Глава 18
Единственный неизменный закон жизни гласит: всё меняется. И меняется настолько, что всего один переломный момент способен вывернуть человека наизнанку, обнажая скрытую сущность, прячущуюся глубоко внутри.
Этот момент случился и у Джулиана.
Сколько себя помнил орденец, всю жизнь он провел в строгой дисциплине, где судьей над происходящим была его совесть, заложенная в раннем детстве. "Не может быть справедливости там, где есть полная свобода," — звучали вечно слова отца в его голове.
Все его наставления плотной пеленой закрывали юные глаза на несовершенство этого мира. Но к своим тридцати годам Джулиан все же усвоил одно негласное правило: от Ордена никто и никогда не ждал и не будет ждать справедливости, за ней поплывут далеко за горизонт.
Орденец прекрасно понимал, в чем все же заключалась его ошибка. Он наивно вбил себе в голову, что мир должен строиться на доброте и порядочности. А, собственно, вопросы: кому и почему он должен — остались без ответа. И вместо твердого фундамента идеального мира, мужчина ощущал под ногами лишь рыхлый могильный песок. Песок захороненных надежд на то, что мир все же исправится, справедливые будут вознаграждены, а виновные — наказаны.
Нехотя открыв глаза, мужчина обвел взглядом пустоту. Перед ним расстелилась мгла, из туманов которых восставали фигуры его прошлого:
Синития, Гаррис, Алленс, Ромел, Терзо, Барт...
И Сенто.
Неизвестно сколько он провел в этих пустотах, принимая "гостеприимство" погибших товарищей. Призраки нередко издевались над ним, лишая его сна время от времени.
— Джулиан, расслабься, а то стал похож на засохший виноград.
Сенто протянул Джулиану руку, помогая ему встать. Орденец протянул ладонь, рассчитывая, что сейчас его пальцы превратятся в струйки дыма и силуэт лучшего друга вновь покинет его.
Но пальцы остались пальцами.
Джулиан крепко сжал его руку и слегка приподнялся с места, протирая свободной рукой уставшие глаза:
— Голова раскалывается... сил больше нет. Оставь меня.
— Не ной, — упрямо сказал Сенто.
Джулиан поднялся на шатающиеся ноги и оглядел товарища, с шеи которого продолжала течь ручьем тёмная кровь. В нос ударил резкий запах железа, заставляя мужчину поморщиться.
— Ты же умер, дорогой друг, — дрожащим голос начал говорить орденец. — Я видел, как после отправки корабля в Фовер нас окружил Орден. Тебе перерезали горло, а мне вонзили нож в правое подреберье.
— И я тоже скучал, приятель, — рассмеялся Сенто и положил руку на его плечо. — Думаю, ты обрадуешься, когда узнаешь, что твоя печень целехонька. Ладно, подотри кровь с живота, мы отплываем.
Одним движением Сенто развернул Джулиана в сторону, показывая на черные воды, на волнах которых колыхалась старая деревянная шлюпка.
По щеке покатилась слеза, которую солдат смахнул рукавом плаща.
— Ну что, поднимаем паруса? — спросил с улыбкой Джулиан.
Но Сенто, ещё раз потрепав друга за плечо, зашагал в совершенно другую сторону.
— Ты уходишь? — удивился Джулиан.
— Да. У меня дела в другом месте. Мне нужно в Темноту.
— Но...
— А тебе пора вернуться к живым. Прощай, Джулиан. Мы будем ждать тебя у костра. Не появись там раньше положенного.
***
Джулиан очнулся на грязных и скрипучих досках нижней палубы орденского галеона.
Прямиком на казнь или мне все же дадут предстать перед судом?
Постаравшись подняться с места, мужчина потерпел неудачу. Нога, сколько бы он не прикладывал сил, так и не сдвинулась с места, а уши вновь заложил громкий лязг: тяжелые кандалы мёртвой хваткой держали его тело.
Зараза, крепкая.
В сумраке палубы он заметил еще несколько узников. Их было около десятка, а то и больше. И все они были закованы в те же металлические цепи.
Едва качнув головой, солдат схватился рукой за пульсирующий висок. Резко возникшая головная боль заглушила окружающий шум, и до его ушей долетели лишь стоны и неразборчивые бормотания других узников.
Когда глаза наконец привыкли к темноте, орденец обвел палубу взглядом. На другом конце этажа кучей были свалены одежда и обувь пленных близ массивных сундуков с оружием. Среди этой груды Джулиан ухитрился разглядеть свой белый плащ со следами крови в правой половине доспеха.
— Жрите, свиньи, — произнес чей-то голос.
Возле его босых ног с глухим стуком поставили деревянную миску с омерзительной жёлтой гущей. Моряк, с громким смехом, опрокинул две чьи-то тарелки ногой, словно демонстрировал свою власть и новые сапоги. Затем, сказав ещё пару ласковых напутствий, орденец отошел к люку, чрез который, буквально на пару секунд, к ним залетел слабый пучок света.
Лестница заскрипела под стуком твёрдой подошвы. Как только люк закрылся, свет покинул помещение, вернув темноте ее же господство.
Внутри миски Джулиан опознал плохо отваренные пшеничные отруби с перемолотой наспех чечевицей. Едва сдержав рвотный позыв, он отставил тарелку и случайно встретился взглядом с рядом сидящим пленником, который также с сомнением поглядывал на принесенную еду.
— Голоден? — поинтересовался с глупой улыбкой Джулиан. — Так аппетитно выглядит, даже не знаю, с чего начать.
Смуглый мужчина ему не ответил.
— Ох, зря, виноград прямо с садов Магистра.
Откинув ногой свой обед, незнакомец нагнулся к кандалам и принялся ковыряться в них своими толстыми пальцами.
Бессмысленно. Они такие прочные, что их даже не разрезать.
Пальцы смуглого уже около часа двигались между обгоревшей кожей ног и железом кандалов. Почувствовав на себе пристальный взгляд, он поднял голову.
— Это бессмысленно, не трать силы, — шепнул устало Джулиан.
Незнакомец вновь промолчал, однако в его глазах солдат уловил, как ему показалось, нотки ехидства и смеха.
Смеётся надо мной?
Облизав свои пальцы, мужчина ещё раз посмотрел на центр этажа и медленно погрузил руку в жидкую похлебку. Внимательно разглядывая своего соседа, узник стал смазывать этой кашей ногу там, где ее сковывал железный обруч.
Джулиан не сдержал эмоций и уставился на незнакомца с открытым от удивления ртом. С родившейся надеждой он принялся следить за ним дальше. Его нога уже полностью была покрыта жёлтой и противной на запах гущей.
Незнакомец вновь посмотрел на Джулиана. Одним лишь кивком орденец постарался выразить пирату всю свою поддержку и содействие, ибо молчание в эти моменты было на вес золота. Узник, кивнув ему в ответ, сморщился и потянул обруч. Его действия были быстры и безмолвны. Джулиан с восхищением смотрел на пленника, поражаясь его выдержке и стойкости. Даже в моменты агонии, он позволил кричать только своим глазам. Слезы шли ручьем, а с прикусанной изнутри щеки уже вытекала алая кровь, окрашивая его губы.
Он осуществил задуманное.
Нога, высвобожденная из железного обруча, была покрыта омерзительной по цвету и запаху смесью крови, слюны и жёлтой жижи.
С замиранием сердца он услышал, как скрипнул люк. Одновременно, пленники резко повернулись в ту сторону, ожидая, что сейчас опять появится караульный.
Показалось.
Смуглый, не теряя времени, принялся высвобождать вторую ногу и вскоре достиг желаемого.
Хватит ли у меня стойкости и терпения, чтобы повторить его трюк?
В голове пронеслись устрашающие мысли. Не сказать, что Джулиан был в числе лучших курсантов, как оба Темпесты или младший Райхольд, но в физической подготовке он все же мог тягаться с ними. Да и после того, как ему всадили нож в правое подреберье, страх боли, казалось, покинул его насовсем, даря легкую эйфорию непобедимости. Или всему виной служили остатки адреналина в его крови?
Тогда почему мое сердце леденеет от ужаса?
Почувствовав, как кровь прильнула к ступням, Джулиан посмотрел на свои ноги. Оковы упали с легким лязганьем на пол, а незнакомец спрятал принесенные ключи внутрь штанов.
— Форза, — шепнул он.
— Джулиан, — также шёпотом ответил орденец.
Расстирая затекшие лодышки, Джулиан с интересом наблюдал, как его новый знакомый пересчитывал пленных на этаже.
— И что ты собираешься делать дальше?
— Украсть корабль, — простодушно ответил он.
Пока Форза отмыкал ключем замки других заключённых, Джулиан начал разгребать тряпье, чтобы одеться. С отвращением отбросил свой белый плащ в угол, отдав предпочтение обычному кожному доспеху и грязному серому плащу, что насквозь пропах потом и кровью. Приметив на гвозде вторую пару ключей, бывший орденец снял ее с гвоздя и принялся помогать Форзе.
— Как говорят на корабле, мы теперь связаны узами долга, —сказал смуглый очередному узнику, склоняясь над его кандалами. — Ты поплывешь со мной.
— После того, что ты для меня сделал, приятель, я пойду за тобой хоть в сам Рундук!
Крышка люка с грохотом распахнулась, заставляя Форзу выронить ключ. По лестнице бежал караульный с обнаженным мечом.
— Эй! — лишь успел произнести он.
Это было его последнее слово. Джулиан, стоявший по другую сторону палубы, разбил ему голову найденным близ лохмотьев молотком.
Как только упали на пол последние оковы, пробил час наступления.
Корабль был захвачен за четверть часа.
Джулиан встал у штурвала, пока моряки трудились над парусами. Оставшиеся корабли «Западного флота» уже вовсю раскачивались ветром и поливались вечерним дождем. Их мачты, что едва выглядывали с морских вод, напоминали деревянные надгробья.
Словно кладбище. Корабельное кладбище.
Последний корабль, что яростно был взят пиратами на абордаж, жил свои последние минуты в объятьях пламени и взрывов.
Джулиан смотрел, как палуба превращается в щепки, и его сердце, почему-то, ликовало.
Воздух с каждой секундой становился все холоднее. По небу, словно агрессивные псы, пронеслись облака, загораживая новые трещины на голубом небосводе. Уровень воды в их квадрате стал подниматься с бешеной скоростью, ломая итак хрупкие стены на нижних палубах. Волны близ галеона кружились в смертельном танце шторма, превращаясь в горы с белыми клочьями пены на вершинах. Очередной поток ветра швырнул корабль в водную пропасть.
Мёртвой хваткой Джулиан вцепился в штурвал, стараясь удержать остатки галеона на плаву. С восхищением, он следил как смелые моряки отважились в этом рундуке взбираться по снастям и управлять парусами. Пока руки умело вели судно к целому кораблю, чтобы попросить пиратов о помощи, голова тем временем прокрутила воспоминания, которые Джулиан откладывал до удобного случая.
Орденцев, что слепо служили Альде Веллморс, становилось с каждой минутой все меньше. Неизвестно, кто выдал их план по переправе двух сторонниц моря в Фовер, но теперь это было не важно. Важной задачей было спрятать леди.
Джулиан выстрелил порохом из нового оружия Ордена. С угрызением совести и чувством долга к госпоже Альде он убивал братьев по оружию одного за другим, умело и даже безжалостно. Воспользовавшись паузой, солдат обернулся на позади стоящих товарищей и увидел, что Гаррис, его старший брат, был смертельно ранен. Стоя на коленях, он продолжал отбиваться, а орденцы, будто стервятники, наскакивали на него, оставляя на его животе все новые и новые кровавые следы.
Вскричав от гнева и отчаяния, Джулиан бросился к нему, обнажая меч. Очередного противника, что стал перед ним и братом, он отшвырнул ногой на песок и, сделав его ступенью на пути к товарищам, оперься ногой о его спину, отолкнулся и перепрыгнул через троих противников. Удачно приземлившись на мокрый песок, солдат побежал дальше. Новый взмах клинка – и еще двое, проливая кровь, шумно грохнулись в грязь.
Но он опоздал. Слева на него выскочил Ардо — его сокурсник, с которым он жил в одной казарме все годы их совместной учёбы. Не желая ранить друга, Джулиан убрал от него лезвие и устало улыбнулся ему. Ардо улыбнулся ему в ответ.
И всадил нож в правое подреберье.
За мгновение до потери сознания он успел увидеть, как Сенто перерезали горло. Его лучший друг и напарник, Сенто Меррендер упал на землю и так больше не поднялся.
***
В капитанской каюте вновь было неспокойно. Старые знакомые, в лице Бергхана, Лиама и Форзы отмечали воссоединение за крепкой кружкой рома, что припрятал в каюте капитан. Суровый смуглый моряк теперь во всю роготал вместе со старыми друзьями и слушал новые байки в исполнении капитана.
Так и не скажешь, что это тот узник, с которым я сидел все это время.
Поначалу Джулиана встретили холодно. Однако, несмотря на моментально возникшую неприязнь, Бергхан все же выслушал его историю от начала и до конца, не перебивая, и лишь изредка уточняя непонятные для него моменты.
Окончательно расстопил лёд недоверия приход Лиаты и Эрбы. Девушки сразу узнали Джулиана и рассказали капитану, что именно он сопровождал вместе с Альдой до самого корабля и защищал их отплытие до последнего.
Взгляд Лоцмана заметно потеплел, а тон стал мягче.
И теперь Джулиан сидел вместе с ними за одним круглым столом, по правую руку от Форзы.
— Здесь, мальчики, у нас настоящая пиратское самоуправление, — с причмокиванием сказал капитан и откусил кусок сыра. — Да, долго тебя не было, Форза.
— Как она, Бергхан? — тихим голосом спросил он.
— Родила мальчика. Вылитый ты. Скоро увидишь сына.
Пират отставил кружку и задумчиво повертел ее в руке. С лица не сходила глупая улыбка.
— Остров Свободы, Северный регион и пару восточных провинций заявляют о своей верности пиратам, — сказал Лиам и подлил в кружку эля.
— Неплохо, — усмехнулся Форза. — Нетерпится вернуться домой, чтобы лично это увидеть.
— А я считал тебя погибшим, Терзо, — тихо шепнул Джулиан рядом сидящему парню.
— Терзо больше нет. Он умер на Острове Свободы. Есть Гатто, — улыбнулся парень старому другу и протянул руку для пожатия. — И Гатто хочет продолжать дружбу с Джулианом.
Джулиан с грустной улыбкой крепко сжал его ладонь.
— Страшно представить, что ты пережил, — прошептал бывший орденец.
— Гатто было не страшно, — улыбнулся брюнет. — У Гатто была и есть семья.
— Я рад. А ты, — солдат перевёл взгляд на зашедшего в каюту Ремо. — Протеционе, тоже остепенился здесь?
— Что-то вроде.
Бергхан бросил на новенького косой взгляд, выслушивая рассказ Форзы. Джулиан, ощутив внутри холодок от неожиданного внимания, сделал вид, что и не заметил его взгляда.
— Значит, — подхватил Форза и тут же рыгнул от алкоголя. — У островов нет надежных укреплений. Если орденские силы вздумают атаковать город, они нас раздавят.
Лиам гостеприимно протянул новенькому ещё одну бутылку с ромом. Джулиан с благодарностью взял ее, приподнял так, чтобы свет показал содержимое, и, довольный тем, что на донышке нет осадка, сделал глоток.
— Так, раз скоро все будут в сборе, давайте расшифруем то послание и поищем последний перстень, чтобы у нас был полный комплект, — предложил Лиам.
Бергхан со вздохом забрал бутылку у Джулиана и одним лишь глотком осушил ее:
— Принцесса дело говорит. Слушайте... Да разрази меня Пустошь! Корабля четыре на хвосте! Твои дружки так хотят увидеть тебя, Джулиан?
Просто услышал из каюты? Мне конечно рассказывали о нем, но видеть это вживую...
— Куда мне до вашей головы, — пырснул бывший солдат. — Моих автографов то никто не просит.
Бергхан разразился хохотом:
— Ну тогда пойдём встретим их, как подобает. Гатто, загляни к девочкам, пусть становятся на позиции.
— Не боишься убивать старых товарищей? — шепнул обеспокоенно Форза.
— Мои товарищи мертвы. Сейчас единственное, что я могу для них сделать — это отомстить за их смерти.
— Мне нравится этот мальчишка! Похож на меня в молодости! — улыбнулся капитан, надевая шляпу. — Как вернёмся, придумаю тебе позывной.
Дверь со скрипом открылась, и в комнату ворвалась Либерта, сильно и глубоко дыша. Кровь поступила к ее лицу, окрашивая белоснежную кожу в алые оттенки.
— Что такое, Ли? — обеспоконно спросил Лиам.
— В небе открылся разлом, и оттуда в море упал Дэмиэно.
— Дэмиэмка? — переуточнил Бергхан.
— Да. Эрба начала готовить спасательную шлюпку, Фаро с Бене удерживают равновесие у штурвала, а Лиата привязывает паруса.
-— Что? Но.... — прошептал Ремо.
— НЕТ ВРЕМЕНИ НА ТУПЫЕ ВОПРОСЫ, РЕМО! — рявкнул Лоцман и стукнул кулаком по столу. — ВСЕ ПО МЕСТАМ! ГАТТО, К ЭРБЕ В ШЛЮПКУ.
— Есть! Гатто бежит!
— ЛИАМ, РЕМО И ФОРЗА СО МНОЙ НА ПУШКИ! НАДО ПОМОЧЬ НЕРЕА! ДЖУЛИАН, УМЕЕШЬ ПЛАВАТЬ?
— Ну, ну да, — растерянно кивнул новенький.
— ТАК ВПЕРЁД ЗА ПАЛУБУ! НА БОРТ ПУЩУ ТОЛЬКО ДВА ТЕЛА!
Ноги быстро принесли его на верхние этажи. Выйдя на палубу, Джулиан быстро сориентировался, несмотря на гнетущую атмосферу. Командование Бергхана уменьшило панику на корабле и каждый принялся заниматься своим делом.
— НЕРРРРЕА ОРРРРДЕН БАБАХ! — кричал Рыцарь, устроившись на плече у Гатто.
В первом ряду выбрал место для зрелища. Интересный попугай.
Джулиан подошёл к краю. Понадобилось всего пару секунд, чтобы обнаружить тонущее тело. Быстро сняв кожаный доспех, мужчина, не думая, прыгнул в воду, в то время как корабль продолжал свой путь вперед, от вражеских суден, загоняя чужие галеоны в мель.
Холодная вода сразу охватила его тело, стараясь замедлить. Джулиан, быстро совладав с собой, продолжил активно грести до парня, каждый раз морщась от неожиданного залпа пушек.
Я должен его спасти. Ради леди Альды и моих погибших товарищей.
Он плыл все ближе и ближе к утопающему. Дэмиэно уже не мог даже держаться на поверхности. Из последних сил парень высовывал голову из воды и через пару секунд вновь уходил обратно.
Дэмиэно сильно ранен.
На вытянутой руке он удерживал тело Аюты, чтобы ослабленная обезьянка не захлебнулась в солёной воде. Сам пушистик вцепился в его руку мёртвой хваткой, громко крича от страха.
Джулиан, захватив одной рукой ослабшее тело, быстро начал плыть к шлюпке, на которой восседали Гатто и Эрба. Пускай он уже и не чувствовал пальцы своих ног, но, пока они окончательно не окоченели, Джулиан плыл.
На шлюпке Дэмиэно быстро укутали в одеяла и привели его в сознание. Эрба убрала палочку с нашатырным спиртом от его носа и в последний момент увернулась от воды, что начал выкашливать раненый товарищ.
— Элэр.... Он... он, — забредил парень и вновь потерял сознание.
Перетаскивая его на корабль вместе с Гатто, Джулиан только сейчас заметил, что Аюто все это время сжимал в лапках потрепанную алую маску.