глава 34: Когда голос чужой🕯️
Тьма просочилась сквозь сон.
Садовница лежала, словно забытая фигурка среди подушек, и не сразу поняла: она слышит шаги. Не здесь, не в доме — в их костях, в их бегущих движениях. В чужом месте. Вдалеке.
Где-то Тоби, Маски, Худи и Граффити были окружены…
…и проигрывали.
---
Тоби первым сорвался вперёд, разбивая дверь церкви. Пыльный свет пробивался сквозь разбитые витражи, а впереди, под куполом — она.
Фигура в тяжёлых чёрных одеждах стояла на ступенях алтаря. На лице — маска, не блестящая, не демоническая. Она была гладкой, почти без выражения, как будто стерта временем.
— Пятая, — прошипел Маски.
Маска заговорила сразу.
— Он гордится мной, — сказала она. Голос был как треснутое стекло. — Он — первый. Он создал нас. А ты, Эли…
…ты была его ошибкой.
Худи вскинул оружие.
— Откуда ты знаешь её имя?
— Он дал мне всё, что она когда-либо любила.
Мужа.
Сына.
И теперь — голос.
И тогда они услышали…
— Тоби… спаси меня… папа… — прозвучал детский голос. Слишком настоящий. Слишком знакомый.
Тоби оцепенел.
— Это… невозможно…
Маска снова изменилась. Появились руки, лицо, светлые глаза.
Эдуард.
— Элизабет… вернись домой…
— Замолчи! — крикнул Маски. — Это ложь!
Но поздно. Маска начала приближаться, отражая всех по одному. Искажённые копии. Голоса сыновей. Мать, плачущая. Слова отца. Шёпоты. Угрозы.
Силы Прокси стали слабеть.
Пальцы дрожали.
Мир плыл.
И тут...
Садовница вырвалась из сна.
---
Она встала.
Не открыла глаза. Просто прошла сквозь комнату, сквозь стены, сквозь тишину — и оказалась внутри церкви, где пахло пеплом и ладаном.
На полу — Тоби. Без сознания.
На коленях — Маски. Его трясёт.
Худи держит лезвие, но не видит врага.
Граффити дрожит, словно под гипнозом.
А напротив — Маска.
И она…
…поёт голосом её сына.
Садовница делает шаг вперёд.
— Это не твой голос.
Маска замирает.
— Ты пришла. Как он и говорил.
— Ты не знаешь его.
— Я знаю больше, чем ты. Я знаю, кто твой отец.
Садовница пошатнулась.
— Мой отец — мёртв.
— Нет. Он — первая маска. И он идёт за тобой.
Маска отшвырнула её прочь силой невидимой волны.
Садовница ударилась о колонну, кровь выступила на губах.
Но она поднялась. Медленно. Тихо.
— Ты лжёшь. Я знаю голос сына. Он был светлым.
— Он больше не твой, — прошипела Маска.
И в этот момент Садовница отпустила всё.
Всю боль. Весь страх.
Она отпустила их… и заговорила.
— Я помню, как он родился. Помню его запах. Его маленькие пальцы.
И ты… не получишь даже тень его души.
Садовница вытянула руки, и земля церкви взорвалась корнями. Маска закричала. Всё помещение сотряслось.
Садовница была белой, как мрамор. Глаза её светились.
Она почти умирала — но впервые за долгое время была спокойна.
---
Когда маска упала — проклятая и обожжённая — они были уже в безопасности.
Тоби пришёл в себя первым. Поднялся, сжал руку Садовницы.
— Ты нас спасла… но ты еле держишься.
Она улыбнулась — и впервые… прослезилась.
— Мне стало… легче. Внутри.
---
📖 Позже. Ночь.
Когда она заснула в доме Слендермена, братья дежурили у кровати. А Прокси, тихо переглянувшись, отправились к ней домой. Без разрешения.
Внутри было пусто, мрачно. Запах трав, ладан, старые доски.
И за шкафом — лестница вниз.
— Она нас сюда не пускала, — прошептал Маски.
— Но если мы хотим спасти её… — сказал Тоби.
Внизу — библиотека.
И дневник. Обтёртый, детский, со сломанным корешком.
Они читали при свече. Долго.
> «Он не смотрел на меня. Он не называл меня по имени. Он называл меня "ошибкой".»
«Мама плакала. Я видела, как он бил её. А потом однажды — она исчезла. Я слышала, как вода текла ночью. Утром он сказал, что она ушла от нас навсегда.»
«Я была в шкафу. Я слышала, как она звала меня. Я не смогла выйти. Я не смогла помочь…»
«Потом — школа. Тёмная. Никто не приходил. Только снег. Я писала ему письма. Он их сжигал.»
«А потом — Эдуард. Он был другим. Он смотрел. Он держал за руку. И я впервые смеялась. А потом — сын. Маленький. Тёплый. Мой.»
«Если однажды он снова заговорит голосом тех, кого я люблю — значит он вернулся. И он всё заберёт.»
Последняя страница пустая, кроме одной строчки:
> «Он — не отец. Он — маска. Первая. И он идёт.»
---
Садовница шевельнулась во сне.
Слендермен заметил, как её пальцы дрожат.
Она прошептала:
— Он… уже говорит их голосами…
На зеркале, в углу комнаты, проявилось два силуэта.
Мужчина.
И мальчик.
И у обоих — не было лиц.
(Конец головы продолжение следует 678 слов)