Глава 3
Делакруа поселил её в небольшой квартирке. Она была куда скромнее, чем прежний отель-люкс, но всё равно — комфортнее всего, что у неё было раньше.
Выцветшие обои в цветочек будто придавали пространству антураж, как если бы были декорацией к пьесе, в которой ей предстояло сыграть.
Она купила себе маленький чайник — мятный, с круглой крышкой. Он напоминал ей о тех днях, когда она только устроилась в бар к Джоэлу.
Как по-отечески он принял её. Как отгонял неадекватных клиентов.
Там было громко, но безопасно.
По вечерам Аделин сидела у окна и смотрела на площадь. Там всегда что-то происходило — праздники, песни, уличные музыканты, девушки в лёгких платьях, парни с сигаретами у киосков, которые смотрели на них, не решаясь подойти.
Город жил, и ей это... нравилось.Кристофер появлялся всё реже.
Однажды он просто сказал:
— Уеду на пару месяцев. Но у тебя будет задание.
Он передал ей толстую папку, внутри — список литературы.На миг ей показалось, что он считает её необразованной.Но всё оказалось... страннее..
Учебник по этикету. Инструкция по уходу за лошадьми. Ручная стирка деликатного белья.
Особенно последняя тема — о лошадях — вызвала у неё отклик. С детства она их любила.Эти необычные, почти старомодные задания внезапно дали ей чувство опоры.Как будто всё, чего от неё хотят — это просто уметь делать бытовые вещи.
И если так — может, всё не так страшно? Она начала смотреть на происходящее иначе. Иногда думала: а может, Кристофер не такой уж и плохой? Сама она напридумывала — убийства, шпионаж, ловушки. Вечерами она перебирала фотографии из папки.Пожилые и молодые лица. Мужчины и женщины.Сзади — имена. Она учила их наизусть. Словно это были персонажи, которых нужно сыграть.Особенно ей запомнился темноволосый парень — молодой, совсем юный, на вид лет на десять младше её.Почему-то ей захотелось узнать, как он выглядит сейчас.
И кем он приходится Кристоферу.
На другой карточке — поместье. Большое, белое, с башнями, как в старинных книгах. Возвышенное и далёкое.
На последнем фото была и девушка с рыжими волосами, в ослепительно белом платье. Это платье показалось Аделин невозможно прекрасным и,недоступным.На секунду ей захотелось примерить его.
Будет ли она когда-нибудь невестой?
Несмотря на деньги в конверте, красивые туфли и квартиру,где она теперь жила одна,ей не хватало простого — живого общения.Иногда она подходила к телефону.Смотрела на диск.Тянулась к трубке.
Но так никому и не звонила.
«Интересно, — думала она, — чем занимается сейчас Кристофер?
Неужели... я скучаю по нему?Может, позвонить Марии?»
Но ей запрещено было выходить на связь с прошлым.Это было одним из условий новой жизни. Перед сном она посмотрела на календарь.На одной из дат стоял обведённый кружок.Кристофер сам нарисовал его перед отъездом.
— Я приеду в этот день, — сказал он.
Аделин решила, что купит ему выпечку:свежие круассаны — в знак благодарности. За его заботу... если это можно так назвать.На следующее утро она спустилась к пекарне.
Запах тёплого теста, карамели, сливочного масла окутал её.Становилось легче.
Может быть, всё действительно не так плохо.Может, он передумает. Может, скажет: «Знаешь, ты можешь остаться здесь. Я придумаю тебе работу. Нормальную. Честную».Она засмеялась про себя.А потом посмотрела в окно и подумала:
Заслуживает ли она новую жизнь?
Нет. Сейчас главное — достать Джозефа из тюрьмы.А потом... потом можно будет подумать и о себе.
Она открыла дверь пекарни, и над головой весело зазвенел колокольчик.
Внутри было почти пусто.
У витрины с пирожными стоял один мужчина, за столиками сидели всего пара человек — милая пожилая пара, неспешно потягивавшая чай, и женщина с ребёнком, который грыз бисквит, измазав щёки кремом.
Аделин подошла к витрине, без особой цели. Просто посмотреть.
Кристофер перед отьездом заметил, что уже заказал для неё новое платье, и шутливо добавил, чтобы она не «расплылась от скуки и круассанов».
Она встала рядом с мужчиной и разглядела кондитерские изделия.
У здешнего повара, похоже, всё было хорошо с фантазией —пирожные выглядели не хуже, чем на витринах дорогих городских кафе.Совсем не то, что в её родном городе.В баре у Джоэла вообще не было сладкого.А ей его всегда не хватало.
Рядом кто-то зашевелился. Она почувствовала на себе взгляд — вначале лёгкий, почти невесомый, потом всё более настойчивый. Мужчина в очках, невысокий, с чуть смущённой улыбкой. Он склонил голову, как будто не верил глазам.
— Аделин? Это правда ты?
Она нахмурилась.
Лицо вроде бы не было знакомым. Решила промолчать.
— Аделин, — настойчиво повторил он. — Ты меня не узнала?
Она продолжала молча смотреть на него, слегка смущённо улыбаясь.Может, виделась с ним в баре?
Может, однажды дала номер, а потом забыла?Или они ужинали вместе?..
Он показался... из прошлого. Но какого именно — неясно.
— Это же я, Гейб! — воскликнул он. — Ах, ты, наверное, не помнишь...Мы вместе учились в церковной школе.
Она всмотрелась в его лицо внимательнее — и словно щёлкнуло.
— Точно. Гейб... Конечно, теперь вспомнила.
Он радостно кивнул и сжал её плечи. — Ты совсем не изменилась. То же по-детски упрямое выражение лица. Только взгляд стал взрослее.
Она засмеялась, вспоминая маленького пухлого мальчика, который всё детство прятался на чердаке церкви, спасаясь от местных хулиганов.
— А ты изменился, — с мягкой насмешкой сказала она.
— Ну, да. Было время, — он неловко почесал затылок, будто вот-вот снова туда спрячется. — Дай я угощу тебя. Выбирай пирожные. Сядем, поговорим...Она не ответила. Посмотрела на витрину.Рука тянулась к одной из тарталеток, но...что-то останавливало.
— Пожалуйста, — почти простонал он. — Мне правда есть что тебе рассказать.
Аделин выбрала себе корзинку с шоколадным кремом, а Гейб — пирожное-картошку. Взяли чёрный чай и сели у окна. Она несколько раз косилась на улицу. То ли ждала Кристофера, то ли, наоборот, боялась, что он появится.
Гейб неловко улыбался:
— Ты замужем? Дети есть?
Она покачала головой.
— Не скажу, что я этим огорчён, — усмехнулся он. — Я здесь проездом. Удивительно, да? Встретились в месте, где я даже не собирался задерживаться.
— Я тоже тут ненадолго, — ответила она, теребя локон волос.
Колокольчик снова зазвенел и волнение током пробежало по телу - Просто очередной посититель.
— Куда держит путь бойкая Аделин? — Его глаза загорелись.
Вопрос застал её врасплох. Она уставилась на чай, не зная, можно ли сказать правду.
— Ладно, не рассказывай, — сказал он мягко. — Мне и так хорошо. Вот мы сидим вдвоём, как тогда, когда ты приносила мне сладости на чердак.
Она перебирала пальцами край салфетки, вдруг почувствовав, как прошлое осторожно касается её плеча.
— Куда ты едешь?
— В Риткофт.
— Риткофт? Что ты там забыл?
— У меня там новая работа. Буду ассистировать врачу.
— Врачу? Ты ведь всегда хотел стать врачом! — Она хлопнула в ладоши.
Он слегка покраснел.
— Слушай, — замялся он. — Думаю, я стал смелее... И хочу тебе кое-что сказать. Раз уж судьба свела нас снова...
— Нет, пожалуйста, не надо, — перебила она, но он покачал головой:
— Нет, ты послушай. Столько лет прошло. Я хотел найти тебя, Аделин. Даже писал тебе письма. А потом твоя мать ответила, что ты больше с ними не живёшь... И что она не знает и знать не хочет, где ты.
Он вздохнул. — Мне жаль.
Она открыла рот, но он перебил снова:
— А теперь — мы здесь. В чужом городе. В новом времени. И как я могу смолчать?
Он набрал в грудь воздуха:
— Если бы я сказал тебе раньше... — Его голос затих. — Я не знаю, какие у тебя планы. Но если вдруг ты захочешь быть рядом с тем, кто любит тебя... всегда любил... и будет любить — я рядом.
Он протянул руку, а она дернулась.
— Я бы хотел идти с тобой плечом к плечу. И, может быть, однажды... мы могли бы быть семьёй. У меня есть небольшая квартирка. Как закончу практику — переедем туда. Я вижу, ты не бедствуешь... Но и я сделаю всё, чтобы ты ни в чём не нуждалась.
Мысли закружились у неё в голове. Неужели она может уйти от этой тени — от всех долгов, угроз и обязательств? Уйти... просто в тишину?
Она посмотрела на улицу. Где-то вдали, за гравийной дорогой, стояла тюрьма. А в ней — Джозеф.
— Ты должен кое-что знать, — тихо сказала она. — А потом... если ты всё ещё будешь думать так же, я подумаю над ответом.
Она рассказала ему всё. Не надеясь на понимание, не ожидая сочувствия. Просто — чтобы не лгать. Сегодня Кристофер заберёт её и больше с Гейбом они, скорее всего, не увидятся. Но хоть оценку происходящему она получит.
Гейб слушал внимательно. Его ноздри расширялись от напряжения, он прикрывал лицо рукой, а под конец сжал кулак и глухо стукнул по столу.
— Это не твоя жизнь. Ты живёшь чужими грехами. Начиная с бегства из дома, заканчивая приказами какого-то бандита. Я ничего не хочу говорить про твоего брата... но, прости, он убил людей. И тюрьма — это закономерно.
— Да... — прошептала она. — Но виселица.
Он схватил её за руки:
— Я знаю человека. Он работает в окружном суде. Джозефа не могли приговорить так быстро. Это дело должно было ещё рассматриваться. Что-то здесь не так.
Он говорил уверенно. И в сердце Аделин снова зажглась надежда.
— Если я прав, — добавил он, — ты будешь свободна. И мы оба... сможем начать по-новому.
Она улыбнулась, впервые за долгое время — по-настоящему. Может, не обязательно жить в чужих сценариях? Может, у неё есть выбор?
Гейб встал и потянул её к себе. И когда она оказалась в его объятиях, почувствовала, как падает с плеч огромный груз.
— Я позвоню нужным людям. Всё выясню. А вечером заберу тебя. — Он взглянул ей в глаза. — Не отпущу больше.
Он вытащил ручку и салфетку.
— Продиктуй адрес. Лучше я сам приеду. Если этот тип опасен — нужно действовать быстро.
Город не замечал, что в ней происходит целая буря. Аделин шла медленно, почти медитативно, следя за собственными шагами. Каждый каблук — стук по мостовой, как отсчёт. Подол её платья поднимался от лёгкого ветра. В руке — бумажный пакет с пирожным. Она даже не помнила, как купила его, просто на автомате.
Во дворе ее дома женщины вывешивали бельё, дети носились вдоль ограды, кто-то пел — и пел фальшиво, но с душой. Она устало поднималась по лестнице, ноги переставали слушаться, а новые туфли предательски натерли мазоли. После встречи с Гейбом она гуляла по городу слишком долго, для ее непривыкших к каблукам ступням.
Ключ повернулся туже, чем обычно. Дверь скрипнула — и вот она снова в своей временной жизни.
Она сняла шляпку, повесила ее на крючок у двери и подошла к окну.
Внизу — всё те же будни: мальчишки разглядывают открытки в газетном киоске, две женщины спорят у цветочницы. Мир был на месте. Только в ней — всё шевелилось. Она опустилась в кресло у окна, подтянув колени к груди.
«А вдруг он не приедет?»
«А вдруг Кристофер уже что-то знает?»
Она провела ладонью по своей щеке. Кожа была горячей.В груди теснилось что-то похожее на страх, но с привкусом надежды. Странное, редкое чувство. Как будто она снова училась жить.Она сделала себе чай, съела половину пирожного, поставила пластинку и даже немного потанцевала в пустой комнате — босиком, с закатанными рукавами. Почти как дома.
Когда солнце начало опускаться, и город залился золотым светом, она села у зеркала. Причесалась, надела свое скромное платье. То самое, в котором чувствовала себя собой. Потом набросила плащ и снова села у окна. Чайник давно остыл, но ей не хотелось вставать. На улице включились фонари. Один моргал. В этом ритме тоже было что-то значащее.
В дверь постучали. Аделин вздрогнула, быстро пригладила волосы, ещё раз оглядела комнату — ничего не забыла.
Она открыла дверь — и замерла.
На пороге стоял Кристофер собственной персоной. В строгом тёмном пальто, с шарфом, небрежно перекинутым через плечо. Он смотрел на неё без улыбки, и в его взгляде было что-то обыденное, почти скучающее. В руке — белый картонный пакет.
— Я зайду, — сказал он, не дожидаясь согласия.