мог простить Хайну. Поэтому я не стал убивать Хайну, лишившуюся памяти. Я решил вернуть ей воспоминания. Я верну ей воспоминания о том, что я убил ее родителей, и затем снова ввергну ее в ад, а в финале отрублю ей голову, как они отрубили голову моей сестре.
Я поклялся.
Поэтому...
– Меня зовут Ю, Ю Фудзи.
Я назвался именем сестры.
Я признался Хайне в чувствах.
Хайна была не против.
Так мы стали парой.
– Ясно. Хи-хи!
Организатор самоубийств, выслушав мою историю, весело рассмеялся. Хотя история была не из веселых.
– Значит, «Ю» – это имя вашей сестры. Как же вас на самом деле зовут?
– Это секрет, – попробовал я изобразить из себя таинственного парня.
– Правда? Как жаль. Ко Фудзи.
– Если знаете, то не спрашивайте...
Как стыдно-то.
Учитывая, что в школу я все-таки ходил, выяснить мое имя, думаю, труда не составило. Лжеёмидзи тоже собрал достоверную информацию.
– Хи-хи! Теперь мне вас лучше называть господином Ко?
– Нет, называйте меня, пожалуйста, Ю.
Ёмидзи с пониманием улыбнулся.
– Господин Ю, вы стали парнем госпожи Хайны и решили во что бы то ни стало сделать ее счастливой?
– Да. Обследований в больнице мы не проводили, но, мне кажется, что ее потеря памяти временная, вызвана шоком. Насколько мне удалось выяснить, воспоминания вернутся сразу же, как только ее душевное состояние станет стабильным.
Поэтому я сделаю ее счастливой. Я должен сделать ее счастливой. Чтобы она меня вспомнила.
– Когда я ее убью, то снова стану Ко.
Я преподнесу голову Хайны в качестве жертвы на могилы моих родителей и сестры.
– Но вам не кажется, что здесь есть противоречие? То, что госпожа Хайна лишает жизни других, чтобы жить самой, – это естественное поведение, она вынуждена так поступать.
– Разумеется, все так. С Хайной все в порядке, она всегда все делает правильно. Это со мной что-то не так, – сказал я и добавил со вздохом. – Разве это плохо?
Сколько не уговаривай, а сердце никогда не слушает, что ему говорят. Причина, по которой мне нравилась Юрири, – сострадание и эмоциональность. У нее на глазах убили сестру, что привело ее к помешательству и сделало глупой и жалкой. Я как будто бы в зеркало смотрелся. Смерть близкого человека всегда тяжела. Она может сломать человека.
– Как же человек противоречив.
– Хи-хи. Ха-ха-ха-ха-ха!
Ёмидзи больше не мог сдерживаться и залился смехом.
– Превосходно! Очень интересно! Замечательно, господин Ю! Вы замечательная пара! Вы извращены, вы искажены, вы закончены!
– Ну, спасибо...
Говорит, словно меня рядом нет.
Вдоволь насмеявшись, Ёмидзи вернулся к своему прежнему тихому говору.
– Хи-хи! Господин Ю, получается, что вы встречаетесь с тем, кого больше всего ненавидите.
– Получается. Чтобы сделать Хайну счастливой, удобно быть ее парнем. К тому же это как спать на дровах и лизать печень.
Ёмидзи удовлетворенно кивнул.
– «Спать на дровах и лизать печень» – идиома, пришедшая из китайской исторической хроники о периоде Чуньцю, когда Фучай-ван, чтобы отомстить Гоуцзянь-вану за смерть своего отца, спал на дровах, и боль, что испытал он тогда, приободрила его. Он исполнил свою месть, а потом потерпевшему поражение Гоуцзяню пришлось лизать печень, подвешенную в комнате. Это мучение напоминало ему о позоре поражения, и он разгромил Фучая... Одним словом, это означает, что нужно пройти тяжелые испытания, чтобы достичь цели.
(Имеется в виду летопись Чуньцю («Вёсны и осени»), охватывающая период Чуньцю (с 722 по 479 гг. до н. э.).
– Ну да...
Таких подробностей я не знал. А он – эрудит.
– Ясно. Для этого вы и стали парнем госпожи Хайны? Играете в любовь с тем, кого ненавидите сильнее всего в этом мире, и таким образом вы подпитываете свое чувство мести.
–Да. Я ненавижу Хайну, – я понимал, что голос мой дрожал. – Один ее голос меня раздражает. А когда я вижу ее лицо, хочется врезать! Когда она рядом, мне хочется растоптать ее! Я притворяюсь ее парнем, превозмогая отвращение к ней!
Это отвращение и есть доказательство мести.
– Всякий раз, когда она произносит мое имя, тошнота подступает к горлу! Когда она вылизывает мою правую руку, я готов умом тронуться! Я так хочу убить Хайну, что еле сдерживаюсь!
Это мои дрова и печень.
– Вы лжете.
Дыхание остановилось. Слова пропали.
Жутковатый голос продолжил:
– Ваше отвращение какое-то наигранное... Хотя нет. Не так. Ваша лжелюбовь отдает правдой. Да, так будет точнее.
Я ничего не мог сказать.
– Пока вы изо всех сил старались осчастливить свою девушку, пока вы отчаянно опекали ту, чье существование отвергнуто миром, ваши чувства к ней начали просыпаться. Пока вы ревностно создавали стену, именуемую показной любовью, вы, сами того не замечая, погрязли в ней по уши...
Я ничего не мог ответить.
– Любовь и ненависть – две стороны одной медали. Эти понятия тесно связаны друг с другом. Любовь сменяет ненависть – это не такая уж и редкость. То же самое и с ревностью. В вашем случае все совсем наоборот. Переполнявшая вас ненависть сменилась любовью. Или еще только сменяется?
Я...
– Вы слишком долго лежали на дровах, вам на них стало уютно. Вы слишком долго лизали печень, вы пристрастились к этому вкусу. Наверное, это сравнимо с симптомом отравления. Хи-хи! Вот незадача: страдание сменило наслаждение. Вы словно мазохист.
Организатор самоубийств видел людей насквозь, он одарил меня садистской ухмылкой.
Я не мог выдавить из себя и слова.
Когда мы с Хайной начали встречаться, я ненавидел все ее существо. Я испытывал жуткий стресс только от одного ее присутствия. Но в последнее время она начала очаровывать меня. Ее солнечная, невинная улыбка. Красота жизни, которую я вижу, когда она «ест». Даже клыки, которыми она вгрызалась в мою семью, кажутся мне прекрасными. Что-то странное происходит. Я ведь должен был сделать Хайну счастливой, чтобы она вспомнила меня... Неужели, пытаясь сделать ее счастливой, я сам стал немного счастлив? Во мне идет ожесточенная борьба между любовью и ненавистью.
Сейчас ненависть сильнее. Сильнее.
Сейчас...
– Похоже, ваша девушка-людоедка заглотила ваше сердце, – Ёмидзи засмеялся. – Господин Ю, вы не хотели бы стать моим другом?
– Что это значит?.. – наконец-то я смог что-то сказать.
– То и значит. Давайте дружить. Я буду очень рад, если мы будем с вами ладить так же, как и с госпожой Дуриан. Я из тех людей, что бережно относятся к своим друзьям. Я также возьму на себя заботу о «пропитании» госпожи Хайны. Я никому не выдам ее грех, а также и ваш тоже.
– Спасибо, конечно, но зачем вам это?..
– Мне интересно, чем же кончится ваша история. Не хотелось бы, чтобы вас просто схватила полиция, или кто-то убил. Когда однажды госпожа Хайна вас вспомнит, что вы предпримете? Я хочу увидеть этот конец.
– Понятно. Странные у вас интересы.
Но понять их можно.
– Сейчас я с уверенностью могу заявить, что вы – настоящий.
Настоящий. Настоящий сильнейший человек в криминальном мире. По сравнению с этим психом, тот самозванец в особняке – невинный котенок.
– Я не столь значимая персона. Я – организатор самоубийств. Только и всего.
Ёмидзи улыбнулся. У него была красивая улыбка, поэтому я тоже улыбнулся.
– Рад знакомству.
– Очень рад с вами познакомиться.
Мы с Ёмидзи обменялись дружеским рукопожатием, и в окно машины я, наконец, увидел Хайну. Она бежала изо всех сил, а за спиной у нее висел рюкзак, готовый разорваться на части в любую минуту.
– Прости! Задержалась.
Тяжело дыша, Хайна села рядом со мной.
– Что так долго? Что же ты забыла? – спросил я со вздохом, на что Хайна смущенно улыбнулась.
– Эмм, вот. Забыла в ванной, – ответила она и достала из кармана заколку с подсолнухом. Ту, что я ей подарил. Мой первый подарок. Я выбрал наугад. Дешевая вещица.
– Дурочка. Могла бы оставить там, я бы тебе другую купил...
– Хе-хе! Нет. Мне эта нравится.
– Вот как?.. – я кивнул и закрыл глаза. А-а, что же это за боль в груди?
– Ой. А это не тот же водитель, что привез нас сюда?
– Да, тот же. Пока мы тебя ждали, я успел с ним подружиться.
– Да. Госпожа Хайна, рад с вами познакомиться.
Хайна пожала руку, которую протянул ей организатор самоубийств.
– Что ж, можем уже отправляться в путь, господин водитель с чудесной улыбкой.
– Хай-на!
Произнес знакомый ответ – кто бы мог подумать? – организатор самоубийств. А он шутник. Хайна закричала: «Спародировал меня!», и я рассмеялся.
Мы не спеша направились домой.