Укрощение строптивых

У короля есть всего один день, чтобы принять этот мир, где больше нет надежды встретить Тэхёна. Он даже прослушал вторую часть доклада, поэтому смотрит на гонца потухшими глазами:

— Что? Мой дядя убил моего кузена? Какая утрата... Завтра... нет, надо сегодня — устроим помин по его душе, чтобы она легко вознеслась на Небеса и переродилась самым лучшим для себя образом. Пусть привезут его прах, и мы установим табличку с его именем в родовом храме.

Однако, отпустив посланника и слуг, он снова погружается в раздумья — как ему сказать Наму, что теперь он должен поехать не для того, чтобы спасти своего кузена, а чтобы привести в исполнение приговор и убить дядю короля так, чтобы монголы поняли, что он, ван Корё, предателей казнит, не взирая на их статус! Король понимает, что для Намджуна выполнение его приказа будет путешествием в одну сторону, потому что, как ван не прощает предателей, так монголы не прощают убийц своих союзников. Прикрыв лицо ладонями, мужчина застонал — как он ненавидит принимать такие решения! Он никогда не желал взойти на трон, потому что власть — это в первую очередь ответственность, к которой нужно быть готовым. К примеру, он, может, и сам отдал бы трон, но разве станет хорошим правителем тот, кто ради власти убил собственного племянника? И потом, это значит — подписать смертный приговор не только себе, но и всем своим сыновьям, а вот на это король не готов! Он сам воспитывает детей с самого раннего возраста, что только в их дружбе сила, а не в жажде власти, которая может погубить их династию! Сама Судьба решает, кому быть правителем, и идти против неё — сложно и бесполезно, потому что всё равно окажешься там, где тебе определено место, только с огромными потерями!

Так размышляя, ван не замечает, как в зал входит Чжумин. Ласковый голос прерывает раздумья короля:

— Мой повелитель, мне сообщили, что у Вас горе. Я распорядился всё подготовить для помина. Вы сами напишете его имя на табличке?

Король удивлённо смотрит на омегу:

— Я? Но он не вошёл в мой гарем... Нужно как-то сообщить его родственникам...

— Ваше Величество, я говорю про Вашего кузена. А Вы сейчас про кого? — заглядывает мужчина королю в глаза. И вдруг отшатывается, прижимая ладонь ко рту: — Неужели этот несчастный мальчик, Ким Тэхён? О, Ваше Величество! Зачем Вы отправили его туда? Бедный его папа! Говорят, Тэхён был для него смыслом жизни!

— Замолчи, Чжумин! Я и сам не знаю, как сказать его семье, что Тэхёна отравили...

— Отравили? Ваше Величество, насмерть?

— А как же ещё! — вздыхает правитель. — Но нужно это сделать, а заодно отдать распоряжение Намджуну исполнить мой приказ.

Король быстро пишет новое указание и горькую новость и отправляет гонца в поместье Кима Намджуна с требованием вручить лично в руки! Однако омега так и не ушёл, и король обращает на него своё внимание:

— Что ещё, Чжумин?

— Ваше Величество, я нашёл того, кто покушался на Вашу жизнь. Это — управитель гарема, папа Вашего второго брата, Каёль. Мне пришлось поставить своих людей следить за ним круглосуточно, однако он практически не выходит из своих покоев, зато на него трудятся почти все омеги Вашего гарема, кроме супругов и мужа, их он побоялся вплести в свои кружева интриг, но остальные мальчики почти все прошли его обработку и подчиняются ему беспрекословно. Кроме того, есть множество слуг, которые свободно выходят из дворца для связи с преступниками, именно поэтому Ваши списки практически бесполезны! А ещё я сумел понять, как работают похитители: они воруют омег, потом приходит человек от Каёля, отбирает тех, кто, как ему кажется, подойдёт ему в услужение — например, знает какой-то язык, — ну и в Ваш гарем чтобы подходил, то есть, был молодым и привлекательным. Их отправляли в Китай, где омег обучал сам принц, Ваш брат — покорности и подчинению. А потом, уже тут, Ваши дядя и кузен их доводили до совершенства, обучая, как понравиться именно Вам, а Каён принимал их и представлял Вам. И каждый Ваш шаг всегда был и остаётся под присмотром! Тех же омег, что не прошли отбор в гарем, просто отправляли в Китай на невольничий рынок — там на наших юношей и спрос большой, и найти их следы почти невозможно! Кстати, Вы знаете, что один из тех омег, которые поехали с Вами в ту поездку, был узнан и вынужден рассказать, что Вы знаете о похищениях? Несчастного мальчика убили, но остальные притворились, что просто подчинялись первому, не особо понимая, что происходит, поэтому их продали... Вашим людям.

Король слушал, нахмурив брови, потому что он и сам подозревал Каёля, но доказательств у него не было. Теперь же он идёт в покои к отчиму, и там встречает всё ещё красивого омегу, хотя следы возраста уже невозможно скрыть даже под слоем косметики. Приветствуют короля, очень изящно опускаясь на колени и укладывая лицо на скрещенные ладони. Очень красиво!

Но король помнит, что именно этот омега был соперником его папы, потому что Каёль прибыл в гарем первым, но у него вначале родились сыновья Низшего пола, и только потом появился претендент на трон. Папа короля понёс с первого раза и подарил супругу наследника, после чего именно с ним король совершил три поклона, назвав его своим законным мужем. Это случилось, когда нынешнему королю было уже три года, то есть, младенец пережил самое страшное время, когда дети гибнут чаще всего. Но за это время Каёль тоже обзавёлся сыном-альфой! И если до трёх лет на младенца-наследника было совершено несколько покушений, то, как только король взял в законные мужья его папу, попытки отравить старшего принца прекратились, ведь по закону, если умирал наследник, его папа оставался мужем короля, но усыновлял следующего по очереди на престол сына правителя, а настоящий папа наследника оставался не у дел.

И если посмотреть на эту ситуацию именно с этой стороны, то становилось ясно многое: отец нынешнего короля влюбился в Каёля за его красоту, однако со временем он понял, что омега холоден и расчётлив, а папа первого наследника был весёлым и жизнерадостным до последнего! И если бы король потерял мужа, то взял бы, скорее, Чжумина, который к тому времени проявил себя, как добрый и очень порядочный омега. Нынешний король не знал точно, пытались ли отравить Чжумина? Он помнит одно: когда погибли и отец, и папа, именно Чжумин следил за тем, что ел, что носил, в чём купался и с кем спал юный король. А Каёль, потрясая своими правами «старшего» супруга, заполучил власть над гаремом. И вначале исправно выполнял все требования, которые были прописаны в законе, но со временем превратил это замкнутое сообщество в некое собственное королевство, где именно он был повелителем.

Теперь король смотрит на омегу сверху вниз и поднимать его не спешит. Он говорит тихо, но от каждого слова плечи омеги вздрагивают, как от ударов:

— Каёль, сегодня мне в руки попали доказательства твоей вины в совершении покушений на мою жизнь. Так, как в ходе твоих интриг погиб человек, были похищены несколько десятков омег из своих семей и проданы в рабство, я обвиняю тебя и приговариваю к пожизненному изгнанию из своей страны. Ты можешь присоединиться к своему сыну в Китае, но помни, что если ты начнёшь плести интриги и там, мои люди, служащие китайскому императору, приведут в исполнение договор, на основе которого мой брат живёт при дворце правителя Китая: его убьют через отделение головы от туловища, а ты потом можешь идти, куда угодно, кроме Корё. Сегодня же вечером ты должен покинуть пределы столицы, а на утро второго дня — пределы моего государства. Чтобы мой приказ точно был выполнен, я приставлю к тебе троих альф, которые будут...

Вдруг омега поднимает голову и шипит:

— Ты смеешь мне указывать, щенок подзаборной сучки? Я почти всю жизнь положил на то, чтобы возвести на трон своего сына, а ты приказываешь мне покинуть эту страну? Я был первым, кого полюбил мой король, я первым подарил ему детей, я должен был стать его мужем, а не твой мерзкий папаша! Ненавижу! — вдруг взвизгивает омега, подпрыгивает и кидается на короля, замахнувшись на него рукой.

Тут же из-за плеча вана скользнул меч и с неприятным, но быстрым скрежетом отделил прекрасную голову бывшего наложника прежнего короля от тела. Голова откатилась в дальний угол, а из разжатого кулака омеги выпал крошечный нож, которым можно было только фрукты почистить! Тело, разбрызгивая кровь в разные стороны, завалилось на правителя, обильно орошая его одежды густой красной жидкостью. Король подхватил его и машинально удержал, продолжая смотреть туда, где должна бы быть голова. Словно не до конца придя в себя, он тихо говорит:

— У него был маленький нож, он не смог бы убить меня им! Что ты наделал, Чжумин?

Омега выходит из-за плеча повелителя, аккуратно берёт нож за рукоять, подносит к лицу и принюхивается к лезвию. Показывает своему повелителю:

— Это оружие не было таким уж безобидным, Ваше Величество! Вы умирали бы от этого яда почти луну, мы ничем не могли бы Вам помочь. Ваш самый старший наследник никак пока не смог бы управлять государством, а регентом, наверняка, стал бы Ваш брат. Нужно ли мне говорить Вам, что и недели не пройдёт, а все Ваши сыновья и супруги погибнут от «жуткого поветрия»? Я не готов к подобным переменам!

Омега отёр меч об одежду Каёля и вернул его в ножны, которые прятались в одеждах. Король удивлённо спросил:

— Ты владеешь мечом? Ты уже, получается, убивал людей? На тебя покушались? Или ты, как сейчас, защищал меня?

Омега усмехнулся:

— Ваше Величество, не задавайте вопросы, ответы на которые Вам точно не понравятся. Главное, что Вы живы. И нам теперь надо как-то красиво обставить смерть не только Вашего кузена, но и этого негодяя, чтобы народ не запомнил Ваших родственников, как убийц. Предлагаю сказать, что Каёль от тоски по сыну сжёг своё тело. И сжечь его, чтобы не объяснять, что случилось с его головой? А про кузена... Если Нам убьёт Вашего дядю за предательство, то можно сказать, что Вы послали кузена тайно, не доверяя дяде, и тот раскрыл его и убил, чтобы он не успел предупредить Вас о предательстве.

На том и порешили и стали готовиться к проводам «невинных» душ на Небеса.

***

— Освободите меня! — визжит Рундже. — Я хочу уйти от вас, Кимы! Я вас ненавижу! Если бы Сондон не сдох так рано, я был бы владельцем вашего поместья!

— Не был бы, — обрывает его Хосок. — Сондон требовал от тебя сына альфу, а ты слишком поспешил влезть в кровать к хозяину и лишился возможности быть папой! Тебе теперь один путь — в уличные проститутки, потому что для кибана ты рожей не вышел! Поэтому, Джин, отпусти его с миром.

Ближе к вечеру Рундже стоит под стенами одного из третьесортных кибанов, куда его тоже не взяли. Но тут же валяются пьяные альфы, которых не впустили внутрь по каким-то причинам, и такие же уличные шлюхи, как Рундже, растаскивают их по подворотням, чтобы там отдаться на скорую руку, взять несколько медных пластинок и пойти искать другого клиента. Вдруг кто-то хватает Рундже за рукав:

— Новенький? — спрашивает его альфа. — Идём со мной, красавчик, не обижу.

Бывший прачка не понимает знаков, которые подают ему некоторые бывалые проститутки. Он, покинув поместье Чона с вольной, поклялся себе, что станет лучшей шлюхой этого города! Он столько знает и умеет, альфы обязательно это оценят! Он выкладывается по полной, чтобы его новый клиент вернулся к нему сам и другим про него рассказал! Однако вскоре в него просто спускают, пихают в руки несколько медяшек и уходят. Рундже возвращается на своё место, но его бывшие товарки смотрят на него с презрением, а один подходит и серьёзно говорит:

— Уходи отсюда! Тут таким, как ты не место! За игровым домом «Го» имеется проулок. Теперь можешь торговать собой только там.

— Почему? Что я такого сделал? — возмущается прачка.

Но его осаживают холодным ответом:

— Переспал с сифилитиком, хотя мы все тебя предупреждали! Да ещё и так, что ни один из нас тебе больше руки не подаст!

***

Хосок почти уговорил Джина ехать назад в поместье. Омега уже пошёл собираться, а Намджун помчался к себе домой, чтобы собрать вещи, однако стоило ему въехать на двор Чона с притороченными к седлу узлами, как за ним ворвался всадник с криком:

— Генерал Ким! Вам послание от вана!

Все опустились на колени, и гонец огласил:

— «Генерал Ким Намджун! Срочно призываю Вас на службу, чтобы исполнить мой приказ, отданный лично Вам перед тем, как Вы отправились с дипломатической миссией к монголам: убить предателя! Им оказался мой дядя, который теперь требует от хана, чтобы он помог ему свергнуть меня и посадить его на трон, а за это он позволит хану присоединить наше государство к его ханству. Второе моё поручение будет более трагичным и, наверняка, невыполнимым, однако если ты вернёшь прах Кима Тэхёна в мою страну, я буду самым счастливым человеком. Мои соболезнования его папе! Надеюсь, ваша брачная ночь принесёт плоды, которые помогут смягчить боль утраты!»

— Не-е-е-е-е-е-ет! — разнёсся над поместьем голос обезумевшего от горя папы. — Верните мне сыночка! Тэхён! Мой мальчик! Мой Тэ-Тэ! Проклятые альфы, это вы его сгубили! — вскочил на ноги Джин и бросился с кулаками на генерала.

Альфа схватил его и крепко прижал к себе, слушая, как воет его любимый, как трепыхается в его руках, стараясь пнуть, ущипнуть, укусить, но генерал крепко держит его до тех пор, пока Джин не повисает на руках мужа. Тогда он относит бесчувственного омегу в покои, где совсем недавно спасал его от неприятностей, связанных с призывом пары. Уложил на футон, нежно погладил и встал, собираясь уйти. Слабый голос омеги остановил его:

— Подожди. Дай мне прийти в себя, мы поедем вместе. Я знаю монголов, они убьют тебя, и привезти прах моего сына будет некому. А так... Я заберу его и похороню в нашем поместье. Проклятие... настигло нас, хоть Тэ и не был альфой...

Спустя пару часов генерал Ким снова скачет в сторону границы, понимая, что Джин не верит ни в своё, ни в его возвращение, и отчаяние толкает его на безрассудство. С другой стороны Нам прекрасно понимает омегу: Тэхён ему не брат, не сын, просто кузен, но генерал уже чувствует привязанность к нему, и сердце ноет болью утраты, ведь буквально его счастье зависело от возвращения этого омеги! Хотя, если подумать, то его ван приговорил ещё в первую поездку, просто Тэхён всё сделал по-своему, и позволил Намджуну вернуться домой, жениться на любимом, а теперь, когда Джин в полном отчаянии готовится умереть, Наму, вроде, тоже не за чем беречь себя. Он не оставил потомства, его надежды на то, что он со своим образом жизни попадёт на Небеса и переродится в кого-то достойного, растаяли ещё в первый раз, когда он, не сумев остановить опьянённых победой товарищей, присоединился к оргии, в которой, пусть и не от его рук, не из-за его действий, но с его немого согласия погибли несколько юных невинных омег, не по разу изнасилованные изголодавшимися самцами! Теперь он платит по счетам, и тот, кого он жаждал всю свою жизнь, никогда не будет ему принадлежать...

***

Хосок уговорил внука вернуться домой, потому что жить в поместье Чонгука, который, словно замер после известия о смерти Тэхёна, стало крайне неуютно. Но альфа, услышав, что они хотят его покинуть, вдруг покидает их, а когда возвращается, у него на руках приказ короля об отставке: он желает вернуться туда, где узнал, полюбил и впервые познал своего омегу. К тому же, получается, там останется только Чимин, который теперь — муж Юнги, самый настоящий, как понял Чон из рассказов Мина. То есть, будь Тэхён жив...

Ранним утром карета с тремя пассажирами и двое всадников покидают столицу. Они едут неспешно, потому что карета не может развивать такую же скорость, как и верховые. Они трижды останавливаются в гостиницах, чтобы отдохнуть, поесть и набраться сил. Чимин бесконечно вздыхает и очень часто хлюпает носом. Хосок держит его за руку, и это сильно напрягает Юнги, потому что старший омега держит его не за ладонь, а за запястье. Известие о том, что его внук стал мужем иностранного короля, не принесло Хосоку радости: он не готов отпустить своего мальчика в чужую страну, где, скорее всего, он попадёт в окружение недовольных жизнью омег, а это — не та компания, которую желает своему Чимину Хо! Он раздумывает над тем, что кости, вроде, не обманули: Чимин действительно нашёл единственного альфе, которого, кажется, по-настоящему полюбил, и по положению Мин выше Паков, как и было предсказано. Однако неужели Тэхён и вправду погиб? Были моменты, когда расшифровать иначе пророчество просто не получалось, но гадатель-самоучка не выпускал кости из рук, и они намекали, что Тэхён не должен был умереть вот так.

Хосок вспомнил, как они обнаружили, что Тэ — доминант, и тогда многие пророчества стали ему понятны. Но было кое-что, что так сильно тревожило старого Чона: в честном, открытом бою победить Тэ практически невозможно! Однако в плане хитрости он всегда считал, что муж его внука простоват! Хотя иногда омега этой своей простотой в итоге достигал больше, чем остальные — хитростью и коварством. Но гарем хана, где сотни, а может, тысячи омег из разных стран, обладающие достаточным коварством, чтобы выжить, слишком опасное место! Ещё раз бросив кости, Хосок увидел знак летящей птицы. Такое двоякое предзнаменование разозлило его, и он швырнул кости в окно: жизнь покажет ему, вознеслась душа Тэхёна, как птица, или он на пути в родное гнездо!

Прибыв в свой город, Хосок сразу отправил слугу к доктору, потребовав от него, чтобы завтра он прибыл в поместье Кимов после полудня. Переночевали все в придорожной гостинице, которая, теперь Мин знал, принадлежала Джину и Тэхёну на паях с Паком Юнгомом. Наутро они поехали в поместье Кимов, и издалека увидели густой чёрный дым, а приблизившись, поняли, что скоро начнут блевать от смрада, который распространялся далеко за границы поместья! Отличная защита от воров и желающих незаконно захватить чужое имущество, но что делать хозяевам? Как жить в этом зловонии? Но вскоре карета остановилась, из неё вышел альфа, выпряг одну лошадь, взял тлеющий веник из трав у Хосока и рванул в сторону поместья. Вскоре чёрный дым сменился на сизый, и вонища была вытеснена вполне приятным ароматом. Альфы только головами качали, поражаясь тому, насколько умными и прозорливыми были эти омеги!

Благодаря необычной защите, поместье Кимов практически не пострадало, а сменившийся дым, видимо, был так же знаком для слуг, потому что вскоре они набежали и ждали своих хозяев, прижав руки к груди и сверкая глазами. Однако когда из кареты вышли только Хосок в чанъоте и Чимин, время шло, а больше никто не появлялся, все с тоской выдохнули и уставились с немым вопросом в глазах: «Где наши хозяева?» Хосок вышел вперёд и сказал:

— Приготовьте покои для этого гостя, — указал он на Чонгука, — и для моего внука и его законного супруга, короля Мина. Не покои Сокджина и молодого хозяина Кима — они пусть остаются пустыми.

Слуги нахмурились: муж их хозяина неожиданно стал законным супругом короля, который всего несколько недель назад был тут в роли полублагородного господина. Что ещё случилось, пока они жили на болотах в поместье Паков? Однако ослушаться того, с кем советовался их хозяин, слуги не решились, поэтому все принялись за свои обязанности. После полудня прибыл доктор. Этот альфа долгие годы следил за здоровьем Кимов и Паков, он был одним из первых, кто освидетельствовал, что новорожденный сын Кима Сондона — омега, и всегда удивлялся тому, что вырос альфа. Однако Тэ больше ни разу не подпустил его к себе, при этом требуя от лекаря, чтобы он внимательно следил за здоровьем обеих уважаемых семей. И вот теперь старичок берёт Чимина за руку и внимательно слушает его пульс. Просит открыть рот и показать язык, с неодобрением посмотрел на метку — постоянную, которая теперь красовалась поверх временной метки Тэхёна. Нахмурился, сообразив, что прикус совсем другой — более глубокий, что понятно, но так же более размашистый и широкий, чисто альфий! Вот, как ни прячься, но по таким деталям обычно и можно отличить Высший пол от Низшего!

Однако пульс молодого омеги заставляет доктора насторожиться. Он подводит Чимина к окну, требует встать лицом к солнцу, закрыть глаза, потом открыть. Качает головой и, повернувшись к омеге в чанъоте, говорит:

— Ваш внук... У него будет ребёнок. Скажите, а молодой господин Ким в курсе этого? И где он, не подскажете мне?

— Нет, не подскажу. Он выполняет тайное задание короля, как и его папа со своим мужем. А нам остаётся только ждать их возвращения.

Доктор покачал головой и покинул когда-то гостеприимное поместье, но без хозяев оно перестало быть таковым. Едва посторонний скрылся, Чимин упал Мину на грудь и заплакал:

— Я не могу! Юнги, я просто не могу радоваться этой новости, потому что не могу поделиться со своим Тэ-Тэ...

— Так делись, — слышит он родной голос...

***

Намджун и Джин прибыли в стан хана, который прилично продвинулся вдоль границы, но, если судить по местности, то теперь они были намного ближе к поместью Кимов, чем когда приезжали с миссией короля в первый раз. Хотя Чон и Ким почти всё время провели в шатре, многие воины признали генерала из чужой страны, и, не успели они приблизиться к главному шатру, как хан уже знал, что вернулся генерал из Корё. Он сидел на невысоком возвышении из шкур и ковров, скрестив ноги. У входа в шатёр Намджун вдруг встал на колени, и Джин, подумав, последовал его примеру.

— За чем пожаловали? — спрашивает хан, немного напрягаясь от такой покорности.

Намджун протягивает хану чёрный конверт. Один из воинов берёт послание из его рук и передаёт своему правителю. Тот внимательно читает и хмурится. Спрашивает:

— И кто же по мнению вашего вана его предал?

— Его кузен и дядя. Но сейчас в живых остался только его дядя, и я прибыл, чтобы убить его.

— Знаешь ли ты, что ждёт тебя потом?

— Да, я прибыл, чтобы умереть, — уверенно говорит генерал.

Слабый вскрик позади заставляет бывалого вояку быстро обернуться и вонзить свой меч в грудь нападающего, который уже занёс над ним кинжал. Молодой человек, слегка за двадцать, всегда улыбчивый и обходительный, подтверждающий каждое слово своего вана, красивый той породистой красотой, выдававшей в нём принадлежность к высшей знати с удивлением смотрит на меч в своей груди, вдруг быстро шагает вперёд, стараясь воткнуть кинжал в горло генералу, однако тот отшатывается, потому что омега отдёргивает его на себя, а дядя короля падает на пол, вбивая в себя меч генерала по самую рукоять.

Сразу на прибывших оказываются наставлены и мечи, и сотни стрел: все ждут только сигнала, но не могут начать, потому что хан пристально смотрит на омегу, прикрывающего собой преступника.

— Кто ты? — спрашивает хан мужчину. Он встаёт с места и приближается к тому, кто мешает ему отдать приказ. — Ты кажешься мне знакомым. Не ты, манеры... и немного глаза...

— Я — папа Кима Тэхёна, Ким Сокджин. А это — мой законный супруг. Великий хан, прошу, отдайте мне прах моего сына и не отнимайте отца у ребёнка, который скоро появится у меня... от этого альфы.

Хан настороженно смотрит на Джина, потом кого-то зовёт, и в шатёр влетает воин. Увидев Джина, он радостно говорит:

— Хозяина Кима! Каким Судьбом ты прибыл к нам? Мне не говорить, что кто-то приплывать с того берега. А мы как раз собрались молодой господин Ким лодка ложить, домой отправлять. Хозяина Кима, ты куда? — испугался тот самый военачальник, чью семью они когда-то приютили в своём поместье.

Потому что Джин, не выдержав напряжения, начал падать лицом вперёд прямо на знакомого монгола!

***

— Так ты будешь делиться со мной своими новостями, Жемчужина?

— Тэ! — бросается на грудь мужу (бывшему) Чимин. — Но как ты тут? Нам же сказали, что тебя убили!

— Неужели? — смеётся Тэхён, осыпая короткими лёгкими поцелуями лицо своего мужа (бывшего). — Вас ввели в заблуждение. Пожалуйста, не плачь! Я тут, со мной всё прекрасно. Смотри — я жив, здоров. Жемчужина, так что у тебя за новость? Делись уже!

Все озирались, не понимая, что происходит? Если их хозяина убили, то почему он тут? И что случилось с их господином? Почему его несёт генерал Ким?

— Папа Джин! — кидается к нему Чимин, таща за собой Тэхёна. — Что с ним, Тэ?

— Он спит. Перенервничал, не спал нормально несколько дней, а тут расслабился и уснул. Отнеси его в покои, Нам. Чимин, ты давно дома? Есть, кого съесть? Могу тебя, — снова хохочет он, подхватывая друга и в шутку приближаясь к его шее. Но, увидев чужую метку, хмурится, отпускает Пака, строго говорит: — Кто посмел?

— Я, — выходит Мин и обнимает оставленного Тэхёном Чимина. — Я — его законный супруг.

— И он — король, Тэхён, — заглядывает в глаза другу Чимин.

Тэхён хмурится:

— Чимин, это что за новости? Ты вышел за него, потому что он — король?

— Что? — возмущается омежка. — Да я втрескался в него с первой встречи! — он вдруг разворачивается и бежит к покоям, которые когда-то делил с Тэхёном. Ныряет рукой под крыльцо, вынимает оттуда что-то и несёт, подняв руку: — Вот! Я его спрятал и обрабатывал, чтобы мне не стыдно было его надеть. Узнаёшь?

Тэхён смотрит на болотный нефрит и припоминает, как Чимин краснел, показывая ему грубо сработанный браслет, который теперь был обработан более искусно, даже дешевизна материала не скрывала стараний мастера. Но основной гордостью этого браслета были каллиграфически исполненные иероглифы, которые, замысловато сплетаясь, читались, как «ЮнМины».

— Красиво, — оценил Тэ. — Значит, ты его любишь, Жемчужина?

— Очень, — краснеет Чимин, потому что предмет их обсуждения не особо понимает, что происходит? Он не понял, что в руках у Пака тот же самый браслет, который он подарил ему в их первую встречу.

Тэхён пристально смотрит на короля и без какого-либо почтения говорит:

— Ваше Величество, ты это слышал? Узнаю, что ты его обижаешь, на край света за тобой приеду и кастрирую!

— Не придётся никуда ехать! — отмирает Юнги, снова вцепляясь в Чимина. — Я его не обижу — это раз. И мы пока никуда не поедем — это два!

Тэхён с недоумением смотрит на Мина:

— А как же твоё королевство?

— Пустяки, — отмахивается Мин. — Я буду жить тут с моей Жемчужиной...

— Эй! — перебивает его Тэ. — Он — моя Жемчужина! Ты сам придумывай ему «ласкушку»!

Юнги кивает: придётся мириться, эти двое были вместе задолго до него, и расставаться пока не собираются. Поэтому он поправляется:

— Моя булочка не может пока путешествовать, потому что доктор сказал...

— Он болен? — снова хватает Тэхён Чимина и с тревогой смотрит ему в лицо.

— Нет, Тэ-Тэ, я не болею, у меня будет ребёнок. От Юнги, с которым мы официально поженились в его стране при всём его народе. Но до этого мы совершили три поклона в его поместье, когда поняли...

— Что выжили, — продолжает за него Мин и рассказывает, как его зверь едва не угробил Чимина.

Тэхён схватил альфу за грудки, но Пак повис у него на руках и принялся умолять:

— Тэ-Тэ! Он не виноват! Это я его спровоцировал, и у него начался гон. И твоя метка сопротивлялась его, поэтому мне было так плохо, а зверь хотел поделиться со мной силой. Ну, Юнги и пришлось... Пометить меня постоянной меткой и заставить меня укусить себя. Но я не против, Тэ! Мы теперь с ним, как две половинки одного целого, понимаешь?

Тэхён отрицательно качает головой, постепенно ослабляя хватку, но не спуская с соперника ледяных глаз. Говорит глухо:

— Если ещё раз такое повторится, я тебе шею сверну, псина королевская! Это все новости, или у вас в запасе есть, чем ещё меня «порадовать»?

— Ким и Чон получили титулы героев-дворян, — решает включиться в разговор Хосок.

— Это я знаю, Хо. У хана при дворе вана тоже полно шпионов. Мы узнавали всё, что происходило в столице, буквально на следующее утро. И что мой папа вышел замуж я тоже знаю.

— Ты был в плену? — заглядывает Чимин в глаза другу.

— Типа того, — усмехается Тэхён...

... Омега не раздумывал ни секунды, когда увидел, что бойня уже началась! Он выскочил из кареты и помчался в самое пекло боя, на ходу срывая с себя чанъот и крича, что он вернулся! Кто-то схватил его за плечи, другой натянул на него покрывало и его потащили подальше от суматохи.

— Прекратите бой! — продолжал он кричать, ничего не видя, потому что на него напялили ткань, как попало, и прорезь для глаз оказалась на левом ухе.

— Уже прекратили, успокойся! — велел ему кто-то довольно грубо.

Тэхён упёрся пятками в землю и притормозил, прислушиваясь: звуков боя и впрямь больше не было. Он успокоился и покорно пошёл в ногу с теми, кто спешил его куда-то отвести. Вскоре его оставили, и он понял, что стоит уже не на улице, а в... шатре. Он быстро поправил чанъот, и увидел в прорези того самого военачальника, с которым заключил договор.

— Сними тряпку, — потребовал альфа.

Тэхён аккуратно снял ещё совсем недавно новый, а теперь измятый и потрёпанный чанъот. Хан улыбнулся:

— Не обманул. Когда мой человек сказал, что вы ушли из поместья и даже подожгли его, я сильно расстроился, но всё равно дал тебе время. И вот ты тут.

— Я — тут. Вернулся, как и обещал, с согласием вана. Но ты не выполнил наш договор, и мой народ пострадал. Сильно!

— Ты долго ехал! — возмутился хан.

— Я — омега, а не воин! Меня отправили в карете, — надменно говорит Тэхён, и хан начинает чувствовать себя очень виноватым перед этим прекрасным омегой, который, не жалея себя, дважды за короткое время пересёк почти всю свою страну!

— Прости, прекрасный юноша. Я не подумал об этом. Я принёс твоему сердцу страдания. Могу я чем-то это компенсировать?

И Тэхён, наигрывая на ятаге (струнный инструмент у монголов) и напевая песни, которые иногда слышал на острове рыбаков, рассказывая, как дружат его крестьяне с рыбаками-монголами, выпросил у хана для своего народа такие привилегии, что все советники Властителя мира за голову схватились! Но он был непреклонен, и, спустя три дня, договор был подписан, и Тэхён уже хотел покинуть хана, но тот сказал:

— Я не могу отпустить тебя. За эти три дня я полюбил тебя, прекрасный юноша. И больше не желаю отпускать.

Тэхён понял, что пришла пора дать волю внутреннему омеге. Он покраснел и сказал:

— Повелитель, за время, пока я был дома, у меня случился призыв пары, и я провёл его с альфой. У нас было несколько сцепок. Поэтому, возможно, сейчас я не могу принадлежать тебе.

Хан сильно огорчился. Однако отпускать омегу точно не входило в его планы! Он задумчиво посмотрел мимо Тэхёна и сказал:

— Я подожду полтора месяца, и если за это время у тебя не будет течки, я подожду до рождения ребёнка, но потом ты станешь моим омегой!

На том и порешили. Хан поселил его в отдельный шатёр, который находился на тщательно охраняемой территории его гарема. Каждый вечер он приходил к омеге, чтобы полюбоваться на его лицо, насладиться голосом и поговорить об устройстве государства, потому что этот омега мыслил, как альфа, умеющий принимать непростые решения.

На третий день Тэхён принял хана в плохом состоянии — его постоянно тошнило, и пару раз он выбежал из шатра, чтобы освободить желудок. Хан всерьёз испугался, но омега сказал:

— Ничего страшного, Великий хан. Наверняка, просто дитя уже даёт о себе знать, — и погладил свой плоский животик с таким выражением лица, что хан едва не поддался желанию прижаться ухом и послушать, как там чувствует себя малыш?

На другой день Тэхён не смог подняться, чтобы поприветствовать хана, и к нему срочно вызвали лекаря, который сказал, что не знает, есть ли в омеге плод, но яд в его организме точно присутствует! Его начали лечить, поставили дополнительную охрану, проверяли всё, что вносилось в его шатёр, однако бедняге становилось всё хуже, и доктора твердили, что кто-то так и травит омегу. Тогда хан взъярился и пообещал убить половину гарема за то, что отравили его любимого омегу! Тэхён увещевал разбушевавшегося альфу:

— Великий хан, не злись на них. Они все любят тебя, а ты пренебрегаешь ими, даря своё внимание мне, тому, кто даже не принадлежит к твоему гарему. Пощади их, а меня... Что ж, видимо, такова моя судьба — умереть на чужбине от рук разочарованных омег.

Тогда хан забрал его в свой шатёр, и омега быстро пошёл на поправку, но альфы его лагеря внезапно начали страдать неконтролируемым гоном, во время которого обезумевшие мужчины старались ворваться в шатёр самого хана. Сходили с ума и простые воины, и советники хана, и стражи. Тэхён только разводил руками и не вылезал из-под шкур, старательно пряча свой запах. Вскоре хан понял, что всё это — очень опасно. Как ни жаль ему было отпускать прекрасного омегу, но выводить из строя половину войска было безумством! Поэтому, пообещав нежному юноше, что он никогда его не забудет, хан отпустил Тэхёна, нагрузив золотом, шелками и серебряной посудой три лодки, а в четвёртую наложил шкур и ковров, чтобы его прекрасному мальчику было удобно плыть. В это время ему доложили, что прибыл генерал из Корё. Естественно, поняв, кто просит за генерала, хан не смог отказать и папе своего любимого. А то, что этот генерал убил предателя, так хан и не собирался иметь с ним никаких дел, послушав совет Тэхёна:

— Великий хан, они предают своего родственника. Неужели Вы верите, что они будут хранить верность Вам? А ещё скажите им обоим, но наедине, что Вы не сможете никого из них посадить на трон, ведь их — двое! И последите.

Хан так и сделал. И вскоре эти двое напали друг на друга и бились насмерть! Но дядя короля был моложе своего племянника, и он убил родственника, при этом сломав свой меч. Это и спасло Намджуна, так как мерзавец царских кровей не достаточно ловко орудовал кинжалом. Отказавшись наказывать Намджуна, хан сказал:

— Собаке — собачья смерть! — и плюнул на труп, что значило: бросьте падаль на дорогу на потеху птицам и зверям.

Хан лично помог привести в чувство Джина, восхитился его красотой, поблагодарил за то, что он родил такого прекрасного сына и отпустил их всех с миром и просто царскими подарками!..

— Тэ, а как же у них получалось травить тебя? — интересуется Чимин, заглядывая в глаза другу.

— У кого? — поражается Тэхён.

— Ну, у наложников хана. Ты же чуть не умер! — снова возмущается омега. — И почему ты не дал хану убить их? Кто-то виноватый точно попался бы!

— Не попался бы, — вздыхает Тэхён и лукаво говорит: — Я сам себя травил. Возле моего шатра рос кустик лютика и, приподняв полог, я срывал по одному листочку, клал его в рот, пока не начинало горчить, а потом бросал его в огонь. Этого хватало, чтобы чувствовать постоянную тошноту и чтобы доктор поставил диагноз, что меня отравили. Чимин, перестань плакать! Я же дома. Мне не на что было надеяться, я не уверен, что со временем хан не решил бы забыть о своём обещании и войти ко мне, как к супругу. Поэтому я вначале травился, а потом старался... ну, ты понял, — усмехнулся омега. И попросил: — А можно мне вина?

— Нет! — в один голос воскликнули Хосок, Чонгук и Чимин. — А вдруг, ты всё же беременный?