Последняя вечеринка

Маклиган медленно прошелся по комнате и сел на свой стул. Молли последовала его примеру и ждала, пока он начнет расспросы. Он же промолчал, уставившись на нее. Блондинка не смогла долго сопротивляться, потому сказала:

— Когда полиция приехала, ребята все еще спали.

— Кто-то вызвал нас, но... не из числа подозреваемых. Так понимаю, это была она. Кто она?

— Домработница семьи Маккензи. Уже последние... лет пятнадцать. Она и вызвала полицейских. Взглянула на ребят в гостиной и уже не на шутку испугалась. Затем, не найдя там Колина и Элисон, отправилась проверить их комнаты. И нашла тела в комнате парня, после чего и позвонила.

— Росария Гальего, – протянул парень, смакуя имя и о чем-то размышляя. – Испанка? Нам не пригодится переводчик? Как бы бестактно это не звучало с моей стороны?

— Я приехала раньше тебя, успела поговорить с ней немного. С акцентом, но не так плохо, как ты мог бы подумать. Она уже очень много лет живет в Англии. Сам все увидишь, когда Хиллс приведет ее и заодно принесет досье.

Маклиган с печалью посмотрел на свою напарницу. Он уже во всю представлял, как ляжет спать и забудет об этом страшном деле часов на пять. Но его надежды не оправдались.

Росария была приятной внешне женщиной лет около сорока с густыми черным волосами, заплетенными в косу, и такими же выделяющимися бровями над черными глазами. Бледноватая кожа лица была почти в идеальном состоянии, а вот руки уже были подвержены процессу старения.

Она выглядела очень несчастной и напуганной. Молли попыталась ее подбодрить взглядом и улыбкой. Росария улыбнулась в ответ, но лишь уголками губ.

Маклиган принялся изучать дело женщины, хоть обычно и не любил заставлять допрашиваемых ждать. Иного выбора у него не было. Однако материала оказалось не так много, потому вскоре он смог приступить к допросу.

— Итак, я – детектив Стэнли Маклиган, а это, – проговорил мужчина, бросив рукой в сторону напарницы, – сержант Молли Ширф. Вы не переживайте, сеньора. Мы только зададим несколько вопросов и, если вы ответите честно, скоро сможете пойти домой. Сколько лет вы уже работаете на семью Маккензи?

— В августе было пятнадцать лет, – не задумываясь ответила женщина.

— У вас всегда входит в обязанности приходить настолько рано?

— Нет, сеньор. Но... сеньор Колин всегда платит из своего личного кармана, чтобы я приходила раньше после его вечеринок и приводила все к утру в порядок. Он не любил бадрак. Потому платил очень хорошо. Не сложно раз в два-три месяца спать всего несколько часов. Славный был мальчик.

— Славный? Мне казалось по рассказам друзей, что... у него было несколько отрицательных черт характера. Не думал, что он может относится хорошо к домработнице.

— У него было и правда много недостатков. Но чужой труд он уважал всегда. Не меня, но то, что я делала в его доме. Меня он мог просто не замечать неделями, я его не осуждаю. До Маккензи я работала полтора года в другой семье. И вот там я познала, что такое отвратительное воспитание и высокое самомнение у избалованного ребенка. На большее меня не хватило, ушла. И хвала Всевышнему, что в агентстве меня порекомендовали Маккензи. Мне очень у них нравится.

— А что скажете по поводу Элисон?

— Ангельский ребенок. Спокойная, сдержанная, покладистая, братьев очень любила. Правда в последнее время она немного изменилась, стала... более нервная, чаще бывала не в духе. Но что взять с подроста, только перешедшего в старшую школу, – проговорила женщина слегка дрогнувшим голосом, в глазах ее навернулись слезы и она отвернулась, чтобы скрыть это.

— Хорошо, – протянул Маклиган спустя несколько секунд, пока отмечал в блокноте показания. – Расскажите, что было с вами, когда вы пришли в дом Маккензи.

***

Росария должна была прийти достаточно рано в сравнении со своим обычным графиком. Колин к тому времени обычно начинал выгонять всех своих гостей, чтобы после отправиться спать. Его же домработнице предстояла самая неприятная часть – уборка. Самое главное было убрать весь мусор, а более тщательно прибираться она могла уже днем, согласно своему договору с мистером Маккензи.

Женщина была очень удивлена, когда подошла к дому и ничего не услышала. Ни звука. Только лишь тишина. Обычно к ее приходу все еще играла музыка, не так громко, как вечером, конечно, но все же была. Но не в тот раз. Она остановилась на крыльце и прислушалась.

Это ее немного взволновало, однако она решила, что Колин уже просто успел выгнать всех и отправился спать. Женщина дернула ручку двери, однако та оказалась на ее удивление закрыта. Перед ее приходом хозяева обычно оставляли дверь открытой, если не уходили по своим делам. В таком случае Росария знала, что под горшком на крыльце всегда лежит запасной для нее или для детей, на случай, если они потеряют свои основные.

Домработница воспользовалась этим и отперла дверь. Внутри было темно и пахло странным запахом, словно цветочным. Но так сильно, словно кто-то истратил весь баллончик освежителя воздуха или зажег с десяток ароматических свечей в одной комнате. Росария аккуратно прошла внутрь и постаралась нащупать на стене выключатель.

Только свет зажегся, она увидела восьмерых подростков, что лежали на полу в гостиной. От неожиданности и ужаса она тут же закричала, но никто из них даже не пошевелился. Тогда в голове Росарии возникла мысль о том, что они все мертвы, отчего ей стало страшней, и она закричала с новой силой.

Несколько из ребят дернулись, но не проснулись, продолжили лежать. Тогда женщина присмотрелась к их грудным клеткам, и поняла, что все они двигались, а значит лежавшие – дышали и были живыми. Это немного успокоило Росарию.

Она прошла глубже в комнату и стала рассматривать подростков, решив, что это те, кому Колин разрешил остаться после вечеринки. Некоторых Росария узнала, в особенности Астра, второго сына ее хозяина. Но было что-то странное в том, как именно они все лежали. Слишком неестественно. Будто не они сами легли, а их положили. Например, у рыжеволосого парня была рука под спиной. Женщина прекрасно понимала, что в такой позе лежать долго невозможно, потому что рука затекает и начинает болеть. У девушки с фиолетовыми концами волос, которую она видела впервые, ноги были согнуты странно и голова будто вздернута кверху, отчего шея ее будет жутко болеть весь оставшийся день. У еще одного парня, большого и крепкого, были распущены его длинные волосы и густыми прядями скрывали его лицо, отчего должно было быть щекотно и неприятно при каждом вздохе.

Но страннее поз восьмерых ребят для Росарии было то, что они вообще лежали в гостинной. В доме было достаточно гостевых комнат, чтобы расположить всех. В центре обычно стоял кожаный диван и столик, но они были отодвинуты к стене, чтобы освободить место. Подростки лежали именно в центре комнаты, на пушистом ковре серого оттенка. И лежали они кругом, головы их были направлены в центр. Все почти идеально ровно, на одинаковом расстоянии.

Разглядев все внимательно Росария поняла, что среди ребят нет других детей мистера Маккензи. Логично, что Колин и Элисон могли просто пойти спать в свои комнаты, но разве они бы сделали это, зная, что их гости лежат на полу в гостиной. Как минимум это негостеприимно с их стороны. К тому же Росария не знала, как ей начать уборку с самой замусоренной комнаты, если она занята. Женщине требовалось поговорить с Колином.

Именно в его комнату она пошла в первую очередь. Свет там тоже был выключен, как и во всем доме. Нащупав выключатель, она тут же закричала от ужаса. Первое, что ей бросилось в глаза – Колин и Элисон, бледные, бездыханные. Затем то, каким красно-бордовым стало некогда белоснежное постельное белье.

Росария уже не рассматривала их тела, их раны, не знала точно, отчего они умерли, но была уверена, что ребят больше нет. Она просто чувствовала это. Даже не считала нужным подойти, проверить пульс, дыхание. Женщина просто знала, что это ничем не поможет. Росария сначала сделала шаг небольшой в комнату, но затем в голове проскочила мысль, что если есть какие-либо следы преступника в комнате, что сделал это с двумя детьми, то она может их просто-напросто все затоптать, чем усложнит работу полиции. Потому она отступила назад и вызвала полицию.

***

Маклиган удивленно посмотрел на женщину. Обычно под влиянием эмоций как раз-таки свидетели уничтожают все следы на месте преступления. Разум редко берет верх, чтобы люди оставались в стороне и не усложняли работу полиции.

Росария заметила этот взгляд и все поняла, потому сказала:

— Это не первый раз, когда мне... приходится вызывать полицию. Уже после первого раза мне стало ясно, что самая лучшая помощь – не мешать. Моя кузина была убита своим мужем из-за ревность, а я нашла тело. Тогда полицейский и высказал мне за то, что я все затоптала. Благо у Диего не ледяное сердце, он сам пришел и во всем признался в тот же день.

— Вы правда просто стояли до приезда полиции... там... в той комнате и больше ничего не делали?

— Ну, я позвонила еще мистеру Маккензи. Да, это в основном обязанность полиции – сообщать дурные вести – а не моя. Но я решила, что... должна это сделать. Все же проработав пятнадцать лет на человека... чувствуешь некоторую связь между вами. Даже если за эти годы вы сказали друг другу не больше тысячи слов.

— И что он вам сказал?

— А что он мог? Ответил, что прилетит первым же рейсом, – печально произнесла Росария, на ее глазах стали наворачиваться слезы. – Он так... его голос дрожал. Знаете, мне кажется... что внутри него тоже что-то оборвалось, вместе с жизнями его детей сегодня. Бедный... бедный мужчина! Такое несчастье! Простите, я...

Женщина не могла уже сдержаться, слезы потекли по ее щекам ровными полосами. Маклиган налил стакан воды и протянул Росарии. Та взяла его дрожащими руками и сделала несколько глотков. Это немного успокоило ее.

— Молли, позавил Хилла, пусть уведет сеньору Гальего. Росария, вы распишитесь в некоторых документах и можете быть свободны пока что. Возможно, мы еще свяжемся с вами для выяснения некоторых обстоятельств, потому что, как вы сами подметили в своих показаниях, все в этом деле как-то странно.

— Конечно, детектив. Я буду готова в любое время помочь, чем смогу. Правда, кажется я уже рассказала все, что знала.

— Всем и всегда так кажется, – проговорил Стэнли, и его губы слегка дрогнули в печальной улыбке.

Проводив взглядом Росарию, Маклиган посмотрел на свою напарницу, которая задумчиво прохаживалась по комнате. Огромные мешки под глазами уже просвечивали из-под косметики. Взгляд Молли казался пустым, будто она не размышляла, а уже спала.

— Нам надо все-таки отправиться по домам.

— Не могу, Стэн, – ответила спустя несколько секунд девушка, словно смысл его слов так долго доходил до нее. – Я не смогу спать спокойно, зная о таком ужасном преступлении.

— Каждый день происходят преступления, Молли. Тебе тогда вообще никогда не доведется поспать, если будешь так к этому относиться.

— Но ведь... это необычное преступление. Убито двое людей. Элисон вообще только перешла в старшую школу, толком даже пожить не успела. И кто-то на месте преступления оставил из следов лишь восемь подростков в гостиной. Я... я... обеспокоена. Что... если это не разовая акция? Вдруг это повторится снова?

— Убиты двое из трех детей известного бизнесмена, чье влияние уже давно вышло за пределы Кардиффа. Ты серьезно думаешь, что это может повториться? Мне кажется... все не так просто, но... нельзя исключать версию, что это сделали лишь, чтобы насолить Маккензи. А эти восемь все время ошивались поблизости и были помехой. Вот их и усыпили. А не будучи такими варварами, всех затащили в дом, чтобы они не замерзли на улице и сразу были обнаружены домработницей. Давай пока обрабатывать эту версию и ждать возвращения Маккензи для допроса. Но первостепенно, конечно же, поспать.

— Но...

— Никаких «но», Молли! – возмутился Маклиган, посмотрев на нее уже с толикой раздражения за упертость. – Ты мне нужна со свежей головой. Как и моя мне тоже требуется в таком же состоянии. Нам нужен отдых, иначе мы сейчас не увидим даже самых очевидных деталей. Мы всю ночь и все утро здесь. Слушаем и слушаем. Снова и снова. Про эту вечеринку. Моя работоспособность сейчас практически на нуле. Так что я пошел домой, к жене, спать. И раньше вечера я тебя здесь не жду.

Маклиган резко встал со своего стула и отправился прочь, пока еще были силы, чтобы добраться до дома на своих ногах. Молли терзали сомнения, но она понимала, что в словах напарника была истина, потому последовала его совету и тоже отправилась домой, чтобы поспать хотя бы часов пять, оставив все занятия с документами и свидетелями на плечи дежурного.