Укрощение строптивых

Утро обещало стать чудесным днём. Памятуя о том, что вскоре к ним нагрянут гости и надолго, Чимин осторожно выбрался из объятий Тэхёна, надел хорошо поношенный костюм крестьянина, сразу подвязал штанины выше колен, наклонился и провёл рукой по заду, проверяя, ничего не вываливается? (у крестьян того времени на штанах не было шагового шва) Удовлетворённо кивнул сам себе, собрал волосы в небрежный пучок, заколол его простенькой заколкой и натянул огромную плетёную шляпу, скрывающую не только голову, но и шею с плечами. Тэхён снова будет ругаться, но обуваться Чимин смысла не видел, поэтому, невесомо чмокнув мужа в щёчку, он выбежал из дома. Присел возле дорожки, опустил руки в пушистую пыль, похлопал ей по лицу, рукам и ногам и бросился в поля — сегодня крестьяне высаживают нежную рассаду риса, и хозяин спешит им на помощь.

Никто Чимина, естественно, не заставляет полдня стоять, согнувшись пополам по колено в воде с привязанной к спине доской, даже ругают его, ведь он, какой-никакой, муж будущего хозяина поместья! Но шебутная натура юноши не терпит сидения у окна с омежьим рукоделием. К тому же крестьянские омеги в поле общаются, рассказывают крайне занимательные истории, поют народные песни, и молодой хозяин впитывает в себя не академические знания из книг, которые постоянно выписывал Тэхён, но истинную, проверенную веками народную мудрость. К примеру, хочешь забеременеть альфочкой, непременно перед этим покорми мужа правой ногой годовалого петушка, и его семя должно попасть в тебя, когда ты лежишь на правом боку! Неудобно, но что поделать, если омега, пока не родит мужу альфу, и мужем-то его не считается! В любой момент родня альфы может изгнать омегу из семьи, и куда ему тогда идти? Хорошо, если его несчастных сыновей разберут родственники, но крестьяне — народ бедный, как правило, таким мальчикам с юных лет место в услужении у богатых господ, и не всякий после такого «услужения» доживает до следующей луны... Никому не нужны омеги, всем альф подавай. Вот, взять хотя бы хозяина Джина: после того, как его муж погиб в королевском походе, омегу просто бросили с маленьким сыном на руках. И это было ещё хорошо, ведь могли альфочку забрать в центральное поместье, а хозяина просто прогнать. И не помогло бы его дворянское происхождение, чего уж говорить про бедных крестьян...

Потом какой-то более пожилой крестьянин рассказал даосскую притчу о том, как человек решил поспорить с Судьбой, потому что ему вдруг показалось, что все вокруг живут куда лучше, чем он, бедный крестьянин. И Судьба положила перед ним множество табличек, и долго ходил крестьянин и спрашивал: «А что написано тут? А здесь?» И Судьба терпеливо читала ему, потому что он же был крестьянин, и ничего, кроме своего имени, ни прочесть, ни написать не мог.

— Это судьба помещика. Генерал, король, даос, учёный...

Крестьянину нравились судьбы богатых, как ему казалось, безответственных и праздных. Но Судьба всякий раз говорила, что чем больше у человека ответственности перед людьми, тем выше с него спрос от Неба, и наказания страшнее, соответственно. Почти год выбирал себе крестьянин новую судьбу, но всякий раз клал табличку на место, услышав, какие трудности ждут его на выбранном пути. Наконец увидел он табличку, на которой смог прочитать своё имя. За это время он научился различать и другие иероглифы, но от этого его сердце забилось радостно, потому что на ней было написано всего три иероглифа: Любовь, Земля, Труд. Схватил бедолага свою табличку, прижал к груди и, поклонившись Судьбе, вернулся домой, благодаря Небо за то, что ему определили такой лёгкий путь!

Ближе к полудню разговоры стали стихать. Ещё немного, и омеги пойдут отдыхать до того времени, как солнце перестанет яриться, тогда они снова выйдут, чтобы воткнуть ещё по несколько сотен саженцев в почву под водой. В это время на дороге, что проходила между полями, показалась группа всадников — самые опасные люди, которые могут встретиться крестьянам. Чимин выпрямился и прищурил глаза. Улыбнулся, различив среди прибывших альфу с длинными светлыми волосами. Натянул поглубже шляпу и уже собрался снова согнуться, как услышал строгое:

— Кто из вас старший? Мы правильно едем к поместью Кима Сондона?

По возрасту Чимин не был старшим, но по положению — именно он должен был ответить на этот вопрос. Поэтому, склонившись ещё ниже, омега постарался сказать более грубым голосом:

— Всё верно, господин. На следующей развилке поверните вправо. Пару часов, и вы на месте.

Генерал поклонился, бросил в руки отвечающему серебряную пластинку и пришпорил коня. Остальные двинулись следом. Чимин быстро отдал деньги папе троих ребятишек, попросил отвязать от спины доску и помчался в поместье. Хоть он и отправил королевских послов окружной дорогой вокруг холма, однако те на лошадях, а ему ещё надо привести себя в порядок и получить все наставления от Джина и Тэхёна!

Как юноша и предполагал, его встретили не хлебом-солью и красной дорожкой: Тэхён рычал, что Чимин заставляет его переживать, Джин просил, чтобы Чимин привёл себя в порядок, уже прибывший Хосок, одетый в чанъот (аналог мусульманской паранджи), требовал не позорить его род, убивая руки грязью и водой! Тэхён потащил мужа купаться, недовольно хмуря брови. Однако Чимин принялся ластиться к мужу, раздел его и утащил с собой в бочку:

— Искупай меня, Тэ, — попросил он, подавая мыльный корень и мочало из конского волоса.

Предлог был самым подходящим, Чимин знал, что перед его обнажённым телом Тэхён не сможет устоять. И через пару минут он уже висел на краю бочки, а Тэ сзади вбивался в него, хватая за волосы и требуя:

— Только один раз, Чимин! У тебя будет альфа только один раз!

— Да! О, да... — выстанывал Чимин, представляя на месте Тэхёна светловолосого альфу.

Пока Тэ изводил себя ревностью, Чимин излился трижды! И понял, что у его друга снова проблемы. Он освободился от члена мужа, встал перед ним на колени прямо в воде и, ласково заигрывая языком и губами, причмокивая и постанывая, добился того, что Тэхён снова отстранил его голову и излился в руку. Иногда Чимин хотел попросить Тэ позволить ему принять его сок себе в рот, однако Тэхён был настолько строгим, что он никак не решался. А в голове поставил себе заметочку: с альфой, который никогда не узнает, кто с ним был, Чимин это сделает обязательно!

В дверь постучал слуга. Он сказал, что стражи сообщили о приближении отряда всадников. Молодые люди быстро облили друг друга чистой водой и начали собираться, готовясь к приезду гостей. Тэ, как всегда, надел строгие одежды зажиточного дворянина тёмно-коричневого цвета, увешался оружием, собрал волосы у висков и почти половину лица скрыл под чёлкой. В то же время Чимин выбирал себе красивый, но неброский, довольно привлекательный, но не откровенный наряд. Тэхён строго следил за мужем. И когда тот предстал перед ним в розово-белом наряде, Тэ сказал:

— Чего-то не хватает. К примеру, вот этого, — принялся он снимать свою верхнюю одежду с вешалок и кутать мужа от головы до пят, потому что плащи были длинные, а Чимин — маленький. — Никому нельзя любоваться твоей красотой, Чимин! Только для меня твоя нежность. Пообещай мне... Хотя не надо, как можно такое обещать в самом начале жизни?

Тэхён почти отвернулся, как Чимин вдруг подтянул его к себе и вдохнул около него воздух.

— Тэ, ты пахнешь! Сильно! Что с тобой? Иди ко мне... Я не оставлю тебя, мой дорогой. А сейчас потерпи, никто не должен почувствовать тебя.

Тэхён кивнул и откинул голову. Чимин старался, помня, как ненавидит боль Тэхён, но времени заняться любовью у них не было, поэтому старший, прикусив шею мужа, принялся тщательно зализывать метку, пока по прекрасному лицу Тэ текли слёзы.

***

По своему обыкновению Джин оделся, причесался, наложил лёгкий макияж, совершенно забыв, что сегодня к ним должны прибыть нежеланные гости. Омега встретил Хосока, который приехал поддержать его, и подумал, что идея с чанъотом не так уж плоха, вот только именно у него его не было, потому что он уже шесть лет не выезжал в город, как Ким Сокджин. Для этого у него был сын-альфа, которого он сопровождал, как один из альф-наставников, скрывающихся под маской. Такой маскарад был омеге больше по душе. Но именно теперь он пожалел, что не может надеть одну из масок, изготовленных из лошадиной кожи и металла. Мужчина бегал по террасе, заламывая пальцы. И то, что Хо молчал, ему вообще не нравилось! Ведь если бы всё было хорошо, он же сказал бы другу, верно?

Подошли молодые, и Тэхён положил руку на плечо отца:

— Папа, не переживай, я не дам нас в обиду.

— Сынок, это — королевские посланники! — воскликнул омега, обхватывая юношу за талию.

— Я твой сын, папа, не путай. И не надо меня так обнимать на людях, я — альфа. Прояви уважение.

Джин отпустил Тэхёна и отступил от него на два шага в сторону и на шаг назад. Хосок удовлетворённо кивнул — он так гордился Тэхёном! Вскоре гости подъехали и стали спешиваться. Первым спрыгнул генерал, и тут же впился взглядом в стоящих на террасе омег. Блондина в ярко-розовом он и не разглядел, сразу выделив брюнета в оранжевом ханбоке. Этот взгляд так смутил Джина, что он отступил ещё на пару шагов назад и спрятался за спиной Тэхёна. Тот тянет подбородок вверх, стоит, широко расставив ноги и заложив руки за спину. Подойдя к ним, генерал представляется:

— Генерал Ким Намджун из сословия чунъинов и мои спутники: Мин Юнги и Чон Чонгук. Они также из моего сословия.

— И какие дела могут быть у чунъинов ко мне? — почти резко перебивает его Тэхён.

— Я привёз приказ от короля, господин Ким. И, уж извините, кем бы вы ни были в этом поместье, Вы точно не тот, кто мне нужен, а именно — Ким Сокджин. Он уже получил этот приказ? Копия его была отправлена главе вашего рода.

— Это я, — вынужден выйти из-за спины сына Джин. — И я не получал никакого приказа, наверное, мои родственники задержались в пути...

— Выслушайте приказ короля! — требует Намджун, уверенный, что брат мужа Джина уже мчится сюда на всех парах! Подождав, пока все встали на колени и положили лица на ладони, Намджун принялся читать: — «В связи с участившимися нападениями монголов на наши границы, приказываю хозяину поместья Кима Сондона, дворянину Киму Сокджину, вступить в брак с генералом Кимом Намджуном. Этот брак является политической необходимостью и лично одобрен правящим ваном. Исполнить приказ до следующей луны».

Намджун замолчал, ожидая, когда омега встанет и примет свиток с приказом, спокойно и покорно. Однако Джин продолжал стоять на коленях и не желал подниматься! Джун начал хмуриться. В этот момент встал молодой альфа, спустился с террасы, поклонился послу, принял свиток, поцеловал его и передал слугам со словами:

— Приказ короля для нас — закон. Однако ван напрасно беспокоится. У этого поместья есть наследник, это — я. Кроме того, имея мужа, — поворачивается Тэхён к террасе и указывает на блондина, который уже встал сам и поднял бледного Джина, — я очень скоро обзаведусь собственными наследниками, и поместье не останется без присмотра.

Джун очень смущён новыми обстоятельствами:

— Разве сын Кима Сондона не омега?

Тэхён холодно поинтересовался:

— Вы сомневаетесь, что я — альфа? Я могу доказать Вам на поле боя, что глаза Вас обманывают!

Генерал смущённо посмотрел на стоящего перед ним воина. Попытался уловить его запах, но ничего не почувствовал. А потом скользнул взглядом по шее и нахмурился — стоящий перед ним был помечен, при чём, буквально недавно! Сжав губы в тонкую полоску, он несколько раз вдохнул-выдохнул, снова посмотрел на заносчивого юнца и сказал:

— В данный момент хозяин поместья — Ким Сокджин. Никто после смерти его мужа не претендовал на его имущество. При этом ваши земли расположены вдоль границы, и король решил во всех подобных поместьях построить крепостные сторожевые башни, объединённые высокими стенами. Судя по отчётам чиновников вашей местности, эта мера совершенно необходима. Как вы собираетесь решать эту проблему?

Парень задумался всего на минуту, и почти сразу надменно ответил:

— Если чунъин сумел разбогатеть, воюя, то что мешает так же поступить и мне? Я пойду воевать, и через три года смогу позволить себе построить крепость вдоль границы на собственные средства!

— Через три года? — уточняет генерал. — Нет, трёх лет слишком мало. Хоть вы и дворянин, но первые пять лет вы будете жить впроголодь, потому что сами будете содержать тех, кого приведёте в королевскую армию. После пяти лет откровенной нищеты Вы три года будете отдавать долги, и только потом начнёте зарабатывать. Восемь-десять лет наши границы будут оголены только потому, что юный альфа мечтает обойтись без помощи со стороны короля?

Тэхён ещё выше вздёргивает подбородок и опять надменно говорит:

— Не советую спекулировать именем вана, когда кончаются аргументы! Я озвучил реальные сроки, потому что знаю и пойду по пути аристократа, а не чунъина! Через три года...

— Всё равно долго. К тому же, хотите вы этого или нет, через луну я стану вашим отчимом. Следовательно, проблемы поместья перейдут в мои руки. А Вы тем временем сможете спокойно делать детей вашему мужу, — с усмешкой говорит генерал, поглядывая на раскрасневшегося Чимина. — Ким Сокджин, у Вас есть время до следующей луны, чтобы смириться с приказом короля и принять меня в качестве своего мужа.

Джин, прикрыв глаза, начинает заваливаться на Чимина. Тот пищит:

— Тэ! То есть, нампхён (муж)! Помоги!

Тэхён бросается ему на помощь, подхватывает омегу на руки и уносит в покои, где бедолагу окружают слуги и омега в чанъоте. Чимин смущённо принимает роль хозяина на себя и предлагает всем пройти в поместье. Слуги уводят рядовых воинов на место их постоя, а остальных приглашают в зал, где уже стоят столики, возле которых лежат небольшие подушки, а слуги носят чаши с рисом и тушёными овощами. Вскоре к основному столу приближается Тэхён, ведущий за руку бледного Джина, а позади них идёт Чимин, который уже высмотрел Юнги и глаз с него не сводит! Гости рассаживаются, и стоило Тэхёну поднять руку с чашкой вина, как в зал вбежал слуга, упал на пол лицом и пролепетал:

— Господин... Господин глава рода Ким Юбин пожаловали!

***

Господин Ким был уже альфой в годах, и подобные переезды давались ему не легко, если учесть, что в какой-то придорожной таверне ему подали несвежее блюдо, и от неё и почти до самого поместья брата он двигался короткими перебежками от кустов до кустов, которые обильно помечал по несколько минут! Сопровождавшие его слуги страдали не меньше, а то и больше, потому что они могли себе позволить остановку лишь в том случае, если её делал господин. Да и кустов на всех не хватало, приходилось приседать прямо у дороги, просто отвернувшись от проезжающих мимо.

Поэтому в поместье Юбин прибыл с опозданием, с до сих пор урчащим животом, зелёным лицом и отвратительным настроением! Хуже того, он понял, что приказ короля огласили до него, и он не успел научить омегу, как правильно отказаться от такого «лестного» предложения — отдать своё дворянство какому-то там чунъину! Да его брат, даже если переродился, тотчас умрёт и станет озлобленным призраком!

Хоть сам Юбин почти не знал мужа Сондона, да и с младшим братом особо при жизни не общался, но считал, что именно это дело его касается! Войдя в зал, он оторопело уставился на какого-то молодого альфу, восседающего во главе стола рядом с Джином. Потом, нахмурившись, огляделся, и снова застыл: на почётном месте выровняв спину, сидел его племянник! Они виделись буквально несколько лун назад, когда брат привёз своего наследника-чунъина-генерала похвастаться перед старшим братом, у которого сыновья-альфы ничем особо не отличались. Зато были дворянами! И вот теперь этот мальчишка обнаружился в числе почётных гостей, а Юбин вспоминает имя того, кого определил Джину король. И это — Ким Намджун! И как он не догадался, что это — его вездесущий племянничек? Но кто тот молодой альфа, что сидит на месте его брата? Словно прочитав его мысли, парень встаёт и глубоко кланяется ему со словами:

— Дядя! Сейчас для Вас принесут стол, пока, прошу, пройдите ближе и скажите нам о цели Вашего визита.

Ещё один племянник-альфа? Откуда такое богатство? Юбин присмотрелся, но суровое лицо парня никаким образом не напомнило ему брата. Он уточнил:

— Ким Тэхён? — племянник склонился ещё ниже. Альфа снова спросил: — Разве ты не омега?

— Это какая-то ошибка, дядя. Я — альфа, и даже уже женат, вот мой супруг, Пак Чимин.

Ничего не понимая, глава рода уставился на милого блондинчика, стоящего рядом с самозванцем. Ким Юбин был главой рода и знал всех наследников наперечёт! Ким Тэхён был с рождения объявлен омегой, к нему трижды присылали врачей, и все трое подтвердили, что дитя, хоть и крупновато, но всё же определённо омега! Именно поэтому после смерти брата весь род молчаливо согласился оставить омег в приграничном поместье, доверив их жизни Судьбе. И что он видит? Эти двое не просто живы и здоровы, но ещё и выглядят прекрасно и играют какой-то спектакль, выдавая желаемое за действительность! Однако он уже проехался по поместью и заметил, как грамотно устроен быт крестьян, как обширны рисовые поля, сколько пастбищных земель утоптаны конями, которых сейчас не видно, но оно и понятно — никто не показывает всех богатств посланникам короля!

Старый лис улыбнулся и сказал:

— Годы берут своё! С трудом запоминаю имена собственных детей, не говоря уж про сыновей братьев. Прости, Тэхён, наверное, я что-то напутал. А прибыл я сказать, что мужа моего дорогого почившего брата Сондона вопреки всем законам хотят выдать за какого-то чунъина. Я могу помочь тебе, Джин, и написать письмо вану от своего имени — негоже обижать вдовцов, которые чинно похоронили себя для света в честь бесконечного траура по мужу! Могу предложить небольшую сумму денег королю или твоему жениху, чтобы они отказались от этой затеи. Надо же такое придумать — дворянин и чунъин! — качает головой альфа, усаживаясь за столик, который уже установили и сервировали проворные слуги.

Прибывшие альфы притихли. Однако, как только Юбин уселся, поднялся Намджун и сказал:

— Здравствуй, дядя. Я — тот самый чунъин, за которого король хочет выдать Сокджина. Хорошо, что ты приехал, благослови наш брак.

— Дядя? Ты — мой очередной племянник? Прости, что-то я тебя не припоминаю. А если это так, то почему ты не сказал королю, что Джин — твой родственник?

Все замерли, ожидая ответа. По всем законом это должно было стать препятствием, однако Намджун не зря столько времени потратил, выискивая тысячи лазеек для этого брака.

— Дядя, Ким Сокджин был бы мне родственником, если бы был жив Ким Сондон. Но так, как дядя давно умер, а его муж мне по крови — никто, то этот брак король посчитал политически важным: это поместье решено сделать крепостью, и кому, как не мне, генералу армии, поручить подобное дело?

— Так ты — генерал? — поразился Юбин. Но никого этим не обманул и решил до поры оставить эту тему, заговорив с Тэхёном: — Как давно ты женат, мой мальчик?

— Восемь лет, дядя, — отвечает Тэхён, беря за руку Чимина. Тот смущённо жмётся к мужу и кивает, бросая очередной взгляд на вмиг покрасневшего Мина Юнги.

— И за восемь лет твой муж не подарил тебе сына? — снова мягко спрашивает глава рода.

— Мы... не спешили с этим, и в полноценную связь вступили всего три года назад. К тому же у нас пока нет цели завести ребёнка, мы ещё не насытились друг другом, — подносит Тэхён руку мужа к губам.

— Понятно, молодёжь так беспечна, — усмехается Юбин, поглядывая на бледного Джина.

Старый развратник всегда завидовал брату — выцепил такого красавчика! Потом, когда Сондон погиб, Юбин несколько раз думал о том, чтобы предложить Джину своё покровительство за некоторые услуги. Но страх перед оглаской останавливал его. Оказывается, его племянник тоже вырос очень красивым, а он этого даже не видел! Хотя, конечно, племянник — это не муж брата, родня, как-никак! Но до чего хорош, паршивец! И как они умудрились женить омегу на омеге? Альфа даже облизнулся, когда решил, что накажет этих строптивых, как только выгонит Намджуна из поместья!

Присмотревшись, глава рода подмечает ещё одну деталь и всё больше злится: а ведь у них может получиться и детишек заиметь! Видя, как муж племянника почти напрямую флиртует с приезжим альфой, Юбин сердится всё сильнее.

Меж тем Чимин и впрямь буквально потерял голову, и Тэхёну то и дело приходилось призывать его к порядку, когда Пак, совершенно осоловев от выпитого вина и желания, принимался гладить себя по бедру или обжимал ладонью веер и водил по нему вверх вниз, только глаза не закатывая! Каждый фрукт и ягоду он вначале облизывал и обсасывал, потом несколько раз погружал в рот и опять вынимал. И при этом глаз не сводил с Юнги, который, совершенно ошалев от такого внимания, только и мог, что стараться не пялиться в ответ и следить, чтобы чогори (рубашка ханбока) не топорщилась в районе паха!

Джин тоже видел выкрутасы Чимина и злился на него, хотя мальчик просто с энтузиазмом подошёл к их общему плану. Но, кажется, именно поэтому его Тэхён сейчас вдруг принялся грубить их гостю — самому младшему, который вначале восторженно похвалил их поместье:

— Господин Ким, я потрясён, насколько ваше поместье находится в идеальном состоянии, несмотря на то, что это, как никак, приграничная зона. Как человек военный...

— Вы — военный? — презрительно и бесцеремонно перебил его Тэхён. — С Вашим омежьим голоском и нежным личиком? Господин шутит? — повернулся он к Намджуну, демонстрируя оскорбительное недоверие к словам альфы. — Я скорее поверю, что кто-то таким образом возит с собой своего жениха или любовника... — брякнул Тэхён и вдруг прикусил язык.

— Какие интересные предположения, — усмехается Намджун, останавливая возмущённого Чонгука одним взглядом. — И много вы слышали про подобные случаи? Я имею ввиду, про омег, которые переодеваются в альф.

Тэхён готов на глазах у всех вырвать себе язык и скормить этому Чону! Но годы тренировок в изворотливости дали свои плоды:

— Не так давно в наш город приезжал бродячий театр. Там была продемонстрирована подобная пьеса.

Альфы, посвящённые в его тайну, хмыкнули: вот паршивец! Не просто не прокололся, но и показал всем, что посещал те собрания, куда омег ни за что не пустят! Чимин чуть не подтвердил его слова, вовремя спохватившись, что для всех он и Джин были наставником и стражником Тэхёна! Намджун, скрывая улыбку, говорит:

— Господин Чон — действительно бесстрашный воин, почти десять лет доказывающий это всей королевской армии. И он, кстати, старше Вас, дорогой кузен, поэтому...

— Что такое — возраст? — снова перебивает альфу Тэ. — Всего лишь время, когда ты существуешь! Но ничто не сделает чунъина, даже семидесятилетнего, старше дворянина, даже если тому отроду два часа! Правда, дядя?

Ким Юбин усмехается: его племянничек такого же мнения, как и он сам. Что ж, этим можно воспользоваться! Старый альфа кивает и поучительно поднимает палец вверх:

— Судьба сама знает, кого в какую семью привести! Нельзя спорить с Небесами и переделывать свою суть только потому, что тебе так хочется! Если что-то кажется несправедливым, просто пойми, что ты находишься именно на том месте, где должен быть! А за споры с Судьбой будут только наказания, которые испортят твою жизнь!

Выслушав его речь, Джин вдруг поднял чашу и, глядя в глаза Намджуну, сказал:

— Отличные слова! — и, прикрывшись рукавом, опрокинул в себя приличную дозу вина.

Все смущённо последовали примеру хозяина, и вскоре Тэхён снова принялся задевать Чонгука. Стоило альфе вклиниться в разговор, как хозяин дома бесцеремонно перебивал его и высказывал своё мнение, иногда точно такое же, как у Чона, но сказано это было так, словно всё, что говорилось до него было полной чушью! Чонгук буквально кипел и шкворчал, удерживаемый сразу двумя хёнами. И когда, наконец, Тэхён заметил, что Джин клонится на сторону, он, подхватив его, встал и сказал:

— Господа, для моего папы сегодняшний день — слишком тяжкое испытание. Я вынужден вас покинуть. Вы можете остаться и побеседовать.

И удалился, неся Джина легко, словно пушинку. Намджун прищурился и ухмыльнулся: благодаря длинным и широким одеждам, эти двое провернули старый трюк — тот, который, якобы без сознания, закинул одну ногу на руки второму, а на вторую опирался, тем самым не сильно обременяя «держащего». И с каждым подобным выкрутасом, разгаданным генералом, в сердце опытного стратега уважение к омегам росло и крепло. Намджун уже понял, что дела в поместье идут превосходно, хотя очевидной роскоши он не увидел. Однако добротность жилья крестьян, их ухоженный и почти упитанный вид, комфортно обустроенное поместье — всего этого невозможно добиться за вечер, лишь бы отвести глаза пришлым! Хозяева этого забытого всеми места отлично потрудились и заслужили всех благ! Но в их жизнь так жёстко влились реалии войны, что генерал от души сейчас сочувствует им.

Вначале Намджун узнал, что замуж король желает выдать Тэхёна, как законного наследника поместья. Никто не хотел трогать Джина. Но генерал, воспользовавшись тем, что омега уже хозяин поместья, ещё не стар и может подарить мужу сына-альфу, истинного наследника, умолял короля отдать ему этого мужчину в счёт всех заслуг перед государством! И тогда король написал этот приказ, уверенный, что его друг просто желает вернуть себе дворянство. И это было так, Намджун не отрицал. А Тэхён — брат ему, он бы не подошёл на роль мужа. При этом король поручил генералу позаботиться об омеге, который после приказа о замужестве Джина, остаëтся без дома. Намджун пообещал, не отрицая, что из-за него юноша может стать бесприданником и вообще незавидным женихом. Зато у него есть друг, для которого Тэ может стать лекарством. Нам посмотрел на смущённого Юнги. Его товарищ уже отвлëкся, не сводя глаз с основного стола. И Мин умеет быстро просчитывать ситуацию. Внешность Тэхëна заслуживает пристального внимания, и Юнги, похоже, уже им очарован, хоть хозяин и грубит, выставляя себя мразью. Это ничего, они тут будут месяц, за это время омега обязательно успокоится, где-то проколется, а главное - естественно потечёт!Дальше природа возьмёт своё.

***

Не успел Тэхён выйти из залы, как Джин соскочил с его рук и помчался в свои покои. Там сидел Хосок и задумчиво перебирал кости с рунами. Младший упал перед ним на колени и залился слезами:

— Что мне делать, Хо? Мало того, что он — чунъин, так ещё и племянник Сондона! Разве мало мне было горя от мужа, а теперь этот припёрся с приказом короля! Ты хотя бы понимаешь, что с нами сделает общество, если этот брак состоится? Хо, что говорят руны?

Старший снова покрутил кистью и бросил кости на стол. Когда корявые предсказатели угомонились и улеглись в определённом порядке, Хосок быстро стряхнул их себе на ладонь и сказал:

— Джин, не всё потеряно. Ты, конечно, не можешь пойти против воли короля и отказаться от брака. Но ты можешь сделать так, чтобы жених отказался от тебя!

***

Тем временем жених сидел в своей комнате и пытался угомонить товарищей, особенно Чонгука, который носился по комнате командира с полотенцем и лупил им комаров и мошек, плотной тучей населивших комнату, потому что кто-то решил «проветрить» помещения и открыл все окна! Мало того, бумажные ширмы, которые могли бы послужить препятствием для кровососов, были варварски срезаны с окон, а крупная деревянная решётка в этом ничем не помогала! Домик, который им выделили «радушные» хозяева, стоял прямо на берегу реки! И если около остальных строений поблизости росли гвоздика, лаванда, шалфей, мята, то около их домика всё было начисто прополото и выскоблено до земли! Да, их определённо ждали и к визиту гостей приготовились. Намджун вздохнул и велел Чонгуку:

— Пока не ночь, отправь пару воинов в город за бумагой. Иначе ночью нас по капле растащат. Ты узнал, где нам можно готовить еду? — поинтересовался он у одного из приближённых, и тот кивнул, сказав, что всё готово.

Их, важных гостей, хоть и не особо сытно, покормили. Но Нам привык заботиться о каждом солдате, поэтому в первую очередь хотел узнать, как они тут будут жить месяц? А ещё нестерпимо хотелось искупаться, и один из рядовых сказал, что прямо на берегу реки стоит бочка для купания, а рядом кострище, над которым висит чан. Что ж, не роскошь дворца, но тоже ничего. Проблема была в том, что точнёхонько напротив этой импровизированной бани на открытом воздухе находился остров, где жили рыбаки. И всё светлое время суток они проводили на берегу, и в большинстве своём, как и везде, там были омеги. Генерал нахмурился и категорически отказался сверкать голым задом перед рыбаками! Бочку откатили за деревья, между которыми решили натянуть попоны.

Вскоре генералу сообщили, что вода готова, и Намджун с удовольствием разделся и уселся в бочку. Блаженно вздохнул и поперхнулся. Потому что совсем рядом раздалось омежье хихиканье. Оглянувшись, он увидел, что чуть повыше по берегу, там, где не было попон, несколько омег стирали и сушили бельё! И Намджун только что продемонстрировал им все свои прелести! Однако смущаться было поздно, и вояка помахал юношам руками. Тут же к нему подбежали трое из семи и принялись на перебой приглашать его прогуляться с ними. Альфа, смеясь, отказывался, заявляя, что он собрался жениться, и теперь может гулять всего с одним омегой! Тогда ему предложили постирать его бельё. Нам обрадовался и спросил, не обременит ли их заняться одеждой и его товарищей? Юноши снова согласились, пообещав, что раз в три дня будут забирать вещи и стирать, а они пусть аккуратно складывают их где-то в доме, чтобы прачки не отвлекали солдат от важных дел. Потом генерал попросил юношей отвернуться и вылез из бочки, сразу замотавшись в полотенце.

После него искупались Мин и Чон, а потом и остальные, и всё это время бедные альфы были под присмотром то прачек, то рыбаков. Голодные до омег, воины едва сдерживали себя! И Намджун решил, что, начиная с сегодняшнего вечера, будет отпускать рядовых по четверо в город, чтобы они нашли там себе сговорчивых кисэн.

***

Помыться было настолько приятно, что Чонгук почти простил противного Кима Тэхёна, который опустил его самооценку ниже самой глубокой ямы в стране! И всё только потому, что папа Чонгука до него произвёл на свет омегу, а другой такой же наложник родил альфу, и отец на радостях женился именно на папе его брата-альфы, а через год появился Чонгук, но его участь уже была предрешена, и теперь любой сопляк мог заткнуть ему рот!

А вот если бы Чонгук родился всего на полтора года раньше, то ему было бы лет, почти как Мину. Он был бы ещё старше этого Тэхёна и тоже дворянином. И тогда этот паршивец называл бы его хёном, смотрел бы на него снизу вверх, и Чонгук сегодня за обедом смог бы не только похвалить поместье Кимов, но и сказать Джину, какой он красивый. Похвалил бы Чимина. И даже этот негодяй мог бы удостоиться чести получить комплимент от Чона Чонгука, потому что — чего скрывать? — таких красивых альф Чонгук ни разу не встречал, а за свою бытность в армии он не просто носился по стране и за её пределами, но общался с тысячами людей из разных местностей! Но вот эти трое омег не шли ни в какое сравнение. То есть, двое омег и альфа.

Чонгук вздохнул и с размаху размазал по стене несколько мошек и с десяток комаров. Хоть рот не открывай, столько вокруг живности! Рай для лягушек. Лягушки тут зелёные, яркие. Чонгук пока купался, насмотрелся на них вволю. Как глаза у мужа этого! А у того какие глаза? «Серые, что ль?» — настырно подумал Чонгук, прекрасно помня, как небесно-ярко сверкал Тэхён на него своими глазищами! И прядки чёрных волос, что обрамляли тонкое лицо, оттеняли их, подчёркивая бровями и ресницами. Кожа бледная, но не бесцветная, как у некоторых благородных омег, которые специально вытравливают с лица все краски. А ещё он вдруг вспомнил, что его постоянно отвлекало — родинка на кончике носа. Буквально глаз не отвести!

Чонгук прикрыл глаза и снова прокрутил в голове сегодняшний вечер, вот только теперь это он — дворянин, а Тэхён... тоже дворянин, только гораздо младше. И теперь Чонгук перебивает его и осмеивает за любое слово! Воображение вдруг нарисовало ему расстроенное личико мальчика, и, балансируя на грани сна и яви, Чонгук в своих мечтах бросился к нему, прижал к себе и... поцеловал. Вначале в нос, прямо туда, где была та самая родинка! А потом — в губы. В мягкие, сладкие и податливые губы. Просто взял и накрыл их своими, прижался, стиснул его стройное тело руками, вдавил в себя, попробовал на язык его вкус и... проснулся, тяжело дыша, с торчащим колом членом! Ну ни хрена себе! Тэхён ведь не омега, а противный сопливый альфа, которого надо по заднице отшлёпать за его поведение! Однако вспомнив задницу Тэхёна, Чонгук буквально заскулил — только не это! Его член толкался в штанах, уверенный, что то, что представил его мозг, стоит рядом, и стоит намекнуть хозяину, что ему оно нравится! «А ничего, что он — тоже альфа?» — возмущается Чонгук, стараясь отговорить организм так реагировать на парня. Однако почему-то ему тут же в голову приходит, что у Тэ не толстый, тёмный, в тугих венах с огромной головкой член, а аккуратный, розовый, с нежной и гладкой кожей, едва заметными линиями венок, сочащийся сладостной смазкой с запахом какого-то цветка. И яички у него, наверняка, небольшие, в аккуратной мошонке, чисто визуально разделённой уздечкой.

О, Небеса! Отпустите, мысли о Тэхёне! Чонгук недоумевал, потому что буквально этой ночью кисэн истощил его до основания! И вот снова его член заставляет его просунуть руку себе в штаны, вцепиться в собственную плоть и резкими движениями заставить её излиться. Однако чувства неудовлетворения осталось, не позволив уверить себя, что ему достаточно, как всегда, подрочить и забыть! Лёжа на спине и анализируя то, что сейчас случилось, Чонгук решил, что у него просто в голове промелькнул один из вариантов, как можно наказать этого Тэхёна. И вот так взять его, как омежку — это ли не будет наказанием для альфы? А прямо сейчас Чон понял, что этими мыслями наказывает себя сам, потому что его член снова потяжелел и запульсировал, отвлекая все мысли на себя и аккуратный член Кима Тэхёна с упругой тесной задницей. Чёрт, кулак — такая себе альтернатива, но иначе мозги на место не встанут.

Вдруг дверь открылась, и на пороге возник один из омег-прачек. Очень вовремя! Чонгук, не вынимая руки из штанов, подозвал к себе юношу и тихо сказал:

— Хочешь денег?

— Не надо, господин. Вы такой красивый, я с Вами просто так пересплю.

Чонгук помотал головой и тихо сказал:

— Я не могу с тобой спать. В голове другой... Будет нечестно. Можешь... ртом?

Омега кивнул и встал на колени между ног альфы. Чонгук приподнял бёдра и спустил штаны. Член вырвался на волю, перепачканный предыдущим разом и новыми выделениями, но омега жадно принялся слизывать горьковато-пряный сок альфы с запахом можжевельника, а сам Чон представлял, что это губы Тэхёна, язык Тэхёна, рука Тэхёна... А вот стон чужой. И запах личи не вяжется с его представлениями. Что ж, это не сработало. Чонгук привстаёт, подминает под себя омегу, переворачивает на живот, плюëт на свои же установки, приподнимает бёдра прачки, радуется, что юноша в крестьянских штанах, и снимать с него ничего не надо, просто немного задрать ткань, и вот она, сочащаяся желанием дырка. Приставив член ко входу, Чонгук протолкнулся внутрь, и снова разочарованно вздохнул: в его мечтах попка Тэхёна была крепкой, узкой. А тут... Но альфа решил добиться своего, и упорно наращивал темп, частенько приглушая стоны омеги ладонью. А если бы это стонал Тэхён, Чонгук, наверное, созвал бы весь мир и крикнул: «Слушайте! Это я заставил его так стонать!»

Почти полчаса Чонгук долбил прачку, пока его член соизволил запульсировать и, наконец, вытолкнуть семя на живот омеги. Альфа решил, что старания юноши должны быть оплачены, и, несмотря на протесты, сунул ему в руку горсть серебряных пластинок и попросил никому не говорить, что между ними произошло. Омега, усмехнувшись, спросил:

— Запал на нашего хозяина?

— К-кого? — перепугался Чон.

— Джина нашего. Его все альфы хотят...

— А... Н-нет, — отрекается Чонгук.

— Неужели на Чимина? — ужаснулся омега. — Это ты выбрось из головы сразу! Наш хозяин Тэхён бережёт своего муженька, как жемчужинку, пылинки с него сдувает!

Чонгук закрутил головой. Потом на всякий случай спросил:

— Значит, у Чимина с ЭТИМ всё в порядке?

— Ещё и как в порядке, — хохотнул омега. — Они только и ищут укромные местечки, чтобы потискаться да поласкаться! И как Чимин любит своего мужа! Я не раз заставал их, когда... В общем, любит Чимин конфетку господина Тэхёна пососать! — смеётся омега. — А мы, глядя на них, тоже о всяком мечтаем. Вот, сегодня я с Вами попробовал то, чего своему альфе предложить стесняюсь.

— Так ты замужем? — возмутился Чонгук.

Однако прачка рассмеялся:

— Мне двадцать шесть лет, конечно, я замужем! И два малыша уже есть.

— А муж тебя... не поругает? — старается определить масштаб проблемы Чонгук.

— Так его дома нет.

— А где он?

Омега смущается на минуту, а потом начинает оправлять на себе одежду, словно срочно заторопился.

— На службе он. Этот год его, он где-то что-то строит для короля. Пойду я, господин. Если что — зови, не чужие теперь, — хохотнул омега и скрылся за дверью.

А Чонгук вдруг расстроился: Тэхён любит, когда ему делают минет, он любит мужа и тискает его по всем углам. Интересно, им помешает то, что у них теперь полон дом гостей, или всё же имеется риск, что однажды Чонгук сможет увидеть, как его Тэхёну отсасывают? То есть, просто Тэхёну, не его, Чиминову. И так больно на сердце, что не его...

***

Намджун решил прогуляться по поместью, пока не стемнело окончательно. Проходя мимо окон Чона, понимает, что младший опять кого-то склеил. Мин машет мечом, раздевшись сверху до пояса, а его люди тихо переговариваются у костра, травя какие-то свои байки. Альфа идет медленно и не особо обращает внимание на окружающий его пейзаж. Перед глазами Джин — красивый, растерянный, несчастный, во взгляде страх вперемешку с вызовом! И так хотелось сказать, что не враг ему Намджун! Но это лишь первый день их знакомства. Нам пошёл наперекор королю, что ему какой-то там дядя? Их клан не особо могущественный, Ким Юбин — просто старший брат для старших альф семей по фамилии Ким из их местности.

Вдруг Намджун тормозит, потому что слышит недовольный голос старика:

— Не надо морочить мне голову, Джин! Тэхён родился омегой! Хочешь сказать, что у него за двадцать лет рассосалась матка и может сформироваться узел? Не смеши меня! Если этот мальчишка — альфа, то я лично выгоню и тебя, и его из имения, потому что к моему брату, а значит, и к нашему роду, этот пацан не имеет никакого отношения. Так кто Тэхён?

— Омега, — всхлипывает Джин.

— Как ты их поженил? — не унимается старик.

— Это... Мы просто всем сказали... Никто из них не женат... Просто мы подумали...

— Бестолковый омега! — шипит Юбин. — Это поместье должно принадлежать роду Кимов, а вы решили с помощью любого альфы обрюхатить Чимина, и представить, что это — ребёнок Тэхёна? Так не пойдёт! Я выкину вас всех...

— Тэхён тоже может родить, господин Ким, — дрожащим голосом говорит Джин. — Какая разница для Сондона, его сын стал папой или отцом? Главное, что потомки его сына будут почитать его и его предков!

Молчание за окном затянулось, и Намджун уже готов был прервать его своим появлением, когда услышал хриплый голос главы рода:

— У твоего сына всего один шанс родить альфу. Если будет омега, я изгоню вас, а в этом поместье обоснуется мой второй сын. Когда ты выйдешь замуж, ты должен будешь покинуть это поместье.

— Но как же приказ короля? — робко возражает Джин.

— Король, — усмехается Ким. — Ван в столице, а мы тут. Чиновники за небольшую плату настрочат на твоего муженька жалоб, и мой сын станет лучшей кандидатурой для этого поместья. Поэтому не перечь мне, после свадьбы делай, что хочешь, но тебя тут быть не должно. Тэхён останется здесь, пока не родит. И только после этого я решу, останется он в поместье или нет. Я всё сказал.

Дверь с тихим шорохом отъехала и выпустила старика. Нам еле успел прижаться к стене, чтобы его не заметили. За окном послышались тихие всхлипы, через которые генерал разобрал слова:

— Будьте прокляты все Кимы, кроме моего Тэ и его сыновей!

Намджун решительно двинулся к покоям омеги и постучал.

— Погодите, — попросил Джин. И через долгих три минуты пригласил: — Входите. Господин Ким? — поражается омега.

— Генерал Ким, — поправил альфа Джина. — Король попросил меня проверить, как дела в вашем поместье. Можете мне показать ваши книги учётов?

Джин кивнул, вышел в какое-то помещение, вернулся с кучей свитков, положил на письменный стол, предложил альфе сесть. Расположился напротив, отвечая на вопросы генерала, давая пояснения. А Намджун глаз отвести не может от жениха: красивый, с нежной кожей, без косметики, с припухшими от слёз глазами и губами, но невероятно притягательный. И умный, как оказалось. Джун захотел протянуть руку и погладить мужчину по щеке, но пока что было рано, можно спугнуть и отодвинуть сближение ещё на неопределённое время. Поэтому он держит под замком и свои чувства, и эмоции, и желания. На прощание говорит:

— Я случайно подслушал ваш с дядей разговор. Скажу честно — ваше поместье мне не нужно, я — наследник состояния своего отца, плюс у меня есть собственное поместье недалеко от столицы. Это — небольшой участок с домом, но нам хватит. И денег, которые я уже заработал, нам будет достаточно, не переживай, Джин.

Омега вдруг с вызовом говорит:

— Напрасно ты решил на мне жениться, Ким Намджун. Я ведь не смогу подарить тебе сына.

— Почему? — удивляется Джун.

— Мне — пятьдесят четыре года, — гордо заявляет омега. — У меня уже восемь лет нет течки.

Намджун еле сдерживается, чтобы не захохотать, и говорит:

— Но ты выглядишь...

— Косметика творит чудеса! — уверяет Джин. — Завтра я не буду краситься и покажусь тебе, какой я на самом деле.

Джун только головой качает. Но соглашается:

— Хорошо, я посмотрю на тебя завтра. Сейчас иди спать и помни — приказ короля надо выполнять, а не стараться его обойти.

***

Чимин, проболтав почти полчаса, наконец заметил, что Тэхён не ласкает его по своему обыкновению. Его муж лежит и задумчиво смотрит в потолок. Пак толкнул Тэхёна, и тот вдруг отвернулся от него вообще. Перепрыгнув через друга, Чимин заглянул ему в глаза:

— Что с тобой, Тэ? Тебе плохо?

Тэхён снова отворачивается и бурчит:

— Не могу больше слышать про этих альф! Замолчи, Чимин, умоляю!

Однако Чимин привык засыпать после сладкого секса в объятиях любимого, и старается получить привычное. Он запускает пальцы в волосы Тэхёна и начинает нежно массировать ему кожу головы, а сам спускается к шее, нежно целует её, движется ниже, оставляя влажную полосу на чётком позвоночнике, доходит до крестца, целует нежные ямочки, раздвигает упругие половинки и принимается вылизывать скромность Тэхёна. Тот замирает, потому что такое они позволяли себе только во время течек, которые у них в последние три года синхронизировались. И сейчас Чимин нарушает правила, делает такое, от чего Тэхёну выть хочется, но он не может так себя вести, поэтому кусает руку, выпячивает зад, чтобы Чимину было удобнее. Тот ещё приговаривать успевает:

— Правильно, мой любимый, отдайся мне, в конце концов!

Тэхён вдруг понимает, что вместо языка внутри него любопытный пальчик, который что-то ищет, оглаживая жаркие стеночки изнутри. И вдруг его простреливает наслаждение, словно подкидывает над реальностью!

— О, Небеса! Как красиво ты стонешь, Тэхён, — шепчет Чимин, протискивая внутрь друга ещё один пальчик.

А потом он впервые берёт своего мужа. И необычное ощущение настолько накрывает Чимина, что он кричит, не боясь, что перебудит всё поместье, потому что, наконец, слышит, как стонет его муж под ним! И от этого на душе так приятно! А ещё он ни разу за это время не подумал про Мина — только его Тэ, любимый, нежный и, оказывается, такой страстный мальчик! Увидев, что Тэхён ещё возбуждён, Чимин больше не слушал свою неуверенность, а просто взял его прекрасный член так глубоко, что раздвинулись гланды, обсосал не нежно, но с нажимом и давлением, со слюнями и слезами, со стонами и глухим рычанием. И когда член Тэхёна задёргался, Чимин не позволил отогнать себя, а высосал и проглотил всё, до капельки, обрадовавшись, что вкус Тэхёна именно такой, каким он его себе и представлял.

А потом не Тэхён, а он вытер их обоих и обнял мужа. И вдруг его Тэ разрыдался.

— Что случилось, Тэ-Тэ? Что с тобой? Расскажи мне, мой маленький.

— Чимин, я скоро потеряю тебя, — всхлипывает омега. — Ты станешь папой, и будешь считать мужем отца своего ребёнка. А я останусь совсем один...

Чимин гладит мужа по голове и шепчет:

— Я не брошу тебя. К тому же, Тэхён, ты ведь тоже можешь стать папой. И тоже можешь влюбиться в альфу, отца своего ребёнка.

— В кого? — возмущается Тэхён. — В этого Чона Чонгука? Он ненавидит меня! Весь обед доставал, смотрел злобно, говорил всякие гадости, — хнычет омега, а Чимин поражается:

— Разве было не наоборот? Тэхён, это ведь ты его доставал!

— Да потому что я чувствую, как он меня ненавидит! — уже в голос рыдает Тэхён.

И Чимин вдруг улыбается: их Тэхён тоже влюбился, только пока не понял этого. Он даёт другу выплакаться и высказать все эпитеты, которые ассоциируются у него с Чоном Чонгуком. Наконец, Тэхён стихает и начинает размеренно сопеть.

Чимин тоже почти заснул, когда вдруг в окно постучали условленным стуком. Оба омеги подскочили и быстро оделись, похватав оружие. Они бросились к воротам, которые были заперты на ночь. Стражи так же молча указали на небольшую кавалькаду, скачущую по дороге к ним в полной тишине и темноте. Лучники вдоль дороги взяли на прицел каждого и готовы стрелять, если эти незнакомцы попытаются атаковать поместье. Тэхён вздрагивает, когда ему в затылок говорят:

— Кто это? Почему они молчат и не зажигают огня?

— Ш! — обрывает Тэхён поток вопросов от Чонгука, и тот понимает, что сморозил очередную чушь.

Их подняли часовые, сказав, что в поместье какое-то движение — молчаливое, слаженное, но тревожное. И альфы, похватав оружие, тоже метнулись к воротам. Чонгук сразу увидел своего врага, приблизился к нему и едва не зарычал, потому что его Тэхён пах сексом, оргазмом, удовлетворением. Поэтому и ляпнул херню!

Наконец незваные гости приблизились к поместью, соизволили зажечь огни, и один из них, выйдя вперёд, крикнул:

— Откройте! Я — Ким Собин. Мой отец, Ким Юбин, сейчас гостит в этом поместье. Он — глава нашего рода и срочно призвал меня.

— Открыть ворота, — велит Тэхён. Спускается к приезжему, кланяется и говорит: — Добро пожаловать, брат.

— Брат? Ты — Тэхён? — спрашивает альфа, беря юношу за подбородок и поворачивая его лицом к свету. — Что ж, мне уже нравится то, что я тут вижу.

Тэхён отступает назад и предлагает:

— Проходите, сейчас мы пригласим дядю...

— Не стоит, приготовьте мне комнату, Я тут задержусь. И надолго.