Чужая жизнь-месть отвергнутого

Назвать Альбуса Дамблдора близоруким дураком мог только слепо-глухо-немой с гидроцефалией от рождения.
Начало учебного года ударило по самочувствию и самолюбию Великого адепта „Добра и Света" кувалдой, и этот удар оставил его безмолвным на долгие два месяца, пока его сто-с-лишним-летний желудок переваривал все изменения его старательно выращенного ручного героя-бультерьера, Гарри-черт-его-возьми-Поттера. Никчемный мальчишка, с судьбой, предначертанной Дамблдором заранее, с рождения, или на убой, или на (дай, Мерлин, чтобы сработал!) ритуал Замены, посмел появиться и смотреть свысока на самого умного и сильного мага столетия! Угрожать того убийством! Неслыханное дело!
Но, почему-то, в глубине души, директор Хогвартса угрозам мальца поверил. И, до сих пор, его боялся. Боялся и старался не переходить тому дорогу.
А были такие радужные планы на этот год – натравить дементоров на учеников, пустить шавку Блэка в расход, убить подругу мальчика, Гермиону Грейнджер, чтобы не вякала ... прибрать Питера к рукам и отправить на задание по подготовке к Турниру Трёх Волшнбников в следующем году. Эээх, придётся пожертвовать еще несколькими людьми, но чтобы грандиозный План осуществился, Альбус был готов ... расстаться с любым единомышленником.
Но вернувшийся с каникул Поттер все планы спутал, пришлось вносить в них коррективы, а этого Альбус не любил.
И Старшая палочка больше не слушалась, скажите на милость, как такое возможно? Альбус Дамблдор рассматривал факт неповиновения бузинной палочки в качестве ключевого момента в своих проблемах, центром событий, которые приведут к потере Контроля над всем волшебным миром. Это было чревато серьёзными проблемами, потому что отсутствие контроля с его стороны, даст магам слишком много свободы. Рано или поздно, они очухаются и сбросят многолетние обливиейты, закладки и внушения, наложенные им, профессором Дамблдором еще во время учебы, на их сознания ... И наступит анархия! Короче, выпорхнут и иди, гоняйся за ним, если у тебя нет других дел.
А дел у директора школы и Главы Визенгамота было хоть отбавляй. Чего только стоило аккуратно провёрнутое дело Сириуса Блэка, чтобы тот отсидел невиновным двенадцать лет в Азкабане. В то же время заботиться о том, чтобы его друзья – Джеймс и Лили, жили себе спокойно во Франции и не капали на мозги своему наставнику с расспросами - куда запропастился Бродяга.
После потери силы Старшей палочки, распалась паутина, в которую Альбус полвека назад подловил чистокровных, полукровок и маглорожденных через волшебные палочки, изготовленные Олливандером. Не за горами тот день, когда все они осознают, что их школьный профессор и директор всех надул и, тогда они придут за его головой, и предъявят ему счет. Надо, до наступления дня сей катастрофы, успеть справиться с Поттером и провести тот ритуал.
Для начала, придется надавить на молодых Уизли, уже достаточно взвинченных после всех семейных трагедий. Они настолько преданы своему благодетелю, что нужно им только намекнуть о том, что в инциденте с близнецами замешаны Поттер с Грейнджер, а почему бы и нет – и в исчезновении отца тоже, и они будут готовы на всё, чтобы отомстить.
А уж Альбус подсунет им пару-тройку идеек. Потирая руки, повеселев от того, что нашел решение своих проблем, он отправил Фоукса к своей заместительнице с запиской привести к нему после ужина младших детей Уизли.

***
Рон и его сестра Джинни моргали заплаканными глазами и не верили своим ушам. Директор Дамблдор пригласил их к себе, предложил им сесть в наколдованные бархатные кресла, угостил сладостями, напоил отменным чаем и поведал о своих подозрениях насчет Гарри и Гермионы.
Но, как только они распрощались с директором и удалились от горгулии, рыжий третьекурсник призадумался. Гарри Поттер, хоть и изменился сильно этим летом, хоть и забыл свою дружбу с ним, и холодно к нему относился, но представить себе героя магмира в роли палача, молодой Уизли не мог.
Рон догадывался ЗА ЧТО, примерно, стал бы Гарри мстить парням Уизли – если бы знал правду, но КАК он мог это узнать? Кто бы сказал ему чем они в Норе летом занимались, какую интересную игру открыли для себя парни, включив в нее Гермиону, как главное действующее лицо в завораживающей пьесе, придуманной Персивалем. Ведь, тот ее старательно обливиейтил, после их с ней ежедневных „занятий"!
Не могла же грязнокровка сбросить с себя наложенное старшим братом заклятье, или смогла?! А что, если смогла и все-все рассказала Поттеру?
Мамочки!...
Все равно, знал или не знал, но Гарри был все еще третьекурсником и не смог бы справиться один с двумя близнецами одновременно – пускай и не совсем один, если Гермиона сопровождала его. Но что она могла бы сделать, тупая грязнокровка, если в противниках у нее двое пятикурсников? И не абы кто, а Фред и Джордж, самые крутые шутники после Мародеров?
Джинни, в общем, тоже не поверила директору, был бы тот хоть тысячу раз победителем Гриндевальда и учеником Николаса Фламеля. Она все еще помнила рассказы Тома из дневника и его слова навечно впечатались в сознание девочки.

„Не верь бородатому манипулятору, он играет свои игры только в угоду себе любимому! – писал Том на страницах черной тетради и не было причины не верить ему. – Ищи в его словах подвох и, когда он с тобой здоровается, говоря „Добрый день", смотри на фазу Луны."

Предупреждение профессора Дамблдора, чтобы они оба с братом затаились и не привлекали к себе внимание Гарри и грязнокровки, только следили за ними – когда и куда они передвигаются, Джинни пропустила мимо ушей и начала строить свои планы.
А планов по отношению к одному зеленоглазому третьекурснику в рыжей головке Джинни было очень много. Потому что она этого самого Гарри Поттера жаждала каждой клеточкой своего тела. Ночами ей снились разнузданные эротические сновидения.
А тут какой-то старик, хоть Дамблдор – хоть сам Мерлин с Морганой наперевес, говорит ей, что надо сторониться объекта вожделения, чтобы тот не стал мстить ей лично. Да за что он мог ей, Джинни, мстить? Ведь, не она летом трахала чертовую Я-все-знаю-на-свете, а четыре ее старших брата! Пусть им и мстит!
***
После Хелоуина у Гермионы, неожиданно для остальных гриффиндорцев, появился фамильяр – огромная черная собака, нет - скорее пес, с отсохшим половым органом и купированным хвостом. Пес следовал за девушкой во время занятий и распугивал всех подряд, смотрел ей в глаза, ожидая приказов, носил на спине её сумку с учебниками, приносил ей тапочки, когда она возвращалась вечером в спальню, спал рядом с ее кроватью, ел то, что она бросала ему в миску на полу.
Увидев в первый раз нового обитателя башни Гриффиндора, профессор МакГонагалл чуть не упала в обморок. Как только она пришла в себя, после моментной дезориентации, она бросила на черного пса заклятие возвращения истинного образа, очевидно ожидая разоблачить – неизвестно в чем, свою ученицу. Ничто в облике лохматого зверя, однако, не изменилось. Он продолжал смотреть на расстроенную неудачей деканшу факультета храбрых и отважных теми же пустыми серыми глазами, в то время как, с отвисшего из его зияющей пасти языка на пол капала слюна.
- Мисс Грейнджер, когда вы приобрели себе животное? Вы не могли его купить на Косой во время учебы, а в Хогсмиде вы с Поттером не появлялись. Объяснитесь! – приказала она девушке, стоящей рядом с огромной черной собакой.
- Она сама объявилась, профессор МакГонагалл, мэм, - спокойно ответила, не растерявшись, Гермиона и погладила большую голову псины с торчащими ушами. Пес преданно посмотрел в лицо хозяйки и глухо тявкнул.
- Не понимаю, - отметила деканша Гриффиндора, - собаки так, из ниоткуда, не появляются! Тем более, ТАКИЕ собаки!
Девушка переглянулась с темноволосым одноклассником, героем волшебного мира и ответил преподавательнице уже, Гарри Поттер:
- А кто сказал, что наша собака пришла к нам из ниоткуда, профессор МакГонагалл? Мы, как-никак, волшебники ! Мы ее призвали – она появилась, вот и все.
- Но она похожа на ... – осеклась вдруг пожилая ведьма и замолчала, вспомнив, что Альбус запретил ей говорит Гарри что-либо о его родителях, об их друзьях, родственниках.
А, потом, ей стало стыдно, что до сих пор она поступала малодушно, соглашаясь с Альбусом держать парня в информационном вакууме. Посмотрев в горящие зеленые глаза черноволосого парнишки, некая струна в ней, стягивающая поперек грудную клетку, лопнула и Минерва, вдруг почувствовала приток свежего воздуха в легкие. Хлынувший в организм кислород, насытил кровь энергией, которая смыла мощным потоком десятилетние ограничения и закладки в ее голове, непонятно как оказавшиеся там.
– Ваш любимец, мисс Грейнджер, напомнил мне моего бывшего ученика, Сириуса Блэка. Хорошим был мальчиком он, умником и затейником, пуще близнецов Уизли. Но он ... – Минерва вдруг заколебалась стоит ли ей продолжать, запинаться. - ... предал своих друзей Тому-которого-мы-не-называем.
Кривая усмешка сделала выражение парня слишком ироничным и чертовски привлекательным, даже пожилая преподавательница это заметила, почувствовав, впервые после несколько десятилетий молчания, как что-то в ее груди кольнуло и пульсируя, сжалось в жаркий комочек.
- Волдеморту! – решительно сказала она.
- Не верьте пропаганде, мэм, - привлекла ее внимание Гермиона и взгляд Минервы с трудом оторвался от искусительной улыбки молодого Поттера. Что там говорила гриффиндорская зазнайка?
***
Несмотря на данное старшему брату и наследнику семьи Биллу обещание отказаться от намеченного плана по освобождению от проклятия „Предателей крови", выпусник Гриффиндора и его префект, Персиваль Уизли, не смог пересилить себя и отказаться от уже намеченного плана. И почему он должен отказаться от своего плана, если больше половины ее было уже выполнено – две девушки пали жертвой ритуала. Первая из них, Сали-Эн Перкс, пала в прямом смысле этого слова, потеряв настолько много крови, что не смогла выжить. Сам Перси в то время был еще зеленым юнцом и не подготовил подходящий набор зелий: кровевостанавливающее, укрепляющее, усыпляющее и т.д. Ладно додумался отправить письмо директору, от имени ее родителей, что они ее забирают и переводят в другую школу.
Для Гермионы Грейнджер он заранее и очень тщательно готовился, а после ритуала залил ее, до самой макушки, зельями, чтобы та быстро восстановилась и все забыла.
И отдал ее младшим братьям на потеху.
Пора было выбрать новую жертву.
В жертвы себе Перси определил префекта девушек факультета Рейвенкло, Пенелопу Кристал.
Русоволосая Пени была настолько чиста и прекрасна, что, фантазия завалить ее наземь, задрав мантию выше головы, разорвать ее малюсенькие кружевные трусики и всадить ей, всегда приводила к мощному стояку, а слюни рыжего парня так непроизвольно и текли.
Но, в последнее время Перси начал бояться огромного черного пса, нового домашнего любимца Гермионы, который постоянно смотрел издалека на Персиваля горящими серыми глазами. От этого взгляда парню становилось то холодно, то жарко и, почему-то, страшно. Словно это был сказочный Гримм, который не только следил за каждым передвижением гриффиндорского префекта, но и читал его мысли.

***
В голове Рональда Уизли созревал план захвата лохматой девушки где-нибудь в укромном местечке - втиснуть ее в любой чуланчик для метел и совершить с ней то же, что он делал с ней летом много раз. Картинки голой Гермионы сводили его с ума, а картинки с голой Гермионой и Поттером на ней и внутри нее, превращали Рона в дикого зверя, жаждущего крови бывшего друга.
Слова директора Дамблдора, что, возможно, Поттер имеет некое отношение к инциденту с близнецами и исчезновению отца Рона, после недолгих сомнений, неожиданно попали в благодатную почву для сознания простоватого парня и дали свои плоды. Хотя раньше думал он по-другому, постепенно Рональд Уизли осознал, что у него есть все основания, чтобы объявить вендетту неблагодарному Поттеру и убить его.
Убить соседа по спальне он мог всегда, но, сначала, надо было уговорить Джинни отвлечь его внимание на пару минут, пока Рон накладывал на кудрявую грязнокровку Империо... Или, то, что из этой попытки у него получилось бы.
И приступить к выполнению первого и единственного пункта плана.
______________________

Вернемся к Руди :Р

Тьма вырвалась тайфуном из устрашающе синих глазниц Гарри и парня, называвшего себя до недавнего времени Гарольдом Эвансом, согнуло пополам. Нестерпимое жжение заполнило каждую клеточку его организма, а в голове вспыхнуло и стало нарастать сомнение, правильно ли был выбран момент возвращения в прошлое. Навязчивая мысль, что будет, если время для подготовки окажется недостаточным, обожгла сознание и принесла с собой страх, который начал пульсировать и разрастаться, пока любая прочая мысль не ушла куда-то, на задворки сознания.
„Пусть, пусть получится пораньше ..." – стучало в ушах Руди, отбивая ритм сердца и с кровью уносилось по артериям до каждой, самой тоненькой капиллярки.
Жжение и пульсирующий стук внезапно прекратились и наступила тишина. Под сомкнутыми веками ощущался фиалковый сумрак, в нос ударил запах цветов, а до ушей донесся плеск. Кожа всего тела подала в мозг сигнал о касании горячей воды и, наконец, Руди осмелился открыть глаза.
Он находился в Шармбатоне, в ванной комнате для мальчиков его Дома. Внимание Руди привлек обычный, незамысловатый рисунок голубых плиток на стенах душевой кабинки. Сверху из душа, дождем, лилась струя горячей воды и приносила ощущение покоя и обыденности школьного порядка.
Руди осмотрел свое мокрое тело – вроде, как ничего необычного, все на свое месте. Правда, были и некоторые, но лишь из разряда ожидаемых, отличия от того, что у него было совсем недавно.
Волоски наблюдались только там и сям, но в положенных местах они уже были. Мышцы на руках и ногах уже сформировались, но были гораздо меньше тех, которые он успел нарастить у себя к выпускному. Шрам, оставшийся на щиколотке с четвертого курса, после неудачного падения с метлы, еще не появился, а это означало лишь одно - все получилось так, как было задумано и он вернулся на третий курс. Нужно было только узнать „КОГДА" это произошло – в первом или втором семестре.
Парень вспомнил, что рядом с душевыми кабинками третьекурсников, была комната с окном, в ней была раздевалка для мальчиков. Выглянув в окно можно было бы получить дополнительную информацию.
Накинув на себя висящий в раздевалке сине-красный, в полоску, халат, он приблизился к покрытому испариной окну.
Снаружи была непогода и по стеклу стучали капли дождя. Сквозь них Руди смог рассмотреть колыхавшиеся на ветках пожелтевшие листья деревьев.
Ноябрь.
Класс!
Руди призадумался как будет лучше сообщить кузену из Англии, что все прошло как нельзя лучше. Самый удачный вариант, как ему казалось, было отправить Гарри Поттеру сквозное зеркальце. Таким образом, они могли бы с ним общаться почаще и подольше, не пришлось бы писать письма, обмениваться ими посредством сов/голубей/кондоров, а потом ждать ответа до посинения.

***
Появление почтового голубя в Большом зале привлекло к себе всеобщее внимание. Впервые, на памяти студентов, в школу колдовства и чародейства Хогвартс прилетал с письмом почтовой голубь – древнейший магловский почтальон. Сизо-серая, ничем не приметная, птица спокойно сделала круг почета над студентами всех четырех факультетов и неожиданно спикировала на Гарри Поттера, сидящего в конце гриффиндорского стола, рядом с Гермионой Грейнджер.
Гриффиндорцы, с нескрываемым, а некоторые и с нагловатым, любопытством, проследили за посадкой птички. Никогда раньше их сокурсник не получал сообщения с внешнего мира, тем более, таким экстравагантным, магловским почтальоном. Но он никогда и не был раньше таким отстраненным, каким вернулся осенью, на третий курс.
Джинни Уизли, до жути, хотелось схватить голубя, и отцепить с его лапки странное чёрное кольцо с маленькой коробочкой на нём, открыть её и ознакомится с содержимым, чтобы, наконец, разрешить загадку своего героя. Что-то с ним, совершенно непонятное, происходило, но „Что?" именно, понять было невозможно. Тот уже с ними - своими друзьями из семьи Уизли не разговаривал, а с остальными гриффиндорцами мало общался. Только ходил, как привязанный за грязнокровной Заучкой, и постоянно с ней перешептывался.
Голубь, тем временем, просеменив по столу, поднял голову, чтобы получше рассмотреть зеленоглазого парня. Сизо-серая, с белыми кончиками крыльев птица сделала к Гарри несколько торопливых шагов и остановилась непосредственно у правой руки парня. На ее левой лапке была посылка в маленькой плоской коробочке, прикрепленная простым защёлкивающимся механизмом к чёрному кольцу.
Гарри, быстро отстегнул кольцо с уменьшенной магией коробкой, накрошил кусок хлеба, чтобы накормить птицу, но та, посмотрев своими насыщенно оранжевыми круглыми глазками прямо в глаза парня, расправила крылья и, взлетев с места, быстро выпорхнула из Большого зала сквозь открытые окна.
Вряд ли кто-то за обеденными столами сегодня, пропустил такое знаменательное событие - прибытие почты к Мальчику-который-выжил. Знаменательное, потому что впервые письмо ему принесла не белоснежная сова Поттера, Букля. Пуще всего, любопытство излучали глаза гриффиндорцев – скорее несдержанные, нежели храбрые и отважные. Но Гарри не стал обращать внимание ни на вытянутые шеи, ни на повернутых лицами к нему однофакультетчиков. Он заинтересованно крутанул разочек-другой кольцо с коробочкой в руке и, не сделав даже попытку ее открыть, чтобы удовлетворить и свое, и чужое, любопытство, положил ее в свой карман, и продолжил завтрак.
Сидящая рядом с Поттером Гермиона, молча, проследила за перемещением загадочной посылки, а затем и глазом не моргнув, продолжила кушать.

Не заметить, однако, опасно мерцающие, за очками-половинками, глаза директора Дамблдора, Гарри не мог. Ясен пень, не только Верховному колдуну МКМ было известно, что голубями отправляют письма и посылки только французкие волшебники. Но только для него то, что герой волшебного мира Британии мог переписываться с кем-то из Франции, оказалось настолько тревожным фактом, чтобы так его насторожить.
Мисс Грейнджер больно наступила ногой на ногу своего друга, чтобы привлечь его внимание на происходящее за преподавательским столом.
А там директор Дамблдор о чем-то перешептывался с сидящей рядом с ним профессором по Трансфигурации, Минервой МакГонагалл. Та упрямо ему возражала, но, из-за наложенного на них двоих покрова тишины, ничего из разговора не было слышно. Наконец, хлопнув ладонью по столешнице, директор резко встал с места и, проведя рукой по белой бороде, удалился из Большого зала через расположенную за преподавательским столом дверь.
Незадолго после ухода профессора Дамблдора, пара закончила с приёмом пищи. Гарри встал первым и отодвинул свой стул назад, чтобы его подруга могла спокойно встать, поправив складки своей новой, роскошной темно-синей, мантии. Это дорогое одеяние, объект чёрной зависти всех гриффиндорских девушек, появилось у нее одновременно с новым любимцем, черным кобелем Зорро.
У самой двери уходящую пару окликнула их декан, профессор МакГонагалл.
- Мистер Поттер, директор желает видеть вас сейчас в своем кабинете, - сказала она, внутренне колеблясь сопроводить или нет своего ученика - поссориться ли с Альбусом или нет. – Мисс Грейнджер, если хотите, можете подождать своего друга рядом с горгульей, а если не хотите ждать его, можете вернуться к себе в башню.
- Лучше в компании горгульи, профессор МакГонагалл, если вы так великодушно позволили, - спокойно ответила ей девушка, тряхнув копной блестящих локонов, которые, взлетев, красиво упали ей на спину, поверх мантии.
Пожилая колдунья с легкой завистью проследила за неосознанным жестом кокетства девушки и ощутила запах дорогого шампуня. Глаза деканши Гриффиндора округлились, просчитав в уме сколько мог, золотом, стоить шампунь подобного высшего качества.
- Очень хорошо, мисс Грейнджер, идемте тогда! – сказала Минерва и резко рванула вперед.
За ней, переглянувшись, последовали оба подростка, а шествие завершал огромный лохматый черный зверь Зорро, который бежал, высунув изо рта длинный розовый язык.

Перед сторожевой горгулей у директорского кабинета Минерва остановилась и рявкнула:
- Сахарное перо!
Каменная фигура, рыкнув в свою очередь, сделала длинный шаг вправо, открыв ученикам знакомую винтовую лестницу, ведущую в кабинет директора.
- Гарри, буду ждать тебя здесь, - напомнила ему девушка и, вынув из школьной сумки картонную коробку разноцветных карандашей, уверенным движением палочки трансфигурировала из нее удобное кресло.
Присев, чопорно расположив каждую складку мантии вокруг себя, она вытащила из сумки большую книгу в кожаном переплете и под удивленным взглядом деканши своего факультета, открыла ее и стала с интересом читать.
Черный, лохматый зверь Зорро пристроился у ног девушки, положив свою огромную голову ей на колени. Минерве, неожиданно, показалось, что пес тоже занялся чтением таинственной книги.
Профессор МакГонагалл сделала себе заметку в уме, чтобы попозже, сразу как закончится разговор Гарри с Дамблдором, расспросит мисс Грейнджер пообстоятельней обо всех этих таинственных вещах, происходящих с гриффиндорской заучкой.

***
- Минерва, спасибо, что привела Гарри ко мне, но я больше не смею тебя задерживать. Ты свободна, - сказал своим обычным, внушающим доверие дедовским голосом, Альбус Дамблдор.
Он ожидал, что его заместительница, как всегда, услышав невысказанное директором пожелание, смоется восвояси, тут же подчинившись своему начальнику. Но не тут-то было! Женщина вытянулась в струнку, упрямо сжимая губы и посмотрев на Альбуса тяжелым взглядом серых глаз, присела на скамью для посетителей.
- Минерва, у нас с Гарри приватный разговор! – уже более жестким тоном выговорил директор, надеясь, что она всё-же выбежит из кабинета.
Но – нет! Что за наглая особа эта Минерва, знай себе сидит на месте!
- Вон! – рявкнул директор и пальцем указал на выходную дверь круглого помещения непослушной деканше Гриффиндора, как-будто она была для старого колдуна никем иным, как нашкодившей маленькой девочкой.
- Нет! – рявкнула в ответ фальцетом МакГонагалл. – Тебе приватный разговор с учениками не дозволен Уставом школы, Альбус! Или ты уже забыл, что Хогвартс – школа с Уставом, составленным еще Основателями? Ты, возможно, в силу своего возраста, уже забыл, но я женщина еще молодая, в своем уме и, самое главное, недавно его прочитала. Так, что, если у тебя, действительно есть к мистеру Поттеру, - подчеркнула она имя парня, - вопросы, давай, озвучь их. Я, как его декан, тоже должна их услышать.
Напыщенная фигура директора, под взглядом смеющихся зеленых глаз Гарри, сдулась подобно проколотому иголочкой воздушному шару. С самым потешным видом, профессор Дамблдор упал назад в свое позолоченное кресло и стал недоумевающе моргать за стеклами очков. Для парня это зрелище было „подарком судьбы". Подождав некоторое время, чтобы директор смог прийти в себя после неожиданного бунта заместительницы, Гарри решил подтолкнуть того к разговору вопросом:
- Зачем позвали меня, профессор Дамблдор, сэр?
Старый колдун, проведя рукой по своей длинной белой бороде, словно забирая у нее жизненную энергию, напрямую высказал Поттеру свои претензии:
- Гарри, отдай мне ту посылку, которую получил сегодня с голубем.
Наглые зеленые глаза несносного мальчишки в неверии округлились. Директор не желал слышать отказа от него, но все-таки он прозвучал.
- Скажу так – я ничего не намерен вам отдавать, сэр, но позвольте спросить – вы чего-то боитесь? – спросил невинным и в то же время, неуступчивым видом, парень.
- Ты студент и должен мне подчиняться во всем! – с раздражением в голосе крикнул директор. – И да, я боюсь, что не могу позволить тебе получать от неизвестных личностей какие-либо посылки!...
- Альбус! – резко прервала выступление директора МакГонагалл. – Остановись и не переступай границы дозволенного тебе Уставом. Мистер Поттер, - подчеркнула она снова правильное к парню обращение - не твой подопечный и он имеет право получать все, что Защита школы пропустила внутрь.
- А вот в этом ты ошибаешься, Минерва! – ухмыльнулся торжествующе Дамблдор. – Гарри, действительно, мой подопечный. Я – его опекун в Магмире и могу запрещать ему все, что мне не понравится!
- А вот и нет, уважаемый директор! – звонкий голос Гарри, его же словами, прервал хвастовство старого колдуна. – Вы, вероятно, приписали себе некие права надо мной, сэр. Но в свете всех ваших ко мне, невыполненных и прямых, подчеркиваю – ПРЯМЫХ, обязательств насчет меня, указанных Завещанием моих родителей, вы эти права, само собой, потеряли. И моим опекуном являетесь не вы, а моя овдовевшая недавно тетушка Петуния Дурсль, в руки которой вы, самовольно и единолично, бросили меня. Вы начисто, тем самым, отказались принять свои объязательства Опекуна. Т.е., несмотря на то, что в Завещании Джеймса и Лили Поттер вы им числитесь, вы им никогда, подчеркиваю – НИКОГДА, не являлись.
Гарри посмотрел на задыхающуюся от возмущения заместительницу директора, Минерву Мак Гонагалл и демонстративно вдохнул, прежде чем добить Альбуса Дамблдора последней новостью:
- Ах, да! Чуть не забыл! Кстати, профессор Дамблдор, советую вам проследить за содержанием своей ячейки в Гринготтсе. Я не ваш поверенный и не должен был вас уведомлять, но сегодня я добрый. Знайте, что из вашего счета в мой, еще летом, была переведена некая сумма, эквивалентная украденной из моего Детского фонда, по вашему настоянию моим же поверенным. За что он и поплатился головой! Хорошего вам дня, директор, мэм!

***
У подножия лестницы его ждал сюрприз. Над окровавленным телом Рона Уизли стояли, склонившись, кобель Зорро с Гермионой и тройка слизеринских студентов-старшеклассников.
Слизеринцы, все как один утверждали, что это Рональд первым напал на читающую рядом с горгульей Гермиону, пытаясь бросить на нее первое Непростительное. Видимо, у невежественного сына Предателей крови, не хватило силушки или знаний, раз его Империо вышло такое хиленькое и девушка сбросила его за считанные секунды. Молодые аристократы не стеснялись украшать свой рассказ о злоключениях избитого гриффиндорца весьма цветастыми словечками, от которых Дамблдор опешил. Он не мог себе представить до чего должен был шестой сын Артура Уизли опуститься, чтобы прилюдно, на глазах у самых слизистых слизеринцев пытаться наколдовать Запрещенное заклятье! Это было некомильфо, с какой стороны не посмотреть.

- Разве не домашний любимец мисс Грейнджер покусал молодого Уизли? – воскликнул директор, с опасением поглядывая на ощеривщегося кобеля. – Мисс Грейнджер, почему вы расхаживаете среди школьников, не обезопасив своего пса намордником?
Ничем не показывая своего протеста, хотя слова-напоминания о Пушке на первом курсе так и просились на язык, девушка наколдовала кожаный намордник на морду Зорро, а слизеринцы, тем временем, к ужасу Дамблдора, снова начали ее защищать:
- Пса Грейнджер держала крепко за ошейник, чтобы тот не сорвался и не съел в два куска ополоумевшего Уизли, сэр! – крикнул самый бойкий из них.
- И как, скажите, молодой Рональд получил ранения и потерял два зуба? – недоумевая спросил раздосадованный директор.
Слизеринец с нескрываемым презрением пожал плечами, словно все, что случилось, было само собой разумеющимся:
- Упал, - сказал он просто и потер израненные костяшки правого кулака.
- Упал? И как это произошло? – не понял директор.
Вместо бойкого слизеринца, на этот раз на вопрос Дамблдора ответила мисс Грейнджер, бледная и метающая взглядом молнии в сторону покрасневшего и окровавленного Рона.
- Увидев, что его попытки подчинить меня своей воле безуспешны, - сквозь зубы процедила она, - и что есть свидетели, самые ненавистные слизеринцы, смотрящие издалека и с насмешкой на его потуги, Рональду снесло башню и он зашвырялся заклинаниями в их сторону.
- И? – выпучил полные беспокойства глаза Дамблдор.
- И мы на огонь ответили огнем, - весело ответил второй слизеринец, пухлый русоволосый шестикурсник.
- Но вас было трое, а он был один против всех вас, мистер Хиггинз! – призвал их к совести директор. - Моложе вас на три года!
- Да, это верно, сэр, но напали не мы, а он, - возразил слизеринец, Антуан Хиггинз. - Мы защищались. То, что заклинания из наших палочек вылетали гораздо мощней, чем те хиленькие искорки, что производил этот мелкий недомерок, по понятной причине ...
- Вы забываетесь, мистер Хиггинз!
- Я? – сделал шаг вперед вспыхнувший от негодования слизеринец. - Забывается тут кое-кто другой, ... сэр. Не нам, а этому пугалу недоделанному, надо делать замечание, чтобы больше не нападал на мирных прохожих. Или на мирно читающую девушку.
Парень, который первым из студентов змеиного факультета заговорил, вдруг, кивнул остальным и они, как по команде, одновременно повернулись к выходу. Но их настиг громкий окрик директора:
- Куда, господа? Я с вами еще не закончил! Тут находится пострадавший от ваших действий студент и я должен вас наказать. Снимаю с факультета Слизерин по двадцать очков с каждого за необоснованное нападение на младшего ученика с чужого факультета. И назначаю всем троим отработку вечером у мистера Филча. Уходите, господа, вашего декана я сам уведомлю о вашем поведении.
Студенты зеленого факультета равнодушно пожали плечами и скрылись за входной дверью кабинета директора.
Подождав пока они уйдут, уже не стесняясь своих студентов из Гриффиндора, заместительница директора, профессор Минерва МакГонагалл, дальше сдерживать свое неодобрение не могла и чуть ли не с кулаками набросилась на своего начальника:
- Альбус, да ты совсем опустился. Почему накричал на мистера Хиггинза и наказал всех, даже тех, кто не дрался с мистером Уизли?
Директор сидел с опущенными веками, делая вид, что не слушает крики МакГонагалл и не замечает, что Поттер и Грейнджер стоят чуть подальше от Рона Уизли. Рыжий парень зыркал на своих одноклассников злобными, разобиженными глазами и всем своим поведением подчеркивал, что они ему не друзья, что Золотая троица Гриффиндора – это уже история.
У ног притихшей за спиной Поттера девушки, угрожающе, на директора смотрели на удивление осмысленные глаза пса Зорро, туманно-серого цвета. Навязчивый взгляд этих глаз сильно настораживал и беспокоил старого колдуна. Было в нем что-то, одновременно звериное – неуправляемое и голодное, и человеческое - которое кричало о кровавой расправе над директором.
Но Дамблдор решил не обращать внимания на блохастого пса мисс Я-все-на-свете-знаю, а продолжить нравоучительный разговор с заместительницей, которая в последнее время совсем отбилась от рук:
- У нас есть пострадавший, – поучительным тоном начал он. - Мистер Уизли был сбит опустившимися до уровня обычного уличного кулачного боя представителями факультета Северуса. Но, так как его сегодня нет в школе, я должен принять за него решение как наказать нарушителей порядка в школе. Решение я уже принял, Минерва, поэтому, прошу тебя, не смей больше вмешиваться в мои дела.
Дамблдор сел на свой трон и начал переставлять туда-сюда бумаги, собранные на рабочем столе в груды различных размеров, тем самым намекая, что у него есть дела и что аудиенция уже окончена.
Но МакГонагалл не сдавалась:
- Если уж на то пошло, Альбус, я, как декан Гриффиндора, принимаю решение наказать мистера Уизли последним предупреждением об исключении, потому что он напал на свою соученицу. Он пытался наложить Первое непростительное на мисс Грейнджер, а за это ему светило бы заключение в Азкабан на шесть месяцев ...
- Но она его подруга ... – прервал ее директор.
Мисс Грейнджер вдруг оживилась и запальчиво прервала Дамблдора.
- Нет! Это не правда, я не подруга Рональда, никогда ей не была! - крикнула она, прерывая его со своей стороны. - Я терпеть его не могла. Теперь, я его ненавижу и не то что разговаривать, видеть его не хочу!
- Как это так, мисс Грейнджер? Вы летом, помнится мне, гостили в доме молодого Рональда, вот чем вы платите ему за это? Отвержением и грубостью? – пытался воззвать к совести наглой девчонки директор.
- Не я должна ему платить, сэр, это он мне задолжал. Разве, не благодаря моей помощи он дотянул до третьего курса? Я за него или сама домашки писала, или позволяла ему с моих списывать, на уроках и контрольных подсказывала ему, чтобы не получал заслуженный „Тролль", заставляла его учиться, мыться ... Не хочу дальше распространяться, но к нему у меня очень длинный список претензий.
- Расскажите, мисс Грейнджер, - злобно шлепнул рукой по столешнице директор.
- Почему? Я просто не хочу знать Рона ...
- Забываетесь, мисс!
- Профессор Дамблдор, нужно ли повторять слова, сказанные вам по этому поводу другими студентами? Что, если тут кто-то и забывается и превышает свои права, то это отнюдь не я.
- Вон!
Вслед за трясущейся от нервов девушкой последовал загадочно молчаливый Гарри Поттер и ощерившийся пес Зорро. У дверей оба студента повернулись и учтиво распрощались с руководством Хогвартса.
Заместительница директора, Минерва МакГонагалл, проследила за каждым шагом уходящих студентов и лишь после того, как дверь за ними закрылась, подняла взгляд на своего начальника. Тот выглядел неузнаваемым и злым, таким Альбуса Дамблдора она никогда, за всю свою жизнь, не видела.
Тот сразу зарычал, встретившись с ней взглядом.
- Зови Поппи Помфри сюда, Минерва, чтобы она осмотрела увечья молодого Рональда! – рявкнул он. – Нет, лучше своди его к ней. Немедленно! И сегодня не попадайся мне на глаза!
Рон непонимающе моргал испуганными глазами на скалящихся друг на друга профессоров.
- Хмм! – повернулась профессор МакГонагал на каблуках и выпорхнула -злая, шипящая – из кабинета директора.
Третьекурсник Уизли поплелся за ней.

***
Вечером, после того, как успокоил нервы, попив успокоительные зелья, в количестве достаточном, чтобы усыпить целый факультет буйнопомешанных подростков, и все повседневные дела были улажены, Дамблдор пригласил к себе Молли Уизли, чтобы обсудить с ней некоторые щекотливые вопросы финансового характера.
Разговор продлился добрые два часа, пока взбаламученная матрона внимала наставлениям и претензиям своего благодетеля. Длительные обсуждения не смогли развеять ее мрачное настроение от перспективы дальнейшего обучения младших детей Уизли в Хогвартсе и Молли Уизли дошла до крайной степени отчаяния.
- А, если план „А" не сработает, что будем делать, Альбус? – сквозь слезы спрашивала она в N-ный раз.
Сморщенная рука старого директора, сидящего на диване для посетителей, рядом с встревоженной матерью, легла на ее пухленькую ручонку и размеренными, успокаивающими движениями стала поглаживать ее.
- Не волнуйся, моя дорогая, существует резервный план „Б".
Прослезившаяся миссис Уизли с надеждой и упованием посмотрела в мерцающие глаза своего благодетеля и ее наполнила надежда. Раз тот обещал им поддержку, она не думала в его словах сомневаться – Дамблдор всегда помогал многочисленной семье своих самых верных соратников.
Но, было одно „но" – директор Хогвартса и Глава Визенгамота никак не смог внести ясность в злоключения близнецов и определиться насчет внезапного исчезновения Артура, а это вносило капельку дегтя в бочку с медом ее доверия.
Молли сердцем чуяла, что ее мужа уже нет в живых и она действительно вдова, но кроме своих ощущений, прочих доказательств смерти мужа у нее не было. Как не было их у Аврората, ДМП или, снова у того же Главы Визенгамота, Альбуса Дамблдора.
Что-то внутри миссис Уизли лопнуло и хлынувший оттуда мороз глубоко ужаснул добрую домохозяйку.

***
На другой день Гарри Поттер снова был приглашен пройтись по „красной дорожке" до подножия позолоченного трона профессора Дамблдора.
Парня встретил подозрительно подобревший со вчерашней разборки директор со своей самой что ни на есть дедовской улыбкой, дежурным мерцанием глаз за очками и целой вазочкой магловских сладостей. В куче Гарри распознал обертки Марса, Сниккерса, Твикса. Были там даже и жвачки Орбит.
Все это насторожило парня и на всякий случай он напрягся, чтобы ослабить в максимальной степени связь узловатой бузинной палочки директора с ее владельцем – мало ли что от него можно ожидать после такого показушно любезного гостеприимства.
- Гарри! – бодренько встретил появление третьекурсника пожилой колдун. – Присаживайся, мой мальчик! Чай с этими ... как их, печеньками, хочешь?
Парня чуть не стошнило от этого слащавого голоса.
- Профессор Дамблдор, - одним раз и навсегда решил он вернуть Дамблдора на землю, - я уже большой мальчик, глава семьи – звать меня „моим мальчиком" даже мой дедушка, покойный Карлус Поттер, не рискнул бы. А вам звать своих учеников этим прозвищем не положено, не такая у вас должность, знаете ли. Вы не завхоз, а директор и профессор. Так, что, прошу вас, больше со мной не фамильярничайте. Мы с вами не родственники – мы чужие люди, вы просто мой директор и мы не друзья! Ваше обращение намекает на наши, какие-то особенные, отношения, а это меня бесит и возмущает. Я понятно выражаюсь? С этого момента, прошу вас, обращайтесь ко мне „мистер Поттер".
По мере того, как Поттер распинался насчет неуместного к нему обращения, лицо директора бледнело как простыня и вся его лощенная напыщенность, с которой он готовился к их встрече, сошла на нет. К концу тирады Гарри, за директорским столом сидел уже старый-престарый дед. Но назвать его добрым, с этими злобно прищуренными глазами, никто и не подумал бы.
- Принимаю ваши замечания, мистер Поттер. Но я позвал вас к себе поговорить кое о чем другом. – После показного глубокого вздоха, Дамблдор мельком посмотрел в лицо парню, чтобы угадать, насколько успешной будет его просьба. – Видите ли, недавно потерялся – погиб, по всей вероятности, мистер Артур Уизли, оставив своих маленьких детей без поддержки.
Гарри замер – неужели этот дряхлый псих задумал уговаривать его платить за обучение этих паразитов, Перси, Рона и Джинниверы? Дамблдор рехнулся, что ли? Гнев, холодной волной, хлынул где-то изнутри и вытеснил любую другую мысль в голове парня. Температура в круглом кабинете директора резко упала и когда он отвечал, одним махом, отрезав дальнейшие поползновения Дамблдора к его золоту, изо рта Гарри шел пар:
- Профессор Дамблдор, если позвали меня по поводу финансовой поддержки детям Уизли, надеясь на содействия с моей стороны, вы зря надеялись.
- Но они твои друзья, Гарри ...
- Мистер Поттер не будет тратить свое наследство на чужих людей, профессор Дамблдор. Оно досталось мне от моих предков и я не намерен транжирить его по пустякам.
- Они, по всей вероятности, остались сиротами ...
- Я тоже сирота, вы забыли? Кто оплачивал мои расходы на обучение – мои предки. Надо ли вам напоминать, что в семье Уизли есть двое работающих старших сыновей, они должны помогать своей семье в нужде. К ним и обращайтесь.
- Молодые Уильям и Чарли должны думать о будущих семьях ...
- А мне-то какое дело, каким боком это ко мне относится? Не я, а вы являетесь директором этой школы, профессор Дамблдор, и обучение бедных сирот ваша забота, вот вы и думайте. Но, я слышал, что существует Фонд для малоимущих и осиротевших студентов, переправьте Уизли в тот фонд! – Внезапно, Гарри видимо повеселел. – Я предлагаю вам еще одну возможность сэкономить на обучении рыжиков – поставьте их на более скромное довольствие - организуйте им отдельный столик с более дешёвым меню - хлеб, соль, вода, например! Или поставьте в Большом зале ящик для пожертвований на их образование ...
- Мистер Поттер, вы предлагаете мне унижать бедных детей Молли и Артура? Ваших друзей, в доме которых вы гостили прошлым летом? – не верил своим ушам старик.
- Почему же - тогда, профессор, я там не по своей воле оказался? Это они меня из дома моих родственников похитили. Я с семьей Уизли тогда был не знаком, я только учился с ними на одном факультете два года, но они мне не родня, ведь так? Это вы, в этом же кабинете, говорили мне, что я в безопасности только рядом с моей тетей. А они утащили меня в опасное путешествие на летающем автомобиле и увезли в, простите меня, свинарник ... И на каком основании вы призываете и обращаетесь ко мне о помощи? Они ваши старые друзья, так заботьтесь о них вы. Найдите работу растолстевшей от лени миссис Уизли, пусть постарается, а не сидит весь день дома в одиночестве ...
- Она будет заботится о близнецах.
- Она их нарожала, пусть, наконец будет им настоящей матерью, а не надзирателем. И пора уже мужикам встать на ноги и зарабатывать себе на пропитание самим, а не гоняться за снитчем все лето.
- Ты совсем потерялся для Света, мой ...
- Свет? Это вы мне говорите о Свете, профессор Дамблдор? Да ну?
Узловатая палочка внезапно выросла из широкого рукава мантии директора. На ее кончике мелькнула и погасла маленькая зеленая искорка, а тоненькая струйка дыма поднялась вверх и рассеялась. Парень посмотрел на старого колдуна с издевкой и никак не выглядел подверженным заклятью подвластья, которое директор бросил на него. Или думал, что бросил.
Дамблдор встрепенулся и посмотрел на свою палочку – вроде, все с ней было в порядке. Он снова взмахнул ею, на этот раз громко выговорив заклинание:
- Империо!
Ничего! Гарри Поттер уже начал хихикать.
- И это все, господин директор? Спасибо и всего хорошего! И, хорошенько подумайте над тем, что у вас есть ко мне Долг жизни, помните? Я спас вашу жизнь первого сентября этого года.
Уходя, за своей спиной парень оставил недоумевающего Дамблдора, подавленного неудачей подчинить своей воле студента-третьекурсника. Но больше всего, старик испугался неработающей Старшей палочки. И что за Долг?

***
- Гермиона, я думаю, следует ожидать ответного удара. Так, что мы должны тщательно подготовиться.
Гарри Поттер и его подруга, мисс Грейнджер сидели напротив друг друга в уже привычной, аскетичной обстановке Выручай-комнаты и перебирали заколдованные артефакты на столике, которыми должна была обвешаться девушка.
Но, на этот раз, в комнате присутствовал и третий собеседник – одетый в простую, без опознавательных знаков, черную мантию, взрослый сероглазый мужчина. Он сидел в третьем кресле, скрестив ноги, чуть подальше от подростков, внимательно их слушая и не вмешиваясь в разговор. Его поседевшие волосы были стянуты странной стяжкой с переливающимися камнями в низкий хвост, который лежал на спине мужчины.
- То, что нельзя сделать невидимым и неощутимым колдовством, спрячем в магически экранированный кошелек, уменьшим его и вплетем в твои локоны, - продолжал парень объяснять подруге стратегию подготовки к любым покушениям на ее личность. – Давай, запихаем туда резервные палочки, сквозное зеркальце Сириуса, смену одежды, белья, пакеты с едой, амулеты против дементоров, что еще?
Мисс Грейнджер дрожала, пытаясь делать это незаметно для Гарри, чтобы тот не переживал за нее и не думал, что она чего-то боится. Хотя, по правде говоря, она до жути боялась предстоящих событий.
- Если, как ты предполагаешь, Гарри, - вдруг вмешался взрослый мужчина, - Гермиону упрячут в Азкабан, ее поместят в одну камеру с Беллой.
- Почему ты так думаешь? – спросил парень.
- Потому что там нет другой заключенной женщины и, потому что, они захотят поразвлечься, наблюдая как кузина Белла вовсю отрывается на грязнокровке, - ответил седой мужчина, разглядывая свои обломанные ногти. - Это для нашей затеи будет в самый раз.
- Конечно. Будем надеяться, Сириус, будем надеяться, что и продажные Азкабанские надзиратели станут думать подобным образом.
В наступившей в комнате тишине стук зубов девушки прозвучал стаккато и парень пересел на подручник ее кресла, чтобы обнять и успокоить ее, притянув покрытую кудряшками голову себе к своей груди.
- А, если они начнут ... п-п-прист-т-авать?
- Убей их, - рявкнул взрослый волшебник и оба подростка посмотрели на его оскаленное лицо.
- Послушаешь дядю, милая? – прошептал в ее локоны и поцеловал макушку дрожащей девушки Гарри.
Та согласно кивнула головой и зубы парня щелкнули.
Это, почему-то, развеселило ее собеседников и они звонко рассмеялись.
***
Утром мальчиков третьего курса Гриффиндора разбудил истошный крик Рона Уизли:
- Короста-а-а ... Поттер, просыпайся! Ваш зверь унес моего Коросту в зубах, утащил его прямо у меня из рук. Если он съест его, я тебя убью!
- Попробуй, Уизли, только попробуй, - прозвучал сонный голос из-за драпировки балдахина Поттеровской кровати.
_____________________

Подготовка к нападению приспешников Дамблдора на Гермиону была завершена и заговорщикам оставалось только ждать. Но прошла целая неделя, а все было спокойно, только иногда ребята ощущали на себе пристальное внимание и цепкие взгляды директора или кого-то из учеников Уизли.
Вечером, накануне первого декабря, Гарри решил обсудить дела вместе со всеми своими родственниками.
Превратившаяся уже в штаб-квартиру Выручай-комната встретила скрытых под мантией-невидимкой Гарри и Гермиону и следующего за ними в обличье черного лохматого пса Зорро, Сириуса Блэка, своим обычным незамысловатым интерьером: три удобные кожаные кресла вокруг овального столика, горящий в камине огонь, полки по обе стороны, заполненные книгами – ничего лишнего и только самое необходимое.
Но было одно отличие, которое появилось над камином буквально на глазах у посетителей – огромное, обрамленное резной рамой из темного дерева зеркало. Поверхность стекла загадочно переливалась и манила к себе взгляды людей.
Гермиона, хотя давно уже понимала, что на все свои вопросы и так получит ответы, не преминула спросить:
- Гарри, это что, заколдованное зеркало, вроде Еиналеж?
- Нееа, - спокойно ответил парень, кладя сквозное зеркальце на столик. - Это экран, который покажет нам всем одновременно лица собеседников за Ла-Маншем.
- Опаньки! Это что-то новое, крестник! – воскликнул Сириус, вернувший себе человеческий облик сразу, как преступил порог Выручай-комнаты.
Внимательно, пальцами он стал водить по поверхности зеркала, которая лишь со стороны была похожа на стеклянную.
Но оказалась не Стеклянной. Она была упругой, поддающейся давлению мембраной, которая больно кольнула пальцы Блэка.
- Ой! – дернулся взрослый мужчина и посмотрел на парня с укором.
- Сириус, да перестань уже вести себя как умалишенный! – строго отчитал его Гарри. – Ты прямо как маленький невоспитанный мальчишка! И я не твой крестник, перестань уже ко мне так обращаться.
- Я готов сразу принять тебя ...
- Лучше не надо, ладно? Посмотри на Гермиону-Вегу, она твоя племянница, стань крестным ей, когда придет время!
- Я готов сразу принять ее в ... готов удочерить ее! Вегушка, милая, примешь глупого дядю на роль приемного отца?
Девушка устало опустилась в ближайшее кресло и прижала пальцы к вискам, закрыв глаза.
- Перестань уже, Сириус, прошу тебя. У меня и так на поддержание личины старой Гермионы немало сил уходит, я чувствую себя такой усталой ... А и Питера уже отправили в Албанию.
Блэк присел на соседнее кресло напротив племянницы и с самым потешным видом уставился на нее, по-щенячьи вывалив язык, чтобы развеселить ее и выпросить прощение за свое неуместное поведение.
Тем временем Гарри успел настроить зеркальце, принесенное почтовым голубем от кузена Рудольфуса из Франции, к большому экрану над камином. Когда отражение гриффиндорца на переливчатой поверхности исчезло, а на его месте появилась сплошная пелена голубого цвета, парень постучал по рамке ногтем и заговорил:
- Рудольфус Сигнус Лестрейндж! Петуния Эванс-Дурсль!
Экран сразу разделился вертикальной линией на две половины. В правой половине немедленно появилось лицо бледной, светловолосой женщины с огромными встревоженными глазами неопределенного – то ли синего, то ли зеленого цвета.
- Здравствуй, Гарри! Что у вас стряслось? – ворчливым голосом спросила она.
- Подожди еще минуточку, тетя, сейчас появится наш второй собеседник.
С экрана послышался шелест и тихий юношеский голос:
- Гарри, это ты? Почему так долго не объявлялся? – Какой-то грохот падающих предметов, ругань на французском языке, звук закрывающейся двери, журчание текущей воды и, наконец, на экране появилась лохматая голова ... Гарри Поттера. Лже-Гарри. – Извини, знаю, что выгляжу диковато, но, пока так выглядит мое лицо.
- Не парься, Руди, все в порядке. У нас тут аврал, надо действовать очень быстро, поэтому у нас будет семейный совет. Ты – часть нашей семьи ...
- Кто там, у тебя за спиной ловит воздух как умирающая рыба? Кто эта девушка, твоя пассия? Этот мужчина, часом, не ...?
Гарри повернул голову и увидел, что, действительно, Сириус на грани обморока и еле дышит. Парень чувствовал себя виноватым, что не предупредил Блэка, насчет того, что, пока, у его племянника Лестрейнджа внешность Гарри Поттера.
- Сириус, позволь представить тебе мою тетю Петунию, - начал настоящий Гарри, но его перебили с обеих сторон.
Выяснилось, что миссис Дурсль и мистер Блэк были знакомы еще с тех времен, когда Мародеры и Лили Эванс в Хогвартсе готовились к выпускному и намечалась свадьба между родителями Гарри.
- Ладно, - сказал он и указал на смотрящего с экрана лже-Гарри. – А это сын Беллатрисы и Рудольфуса Лестрейндж – Руди. Будем звать его так, чтобы, не путать его с отцом и не повторять каждый раз его полное имя – Рудольфус Сигнус.
Сириус сильно смутился, увидев повзрослевшего мальчика, которого лично, собственными руками похитил из отчего дома и, тем самым, если и не был причиной Хэллоуинских событий, то, хотя бы ускорил их. Увидев на экране лицо, почти идентичное с лицом Гарри, Сириус вытаращился, но быстро вспомнил рассказанную настоящим Гарри историю о заговоре Дамблдора с тремя, т.е., с четырьмя мальчиками, если брать и клона в числе обманутых.
- Приветствую тебя, племянник! Добро пожаловать в лоно Древнейшей и Благороднейшей семьи Блэков! – церемониально сказал Сириус, вскочив с места и дойдя до экрана. – Я рад, что мой Род обрастает сыновьями, которые, хоть и не носят фамилию Блэк, но по сути являются наследниками блэковской линии.
- Привет, дядя Сириус. А я тебя помню, с прошлой жизни – из будущего. Надо признаться, там ты мне гораздо меньше нравился, - сказал Руди и спохватился, что говорит с родственником грубо. – Прости, вижу, теперешний ты не тот болван, в которого мог бы превратиться, не случись то, что случилось.
Взрослый волшебник сначала согласно кивнул, а потом, выслушав Руди до конца, шлепнул себя по лбу, восклицая:
- Милостивый Мерлин! Какой умный племянник, не то, что белобрысая моль, которая родилась у Люциуса и Нарциссы! Прости меня, Руди, я очень виноват перед тобой.
- Мистер Блэк всегда извиняется, но лишь после того, как сдуру ляпнет или сделает больно постороннему ... хм, или близкому человеку, – бесстрастным голосом вмешалась Петуния и сжала губы в линейку, всем видом показывая свое неодобрение Сириусу.
Руди пренебрежительно махнул рукой на озадаченного родича, который колебался обидеться или пропустить замечание Петунии мимо ушей.
Все заметили, что внимание парня с экрана перекочевало на потупившую взгляд девушку. Подростки переглянулись и Гарри подал руку Гермионе, подведя ее поближе к экрану.
- Покажи настоящую Гермиону, - шепнул он ей на ушко и провел пальцами по волосам девушки, чтобы помочь ей принять свою настоящую внешность. Свидетели завороженно смотрели как под легким касанием ладоней Гарри ее локоны удлиняются и светлеют, пока не становятся темно-русыми, как лицо теряет оливковый оттенок и становится жемчужно белым с легким румянцем, а глаза из карих – насыщенными, прозрачно-сизо-синими.
Девушка была ошеломительно прекрасной. Ее друг внезапно представил себе жуткую картину, что произошло бы с Гермионой, узнай Уизли, что она дочь Беллатрисы и является Блэком по крови. Они заковали бы ее, на чердаке в Норе, в стальные цепи и не отпускали бы пока не народила им кучу маленьких Уизлят, очередных Предателей крови.
Слава Богу, или Мерлину, или Деду Морозу, что они знать не знали и, даже, не подозревали об этом.
Увидев преображение девушки, челюсть Руди повисла и угрожала упасть наземь от удивления.
- Кто это? – сумел выдавить он, приходя в себя через минуту.
- Это твоя сестра, - сквозь смех представил ее Блэк. - Гермиона-Вега Нарволо Редлл, известная в волшебном мире Британии как Гермиона Грейнджер, маглорожденная и подруга победителя Того-которого-никто-не-смеет-назвать.
- Сестра? Сестра! ... – выпученные глаза Руди были готовы сорваться с глазниц в любую секунду.
- Да, точнее, полу-сестра. Старше тебя на два года.
- Как такое могло случиться, мистер Блэк? – хриплым голосом спросил Руди.
- Могло. Белла до беспамятства влюбилась в Тома Ридлла – Темного Лорда, как его звали дома. Но парень был полукровкой и отец Беллы, дядя Сигнус, не разрешил ей выйти за него. И случилось так, что она родила девочку незамужней.
Рассказ нелегко давался взрослому мужчине, как и его слушателям.
- Помню как все женщины рода копошились вокруг нее, скрытно заговорничали и перешептывались. Когда беременность уже скрыть было невозможно, ее нелегально спрятали где-то во Франции, а год спустя брак Беллы с Рудольфусом Лестрейнджем был уже фактом и она ожидала тебя, Руди. Когда я ... – Сириус начал дергать рукав своей черной мантии в знак смущении, - короче, когда я похитил и отдал тебя Дамблдору, чтобы тебя подсунули под Аваду Волдеморта, а не сына мальчика Пророчества, она рыскала в поисках тебя по всей стране. Белла, истеря, отправила к Поттерам Волдеморта, а сама пошла искать тебя в Лонгмэнор. Понимаешь, было два мальчика, подходившие под условие Пророчества – Гарри и Невилл.
- И что случилось? – спросил Руди.
- Там ее схватили Авроры и посадили в Азкабан на пожизненный срок. Я думаю, что после падения Волдеморта и заключения Беллы в тюрьму, мама и мои тетушки спрятали твою сестру Вегу в магловском мире, чтобы никто ее не нашел, если информация о ней всплывет и люди из Ордена Феникса начнут ее искать.
Глаза Петунии Дурсль загорелись нечеловеческой ненавистью еще при первом упоминании имени Альбуса Дамблдора.
- Понятно, - стушевался Руди и надолго замолчал. – Есть еще что-нибудь, о чем вы хотели поговорить?
- Есть. Наши планы меняются, - решительно сказал Гарри Поттер. – Давай присядем, чтобы спокойно все обсудить.

***
Следующей ночью это случилось.
Гермиона, вернувшись с совместных с Гарри и Зорро посещений старого друга и преподавателя по ЗОТИ, Ремуса Люпина, не успела опустить голову на подушку, как ей на лицо упала дурно пахнущая сонным зельем тряпка, от первого вдоха которым, она полностью отрубилась.
Утреннее солнце осветило ее, все еще спящей, в причаливающей к мостику лодке. Удар лодки о деревянные столбы причала разбудил девушку и она недоумевая где находится, заморгала, увидев над собой не драпировку своей кровати, а синее-пресинее небо.
Незаметно для повернутых спинами к ней мужчин она легко приподнялась на локтях, чтобы сориентироваться и увидела возвышающуюся высоко в небо гладкую каменную стену без окон.
Азкабан.
Она глубоко и с содроганием вздохнула - Планы осуществлялись.

***
Джинни Уизли решила пойти ва банк с привораживанием Гарри Поттера. Все свои сбережения она собрала в маленький кошелек, куда сунула и записочку – „Оборотное и Приворотное зелья" и школьной совой отправила в известный лишь ей самой магазинчик в Лютном переулке.
Все думали, что Джинневра Молли Уизли лишь пустоголовая, влюбленная в Героя волшебного мира, дурочка, но это было большим заблуждением. Эээ, влюбленной она действительно была, но дурой – отнюдь!
Вот, например, пока ее братья летом забавлялись, трахая лохматую подстилку, она успела собрать из ее гребешков большой клочок кудрявых волос той самой лахудры. Кроме того, используя долгие отсутствия матери по утрам, Джини, шантажируя старшего брата Персиваля, что выдаст папе их индивидуальные и групповые занятия с гостьей дома, принуждала того, тайно от всех, провожать сестру на прогулки в Косой переулок, пользуясь каминной сетью. Там они мотались до самого обеда, пока Молли ... наполняла кладовку Норы продуктами пропитания, своровывая их из магловских домов.
Перси надолго терялся для реального мира в книжном магазине „Флориш и Блоттс", а рыжая девочка одна гуляла и изучала все закоулки Косого, посещая все магазины подряд.
Однажды она заглянула и в Лютный, но одна по нему не посмела прогуляться. Персиваль долго отбивался от сестры, но шантаж Джинни и во второй раз возымел нужный эффект на старшего брата и тот еще раз сопроводил ее в страшный переулок, где встречались люди и нелюди из криминального волшебного мира.
В Лютном, среди отбросов общества, Джинни почувствовала себя как рыба в воде, как королева. Не брезговала она пообщаться и с продавцами в Лютном, в лавочках, торгующих товарами весьма сомнительного характера.
К одному из своих новых знакомых и отправила Джинни сегодня свой заказ на Оборотку и Приворотку. К вечеру, школьная сова доставила ей эти два зелья в закупоренных флакончиках.
Джинни знала, что Гарри где-то шнырял до поздней ночи вместе с занудой и это было на руку рыжей затейнице. Она подождала до полуночи, и вышла из спальни девочек-второкурсниц Гриффиндора. По пути заглянула в Спальню третьекурсниц - Гермиона спала в своей кровати в соседней на этом этаже спальне, свернувшись калачиком. Если она спит, возможно - Гарри тоже и план рыжей девочки этой ночью летел псу под хвост.
Псу-у-у? Пфу-пфу!
В общей комнате факультета никого не было, а со стороны мальчишеских спален доносился громовой храп Рона. Джини на цыпочках побежала наверх по лестнице и вошла в спальню третьекурсников.
Луна светила сквозь стекла окон и она увидела пустую кровать Гарри.
Какая удача!
Взмахом палочки она бросила на спящих однокурсников Рона Сонные чары, которым научил ее Перси этим летом, когда она застала его в момент усыпления средь белого дня лохматой лахудры.
Затем она забралась в постель любимого мальчика, спустила драпировку и разделась догола. Флакон с обороткой она аккуратно открыла, чтобы не пролить ни капли и бросила внутрь собранные в клочок космы Гермионы. Сжав пальцами нос, чтобы ее не стошнило от дурного запаха, она залпом выпила все содержимое флакона.
Ее скрутило, живот жутко заболел и она почувствовала, что еще мгновение и ее вырвет прямо на простыню. Но желание заполучить любимого заставило ее собрать всю свою выдержку и она стерпела боль трансформации тела, тошноту и возможный стыд отвержения со стороны своего героя.
Наконец, она почувствовала себя хорошо, вылила содержимое второго флакона – с пахнущей дорогими духами Привороткой на себя, чтобы, как только ее кумир дотронулся до нее, беззаветно бы влюбился в нее и, в ожидании возвращения Гарри Поттера,прикрылась одеялом.
От холодной простыни голая кожа девочки покрылась пупырышками и по ней пошли мурашки. Зубы стали мерно отстукивать чечетку, пока, постепенно, она не успокоилась. Стало тепло, запах Гарри ударил в нос и она, вся в грезах, заснула.

***
В залитом лунным светом углу спальни что-то замерцало, заискрилось и неожиданно материализовался парень, в кровати которого спала русоволосая девочка, как две капли воды похожая на настоящую Гермиону-Вегу, пока Грейнджер. Он тихо приблизился и медленно начал проводить руками над спящей, бормоча и скалясь одновременно. Светлые локоны начали темнеть и лохматиться, пока не превратились в знакомые всем каштановые завитушки мисс Я-знаю-все.
Закончив с превращением Джинни в прежнюю Гермиону, он продолжил манипуляции, взмахом руки отбросив в сторону одеяло, не дотрагиваясь до постели. Голое тело, под действием жестов парня, свободно поплыло по воздуху к соседней кровати, куда и опустилось, рядом с громко храпящим Роном Уизли. Тот, почувствовав у себя под боком тяжесть чужого тела, спросоня повернулся и начал щупать руками мягкую девичью плоть голой Джинниверы. Внезапно, его рука взлетела наверх, к голове девочки, где она встретила целую копну кудряшек. Открытие этих кудряшек почти довело рыжика до перевозбуждения и экстаза! Немедля, с предвкушением неземного блаженства, он сграбастал нежданный подарок судьбы обеими руками и подмял его под себя, под одеялом.
Пока Джинни под личиной Гермионы Грейнджер успела что-то сообразить, Рон уже пристроился у нее между ног. С громким криком наслаждения он вошел в нее и резко начал долбить ее лоно.
Глядя на это безобразие Гарри тихо хихикнул, снова стал невидимым и незамеченный безнравственными любовниками, вышел из спальни.

***
Утром истошный визг Рональда Уизли разбудил всю башню Гриффиндора:
- Джиииниии, что ты, сука, делаешь голой в моей кровати?
Не менее громкий девичий визг ответил Рону:
- Рооон, замолчи, ты сукино дерьмо ...

***
Башня ало-золотого факультета зашумела как пчелиное гнездо. Профессор Минерва МакГонагалл, которую позвали гриффиндорцы, влетела в гостиную злая, как бешеная собака и наткнулась на „спящего" на диване перед камином Гарри Поттера.
- Мистер Поттер, что здесь происходит, почему вы не в своей кровати?
- И не спрашивайте, мэм! – сонным голосом, сквозь смех, ответил он. – Идите наверх, в нашу спальню и сами увидите то, что я застал там.
- Что ...
Но не успела пожилая ведьма закончить свой вопрос, как из комнаты третьекурсников вышла полуодетая Джинни Уизли, вся сердитая, красная от возмущения и стыда. Ее рыжие пряди напоминали распущенную корзину, а к своим покрытым веснушками хиленьким грудям она прижимала скомканную ночнушку. Спереди, на ее белых хлопковых трусиках, ярко выделялось большое пятно крови.
Джини мельком посмотрела в сторону ошарашенной публики в лице деканши Гриффиндора и Гарри Поттера затем, громко вскрикнув, босиком побежала в ванную комнату для девочек.
Минерва выпученными глазами посмотрела в зеленые глаза сидящего на диване парня и одними губами спросила:
- Гарри, ответь мне, что ты в точности увидел?
Темноволосый парень смущенно отвел взгляд в сторону и тоже одними губами ответил ей:
- Она была в кровати Рона и он ее ...
Профессор МакГонагалл упала назад на диван, держась за сердце и задыхаясь.
- Милосердный Мерлин, да что в этом году происходит? – захрипела она.
Гарри молчал. Не хотелось ему пугать пожилую женщину, предупреждая ее, что самое страшное еще впереди.
_____________________

Девушке отстригли волосы, не наголо, а просто отрезали косу. Когда женщина-аврор стригла ее, Гермиона внутренне содрогнулась от испуга – а что, если ей выбреют голову? Не заметить прикрепленный к коже головы пупырышек, мог только слепой, а министерская чиновница была девушка глазастая в свои тридцать с лишним лет.
Гермиона боялась, потому что этот, подобный бородавке пупырышек, был тем самым, уменьшенным колдовством магонепроницаемым кошельком, в который неделю назад упаковали все необходимое для выживания в Азкабане. Говорила же она им, что надо сделать так, чтобы он больше походил на веснушку, чем на бородавку, но они, отсмеявшись, сказали, что в кошелек вместили содержание немаленького чулана. Уменьшить его до размера веснушки означало бы, сплющить все до состояния лепешки.
Гермиона махнула рукой на этих балагуров – взрослого, но не выросшего Сириуса и не выросшего, но уже взрослого Гарри. Они оба радостно потирали руки, смотря на содержание кошелька, на целый арсенал, которым обвешали ее, наперебой обещая ей незабываемое приключение.
Приключение, ага, а теперь, ей тут приходится изображать из себя испуганную девчонку и скрывать свое любопытство, имитируя страх.
Стражи тюрьмы вели ее все дальше по коридору. Становилось все более грязно и холодно, видимо, приближались к логову дементоров. Процессия из двоих охранников и одной заключенной, остановилась напротив какой-то клетки, закрытой лишь стальными прутьями, а не дверью – знак того, что помещение не пустует, а внутри томится узник, приговоренный к ежедневным, двухразовым посещениям дементоров.
Охранник, который шел впереди, большим бронзовым ключем из связки у себя на ремне, открыл обычный магловский замок на двери небольшой коморки в стене, рядом с тюремной камерой, и сунул руку внутрь. Послышался скрежет и толстые железные прутья, ограждающие камеру, погрузились в пол.
Когда легкая дымка, скрывающая камеру от взгляда, рассеялась, девушка увидела, что ...
ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Да это же ее мать!
Грязная, скелетоподобная, женщина чуть приподнялась с кучи тряпья на полу, где лежала и засверкала полными жуткой ненависти глазами.
- Мммм ... ммб ... ввв ... с, - промычала она и попыталась встать.
Громыхнула цепь, которая держала женщину прикованной к огромным проржавевшим железным кольцам на стене. Узнав вошедшего, неожиданно для кажущейся слабой женщины, заключенная резво вскочила с места и бросилась на него, подняв костлявые кисти, с железными браслетами и растопырив пальцы с длинными, кривыми как у хищника, ногтями. Она зарычала, тщетно пытаясь призвать свою, подавленную то ли хладным железом, то ли еще каким-то артефактом, магию. Но магия не отзывалась. Злые слезы бессилия потекли по грязным щекам узницы и она беззвучно зарыдала отчаянно страдая от того, что и на этот раз ей не дано отомстить своему обидчику.
Глаза Гермионы наполнились слезами, глядя на свою несчастную, горемычную мать, которая, по невнимательности, попалась на крючок бородатого интригана Альбуса Дамблдора, а отыграв свою роль, закончила так, как от нее и ожидалось - попала сюда и тут же закончит свои дни.
- Плачешь, грязнокровка? – подколол ее, ухмыляясь, охранник – тот, что стоял позади нее, прижимаясь к девушке всем телом. Одной рукой он болезненно надавил ей на плечо, а другой попытался сжать ее маленькую, подымающуюся под грубой тканью тюремной хламиды, грудь.
Дядя Сириус дал Гермионе добро на убийство, если к ней пристанут. Послушная племянница должна слушаться доброго дядю.
Девушка молниеносно обернулась и направила в грудную клетку озадаченного стража чистенький, не замаранный грязью Азкабана, пальчик правой руки. Пока тот гадал, что она задумала, неожиданно возникший в руках девчонки длинный, острый кинжал вонзился глубоко в его сердце. Мужчина смог только еле слышно прохрипеть, пытаясь что-то сказать, но его гадкая душонка отделилась от тела и улетела туда, куда ей положено, а его тело упало на пол как тряпичная кукла.
Сделав свое дело, кинжал снова уменьшившись, скрылся под ногтем пальца девушки, словно его не было. Лишь одинокая капелька крови осталась алеть на белой коже Гермионы, которая, заметив это, слизала ее.
Тем временем, другой охранник, тот, который шел впереди, не подозревая о смерти своего напарника, шагнул в камеру и бросил сверток тряпья на пол, рядом с рыдающей узницей.
- Ну, что, Белла, тебе хочется компании? – ухмыляясь, начал он. - Знаю, знаю, ты давно заждалась подругу, вот. Грязнокровку привели тебе, в награду за хорошее поведение. Сказали, что если будешь с ней правильно общаться и обещаешь быть хорошей, я должен снять с тебя заклятье немоты и даже отключить негатор беспалочковой магии, чтобы ты вдоволь по измывалась над своей жертвой.
Мужчина замахнулся и больно пнул женщину ногой в живот. Та, согнулась пополам и усиленно закивала, постанывая.
- Знаешь, Белла, ты мне еще с Хогвартса нравилась, но меня ты, сука чистокровная, не замечала. Куда тебе, богатенькой барышне из Древнейшего рода до меня, простеца из Лютного? Но, сегодня я добрый, Белла, потому что я не забыл, как тебе не раз приходилось дарить мне минуты неземного наслаждения. Поэтому, Фините Инкантатем!
- Фу-у-ллер, спасссибо ... - вздохнула с облегчением Беллатриса, когда заклятье немоты спало. Очевидно, оно ей доставляло неприятное удушье.
Охранник не мог видеть, как у него за спиной, гневными суженными глазами, на него смотрела новая узница. Но Белла была лицом к девушке и когда они встретились взглядами, то увидела, как Гермиона приставила палец к губам, в знак молчания.
Беллатрикс такого не ожидала. Она хотела было отругать наглую грязнокровку, но тут ее взгляд скользнул вниз, к безжизненному телу второго охранника и какая-то, безумно невероятная мысль посетила ее ошалевшую голову. Надежда расцвела неожиданным лучиком, который осветил самые укромные, самые темные уголки ее измученной души и она, посветлев лицом, чуть заметно кивнула в ответ.
Тем временем, первый охранник, ничего не подозревая, дотронулся до какого-то кирпича на недоступной для Беллы части стены и кирпич выскочил из гнезда. Внутри сиял синим светом маленький, стеклянный на вид, кристалл на резной деревянной подставке. Мужчина взял его и повернул вверх тормашками, затем вернул обратно на место. Что-то внутри щелкнуло и сияние кристалла медленно угасло.
После того, как кристалл потух, он стал больше походить на обычный камешек, чем на светящийся кусок стекла. Мужчина, показав старшей узнице камень, сказал:
- Все, Беллочка, можешь резвиться с этой маленькой грязнокровочкой, но после того, как я закончу с ней. Хочу, понимаешь, воспользоваться ее нетронутой красотой, пока не испачкалась дерьмом, - ухмылка взрослого мужчины выявила отсутствия двух зубов спереди и от этого он стал выглядеть жалким. – Иди сюда, милочка к дядень ...
Вдруг, в середине разговора, его взгляд пал на распростертого на каменных плитах и неподвижного напарника и он резко потерял интерес к девушке:
- Джон, Джон! Что с тобой, дружище? – крикнул он и хотел броситься к нему и сделал бы это, если бы не растерялся и не потерял бдительность.
Забыв, что находится рядом с непростой женщиной, а с самой ближайшей приспешницей Того-кого-нельзя-называть и, на свою беду, он возглавлял список ее будущих жертв, Фуллер тем самым подписал себе смертный приговор.
Он не заметил, что оказался слишком близко к Беллатрикс, что она, в отличие от него успела сделать пару шагов назад и у нее на руках освободилась лишняя длина цепи – все это стоило ему жизни и он поплатился ею за свою временную потерю внимания.
Стальная цепь Пожирательницы взвилась и зацепила ногу рванувшего наружу охранника и тот начал падать головой вниз.
Но все закончила девчонка.
Откуда ни возьмись, в ее руках сверкнуло синим стальным блеском длинный клинок, который безжалостно вонзился ему в горло и вышел из затылка. Брызнула кровь и запачкала все вокруг.
Неожиданно для Беллы, в руке девушки появилась волшебная палочка и она начала преспокойно колдовать ей. Сначала, остановила кровотечение, потом подчистила все, прежде чем обратить внимания на короткий, торжествующий визг Беллы. С невероятной ловкостью, она метнула стальную цепь на только-что заколотого мужчину и рывком дернула его на себя. Но физических сил узнице не хватило, чтобы притащить труп и на метр.
- Давай их обоих сюда, - резко, хриплым голосом, приказала Беллатрикс, кривым ногтем указывая Гермионе на дыру в полу. – Надо тела измельчить и сбросить рыбам, пусть потом тупицы из Аврората гадают что здесь произошло и куда запропастились охранники. Шевелись быстро!
Новая узница, заморгала, соображая что ей надо делать, затем резким движением палочки подняла оба трупа Локомотором. Лишь потом Гермиона вспомнила, что все произошло по сценарию „минимум", потому что если бы Фуллер не был слабоумным придурком и не отключил бы магическую защиту камеры, пришлось бы ей туго.
Тела, подчиняясь заклинанию девушки, летели за ней на высоте одного метра над полом, заходя в камеру. Белла оскалившись, с уважением следила за манипуляциями незнакомки, пока та опускала трупы рядом с дырой на полу, откуда слышался далекий, гулкий плеск воды.
- У надсмотрщиков есть мечи, - прохрипела пожирательница, указывая на уменьшенные колдовством ножницы на ремнях убитых. – Бери один из них, увеличь и режь тела на куски, чтобы прошли через дыру. Режь, режь! Не брезгуй, да побыстрей, а то Авроры хватятся, что охранники слишком задержались.

***
Наконец, бросив вокруг дыры „Эванеско", чтобы подчистить кровавые следы, Гермиону начало покачивать от усталости и она, еле доковыряв до своей „постели", рядом с Беллатрикс, рухнула, пытаясь отдышаться.
Пока она рубила и сбрасывала кровавые куски в дыру, ей пришлось бороться не только с тошнотой, но и с омерзением к этим подонкам, которые посмели издеваться над ее – Боже, ты мой! матерью. И, если бы она не была заранее подготовлена, они бы и над Гермионой, несмотря на ее еще детский возраст , а может быть, как раз из-за этого, поиздевались бы!
Рядом с девушкой дрыхла болезненно выглядящая женщина, ее мать. Поддавшись любопытству, Гермиона начала исподлобья ее разглядывать.
Та, почувствовав на себя пристальный взгляд девушки, открыла один глаз, чтобы удостовериться в верности своих ощущений и, все тем же хриплым голосом, спросила:
- Кто ты? За что тебя, ребенка, посадили?
- Я? Я-а-а ... хмм ... меня зовут Гермионой Грейнджер, но, как я поняла, это не мое настоящее имя, мэм. Мне сказали ... мне делали проверку на кровь ... Я отправила капельку в Гринготтс ...
- Не мямли, скажи просто кто ты в действительности! - прервала ее женщина, находясь на грани обморока от усталости.
- Я Вега, мэм.
- Кто? – крикнула Беллатрикс, резко приподнимаясь в сидячем положении, округлив глаза, не веря своим ушам.
- Дядя Сириус сказал, что я Вега, мэм - ваша дочь.

***
Декан факультета храбрых и отважных взмахом палочки опечатала выход гостиной львят и, метающими молнии глазами, посмотрела на личный состав своих студентов.
- Мистер Уизли, мистер Персиваль Уизли, скорей сделайте перекличку учеников! – рявкнула она, боясь, что кто-то мог успеть выйти раньше, чем она зашла в гостиную Гриффиндора. Разболтать всем вокруг о том, что произошло ночью в спальне третьекурсников, было бы невыносимо. Непозволительно.
Перси с деканшей был полностью согласен и шустро начал пересчитывать учеников, сортируя их по курсам, чтобы не путаться в именах и не упустить кого-нибудь. Он предпочел делать все это вслух, чтобы, если собьется со счета, его вовремя исправили:
- Первый курс: девочки – все, мальчики – все. Второй: девочки - так, мальчики – тоже никто не отсутствует. Третий: девуш ... ки ..., ааа ...
Бледный как смерть он повернулся к профессору МакГонагалл и, заикаясь, объявил ей:
- Ми-мисс Гррейн ... ждер, ммисс Ге-е-рмии ...
- Говорите внятно, Мистер Уизли! – рявкнула снова Минерва МакГонагалл.
- Гермионы нет, мэм! – прокричал Перси, чтобы не подавиться воздухом, застрявшим в легких. – Не вижу Гермиону Грейнджер. Гарри Поттер тут, но ее нет.
Серые, холодные глаза деканши начали рыскать среди образовавшихся групп различных курсов, но лохматая копна каштановых кудряшек нигде не была видна. Вот, там стоят, прижавшись, Парвати Патил и Лаванда Браун, рядом с ними другие две третьекурницы – Матильда и Модеста, но Гермионы правда не видно!
- Мисс Браун, вы знаете что-то об этом? Ночевала ли она в своей кровати? Вы видели ее утром? – тараторила Минерва, неосознанно пытаясь успокоить свою совесть.
Парвати слегка встрепетнулась, но ответила вполне внятно:
- Вечером, как обычно, она вернулась с прогулки, мэм, неся с собой полную сумку с книгами, которые хотела почитать на ночь. Но уснула даже раньше нас. Утром, когда нас разбудил крик Рона, Гермионы в кровати не было и ее кровать так и осталась незаправленной. Мы с Лавандой подумали, что она вернется, чтобы доспать еще часок до восьми, но ...
- Тааак? Мистер Уизли, заканчивайте с проверкой! Теперь, слушайте все. Я хочу, чтобы все вы дали мне клятву Неразглашения о сегодняшнем инциденте.
Голос деканши звучал решительно и, в некоторой степени, истерично, но она была убеждена, что вынести на всеобщее обсуждение грязное белье факультета Гриффиндора, будет катастрофой.
Узнай слизеринцы подробности, будет грандиознейший в волшебном мире скандал. Заговорят, что здесь, на Гриффиндоре, с ее - Минервы МакГонагалл попустительства, студенты по вечерам устраивают себе гарлем-шейк и годами, нет – десятилетиями, будут обливать всех львят грязью.
Не то, чтобы у них на это не было основания – да, чего уж там? Было! Но нужно ли марать всех и ставить подряд под одним знаменателем с выходцами из семьи Артура и Молли?
Говорила же она, годами и годами раньше, рыжему оболтусу, что не то у мисс Прюэтт происхождение и не то у нее воспитание, чтобы затевать с ней это издевательство – принуждать ее рожать и воспитывать семерых ртов, если у тебя даже дом – не дом, а ... свинарник. Но, Альбусу хоть бы хны! Поддакивал он им, мерцал им своими добрыми и невинными синими глазками, отпускал им жалованья и они рожали, рожали...
Рожали, да не воспитывали, бл ... Чур-чур, да что с ней такое? Материться, что ли начала?
Да как и не материться, бл--? Сперва двое содомитов, близнецы Фред и Джордж свои грязные ... игрища затеяли в коридорах замка! И не задумались, что этим они опустят свой факультет ниже плинтуса, грязи и дерьма. Сейчас и эти, эти – как назвать Рона и его сестру, Джинниверу, горемычная деканша Гриффиндора не могла вспомнить сразу – кровесмесители! - на виду у своих одноклассников, в спальне ... Чего еще ждать от рыжих клещей, господи помилуй ...
Надо уведомить Альбуса, Молли в школу позвать ... Но, сначала, клятву!
- А я клятву не дам, - вдруг резко, возмущенным голосом возразил своей деканше не кто иной, как Гарри Поттер.
Минерва оторопела, увидев с какой ненавистью он сверлил бывших друзей, Рональда и Джинни, своими изумрудными глазами, изображая на лице высшую степень брезгливости.
– Ни вам, профессор МакГонагалл, - продолжил он, - ни кому-либо другому. Я должен всем студентам объяснить что в нашей спальне случилось, чтобы каждый из них принял свое решение. Никто никому не должен клясться никем.
- Не смейте ворчать, мистер Поттер! Ваши родители отвернулись бы от вас, узнав что вы говорите! – гневно крикнула деканша Гриффиндора.
- Мои родители давно уже от меня отвернулись, мэм, - ответил резко Гарри. – Они мной пожертвовали во имя непонятной идеи и погибли, оставив меня сиротой. Но и вы хороши, профессор, „Дайте мне клятву!". Нет! Я клятву не дам, потому что есть у меня некие подозрения, что в скором времени придется ее нарушать, чтобы давать показания. Не клятву, сначала нужно найти мою подругу, Гермиону. Заприте нас здесь и ищите, профессор, нечего вам тут маяться!
Профессор МакГонагалл на мгновение замерла, осознавая что ей говорят и вдруг упорхнула вихрем из гостиной, запирая выход снаружи.
Студенты, в недоумении, начали переглядываться, не думая расходиться.
- Перси, ты префект, позови эльфов, чтобы накрыли нам здесь, а малышню – по спальням. Я должен тут допрос устроить, - не терпящим возражения тоном сказал Поттер.
Старшекурсник стал колебаться слушаться ли ему, Префекту, сопливого третьекурсника, но одноклассники заторопили его и ему, волей-неволей, пришлось сделать так, как ему сказал мелкий - бывший друг младшего брата, Рона.

Прогнав первый и второй курс по спальням, остальные студенты Годрика Гриффиндора, молча начали есть, одновременно переваривая рассказ Гарри. Когда он дошел до того, в каком положении застал брата и сестру Уизли, низкий гул наполнил гостиную.
Находившийся чуть дальше остальных, Рональд ощутил на себе взгляды, полные отвращения. Было бы лучше всего, если бы все, что случилось этой ночью между ним и Джинни, вообще и никогда не произошло бы. Как мог он так ошибиться, спутав сестру с Гермионой, как?
Ему захотелось оказаться в одиночестве далеко-далеко отсюда, в самом темном уголке замка и сидеть там тихой мышью, пока все облака несчастий не расступятся и не уйдут.
Не тут-то было.
Входной портрет с треском открылся и внутрь, гневный, темнее грозовой тучи, влетел, одетый в зеленую атласную мантию, без шляпы, сам директор Хогвартса, Альбус Дамблдор, развевая распущенные, белые волосы и бороду. За ним, не отступая ни на шаг ворвались деканы остальных трех факультетов.
На лице Гарри Поттера мелькнула кривая ухмылка и исчезла. Синий, оксигенный свет блеснул из его глаз и угас. Он вдохнул глубоко и бросив на себя мантию-невидимку, постучал ногтями по перилам лестницы, ведущим к комнатам девочек-второклассниц, чтобы она не среагировала на его подъем и подумал:
„Ну, пусть шоу начнется!"