Сквозь время

Гермиона лежала в постели Больничного крыла, её тело всё ещё болело от раны, полученной на дуэли. Свет лампы мягко освещал её лицо, придавая ему почти призрачный оттенок. Её глаза были закрыты, но за ними кипела работа мысли. Она не могла перестать думать о своей миссии — изменить Тома Риддла, чтобы предотвратить его превращение в Волдеморта.

"Как я могу повлиять на него?" — спрашивала она себя. — "Он уже показывает признаки жестокости и амбиций. Но разве не остаётся хоть капля добра в его душе?"

Она вспомнила моменты, когда Том проявлял заботу о ней, как он навещал её в Больничном крыле. Эти маленькие знаки внимания давали ей надежду, что в нём ещё осталось что-то человеческое. "Может быть, если я смогу пробудить в нём лучшие качества, он откажется от своего тёмного пути," — думала она.

"Но как?" — продолжала она размышлять. — "Как убедить его, что сила и власть не стоят жертв, которые он готов принести ради них?"

Её мысли прерывали воспоминания о друзьях из настоящего — Гарри, Роне и Джинни. Она скучала по ним и мечтала вернуться домой. Но она знала, что её миссия здесь, в прошлом, жизненно важна. Изменив Тома, она могла спасти миллионы жизней в будущем.

"Время ограничено," — говорила она себе. — "Мне нужно действовать быстро и умело."

Теперь, когда они с Томом стали парой, у неё появилось уникальное положение для воздействия на его развитие. Однако она понимала, что простой моральной проповеди недостаточно, чтобы изменить столь сложного и амбициозного человека, как Том.

"Он слишком умён и подозрителен, чтобы купиться на банальные рассказы о доброте и сострадании," — размышляла она, прохаживаясь по своей комнате. — "Мне нужно найти способ задействовать его амбиции и желания, чтобы направить их в нужное русло."

Она решила сыграть на его стремлении к власти и превосходству. "Если я смогу убедить его, что истинная сила заключается в контроле над собой и своими эмоциями, а не в подавлении других, возможно, он начнёт сомневаться в правильности своего пути," — думала Гермиона.

Кроме того, она планировала использовать его интерес к древней магии, но с акцентом на защитные и исцеляющие аспекты. "Если я смогу показать ему, что можно быть могущественным, не причиняя вреда, возможно, он увидит в этом альтернативу," — рассуждала она.

Её план требовал тонкости и терпения. Она знала, что каждое её слово и действие должны быть тщательно продуманы, чтобы не вызвать подозрений. "Я должна быть осторожной, чтобы он не догадался о моих истинных намерениях," — повторяла она себе, разрабатывая стратегию.

***

Вальбурга решила действовать решительно. Ночью, когда весь Хогвартс погрузился в сон, она тихо прокралась в комнату Тома. Он лежал на кровати, укрытый одеялом, его дыхание было ровным и спокойным. Вальбурга подошла ближе, её сердце билось быстрее от напряжения и желания.

Она села на край кровати и осторожно дотронулась до его плеча. Том открыл глаза, и в них сначала мелькнуло удивление, но затем он узнал Вальбургу. Она была одета в тонкую ночную сорочку, которая едва скрывала её фигуру, и её глаза блестели в полумраке.

— Вальбурга, — прошептал он, приподнимаясь на локте. — Что ты здесь делаешь?

Вальбурга улыбнулась, её голос был низким и мягким:

— Я не могла больше ждать, Том. Ты всегда был для меня особенным.

Том чувствовал, как его тело реагирует на её близость, но его разум боролся с желанием. Он знал, что у него есть обязательства перед Гермионой, и это усложняло ситуацию. Однако Вальбурга была настойчива, и её страсть оказалась слишком сильной, чтобы сопротивляться.

— Вальбурга, — попытался он возразить, но его голос звучал неуверенно.

Она наклонилась к нему, её губы коснулись его шеи, и он почувствовал, как его воля начинает таять. Вальбурга знала, что делает, и её уверенность только усиливала её привлекательность.

— Ты заслуживаешь счастья, Том, — прошептала она, прижимаясь к нему ближе. — Позволь мне дать тебе это счастье.

Том потерял контроль над собой. Его инстинкты взяли верх, и он обнял её, притягивая к себе.

Когда всё закончилось, Том мгновенно осознал масштаб допущенной ошибки. Он сел на кровати, его лицо было холодным и суровым. Вальбурга, всё ещё находящаяся в эйфории от случившегося, попыталась обнять его, но он резко оттолкнул её.

— Как ты могла? — прорычал он, его голос был ледяным. — Ты знала, что у меня есть отношения с Гермионой. Как ты посмела испортить всё это?

Вальбурга, почувствовав его гнев, начала защищаться.

— Но, Том, — сказала она, пытаясь сдержать слёзы, — ты же сам отвечал на мою страсть. Ты не отталкивал меня!

Том встал с кровати, его движения были резкими и агрессивными.

— Это было ошибкой, Вальбурга, — отрезал он. — Огромной ошибкой. Я не собираюсь повторять это снова.

Вальбурга почувствовала, как её ревность и злость сменяются болью. Она знала, что он прав, но не могла смириться с тем, что потеряла его навсегда.

— Значит, всё это время ты играл со мной? — спросила она, её голос дрожал от обиды. — Я думала, что мы настоящие друзья.

Том посмотрел на неё с презрением.

— Мы были друзьями, Вальбурга, — ответил он, — но ты переступила черту. Теперь убирайся из моей комнаты и забудь, что это когда-либо происходило.

Когда Вальбурга, наконец, ушла, оставив за собой глухой звук захлопнутой двери, Том остался один в своей комнате. В воздухе ещё витал запах её духов, напоминая о случившемся. Он почувствовал себя опустошённым и раздражённым одновременно. Его руки дрожали, когда он подошёл к секретному шкафчику, спрятанному за картиной на стене.

Открыв его, Том достал старую пачку сигарет. Это было его маленькое табуированное удовольствие, которым он редко пользовался, но сейчас ему необходимо было что-то, чтобы успокоить нервы. Он вынул одну сигарету, поднёс её к губам и чиркнул спичкой. Огонёк вспыхнул, и Том глубоко затянулся, чувствуя, как дым заполняет его лёгкие.

Он подошёл к окну, открыв его, чтобы выпустить клубы дыма наружу. Холодный ночной воздух освежил его лицо, но мысли всё равно продолжали крутиться в голове. Он смотрел на звёздное небо, пытаясь разобраться в своих чувствах. С одной стороны, он был зол на себя за слабость, с другой — понимал, что Вальбурга специально спровоцировала эту ситуацию.

"Сейчас главное — сохранить хладнокровие," — думал он, делая ещё одну затяжку. — "Нельзя допустить, чтобы это повлияло на мои планы. Гермиона — ключ к моему будущему, и я не позволю никому, даже Вальбурге, разрушить это."

Том докурил сигарету до фильтра, затем бросил окурок в окно и закрыл его. Он вернулся к своему столу, где лежали раскрытые книги и свитки. Его взгляд упал на одну из страниц, и он почувствовал, как возвращается его обычная сосредоточенность. "Время двигаться дальше," — решил он, садясь за работу.