Глава 4. Нападение
С приближением Дня рожденья Гермиона становилась все более задумчивей и не разговорчивей. Гарри шагал рядом с ней, выражая свое сочувствие многозначительным молчанием, тем самым скрывая свои страхи. Посмотрев считанное число эпизодов из воспоминаний девушки, закрытых Обливиейтом – на большее ни ему, ни ей смелости не хватило, парень задавался вопросом, а как Артур поступил с ее родителями? Не выдержав больше хмурого выражения лица подруги, накануне девятнадцатого сентября он спросил, что ее тревожит, надеясь, что та снова попросит его о помощи.
- Не понимаю почему мама и папа на мои письма не отвечают, - взволнованно начала объяснять другу Гермиона. – И мне кажется, чувство такое, что я кого-то потеряла. Вроде бы, со мной должен быть кто-то еще, о котором я заботилась бы с удовольствием, но я не вижу вокруг себя никого. Короче, я думаю, что из моей жизни забрали больше, чем я считала. Если ты не ... Смутно помню, как мама с папой встретили меня на Кингс Кросс, как садимся в машину и ... я просыпаюсь в комнате с Джинни. Понятно, что Уизли прошлись танком по моей памяти, чтобы ... Я забыла, я забыла, я ... – девушка схватилась обеими руками за голову и начала качаться взад-вперед, пока не собралась и не продолжила. – Но, вот, прошло уже почти три недели, как мы вернулись в Хогвартс, а я все еще боюсь, что проснусь утром, узнав во сне еще что-то страшное о себе и мне захочется умереть на месте... А из Кроули ни весточки!
Горькие слезы потекли по бледному, осунувшемуся лицу девушки и она закрыла лицо руками, чтобы остальные студенты, находящиеся в настоящий момент в гостиной Гриффиндора, не заметили ее слабости.
Поделившись с другом всем, что в ее сердце наболело, Гермиона надолго ввела Гарри в ступор. Он лишь поглаживал ее вздрагивающие плечики, моргая и не находя слова утешения. Тогда, перед Дырявым котлом, она сказала, что мистер Уизли обеспечит ей две недели, во время которых родители не будут помнить о дочери. Но, прошел уже месяц, а Грейнджеры, действительно молчали, даже не писали единственной дочке, а это уже настораживало. То, что сама Гермиона, после того разговора, ни разу больше об этом не обмолвилась - словно ее семья никогда с вернувшейся из Египта семьей Уизли не встречалась, само по себе говорило о нехилом магическом насилии над памятью беззащитной девушки.
К сожалению, подтвердились его худшие опасения – не только она не помнила о летних каникулах с родителями, по всей вероятности и у них дела обстояли не лучшим образом.
Подождав, пока девушка придет в себя, он предложил ей снова написать родителям и использовать в качестве почтальона его белоснежную сову, Буклю. Кивнув, девушка всхлипнула и принялась строчить перьевой ручкой в тетради письмо домой.
Сидящие, как всегда неподалеку, Рон и Джинни сразу навострили уши, как только, превратившиеся из Троицы в Дуэт, золотые Гриффиндорцы начали тихо обсуждать отсутствие писем из Кроули:
- Надо предупредить директора, что лохматая зубрилка отправит письмо родителям - шептала брату конопатая девочка, а тот, наклонив голову поближе к ней, согласно кивал головой. – Давай прогуляемся.
- Давай, - ответил отвергнутый друзьями, разобиженный Рон и, зыркнув напоследок, с ненавистью, в сторону Поттера – виновника того, что все мечты Рона пошли прахом, вместе с сестрой отправился к выходу из гостиной Гриффиндора.
Военные маневры и тихое перешептывание младших Уизли не ускользнули от внимания Гарри Поттера и тот, подождав, когда те скроются за портретом Толстой леди, дотронулся до руки все еще пишущей в тетради курчавой девушки. Та, мельком сказав: „Да, да, заканчиваю.", свернула оторванный лист в трубочку и быстро вскочила, чтобы отправиться в совятню. То, что ее друг не последовал за ней, озадачило решительно настроенную девушку и она, повернувшись назад, вопросительно посмотрела, подняв брови, прямо в зеленые глаза Гарри.
- Никаких сов, Гермиона, ЭТИ ушли на доклад, - пояснил парень. - Отдай мне письмо, я сам его доставлю.
- Но как? – удивилась девушка.
- Телепортируюсь. Как в сериале „Семерка Блейка" – помнишь, там пользовались телепортами? Маги называют мгновенное перемещение аппарацией, но мне больше нравится киношное название. Летом, пересмотрев все серии фильма с кузеном, чтобы отвлечь его от горьких раздумий после трагической кончины дяди Вернона, я задумался почему бы не попробовать что-то подобное, когда мне придется общаться с тетей Петунией и Дадли. И, знаешь ли, оказалось очень даже просто и удобно!
Гермиона, заправив за ухом прядь длинных каштановых кудрей, непонимающе хлопнула глазами.
- А почему, тогда, заговорил о Букле?
- Чтобы ты сама уверилась, что рыжие клещи сразу донесут директору. Ты думала, что мелкая ни при чем, но ты не права. Мелкая - дочь своей матери, а назвать Молли безобидной, все равно сказать, что оборотни не кровожадные.
- Ладно, телепортируйся, - отдав бумажную трубочку другу, сказала Гермиона и уселась на старое место с самым унылым видом. – А дальше что будет?
- Подожди тут полчасика, пока я схожу в ванную. С рыжими, если появится кто-нибудь из них, не разговаривай, стой на виду у всех! - ответил ей Гарри и бегом отправился в ванную комнату, чтобы в одиночку аппарировать в дом подруги.
Ему хотелось встретиться с Грейнджерами в одиночку, без Гермионы, чтобы та не горевала, если подтвердятся его предчувствия и сбудутся его самые плохие ожидания насчет самовосстановления памяти мистера и миссис Грейнджер - ни после их „случайной" встречи и вмешательства Артура Уизли летом, в Париже; ни после трехнедельного молчания. Парень надеялся, что сможет прочистить мозги маглов без ежесекундных советов, жалоб и причитаний лучшей подруги какая она плохая дочь и дуреха, чтобы пошла на поводу у рыжих клещей.
Возможно, ему даже удастся, за те ничтожные полчаса, пока младшие Уизли докладывают директору, ожидая четкие инструкции что им, подхалимам, делать, наложить кое-какую магическую защиту на родителей Гермионы. Уж очень слабым звеном обороны парня эти чужие люди оказались.
***
Грейнджеров в их доме в Кроули не оказалось. Дом был пуст и холоден, как-будто в нем давно никто не жил. Белые покрывала лежали на всей мебели в обширной и, если шторы были бы подняты, светлой гостиной двухэтажного коттеджа. Вода из кранов на кухне и в ванной комнате на втором этаже не текла, электричество поддерживало только работу находящейся в подвале морозильной камеры, с запечатанной льдом дверцой.
Куда подевались Грейнджеры? Видно было, что с поездки летом они не вернулись.
Гарри повертелся несколько минут, пытаясь придумать как с Грейнджерами связаться и, самое главное, как сказать девушке, что ее родители пропали.
В большой спальне на втором этаже взгляд Поттера привлекла большая фотография семьи, в красивой металической рамке, которая стояла на туалетном столике матери Гермионы. Он взял ее в руки и несколько минут всматривался в улыбающиеся лица, запечатленные на снимке. Его подруга выглядела моложе и по-детски делала смешную мину перед фотографом, а ее родители, чуть касались головами друг друга, не скрывая удовольствия быть семей, быть вместе.
Хлопнув несколько раз рамочкой по ладони, Гарри пытался вспомнить куда следует обратиться, чтобы найти пропавших – в полицию ? В детективное агенство?
Аворат, однозначно, отпадал. Из взрослых волшебников он никому не доверял. Кого он мог позвать на помощь?
Небольшая белая телефонная трубка кнопочного телефона, лежала на тумбочке и Гарри бросился к ней. На этот раз ему повезло, телефон работал и он незамедлительно набрал длинный ряд цифр. С другой стороны линии кто-то поднял трубку и ответил:
- Алльооу, кто говорит?
- Это я, тетя Петуния, Гарри. Не перебивай, у меня мало времени. Я телепортирую тебе фотографию семьи моей одноклассницы, - рамка мгновенно растаяла в его руках. – Получила? Родители Гермионы, те, которых видишь на снимке, не вернулись с отдыха. Из Парижа, да! Который отель? Не знаю.
Короткое замечание тети заставило парня задуматься - говорила ли ему девушка название отеля, в котором ночевали ее родители? Вроде бы, нет. Пришлось немного пошуровать в спальне Грейнджеров и он начал быстро открывать шкафчики, ящички тумбочек, чтобы найти зацепку. Ага! Рекламная брошюра нашлась в шкафчике отца, в ней, фломастером, была обведена кружком одна из путевок в Европу. Там нашлись названия отелей, в которых предстояло ночевать. Класс!
- Antin Opera, кажется, так назывался отель Грейнджеров! – воскликнул Гарри в трубку телефона. – Эмма и Ричард Грейнджеры, стоматологи. Тетя, найми детектива, если понадобится. Да, с поездки обратно в Англию не вернулись. Я позвоню, не беспокойся. До свиданья.
***
Гермиона боялась. Гарри задерживался уже более двадцати минут, младшие Уизли еще с посещения директорского кабинета не вернулись, но это должно было вот-вот случится, а близнецы начали настойчиво поглядывать в ее сторону, заметив ее в одиночестве. Сцепив дрожащие руки замком, она изображала глубокое погружение в содержание тяжелого талмуда у себя на коленях, а в действительности, старалась услышать о чем они так оживленно разговаривают.
Периферийным зрением заметив взмах руки одного из близнецов, она слегка наклонила голову, чтобы видеть кого из гриффиндорцев они позвали. Им оказался Перси, их старший брат. Осознав к чему такой сбор рыжиков мог бы привести, она вся подтянулась, почувствовав на коже острое покалывание иголочек беспокойства и страха.
Входная дверь открылась и в комнату вошли Рон и Джинни, одновременно с появлением Поттера со стороны ванной для мальчиков и Гермиона шумно, с облегчением вдохнула, только сейчас осознав, насколько ее перепугал сбор личных врагов, что она забыла дышать. Уже смело посмотрев на старших сыновей Уизли, собравшихся у окна гостиной, девушка заметила раздражение на их веснушчатых лицах и внутренне возликовала.
Оценив одним взглядом расстановку сил и назревающие события, Поттер быстро схватил подругу за руку и вышел с ней из гостиной.
Пять пар глаз, полные бешенства и разочарования, следили за уходом своих законных, как они думали, жертв, надеясь, что когда-нибудь те потеряют бдительность и попадутся.
***
Фред и Джордж шли следом за бежавшей недалеко впереди, уже за следующим углом лохматой девушкой, одинокой впервые за полтора месяцев. Временами, они сверялись с пергаментом, на которой точка с именем „Гермиона Грейнджер" передвигалась по изображенным коридорам. Увидев, как она, сломя голову, ворвалась в туалет Плаксы Миртл, близнецы радостно переглянулись.
- Удачненько, а Фордж! Дай пять! – воскликнул Фред, они оба весело подпрыгнули и ударили по рукам.
Толкнув с силой дверь туалета так, что та треснулась об стенку, близнецы одновременно ворвались в дамский туалет, громко крича:
- Гермионочка, милочка, готовься к ...
К чему должна была готовится мисс Знаю-все-на-свете, они не договорили, потому что воздух, вдруг, стал плотным как желе и им стало трудно двигаться и дышать. Откуда-то, вне поля зрения, появился вездесущий Поттер и, просто взмахнув рукой, отключил свет. Рыжих парней окутали полнейшая темнота и звенящая тишина.
Слух и зрение вернулись к ним некоторое время спустя, когда ощущение мороза, проникающего сквозь мышцы, лежащих на мокром каменном полу незнакомого мрачного зала, дошло до мозгов близнецов, которые отрубились в дамском туалете под действием волшебства монстра, заменяющего знакомого и ранее такого удобного, придурочного Поттера.
Озираясь вокруг, они заметили две вереницы статуй змей, по обеим сторонам длинной дорожки из темного, блестящего полированного мрамора, за которым поблескивал черной глубиной бассейн, наполненный до краев водой. Близнецам показалось, что от воды исходили красные блики, как-будто это была черная кровь и их сердца заполнил панический ужас.
Страх и адреналин, струящиеся по венам парней, заставили их, наперебой, подбадривая друг друга и крича: „Давай, давай! Бежим скорее отсюда!", бежать изо всех сил в направлении темнеющего прямоугольного выхода в конце мраморной дорожки.
Тусклый, зеленоватый свет, струящийся из ниоткуда, освещающий мрачное место, в котором Фред и Джордж внезапно оказались, неожиданно изменился и стал намного ярче. То, что они увидели перед собой вместо выхода и спасения, остановило их и они замерли на месте и похолодели, осознав в какую заваруху, сами себя загнали, глядя на змеиные статуи слева и справа от них.
Впереди возвышалась огромная мужская голова из камня. То, что они приняли за проем выхода, была зияющая пасть статуи.
Фред и Джордж одновременно сделали правильный вывод, на основе рассказа Поттера в конце прошлого года, когда тот пошел в Тайную комнату спасать Джинни. Это была голова Салазара Слизерина, внутри которой находилось логово убитого им василиска. Но туши мертвого царя змей нигде не было видно, сколько ни озирались гриффиндорские мафиози.
- Дред, не надо, брат! Брось эту халяву, надо себя спасать, а не думать о наживе, - дернул Джордж брата за рукав мантии, но тот сидел как вкопанный и вертел головой, выпучив блестящие жадностью глаза. – Брось, иди давай!
- Джордж, выход из Тайной комнаты не там, во рту каменной головы, а в обратном направлении. Помнишь что говорил Поттер, он по туннелям вошел и по туннелям вывел нашу сестру отсюда, - Фред указывал на круглый люк на другом конце дороги, уже хорошо видный под усилившимся светом, висевших высоко факелов.
Но побежать к люку близнецам не позволил холодный голос, раздавшийся изнутри широко открытого рта головы Слизерина:
- Уизли, куда вы собрались, пренебрегая приглашением хозяина этого места совместно позабавиться?
Из темноты на перепуганных гриффиндорцев смотрела пара сияющих синевой глаз, без белков и зрачков. Лицо, как и тело говорящего, сливалось с тьмой, узнать кто этот загадочный хозяин Темной комнаты, близнецы не имели возможности. Тем временем, голос продолжал вещать:
- Ваша гостья летом попросила меня воздать вам сполна за те развлечения, которые вы с братьями ей устроили. Так, что присаживайтесь, не стесняйтесь!
Тоненькое „Хихихи!" прозвучало позади парней, пока с них слетала вся одежда и их придавило к железным стульям монстроватого вида. Толстые наручники приковали запястья к холодным подлокотникам, а лодыжки – к ногам стульев, широко разведя их бедра в стороны. Такие же металлические ленты обвили пояса и шеи парней настолько туго, что оба закашлялись. Но это были цветочки в сравнении с осознанием того, что их маленькие дружки висели, совершенно беззащитные и доступные.
- Что, Гермиона, приступим? – бодро потирал руками Поттер, внезапно появившись из темноты зияющего рта каменной головы, а на месте его обычно зеленых глаз, устрашающе синели чертовы огоньки.
- Еще бы! Узнав, что со мной эти ублюдки сделали, я составила длинный список возмездий за свою поруганную честь. Что скажешь, Фред, сисек у меня все еще нет? – появившаяся в поле зрения закованных парней, Гермиона, широко распахнув мантию, потрясла маленкими, острыми грудками напротив опешивших близнецов. Холодные маленькие ладони девушки обхватили пенисы обеих парней и они, нехотя, поддались возбуждению. Тут же стальные кольца стиснули мошонки и они начали синхронно моргать, опасаясь самого худшего.
Побледневшие парни попытались задобрить взбешенную мстительницу, отрицательно помотав головой, но стальная лента болезненно порезала шею и они замерли, ошалевшими глазами посмотрев как красная дорожка крови течет по веснушчатой коже живота и льется на рыжий пушок между расставленными ногами. Гермиона, словно хищница, почуяв запах крови, ногтями стала царапать плоские соски рыжиков, пока те не напряглись. Тогда она откусила правую соску Фреда и сплюнула маленький кусок мяса под визг раненного парня. (ОЙ Ё ФУУУУУ Герми)
- Правое или левое ухо Джорджа ты упоминал, Гарри? – чуть повернув голову спросила она, скалясь на сантиметры на глазах у другого близнеца.
- Правое.
- Джооордж, говорил, что п---а у меня никакая, посмотрим как ты будешь трахать собственное ухо, - прошептала она, прежде чем, одним движением срезала ухо зельеварческим ножом.
Джордж начал выть белугой, надеясь, что боль сведет возбуждение его члена на нет, но стальное кольцо не позволяло крови утечь и он торчал бледный, тонкий и длинный. На него сумасшедшая девчонка и надела окровавленную часть его же уха.
***
Близнецов нашел завхоз Хогвартса Аргус Филч, поздней ночью, у подножия лестницы – скрюченные, разбитые, в бессознательном состоянии. Миссис Норис громко мяукала, призывая своего хозяина уходить, не обращая внимания на пострадавшие от падения тела ненавистных врагов и возмутителей порядка. Но старый сквиб, хоть и был согласен с мнением любимой кошки, не мог так поступить. Переступить через тела Фреда и Джорджа велело его сердце, но чувство долга вопило пойти искать помощи и Филч поддался долгу служителя школы – помогать, несмотря на собственные чувства.
Мадам Помфри долго охала и ахала, размахивая палочкой над еле живыми сыновьями Артура и Молли. Все у них было разбито, падение переломало каждую косточку, случилось даже невозможное, разбито было и то, что любой мужчина бережет пуще глаз – яички парней плескались в мошонках подобно разбитым для омлета яйцам.
Наконец, поняв, что лечение настолько тяжелых травм ей не под силу, даже с помощью примчавшегося в Больничное крыло в ночной рубашке директора Дамблдора, пришлось призвать целителей из Мунго.
Близнецов Уизли увезли каминной сетью, даже не успев уведомить о происшествии их родителей.
_______________________
Вечером, после расправы над близнецами Уизли, о них пошли настолько нелицеприятные слухи, что ученики наконец поняли, почему целители Св. Мунго наложили на случай близнецов полог молчания.
Благодаря пологу молчания, новости распространились по всему магмиру со скоростью света и к ужину каждому ученику, до самого затюканного первогодка в Хогвартсе стало известно чем занимались на восьмом этаже близнецы Уизли, если настолько потеряли связь с окружающим миром, что упали с лестницы в совершенно голом виде.
Так прошло несколько дней, во время которых атмосфера в Хогвартсе резко изменилась. Если до инцидента на близнецов смотрели со всепрощающей снисходительностью, как на шалопаев и нарушителей порядка, постоянно создающих веселые балаганы, то после инцидента о них стали отзываться по всякому. Часто, не благоприличными словами.
На остальных детей Уизли студенты всех четырех факультетов Хогвартса стали смотреть волком и общаться с ними остерегались.
Исключением стал только выпускник и Префект Гриффиндора, Перси Уизли. Он яростно высказался в адрес своих братьев-близнецов, отвечая на издевательство капитана сборной Слизерина по квиддичу, Маркуса Флинта:
- Что, Уизли, готовитесь ко взрослой жизни без жен? Кстати, какая нормальная девушка согласилась бы войти в семью Осквернителей крови, рискуя быть изгнанной из своего Рода? А, что я говорю – есть, есть такие: ваша бабушка, ваша мать ...
- Заткнись, Флинт! Некоторые из нас, не все, увы!- стараются очистить себя от проклятия.
Гермиона моргала прослезившимися глазами, вспоминая вытянутый из ее памяти, Поттером, некий эпизод с участием того самого Перси, о котором она предпочла бы забыть. Девушке было страшно себе представить свое будущее, если бы ее друг не вмешался и она вошла бы в клан Уизли. Но, о! Придет время, она отомстит зазнавшемуся Перси Уизли и тогда ему мало не покажется!
Встречи гриффиндорцев со студентами остальных факультетов заканчивались ссорой, а иногда и стычками. Слизеринцы, рейвенкловцы и даже, хаффллпафцы, начали подозревать всех учеников красно-золотого факультета в ненормальной сексуальной ориентации и вслух обзывать их всевозможными обидными словами.
В Хогвартсе гриффиндорцам стало очень неуютно учиться.
***
Побродив по бесконечным коридорам замка, Поттер и Грейнджер решили дождаться ужина в Выручай-комнате, такой же аскетичной, но тем не менее, уютной, как и при первом их посещении.
Из кармана мантии Гарри были вытащены два согнутых листа пергамента и, поставив их рядом на стол, он провел над ними рукой. Листы засветились белым светом, а потом, один из них исчез. Девушка с любопытством посмотрела на друга.
- Тете? – спросила она.
- Ей. Надо с ней, как-то, по-быстрому связываться. Она живет в магловской части Парижа и наши способы связи будут для нее в тягость. Представь себя что будет, если домовик материализуется рядом в магазине, на улице, в метро или где-нибудь в другом месте.
- Да-да, я понимаю, Гарри. А тут магловские способы не работают, да. А что за чары ты наложил на пергамент? – не смогла удержаться мисс Грейнджер, чтобы узнать что-то новое.
- Протеевы чары – когда на одном из пергаментов что-то пишется, на втором появляются те же слова. При этом, второй нагревается и начинает звать – без звука, конечно, к себе, чтобы адресат прочитал.
- Ладно, спасибо тебе большое, Гарри, что понимаешь и помогаешь мне. Без тебя я снова попала бы в бесстыжие руки рыжих, в роли ... – девушка шмыгнула носом и кулачком протерла одинокую слезинку в уголке глаза.
***
Несколько раз Петуния писала лишь: „Пока ничего. Поиски продолжаются."
Гермиона кручинилась и плакала, забросив лишние классы и всю учебу, в целом, за что и получила взбучку от декана Гриффиндора, профессора МакГонагалл, которая позвала ее в свой кабинет.
Девушка пошла туда вместе с Гарри.
Была бы Минерва матерью, поинтересовалась бы что удручает ее самую лучшую – до начала октября, ученицу. Будучи учителем с многолетним стажем преподавания, она еще и была бездетной вдовой в семейном положении и к своим гриффиндорцам, из-за отсутсвия навыков, она относилась холодно.
Поэтому, отчитав мисс Грейнджер, обвиняя ее в отсутствии привязанности к своему факультету, угрожая ей ухудшением перспективы для хорошей работы в волшебном мире, декан Гриффиндора ожидала, что та о своей оплошности пожалеет, посыплет голову пеплом, обещая исправиться и все вернется на круги своя. И снова посыплются в копилку Гриффиндора куча рубинов, заработанных упорством кудрявой девушки-книжного червя.
Но мисс Грейнджер упорно молчала, уставившись в пол и своим скучающим видом показывала как мало ее интересуют слова деканши, ожидая, когда та устанет причитать. Третьекурсница давно уже не надеялась, что старая волшебница раскроет глаза и заметит, что своим равнодушием, к сердцам конкретно этих двух львят – Гарри Поттер и Гермионы Грейнджер, давно закрыла себе дорогу.
Наконец, заметив отсутствующий вид девушки, профессор Мак Гонагалл призвала к патриотизму героя волшебного мира:
- Мистер Поттер, почему вы молчите и не указываете своей однокласснице в чем ее ошибка? Разве выигрыш кубка школы вам безразличен?
Стоящий позади мисс Грейнджер парень, зыркнув на свою преподавательницу зелеными глазами, приобнял за плечи подругу и сказал:
- Ошибки, надо, скрепя сердцем, признаться, Гермиона совершила, но они не касаются ее успеваемости в учебе. Все остальное – вас не касается. И вам не за чем взывать к ее совести, угрожая потерей будущей карьеры - Гермиона довольно обеспеченная девушка. Кстати, у меня к вам есть вопрос и уведомление.
- Что за уведомление?
Гарри поколебался пару секунд, глядя в упор на своего декана:
- С этого года я больше не буду играть в квиддич.
Его слова возымели эффект разорвавшейся бомбы.
- Гарри, что ты говоришь? Как это, не будешь играть, а кто будет ловцом нашей команды? – неверяще воскликнула ярая фанатка квиддича, Минерва МакГонагалл.
- Это не моя забота, профессор, я ухожу. У меня есть семейные дела, которые я должен, как глава и последний представитель рода уладить, а то, мой магический опекун, оказывается, тратил мои деньги полными горстями и тратил их не на мое воспитание. И, кроме того, я намерен организовать для себя и Гермионы, внеклассные уроки у частных репетиторов, которым нужен допуск в школу. Уладите это с директором?
Минерва моргая, переводила взгляд своих серых глаз с одного подростка на другого, задаваясь вопросом что на Гриффиндоре, у нее под носом, происходит.
Сначала близнецы с их бесстыдными развлечениями, а теперь и это!
Золотое трио вернулось с каникул дуэтом, отвергнув дружбу детей Уизли. Гермиона перестала учиться, стала молчаливой, углубленной в себя, замкнулась и никому помогать не желала. Без ее помощи, без присутствия МКВ рядом, Рональд стал заметно отставать в учебе, а его поведение за обеденным столом и среди учеников стало еще более отвратительным, хотя никто и не представлял, что такое возможно.
- Какого типа уроки, мистер Поттер? – снова вернулась к своей обычной, холодной манере разговора Минерва.
- Экономического, правового, финансового.
- Но ваш отец был самым лучшим ловцом во время своего обучения здесь, мистер Поттер! Видели его табличку в Зале наград? Он хотел бы, чтобы и вы были ловцом, пока вы учитесь и стали аврором, когда закончите обучение.
- Профессор МакГонаголл, мэм, я уверен, что вам неоткуда знать все это. А, если бы вы знали что хотели мои родители для своего ребенка, это означало бы, что вы с ними были очень близки. Почему тогда, я задаюсь вопросом, после их смерти вы не забрали меня к себе? Но, раз вы не стали это делать, значит – не были близки и знать что они для меня хотели, вы не могли! И, прошу вас, не ставьте в пример мне моего полоумного отца – был бы он настолько хорош, каким вы его описываете, остался бы еще жив, моя мама была бы тоже жива, жили бы мы не в захолустье, в доме Дамблдора, в Годриковой Лощине, а в Поттер-мэноре, или где-то в другом месте, благо у меня – я летом узнал об этом, есть недвижимость по всей Европе.
Минерва МакГонагалл, после слов мальчика, о котором, до конца прошлого учебного года, могла бы сказать, что он бедный, добрый и тихий, лишилась дара речи. Но этот вот подросток уже твердо и уверенно стоял на своих ногах, смотрел ей в глаза не снизу вверх, а сверху; был одет в самую дорогую и самого лучшего качества одежду, своих подросшие волосы распускал на манер главы рода, каким и являлся, если быть честной. И, с первого сентября, никакие очки не уродовали его возмужавшее лицо.
Но, что особенно удивляло старую ведьму это было то, что внутренне, она его понимала и соглашалась с его решениями, несмотря на угрозу для своего авторитета как декана и ее факультета в целом, когда дело касалось соревнования за кубок школы.
- Что за вопрос, мистер Поттер? – с надменным видом, очень отстранено спросила декан Гриффиндора, вставая с кресла, тем самым давая знать обоим подросткам, что разговор с ней слишком затянулся.
Вопрос приковал ее на месте.
- Что делает в руках у моей одноклассницы артефакт моей семьи, профессор МакГонагалл?
- Какой артефакт, Мистер Поттер? – округлив глаза, спросила она.
- Хроноворот.
Заместительница директора пошатнулась назад.
- Я не знаю ни о каком хроновороте, мистер Поттер, Министерство все их уничтожило.
Гарри и не ждал подтверждения своих слов от декана Гриффиндора, ему и так было понятно, что в свои интриги Альбус Дамблдор никого не посвящал. Но молодому парню так хотелось раскрыть глаза бедной Минерве на факт, что не все так спокойно в Датском королевстве.
Подготовить, так сказать, к будущим катастрофам и роковым раскрытиям.
- Я вам верю, профессор - это не вы делали программу Гермионы. Но когда, в следующий раз, вздумаете воровать из моей ячейки в Гринготтсе, бойтесь меня. Доброй ночи, мэм!
Минерва Мак Гонагалл несколько раз хлопнув глазами, смогла лишь выдавить из себя:
- Воровать? Я бы никогда ... Я, все-таки, дочь священника, мистер Поттер.
_________________________
В субботу, тридцатого октября, в день, когда студентам, впервые в этом учебном году, дозволялось посещение Хогсмида, расположенного недалеко от школы волшебного городишка, на заколдованном пергаменте Поттера сработали Протеевы чары.
Он вытащил из кармана мантии и раскрыл его, чтобы прочесть написанное тетей Петунией вместе с Гермионой. Несмотря на то, что это случилось во время завтрака и сразу привлекло внимание соседей.
„Нашлись живыми! Я организовала на сегодня их переезд магловским транспортом и буду сопровождать в Англию. Напиши мне адрес куда я должна их привезти. Подробно расскажу, когда увидимся. ПЭ."
Наконец-то!
Гермиона, прочитав записку, глубоко и с облегчением вздохнула, вынула из кармана магловский пакетик с бумажными салфетками и высморкалась в одну из них. Гарри подняв глаза, посмотрел на подругу, указывая взглядом к выходу. Девушка, с недавних пор, выслушав от своего друга резюме его настоящей жизни и узнав, что он проживает ее во второй раз, стала полностью ему доверять. Иногда, засыпая, она задавалась вопросом, будет ли когда-нибудь и он так же доверять ей, чтобы обо всем ей рассказывать? Пока, она знала это – уже знала, посвящать ее во все свои тайны он не станет и она оправдывала его в его же скрытности.
Пока оба гриффиндорских третьекурсника, не разговаривая шагали маршем в направлении выхода из Большого зала, сзади, им вдогонку, крикнул Рон Уизли, их бывший друг:
- Эгей, куда вы? – рявкнул он и с его полного пищей рта разлетелись кусочки сосисок. – Снова пренебрегаете своими друзьями и одноклассниками, да? Мы давно уже договорились, что вместе пойдем в Хогсмид развлекаться.
Гарри заметил, что завтракающие студенты, в основном – выше третьего курса, которым дозволялось покидать Хогвартс и принадлежащие ему территории, как и присутствующие в Большом зале преподаватели, притихли и стали прислушиваться в ожидании ссоры. Их декан, профессор МакГонагалл, даже слегка приподнялась с места, готовая вмешаться, если разговор зайдет слишком далеко. Она, конечно, сочувствовала директору Дамблдору, который как обычно в последнее время, отсутствовал во время принятия пищи из-за ухудшения здоровья. Но директор, как-никак, должен появляться регулярно на глазах у учеников, чтобы наводить порядок и дисциплину, а не сваливать на заместительницу свои обязанности, отнекиваясь, что у него уже мало сил на все дела.
Поттеру было известна причина, по которой профессору Дамблдору нездоровится.
Нездоровится ему, старый хрыч, хехе! Будешь тут бодрым огурчиком, если на тебя забросили пиявку, через которую сосут жизненную силу на лечение парочки рыжих балагуров в Мунго. Встать на ноги близнецы смогут не раньше весны, придется старому манипулятору на собственной шкуре почувствовать что пережил маленький Гарри, неся на себя подобную пиявку – сколько тогда ему лет было, полтора?
Потом, холодный взгляд зеленых глаз прошелся по сидящим за гриффиндорским столом студентам, остановился на уплетающем за обе щеки Роне и Гарри процедил сквозь зубы:
- А ты не боишься дементоров, Уизли, или Блэка? Смотри, Сириуса Блэка боится даже директор Дамблдор, раз позволил стражам Азкабана охранять территорию замка, лишь бы тот не сунулся в школу мстить!
Поттер позволил себе удовольствие злорадно ухмыльнуться одним уголком рта, глядя на упавшие челюсти преподавательского состава. Минерва хватала ртом воздух, а Снейп сверкал черными глазами и смотрел на Поттера с заметным интересом.
Но, заговорил маленький профессор Чар, Филиус Флитвик, который был на хорошем счету у обоих гриффиндорцев:
- Думаю, что вы глубоко ошибаетесь, мистер Поттер. Директор Дамблдор Сириуса Блэка вряд ли боится. А дементоры привезены, чтобы охранять вас, молодых и неопытных подростков!
- Да? И поэтому вы сегодня позволяете молодым и неопытным подросткам покидать замок, чтобы они стали доступнее дементорам? Как сказал бы наш профессор по УЗМС, Рубеус Хагрид, милашки дементоры тоже нуждаются в некотором разнообразии и радости. А, если смогут перекусить, поцеловав кого-нибудь, то будет просто прекрасно!
- Утрируете, мистер Поттер! – прервал его профессор Флитвик. – На вас никто не нападет, Аврорат отправил охрану.
- Сколько авроров отправили, аж два человека? И один из них – практикантка, мисс Нимфадора Тонкс? Да она и два шага не может ступить без того, чтобы не споткнуться, упасть и покалечиться. Вы шутите, сэр?
В разговор вмешалась и профессор Мак Гонагалл:
- Мистер Поттер, я вам гарантирую ...
- ... что, если мы прорвемся сквозь ряды дементоров, то на меня пренепременно, гарантированно Авроратом, набросится поджидавший меня беглец из Азкабана, что ли? Кстати, не могли ли вы объяснить мне и остальным страдающим от присутствия дементоров вокруг замка, следующую загадку, мэм? Как министерство надеется, что стражи Азкабана - там, где их было полным-полно в узких коридорах тюрьмы, но не справившиеся с заключенным в тюрьме Блэком, справятся с ловлей Блэка здесь, на обширной территории Хогвартса, рядом с Запретным лесом, в открытом мире?
- Они ловят не Блэка, Поттер, - не сдержался Северус Снейп. – Они охраняют ВАС от Блэка, вас - золотого мальчика директора Дамблдора.
- Отпуская меня на прогулку вне защищенного замка? Чтобы, если Блэк меня не прикончит, в память о старой, доброй дружбе с моим отцом, дементоры это сделали за него! Я впечатлен и восхищен! Но в Хогсмид я не поеду и Гермиону туда не отпущу.
- Двадцать баллов с Гриффиндора, мистер Поттер! – рявкнула разъяренная Минерва Мак Гонагалл. – И отработка вечером у Филча!
Гарри засмеялся, взяв Гермиону под ручку, чтобы удалиться, но, вдруг, подумав немножко, остановился и снова заговорил:
- Сколько стоит мое обучение в Хогвартсе, мэм?
- Что? ... Тысячу пятьсот галеонов в год. Но я не понимаю почему ..., - глубокое предчувствие, что совершила какую-то, судьбоносную ошибку, обуревало старую ведьму.
- Потому что, профессор, я не за то, чтобы мыть полы, драить котлы или подписывать приветственные карточки женщин, влюбленных в своего кумира, Гилдероя Локхарта, плачу вам золотом. А чтобы вы меня обучали,... хоть чему-то. Не надейтесь, что я пойду к мистеру Филчу на отработку, чего отрабатывать-то. Время моего рабства закончилось, мэм. Ваше здоровье!
В разгар перепалки Рон молчал и слушал, как и все остальные ученики, но, увидев спины своих уходящих одноклассников он вскочил, весь покрасневший, и возопил им вслед:
- Гермиона, ты должна была сегодня пойти со мной в Хогсмид, летом ты мне обещала. Даже клялась, что будешь сопровождать меня куда-угодно!
Слизеринцы мерзко захихикали.
Мисс Грейнджер, побледневшая как смертник, повернулась на каблучке лицом к гриффиндорскому столу, посмотрела на бывшего друга потускневшими глазами и зашипела сквозь зубы, словно приобрела дар парсельтанга:
- Уиз-с-с-сли, з-с-с-абудь обо вс-с-сем, что летом было, что я говорила, что обещала. А то, выну я из крас-с-сной папки лист с ис-с-следованием моей крови на с-с-содержание в ней запрещ-ш-шенных зелий и поставлю на преподавательский стол. На ознакомление!
Рон, услышав угрозу, упал назад на место, часто-часто моргая. Кровь оттеклась с его лица и оно стало настолько белым, что веснушки на нем казались темнокоричневыми.
С преподавательского стола послышалось громкое перешептывание между Минервой МакГонагалл и школьной медиведьмой, мадам Помфри.
- Поппи, это ты сделала такой анализ крови мисс Грейнджер? Зачем? – шептала профессор МакГонагалл, возмущенная, что ее ни о чем не уведомили.
- Не спрашивай, Минни, я ничего не скажу. Я должна соблюдать тайну пациента! – ответила, так же шепотом мадам Помфри.
- Северус, ты что-нибудь знаешь? – не унималась декан Гриффиндора.
- С сентября Поттера и Грейнджер словно подменили, вот что я скажу, Минерва! Поттер стал воспитанным и старательным, мисс Грейнджер стала не в пример молчаливой и замкнутой. У меня на счет этих двоих нет замечаний.
- Северууус, я не об этом!
- Они в твоем, а не в моем факультете, Минерва, знать о них все же должна ты. И отстань от всех нас, лучше сама займись своими обязанностями! – взбунтовался декан Слизерина и резко вскочил с места, да так, что стул полетел назад и ударился о стену за преподавательским столом.
Развевая мантию за спиной, он обогнал двух гриффиндорцев у входа Большого зала, кивнул им головой и удалился в слизеринские подземелья.
Поттер и Грейнджер хмуро посмотрели вслед профессору Зельеварения, а потом продолжили свой путь.
На сегодняшний день у них была другая задача. Надо было воспользоваться отсутствием большинства учеников в замке во время их посещения Хогсмида, чтобы подготовить дом Грейнджеров к возвращению родителей из Франции.
***
Обняв тонкую фигурку Гермионы, Гарри трансгрессировал в гостиную ее дома. Уже там, он присел за стол, чтобы написать своей тете на заколдованном пергаменте адрес Грейнджеров. Девушка, тем временем, пошла в подвал, чтобы включить электричество и воду, еще летом отключенные отцом, когда вся ее семья отправилась на отдых.
Некоторое время спустя на пергаменте в руках Гарри стали проступать слова:
„Прибудем в аэропорт через полчаса, нас встретит машина скорой помощи и привезет на указанный адрес. Я представилась сестрой миссис Грейнджер. Подготовь девушку к тому, что ее родители плохи. И не только они, все дела плохи. ПЭ"
Мурашки побежали по спине парня. К сожалению, Грейнджеры были настоящими маглами и он, как Мастер смерти, не мог чувствовать их состояние. Или мог, но пока не знал как. Придется ждать приезда скорой и встречу с тетей Петунией.
Но о чем он должен предупредить Гермиону? Как он должен намекнуть ей о чем-то, о чем не имеет понятия? Тетя могла бы быть по-словохотливее, но после летних событий, ее будто подменили – стала замкнутой, щепетильной, предосторожной.
Гермиона отправилась на верхний этаж и хлопотала там - что-то громыхало, стучали дверцы шкафов, текла вода, девушка громким голосом причитала. Вдруг, крик подруги призвал друга:
- Ублюдкиии! Убью вас, всех убью! Гарриии, иди сюда посмотри!
Парень в два-три прыжка пробежал всю лестницу. С лестничной площадки он бросился к комнату старших Грейнджеров, где нашел взъерошенную Гермиону, она металась по комнате заламывая руки. Картина, рядом с зеркалом была снята, а на ее месте обнаружился открытым пустой сейф, очевидно, отцовский. А-а-а-ахх, вот как! ...
Не замедляя скорость, он стремительно обнял девушку со спины, не позволяя ей бегать как умалишенная и стал укачивать ее, уткнувшись носом в ее волосы. Они пахли головокружительно!
- Тихо, тихо, милая! Деньги, это просто деньги. Я дам тебе в три раза больше, лишь бы ты забыла и больше о них не вспоминала. Думай только о своих родителях, которых встретишь совсем скоро. Моя тетя их сопровождает, она говорит, что у них не все так хорошо. Но ты крепись, милая, если надо, позовем колдомедиков, шаманов, экстрасенсов и они вылечат их. Пригласим кого-угодно, но все будет хорошо, веришь мне?
От услышанного девушка вся задрожала и, повернувшись в кольце рук парня, не разнимая их, посмотрела огромными, потерявшими свой насыщенный коричневый цвет глазами и спросила:
- Что с ним, что сказала твоя тетя?
Несколько секунд Гарри всматривался в лицо девушки – бледное, осунувшееся, с тенями под глазами – с сероватыми, а не карими глазами – оно напоминало ему чье-то другое лицо, так же обрамленное копной завитушек и неухоженных локонов и терялся в догадках.
Гарри тряхнул головой и загнал мелькнувшее воспоминание на задворки сознания, чтобы оно не мешало ему заниматься насущными делами и ответил ей:
- Нужно позаботиться о них. Возможно, им понадобится сиделка. Может ты знаешь кого-то из знакомых, кто мог бы остаться с ними до их полного выздоровления, может быть медсестра на пенсии или еще кто-то?
- Все настолько плохо, да? Я так сожалею, сожалею, тысячи раз сожалею, Гарри, что не подумала, связываясь с НИМИ.
- Тебя не спрашивали, Гермиона, тебя забрали, как боевой трофей, в качестве домашнего любимца.
Косолапсус!
Ах, вот оно что!
Вдруг он вспомнил чего недоставало в образе Гермионы там, в гостиной Гриффиндора, когда он увидел ее, сидящей на диване перед камином, со сжатыми в замок кулачками.
Не было у нее на коленях Косолапсуса, рыжего полукнизла!
Парень сделал себе заметку в уме насчет грядущего Рождества и притянул голову девушки к своей груди. Та, постояла так с минуту, почувствовав себя поспокойней и, вздохнув, сказала:
- Давай, посмотрим в блокнот матери, найдем там телефон ее подруги, работающей врачом в ... непринципиально где она работает, но у них там есть подходящие медсестры на пенсии, возможно кто-нибудь из них согласится.
Блокнот оказался толстым из-за всевозможных, прикрепленных сшивателем дополнительных листочков.
Среди записок нашлись и медицинские карточки Ричарда Грейнджера, Эммы Лэрд и Гермионы Грейнджер. Девушка не стала бы с ними заморачиваться, если бы не заметила некую, весьма настороживающую деталь – ее карточка велась с 1981-ого года, т.е., через два года после ее рождения!
Заметив эту деталь, почувствовав внутренний холод, словно ее облили ушатом ледяной воды и тысячи мурашек побежали по спине, она начала рыться в медицинских карточках родителей. Было за что – в записях и отца и матери, она нашла что-то эдакое, которое ее шокировало.
Она осоловело вперила глаза в стену напротив, ничего не говоря, не реагируя на толчки Гарри и на его громкие выкрики.
Наконец, до ее сознание дошло, что друг трясет ее за плечи и чуть ли не в лицо зовет ее:
- Гермиона, Гермиона!
Девушка с трудом подняла толстый блокнот, чтобы парень мог хорошо видеть написанное и тоненьким голоском выдавила из себя:
- У папы установили бесплодие еще в период совершеннолетия, видишь написанное красным?
Просмотрев плохо читаемый рукописный текст – почему врачи стараются писать так неразборчиво, черт бы их ... – парень поднял глаза на подругу.
- А вот тут, - продолжила Гермиона, перевернув несколько страниц дальше, - пишется, что у мамы ... в общем, та же картина.
Сказав это, девушка удрученно замолчала, повесив голову так, что она уперлась Гарри в грудь. Послушав стук его сердца, она почувствовала себя потерянной и опустошенной.
Ладонь парня легла ей на голову и его пальцы стали перебирать ее длинные, спутанные кудряшки.
Запоздалая мысль посетила ее – если оба ее родители не могли иметь детей, как она у них появилась?
Волшебница у маглов.
Гарри тихо замурлыкал какую-то детскую песенку.
Волшебник у маглов.
___________________
Грейнджеры, не то что были плохи, они просто забыли целых десять лет своей жизни. Не узнавали Гермиону, не помнили ничего о ней и диву давались кто эта взрослая девушка, которая так слезно плачет, называя их мамой с папой.
Вместе с ними приехала и Петуния Дурсль (которая для конспирации сменила свою фамилию на Шоу), как и некий доктор Фостер из скорой.
Семейная пара стоматологов, оказавшись в своем доме, осмотрев его с подвала до чердака, внезапно нашла свои старые профессиональные наборы инструментов в металлическом шкафчике среди груды коробок с игрушками Гермионы. Увидев маленькие зеркальца, пинцеты и остроконечные зонды, сначала Ричард и Эмма долго разглядывали их, примеривали друг к другу, заливаясь смехом, как подростки, потом, что-то начали вспоминать.
Вдруг, они запаниковали и стали быстро собираться, чтобы пойти куда-то. Доктор Фостер успел остановить их, когда они, уже открывая дверь, заговорили:
- Каков план, Ричард? – деловито спросила миссис Грейнджер, не замечая сущего переполоха, который они оба оставили за собой.
- Надо сначала посетить банк, подать документы на кредит. Потом поедем смотреть на помещения, которые подходят для зубной клиники, - ответил ее муж, галантно уступая ей дорогу.
- А когда посетим судью, которая рассматривала наше заявление об усыновлении?
- Успеем, милочка, все успеем.
Доктор Фостер встал между ними и дверью, а Гарри наложил на всех троих докторов сонные чары. Они с Гермионой, при помощи Петунии, еле успели подхватить взрослых, прежде, чем те упали на каменные плиты прихожей.
Уложив Грейнджеров спать на диванах в гостиной, отпустив доктора Фостера восвояси, подправив тому память и медицинские документы. После всего этого, Поттер проводил машину скорой помощи и вернулся назад в дом подруги.
Надо было очень быстро решать что делать с родителями Гермионы, потому что у подростков оставалось мало времени до конца срока, отпущенного руководством Хогвартса на прогулку старшим курсам в Хогсмид. Поэтому он позвал девушку и свою тетю на кухню и сразу спросил:
- Гермиона, пока я усыплял твою маму с папой, успел сделать поверхностное сканирование состояния их памяти и должен сказать, что там сплошной пробел на огромный период времени – не меньше десяти лет, я думаю. О тебе они вообще не помнят, сама слышала их разговор. Считают себя молодоженами или что-то вроде того.
В разговор включилась Петуния, потому что сверстница Гарри Поттера совершенно выпала из настоящего, вперив взгляд своих огромных, обрамленных пушистыми темными ресницами глаз вперед, ничего не замечая вокруг.
- Мне тоже доктора из психолечебницы, где нашла их, об этом говорили. В документах родителей, Гермиона значилась как их дочь, но они твердо отрицали это. Они даже называли свой возраст на десять лет меньше реального.
Последние слова тети настолько удивили парня, что он шлепнул себя по лбу, чем привлек внимание отрешенной от всего девушки.
- Тетя, как я мог упустить такую важную деталь, что родители могли о дочери начисто забыть, благодаря стараниям мистера Уизли. Если над их памятью работал только он, - парень многозначительно посмотрел в странно поблекшие глаза подруги, потрогал ее посветлевшие кудряшки и продолжил, убедившись, что привлек ее внимание. – Но, стереть факт ее принадлежности к семье Грейнджеров в магловских архивах, он – или они, вряд ли постарались. Ты ведь знаешь как маги относятся к маглам и что о них думают?
- Да-да, как о забавных зверушках! – пискнула Петуния и красные пятна возмущения появились на ее щеках.
- Именно! А я о магловских властях и не подумал даже! – воскликнул Гарри. - Я думал сначала, что, перенести в их сознания некоторые воспоминания Гермионы об их с родителями совместной жизни, будет неразумно, потому что это будет чужая память, которая, возможно, их насторожит. Признаюсь и каюсь, мелькнула мысль оставить все как есть.
- Какой ты, все-таки, молодой Гарри, хотя и уже стал убийцей, - кольнула племянника Петуния, не удержавшись от возможности припомнить тому убийство Вернона и Марджори. Но, комментировать дальше она не решилась и замолчала.
Тем временем, молодая мисс Грейнджер, накручивая светлую прядь кудрявых волос на палец и вперив удивленный взгляд в нее, видимо переживала сегодняшние события, потому что сидела, чуть сгорбившись, опустив голову и никак не реагировала на разговор друга с тетей.
Гарри сочувствовал ей от души. Петуния сидела с другой стороны девушки, время от времени бросая изучающий взгляд на племянника. Вдруг девушка, ровным голосом, заговорила, сделав компромисное предложение:
- А, если вернем им только те воспоминания, которые связаны с их работой, совместными прогулками и жизнью? А мое в их жизни участие пусть будет фрагментарным. Пусть знают, что у них есть приемная дочь, - сказав это, девушка всхлипнула и слезы потекли по бледным щекам. – Но, она оказалась со странностями, ее отправили в пансионат для проблемных детей, где она будет коротать дни до конца жизни и говорить о ней они не намерены, пытаясь старательно забыть ее.
- Моя девочка, - расчувствовалась тетя Петуния, - не надо так переживать, разве ты хочешь насовсем уйти от своей семьи, чтобы сохранить ее в целости? – удивилась тетя Петуния.
- Миссис Ду---ааа, Шоу, так будет лучше. Для всех. Я думаю ...
Лицо девушки почему-то, изменилось на глазах и стало выглядеть по-другому - так, что почти никто из ее знакомых не смог бы ее распознать. Как по волшебству - а, возможно, именно по той же причине - ее глаза из насыщенного шоколадного цвета, загадочным образом стали серо-бурыми. На их фоне стали больше выделяться обрамляющие их длинные, пушистые ресницы и брови вразлет на бледное, со впалыми щеками без капли румянца лице. Одинокая светлая кудряшка падала ей на глаза и девушка часто сдувала ее.
Да что с Гермионой происходит?
Гарри пялился на подругу и гадал тоже самое с девушкой ли случается, как с приехавшим после Финальной битвы в Англию „Гарри Поттер", который одним мановением Бузинной палочки превратился в Руди Лестрейнджа? Гарри вспомнил несчастного парня, терзающего свои вьющиеся на голове волосы, борясь со своим потрясением.
А, почему бы и нет?
- Тетя? – посмотрел он на свою родственницу, чтобы посоветоваться с единственным взрослым и вменяемым человеком в доме Грейнджеров.
- Она права, так будет лучше всего, - согласилась с доводами умной девушки Петуния. – Таким образом люди не будут страдать и искать ее, зная, что с дочерью, хоть и не все в порядке, но она кое-как устроенна и их не будут мучать угрызения совести. Летом надо устроить им удочерение другой девочки.
Внезапно ее взгляд упал на плачущую Гермиону и, пожалев ее, Петуния начала легко поглаживать ее сжатые в комок кулачки. Ощутив ее дрожь, она приобняла девушку. Глубокий вздох вырвался из груди женщины и она стала успокаивать девушку, тихо баюкая ее в своих объятиях.
***
Закончив свои дела в Кроули, попрощавшись с тетей, которая решила погостить у четы Грейнджеров на неделю, представившись из Социальной опеки, Гарри и Гермиона трансгрессировали недалеко от дома многочисленной семьи Уизли.
Нора выглядела сюрреалистично на фоне дикого леса, окружающего незначительный земельный участок, гордо носивший, данное своей хозяйкой, имя „огород".
„Огород, да-да! – хмыкнул Гарри, посмеиваясь про себя, разглядывая слабо отличающийся от деревьев лес из мутирующего сорняка, среди зарослей которого редко наблюдалось что-то съедобное, вроде одичавшей капусты. – Посмотрела бы тетя Петуния на здешний огород и ее схватила бы кондрашка."
Среди толстых стеблей сорняка кто-то мелкий шнырял и старательно наблюдал. Садовые гномы чувствовали себя под куполом волшебной защиты вокруг Норы как на обетованном острове – их обеспечивали едой, сажая всевозможные вкусности: морковку, картошку, капусту, лук – волшебство делало эти обычные овощи нектаром богов и гномы съедали все, что строгая богиня сажала в земле для своего мелкого народца.
Они ей поклонялись и, в обмен на ее заботу, охраняли территорию Норы.
- Она нас не заметит? – спросила кудрявая девушка, сжимая волшебную палочку, из кончика которой вылетали красные искорки.
- Нет, она не сможет, пока я здесь. Когда уйду – да, но тогда уже будет поздно.
Лицо парня внезапно потеряло человеческий вид и стало похожим на череп с искрящимися синими огоньками вместо глаз.
- ПОКАЖИТЕСЬ! – грянул его голос и заросли, замерев на секунду, начали колыхаться, пропуская кишащую толпу человекоподобных черных созданий.
Их приземистые тельца были совершенно голыми и грязными. Маленькие блестящие глазки испуганно таращились на страшного Бога и его подругу, ожидая приказа. Приказ поступил незамедлительно.
- ГНОМЫ, ВЫ СЛЫШИТЕ МЕНЯ? КАК ТОЛЬКО КАПЛЯ ВОДЫ КОСНЕТСЯ ВАШЕЙ КОЖИ, ВСПОМНИТЕ КТО ВЫ ТАКИЕ! ВЫ ЗЕМНЫЕ ДЕМОНЫ И ДОЛЖНЫ НАКАЗЫВАТЬ ПРОВИНИВШИХСЯ ЛЮДЕЙ. ЗНАЕТЕ ЧТО ЭТО ОЗНАЧАЕТ?
Гномики мелко задрожав, закивали.
***
Туалет Плаксы Миртл выглядел по-старому, как Поттер его помнил с ТОЙ жизни. В нем двое гриффиндорцев не стали задерживаться, а быстро отправились к башне красного факультета.
- Гарри, как ты можешь аппарировать на територию Хогвартса? – спохватилась мисс Грейнджер, войдя в старую, знакомую роль „Я-хочу-знать-все-на-свете". – В „Истории Хогвартса" написано, что это может делать лишь директор школы.
- Гермиона, что тебе ответить? Что мой способ мгновенного перемещения, на самом деле, не аппарация, а телепортация?
- Упс! Да, да! Все понятно, Гарри.
- Что тебе понятно, Гермиона? – полюбопытствовал парень, идущий рядом с ней в направлении гостиной Гриффиндора.
- У-умм ... , как сказать ... раз в „Истории Хогвартса" ничего о телепортации не сказано, значит она возможна, - вывернулась из неудобного положения девушка и робко посмотрела на зеленоглазого парня. Увидев его улыбающегося, она осмелела. – Ты не научишь меня делать так же?
- Научу, почему бы и нет. Не пристало бы Темной Леди передвигаться по школе на своих двоих ...
- Гарри! – шлепнула его по руке девушка, сверкая темно-серыми глазами. – Я не Темная Леди.
- А кто? ....
Парень не договорил, потому что из-за угла коридора выбежал высокий тощий кобель угольно-черного окраса и, заметив их, застыл как вкопанный.
„Сириус Блэк! – узнал его Поттер. - Как я мог забыть о нем? Ведь, он и вправду появился в Гриффиндорской гостиной тогда, во время прогулки школьников по Хогсмиду, якобы искать Питера Петтигрю! Подумаешь, а он, в действительности меня искал."
Сильная дрожь охватила крупное, лохматое тело пса и оно стало, на глазах ребят, меняться. Потрясенная Гермиона неосознанно искала защиту от незнакомого, пугающего зверя в объятиях Гарри и он, ни на минуту не сомневаясь, что так оно и должно быть, приобнял ее и повернулся так, чтобы оказаться между ней и, вернувшимся в свое человеческое обличье, Блэком.
Бомжоватого вида мужчина, последний представитель некогда огромной и уважаемой семьи, был похож на ... на беглого преступника. Тощий, грязный, одичавший, он смотрел на подростков сумасшедшими глазами, в которые медленно возвращались признаки разума.
Молчал. И слава Богу! Мог бы рычать, лаять или делать что-то похуже, указывающего на отсутствие мозговой деятельности. Писать, например. Но он молчал, значит думал.
Внезапно, на лице Сириуса появилось выражение, которое означало только одно, что в ком-то из них двоих он искал знакомые черты.
Гарри стало досадно. Теперь Сириус раскричится „Джейми, дружище!"
Сириус действительно раскричался, но произнес не те слова, которые ожидал Гарри:
- Меди, сестренка, как долго я тебя не видел!
Челюсть зеленоглазого парня чуть не упала на каменные плиты коридора.
______________________
Артур Уизли материализовался посреди маленького дворика за Норой, свободного от каких-либо грубо сколоченных и шатких сараев и прочих криворуких построек, куда он таскал разное барахло из министерского хранилища для конфискованных темных (считай, интересных Дамблдору, Фаджу, Аластору Грюму или Скримджеру) артефактов.
Артур любил таскать домой все, не стеснялся и магловских побрякушек, которых находил, в основном, на помойках. Также не чурался мистер Уизли даже мелкого воровства, если что-нибудь в домах простецов ему приглядывалось.
Все непонятное из магловских вещиц, что приносилось домой, занимало его внимание на день-два, пока заигравшийся в ученого волшебник не терял интерес к неработающей погремушке и она занимала свое место на неумело сделанной им же полке и забывалось навсегда.
Мистер Уизли называл те убогие строения, в которых запирался на долгие часы, хозяйственными пристройками к дому. Но, кое-как сооруженные сараи были похожи на пристройки так же, как и Нора была похожа на дом.
Отец многочисленного семейства, Артур Уизли жил в своем собственном мирке и о своей семье думал как о, неведомо каким боком к нему относящееся, неизбежной проблеме. Воспитание чудным образом умножающихся наследников он свалил на свою супругу, Молли. И своего благодетеля, конечно, профессора Альбуса Дамблдора.
Пока не случилось несчастье с близнецами. Внезапно, Артур осознал, что хрустальные башни его счастливых грез рухнули, а на горизонте событий собрались устрашающе темные тучи.
Мир пошатнулся.
Первым, в ком стал сомневаться несчастный отец, был директор школы чародейства, Альбус Дамблдор. Артур мог, не задумываясь, назвать по крайней мере, три упущения давнишнего друга семьи, по отношению к инциденту с Фредом и Джорджем.
Для начала: как Альбус позволил произойти такому непотребству с близнецами? Не заметил, что ли? Быть такого не может, зная повадки Дамблдора следить за каждым шагом „особых" учеников! Дети Артура и Молли были в группе особого внимания своего директора. Т.е., профессор Дамблдор не мог не заметить, чем занимаются близнецы по ночам.
Второй вопрос был: почему директор Хогвартса - допустим, что он знал о тайных забавах близнецов - позволил этому факту всплыть и стать достоянием всего волшебного мира?
И третий: основной вопрос был, куда делась охранная система замка? Хогвартс – это не простое здание, оно создано в качестве школы и в нем работала четкая, подчиненная директору охранная система. Что стряслось с до сих пор работающими, сохраняющими жизнь и здоровье учеников чарами, чтобы те отключились и его, Артура, дети упали с высоты восьмого этажа и разбились чуть ли не в лепешку? Создавалось впечатление, что замок сам отключил связь со своим директором, но такое могло случиться лишь в том случае, когда в школе появляется наследник Основателей. Кто, кто мог быть этим не вовремя выплывшим из глубин веков таинственным наследником? Кто-то из первогодок?
Кроме Альбуса Дамблдора, у мистера Уизли были вопросы и к жене. Как могло такое случиться, чтобы Молли не разглядела в мальчишках Фреде и Джордже те отклонения, которые опустили его семью ниже плинтуса? Будто мало им было позорящей клички Предателей крови, из-за которой положение семьи Уизли на самом дне волшебного мира уже столько лет!
Вопросы, роем, зарождались в воспаленном мозгу мистера Уизли и умирали, не найдя там ответов, от чего он все более выходил из себя и терял почву под ногами. Голова раскалывалась и болела, сердце замирало в предчувствии громких завываний Молли, когда та узнает новости от прибывшего из Св. Мунго мужа.
А новости были одна хуже другой.
Целители, надо сказать, постарались на славу и подлатали пострадавших парней, настолько, насколько это было возможно при той степени увечья, с которой их принесли из Хогвартса. Им срастили кости, восстановили повреждения легких, печени, почек, хм ... кишечников, но с раздробленными до состояния майонеза яичками ничего не смогли поделать. Чтобы не некротизировать здоровые ткани вокруг пораженных, пришлось их высосать трубочкой из мошонки.
Но это было не самое плохое, что ухмыляющиеся, хихикающие медиведьмочки и целители поведали подавленному отцу пострадавших парней. Правда была позорнее, чем Артур мог себе представить. Как шепнул врач ему на ухо, в мошонке Фреда отсутствовало одно из яичек. Нашли его во рту мычавшего что-то невразумительное Джорджа после того, как тот стал задыхаться, пытаясь проглотить его. Правое ухо Джорджа нашлось откушенным и почти прожеванным, во рту Фреда.
Стыд и позор ... Все насмехались над Артуром у него за спиной. Он целый день слышал брошенные шепотом злостные словечки в адрес его семьи и сыновей, видел насмешку в глазах посетителей больницы ...
Он не был готов сразу по возвращению с работы видеть лицо жены, смотреть спокойно в ее страдающие глаза, читать в них не озвученные вопросы о состоянии близнецов, слышать ее подвывания, обвинения ... Хоть и справедливые.
Не надо было идти на поводу у Молли - плести интриги направо и налево, пытаясь прыгнуть выше головы, надо было лучше следить за мальчиками и не позволять тем жить так, чтобы всем остальным в семье захотелось провалиться в ад.
Чтобы остыть, прежде чем явиться пред гневные очи жены, Артур обошел одного из своих сараев, за которым, годы назад, он соорудил колодец с ручным насосом для огорода Молли. Механизм насоса он стащил из сада какого-то старика-магла - увидев как тот орудовал им, мистер Уизли сразу решил, что должен забрать эту игрушку домой.
Этим насосом Молли редко пользовалась по предназначению, потому-что, как только растения давали плоды, все сразу съедалось садовыми гномами. Взбешенная неудачей своих гербологических потуг домохозяйка наотрез отказывалась делать что-нибудь с растениями, не то что поливать их. Нужные для кухни овощи и фрукты она доставляла себе методом Артура – забирала из чужих садов - магловских, конечно. Все, что ей нравилось, она забирала, размахивая палочкой налево и направо, не чураясь кражи.
Насосом пользовались, в основном, дети - летом, чтобы поплавать в притащенной откуда-то, магически увеличенной детской ванночке, розового цвета.
Розовый бассейнчик, с уходом детей в Хогвартс, пустовал и Артур наколдовал из палочки струю воды внутрь металлического цилиндра, чтобы насос заработал и надавил несколько раз на ручку, слушая, как бурчит вода, поднимаясь наверх по корпусу трубы.
Сначала, из зарослей, за орудующим механизмом волшебником, одним глазком, стали наблюдать несколько черненьких, чумазых мордашек, затем первая струя воды, грязная и неровная, привлекла стойкий интерес гномов к ней. Артур, мельком отметив присутствие досадных обитателей сада, не обратил на них большого внимания, продолжая двигать вверх-вниз ручку насоса.
Зря, зря он недооценил своих садовых поселенцев, потому что те стали умножаться и наглеть, приближаясь все больше и больше, пока не обступили превращенную в бассейн ванночку со всех сторон, следя завороженными черными глазками-булавками за текущей из крана мутной водой.
Когда они начали прыгать в бассейнчик, мистер Уизли наконец заметил нежелательную компанию и стал махать свободной рукой на самых пронырливых и кричать:
- Кыш, кыш! Выметайтесь отсюда, кыш! – продолжая двигать ручкой насоса, пока из отвода для слива не потекла прозрачно-чистая и очень холодная вода.
Брызги воды, попавшие на лицо, не дали Артуру Уизли заметить, что в воде плавают уже не те безобидные создания, которые туда нырнули. С ними стало происходить что-то чудовищное: первый контакт с влагой стал решающим для садовых гномиков - они начали подрастать, покрываться чешуйками и деформироваться так, словно были пластилиновыми, пока принимали новую форму, весьма отличающуюся от первоначальной.
Это были уже не те безобидные, беспанцирные черепахи, какими казались до сих пор. У новых, трансформированных созданий, на голове торчали небольшие, но тонкие и острые рожки. Выпуклые, излучающие жажду крови глаза, под стать широким, растянутым в подобии усмешки, ртам, полным длинных, заостренных клыков, неотрывно следили за не подозревающим неладное мистером Уизли, который, беспечно продолжал брызгаться холодной водой и ничего не видел.
Но ощутил.
С единым победным воплем, зубастые создания набросились на отрешенного мужчину и, пока тот сориентировался что происходит, его жизнь закончилась особо метким укусом в шею самого прыткого зубастика.
Некоторое время спустя, там, где стоял Артур Уизли, остались только его окровавленная одежда, волшебная палочка, плавающая в розовом бассейнчике, да огромное кровавое пятно, рядом с насосом.
Наевшись человечины, кровожадные зубастые создания убежали и спрятались среди зарослей, где, выбрав себе подходящее местечко, лопнули и прекратили свое существование.
Утром, среди одичавших насаждений миссис Уизли, из земли, начали вырастать странные побеги, которые быстро достигли полутора метровой высоты и, к закату уже представляли из себя что-то весьма монстрообразное и невиданное здесь. На высоком, толстом стебле, темно-зеленого, насыщенного цвета, наблюдалось несколько длинных, слегка колыхающихся листьев. Верхнюю поверхность листьев покрывал серебристый, остро-пахнущий, липкий мох и огромные капли густой, желтоватой жижи. Стебель венчал огромный бутон, цвета человеческой плоти, который медленно пульсировал, словно в нем зарождалась и брыкалась новая жизнь.
Появись здесь профессор Спраут, преподаватель по Гербологии и декан Хафллпаффа, упала бы в обморок на месте от восторга, узнав в каждом из ростков растения Жгучую антенницу или Venomus Tentacula - Ядовитую тентакулу.
Но, никого из, приехавших утром в Нору, авроров не заинтересовало что происходит в, на первом взгляде, заброшенном саду семьи Уизли. Их интересовали, прежде всего почерневшие сгустки крови у насоса за сарайчиком, окровавленная мантия и плавающая в воде волшебная палочка Артура. Проверка Инкантатой показала, что последнее, брошенное мистером Уизли заклинание было Авадой Кедаврой.
Кому было предназначено Смертельное заклятье? Напрашивался вывод, что на старшего Уизли напали и он, защищаясь, бросил Аваду во вторженца. Авроры не могли себе представить кто напал бы на озабоченного трагедией с близнецами отца. Скорее всего - какой-нибудь анонимный, не схваченный приспешник Того-кого-нельзя-называть.
Но где труп мужчины?
Не задумываясь, министерские волшебники единодушно решили, что тот, кто напал и убил Артура, мог утащить и его труп на ингредиенты.
На вопрос трясущейся в судорогах переживаний и горько рыдающей Молли, как вторженец, вообще, смог проникнуть в хорошо защищенный дом, работающего в министерстве магии, волшебника, старший сын которого работал разрушителем проклятий в Гринготтсе, никто из следователей ответить внятно не смог. Они только пожимали в недоумении плечами, отнекивались, что нет улик и помаявшись часок-другой, констатировали смерть хозяина Норы и отбыли обратно в министерство.
Совет Уизли
Три рыжие головы, крутя одинаково огненными волосами, изображали из себя диковинный трехлепестковый цветок. Парни, скорее молодые мужчины, обсуждали странные овощи, которые завелись на огороде их матушки, Молли Уизли. Самый старший из них, Уильям – или, как его звали родные и друзья, Билл – пытался донести свое мнение до младших братьев:
- Говорю вам, это и есть Venomus Tentakula, во всей красе!
Второй сын, Чарли, с сомнением разглядывал лопнувшую кожуру плодов растений и, не дотрагиваясь, водил пальцем по неровному разрыву шероховатой поверхности. Потом, под заинтересованным взглядом своего старшего брата, стал рыть обувью землю под опустевшими семенами, но ничего не нашел и почесал в недоумении макушку.
- Да, но это необычная Антенница, Билл, я такую никогда в жизни не видел, ни в книгах по Гербологии не встречал, - ответил он. - Слишком большими, должно быть, были бутоны ... не только большими, но и тяжелыми, если обратить внимание на согнутые стебли.
- Что ты искал в земле? – спросил Перси, самый младший из троих, поправив роговую оправу очков на носу.
- Семена. Их нет! Словно снялись с места и убежали ... – начал Чарли и вдруг, воображаемая картина побега плодов этих жутких растений стала живо напоминать реальность.
Оба его брата побледнели, выпучив глаза на драконолога Чарли. Билл, пытаясь что-то спросить, открывал и закрывал рот, как рыба, выброшенная на берег. Наконец, он справился с собой и скороговоркой выдавил из себя:
- Одного я не понимаю, парни – как тут появилась Антенница? Посадка запрещена министерством и строго карается огромными штрафами, поэтому каждый лист Тентакулы безумно дорог. Разве мама рискнула бы?
- Мама не посмела бы, ни за что, пойти на такое, не под носом у отца или профессора Дамблдора! – воскликнул фальцетом Перси.
Чарли сделал новый обход вокруг растений, с недоумением впиваясь взглядом карих глаз в каждое из них. Что-то в них глубоко его смущало и это ему жутко не нравилось. Гладкий край обруба семенных коробок привлекло его внимание и внезапное понимание того, что его смущало осенило молодого волшебника – в бутоне начисто отсутствовали зубы. Словно кто-то их повыдергал, или они изначально отсутствовали.
- Билл, мне кажется, что это не Ядовитая Тентакула, это что-то другое, беззубое ... – начал Чарли и его братья сразу стали пристально рассматривать с повышенным вниманием странные растения.
- После твоих слов и мне кажется, что, по меньшей мере, это некая разновидность Антенницы, - сказал Перси. – Недавно, в оранжерее Хогвартса, расцвело растение в огороженном участке, в нем корни похожи на ноги кровожадного паука, а лепестки красного цветка как у чертополоха, все в иголочках. И запах такой тошнотворный, даже вспоминать не хочу! А у здешних нет ничего такого, нет зубов, нет запаха, корни обычные. Не знаю, не знаю ...
Старший сын Уизли, Билл, как-то отрешился от разговора младших братьев. Думая о своем, обратив взгляд своих синих глаз на темнеющий неподалеку лес, он нечаянно произнес вслух свои мысли:
- Как думаете, исчезновение отца связано с появлением здесь этих чудовищных растений?
Чарли, до этого с подозрением поглядывающий на младшего брата, Перси – то краснеющего, то бледнеющего, озвучил свою, только что озарившую его, идею:
- О связи с исчезновением отца я сказать ничего не могу, но тут возник такой вопрос – как мы, братцы, с кличкой „Предатели крови" справляться будем.
Перси снова побледнел, а потом побагровел и, молча, он стыдливо повернулся к старшим братьям боком, что не осталось незамеченным ни Биллом, ни Чарли.
- После исчезновения отца, я думаю, нам будет легче, - вздохнул Билл. – Я, как наследник, для себя уже придумал – давно придумал, как с этим справиться.
- Как? – поинтересовался Чарли.
- Подожду следующий совет Двадцати вось ... с нами, Двадцати восьми, и принесу присягу, приму любой ритуал, соглашусь на любое решение, чтобы снова обелить нашу семью и восстановить ее законное положение среди чистокровных волшебников Британии. А ты, Чарльз, что решил для себя?
Чарли провел пальцами по оранжевым, как морковь, коротким волосам на голове, посмотрел исподлобья на Перси и, решив для себя кое-что, сказал:
- Мне проще, чем всем вам, потому что работа с драконами чем-то нас калечит, но чем-то и награждает.
- А пояснить можешь? – округлил глаза младший из Уизли.
- Могу, конечно, - ответил драконовед. – Мы работаем в атмосфере жутчайшей плотности магии и это начисто лишает нас репродуктивных способностей ...
- Чарльз, ведь ты это с самого начала знал, правда? Как ты мог пойти на такое? – воскликнул Билл.
- Знал и мог. Но, зато, любые проклятья над нами снимаются магией драконов. Так что, братцы, я уже не Предатель крови, - обреченно усмехнулся горькой усмешкой Чарли.
Старший из Уизли с печальной улыбкой приобнял младшего брата и хлопнул его сочувственно по плечу в знак утешения.
Взгляд Билла встретился с взглядом третьего брата и что-то там увидел, которое его вспугнуло, потому что, оттолкнув Чарли в сторону, схватил Перси за грудки и, посмотрев тому прямо в глаза, спросил:
- Ты тоже что-то в этом направлении делаешь, признавайся! Что ты выбрал, Персиваль? Говори!
Семикурсник Уизли пытался вырваться, но старший брат его крепко держал и не дал избежать прямого допроса.
- Еще на третьем курсе я нашел ... в библиотеке была книжка ... – он ожидал, что Билл сам договорит, но тот молчал и ждал окончания рассказа, поэтому, нехотя, Перси договорил. – Ритуал есть такой, надо переспать с тремя девушками-девственницами, обесчестив их особо жестоко и я ...
Билл весь покрылся испариной, предполагая что будет дальше. Чтобы побыстрей узнать до чего докатился его брат, он стал того трясти. Перси, зная, что его подловили, шепотом продолжил:
- Я уже двоих ...
- Кого? – крикнул Билл Уизли и обоих его младших братьев испугал его голос с характерными для гобельдука каркающими нотками.
Персиваль помаялся, но, поняв, что ему не уйти от ответа, уныло сказал:
- Первая из них была еще тогда, когда я был на пятом курсе, звали ее Салли-Эн Перкс. Она того не пережила и я бросил ... в общем, я в Запретном лесу скрыл труп. А вторую взял этим летом ...
- Братишка, только не говори, что это была ... Перси? – фальцет старшего из братьев Уизли огласил сад Норы.
Стая воробьев с порханием взлетела ввысь и взгляд Чарли, профессионально, проследил за их полетом. Понурив голову Перси кивнул утвердительно.
- Он нас уничтожит, - севшим, замогильным голосом возвестил Билл и опустил руки в отчаянии.
- Кто? – не понял третий брат.
- Сам увидишь, - отрезал Билл. – Но знай, если он захочет тебе отомстить, за себя не ручаюсь - я лично сдам тебя ему.
Сказав это, высокий парень повернулся и молча удалился в направлении Норы. Прежде чем скрыться за сарайчиком отца, он обернулся вполоборота, страшно посмотрел на своих братьев и рыкнул низким голосом:
- Младшим ни слова, слышите? Я теперь глава семьи, будете слушаться?
Двое младших Уизли, не узнавая в этом угрюмом волшебнике веселого парня Билла, одинаковыми движениями голов кивнули утвердительно, а потом, взглянув друг другу в глаза, тоже посерьезнели.
- Скажи, ты правда трахнул Гермиону, пока та гостила у нас летом? – спросил испуганным голосом Чарли, но взглянув на виноватое лицо брата, измученно крикнул. – Аааа, у тебя что, мозгов в голове нет? Она была гостья, ты понимаешь, что усугубил свое положением, что покрыл семью позором? И, последнее, разве не подумал, что она первая и лучшая подруга Гарри Поттера, дурень ты ебанутый? Представляешь, когда он узнает, что он с нами ...
Глаза Чарли округлились от вспыхнувшей в голове догадки и он резко замолчал. Потом, без предупреждения его тяжелый кулак рассёк воздух и ударил точно в нос Персиваля.
***
- Петрификус Тоталус! – крикнула лохматая шатенка и тощий грязнуля распластался на каменных плитах коридора.
Гарри наклонился над остолбеневшим Блэком и с любопытством стал его разглядывать, поцокав языком:
- Ц-ц-ц, ишь, Гермиона, кто бы мог подумать! Отпрыск Древнейшей и Благороднейшей семьи Блэк - быть наследником, а так попасться на крючек Дамблдора, играть в мальчики на побегушках, собственного племянника из дома похищать, под удар Волдеморта подставлять! Что с ним будем делать?
Девушка, сощурив огромные, обрамленные темными тенями глаза, молчала, ждала решения друга. Она хорошо понимала, что это был риторический вопрос.
- Убить его мы всегда можем, - продолжал Гарри рассуждать вслух. -Лишнюю шавку директора не жалко. Заобливиейтить до полутора годовалого возраста, тоже впрок нам будет. Допросить его, что ли?
- Куда нести его? – лишенным эмоциями голосом спросила Гермиона, постукивая палочкой по ладони.
- Давай обратно, в Тайную комнату, там его и оставим. Пусть заценит обстановку. Жаль, что василиска нет в живых, классная статуя получилась бы из зека, Сириуса Блэка.
Гермиона оскалилась и у Гарри пошли мурашки по спине.
Сириус дергался в веревках, мычал и пытался ругаться, но подростки обсуждали между собой новости, услышанные в ходе допроса и на привязанного к каменной змее мужчину внимания не обращали.
- Я знаю, что у тебя есть брат ...
- Брат? – визгнула Гермиона и ее копна кудряшек сделала самостоятельный поворот вокруг головы и упала в беспорядке на ее спину, когда та повернулась посмотреть на Блэка. – А где он?
Гарри ухмыльнулся подруге и бодро ей ответил:
- Во Франции, живет с моими родителями под именем Гарольда Эванса ...
- Эванса? – округлив глаза стала в уме прикидывать девушка. – Эванса, ага-ага, я поняла! Вот, почему твоя тетушка выбрала себе другую фамилию. И что он там делает?
- Учится в Шармбатоне. В любой момент я могу узнать вернулся ли он.
Гарри многозначительно посмотрел в глаза подруги, такие заманчиво светлые, серые, почти серебряные.
- Кстати, - прервал он разговор. – Надо что-то с твоей внешностью придумывать, ты совсем на Малфоя стала похожа. Подумать только, моя Гермиона – дочь Беллатрисы и Тома Редлла! Надо, когда того воскресим, сразу же огорошить весточкой о любимой дочери... (Вот так поворот, кто это ожидал?? Вот кто???)
Его болтовню прервал дождь ударов кулачков девушки по его же голове, пока та злостно поскуливала, сопровождая удары судорожными всхлипами то ли плача, то ли смеха.
- Гарри, не смей издеваться, я ... ни ... в чем ... не ... виновата!
Прикрываясь руками, парень стал кружить вокруг каменной змеи, к которой висел привязанным Сириус Блэк.
- Фините! – крикнул он и мужчина сразу начал кричать.
- Я дочку Беллы не похищал, я только Рудольфуса взял. О судьбе Веги я ничего не знал, - оправдывался Сириус плаксивым голосом. – Гарри, я твой крестный ...
Парень резко остановился напротив тощего беглеца из Азкабана и сверкнул синевой в глазах так неожиданно, что тот обоссался. Проследив за разрастающейся лужицей на каменных плитах Тайной комнаты Салазара Слизерина, Гарри отрицательно помотал головой и сделал два шага назад.
- А вот и нет, Блэк! Не я твой крестник, а мой умерший – по моей вине, клон. Хахаха, не ожидал? Ищи объяснений у твоего любимого наставника, Альбуса Дамблдора, когда, как и, главное, почему он всех нас так разбросал туда-сюда и каждый из нас рос не со своими родителями. Даже моя Гер ..., стой, как ты ее назвал?
- Кого?
- Ее.
- Вегу, что ли?
(Не бейте сильно, на больной мозг не обижаются)