Невиновные

  Главный зал был небольшим, но скромным назвать его не получалось. Огромная дубовая лестница была украшена металлическими периллами, стойки которых были в виде целующихся ангелов. Паркет в доме напоминал крестострел, созданный из разных видов дерева. По бокам комнаты расположились два роскошных дивана. Альфред плохо разбирался в мебели, но эта утварь впечатлила его. Каркас был вырезан искусно, рельеф на нем изображал натюрморт, состоящий из благородных роз и гордых нарциссов. Обивка дивана была изготовлена из настоящей кожи цвета молока. Помимо всего прочего главным достоинством зала и магнитом восхищения и взглядов людей являлась огромная позолоченная люстра, висевшая прямо перед ступенчатой лестницей.

- Здравствуйте, господа! – радостной улыбкой встретила брата своего покойного мужа и застенчивого доктора мисс Найн.

- Здравствуй, Лили, - отозвался Говард Найн, - расскажи, как твои дела?

- Дела замечательны. Присаживайся.

Говард подошел к белому кожаному дивану и сел на него с удовлетворенным выражением лица.

Тем временем доктор Тот стоял молча и ждал, когда его представят. Он внимательно рассматривал огромную люстру в главном зале.

- А это кто, Говард? – смутившись, спросила мисс Найн.

- Прошу прощения, совсем забыл. Это Альфред Тот. Доктор и одновременно нотариус.

- Доброго дня вам, миссис Найн - отозвался Альфред.

- Мисс Найн, - поправила его госпожа.

Альфред горел от стыда.

- Конечно,... прошу прощение, - извинился доктор.

- Ничего, я и сама не до конца привыкла, - госпожа улыбнулась. – А как это, возможно, доктор и одновременно нотариус?

Альфред засунул руку прямо в свою сумку с бумагами. Покопавшись там рукой и собственным носом, доктор нашел запечатанный конверт и отдал его высокопоставленной даме. Мисс Найн легким движением рук взяла его и начала осматривать. Извинившись перед всеми, госпожа подошла к ступенчатой лестницей и, опираясь на крыло ангела, крикнула своей дочери:

- Фелиция! Прошу тебя, спустись к нам!

На втором этаже послышался легкий хлопок двери. Через несколько секунд на лестнице появилась, что ни на есть достойная дочь своей красавицы-матери. Девушке было на вид лет восемнадцать. Её убранные светлые волосы в совокупности с обворожительным личиком, на котором не было ни единой трещинки, ни одной морщинки, создавали образ музы художника для его следующего шедевра. Фелиция была одета в легкое, летнее платье. Оно развивалось, как только девушка ускоряла шаг. Её глубокие синие глаза, доставшиеся от отца, притягивали взгляд Альфреда к себе и ни за что не хотели отпускать.

Фелиция поприветствовала всех и встала на предпоследней ступеньке, рядом с матерью, взявшись за ее руку.

- Доченька, прошу тебя, принеси нож для вскрывания конвертов. Он в отцовском кабинете.

Кабинет находился на втором этаже имения. Девушка молча начала подниматься за инструментом. Все это время она смотрела на него. Её синие, словно бескрайний океан, глаза пронзали мягкое сердце Альфреда. Доктор задыхался. Сквозь мгновение Фелиция исчезла.

Прошло несколько секунд.

- Ох, как тяжело, - веки мисс Найн опустились.

Пройдя несколько футов, она легла на диван. Альфред кинулся на помощь к даме. Говард сидел и никак не реагировал.

- Что с вами? – эти слова вырвались прямо из-за рта доктора.

- Не волнуйтесь... ох, не волнуйтесь. Это небольшая метеозависимость. Ничего страшного. Вот уже полегче. Ох, какая же будет ужасная ночь.

Доктор оставил даму лежать на мягком диване, с прильнувшей рукой ко лбу.

Невзначай лицо Говарда Найна резко изменилось. Он улыбался, как ребенок. Альфред обратил на это внимание и спросил себя: «Что за ухмылка?» На этот вопрос ответил сам Говард.

- Эльза! Моя прекрасная Эльза! А я вас ждал. С самого начала!

Служанка несла в руках серебристый поднос, на котором лежала скромная фарфоровая тарелочка, украшенная большим, трехслойным куском торта.

Доктор Тот удивился внешнему виду девушки. Он бывал в таких имениях редко, но точно знал, что слуги, работающие в таких домах, никогда не носили маски. Лишенные каких-либо чувств глаза, которые были видны через два отверстия, и фальшиво мерзкая улыбка заставляли кожу Альфреда покрыться мурашками.

- Мистер Говард, где вы желаете поесть? – поклонившись, спросила служанка.

- Да прямо тут! Положи мне только полотенце на колени, - с улыбкой и приветливым выражением лица ответил Говард.

Эльза выполнила его просьбу и подала тарелку с маленькой серебряной ложечкой, окроплённой золотыми капельками.

- Мисс Найн, - скрывал за этикетом и мнимой заинтересованностью свое негодование доктор Тот, - можно вам задать вопрос?

Госпожа, глубоко вздыхая, приподнялась с дивана, чтобы ответить:

- Конечно, доктор.

- У вас принято надевать маски на своих слуг?

- Да, это весьма удобно. И гостям хорошо, и слугам приятно. Правда, Эльза?

Девушка остановилась прямо под люстрой и повернулась к мисс Найн.

- Конечно, госпожа, - склонила служанка голову.

- Когда я принимала ее на работу, то сделала акцент именно на этом. И она была не против такой особенности. Я говорю правду, Эльза?

- Да, госпожа, - и снова служанка склонила голову.

Альфред замялся.

- Хорошо. Прошу прощение, если я вас чем-то обидел.

- Пустое, доктор.

Мисс Найн вернулась в свое первоначальное положение и продолжала тяжело вздыхать. Эльза ушла на кухню, а Говард почти подступил к половине куска. Он с особым рвением заполнял всю полость рта и каким-то чудом это всё проглатывал. Альфреду то и дело казалось, что вот сейчас Говард подавится какой-то случайной крошкой, и тут же доктор поспешит к упитанному мистеру на помощь. Но подобному героизму не суждено было сбыться...

Благодаря острому слуху, Альфред Тот узнал в шорохе наверху мягкое прикосновение голубых туфелек о твердый и местами скрипучий паркет. Фелиция с улыбкой под носиком несла в левой руке ножик, лезвие которого было плавно изогнуто посередине. Спустившись, девушка пронзала бедного доктора своим пылающим взглядом. И как только она подошла к матери, сразу отвела голубые глазки с худого лица Альфреда и больше не смотрела на него.

- Ох, дорогая, ты пришла. Меня тут моя morbus aeternam мучает. Хотя уже легче. Намного.

Фелиция поднесла свои губы к уху матери и очень тихо попросила ее об одной услуге.

- Хорошо, - ответила мисс Найн. - Доктор Тот, не хотите ли вы посмотреть на все достояния нашего поместья, если, конечно, это письмо не требует вашего присутствия?

- Не требует, - доктор почувствовал пот на шее.

- Вот и замечательно. Фелиция вам всё тут покажет.

Альфред поклонился и последовал за девушкой вверх по огромной ступенчатой лестнице.

Мисс Найн, оставшись наедине с Говардом, приняла вертикальное положение и разрезала конверт ножом, на котором были выгравированы инициалы владельца: «P.N.». Она достала письмо с абсолютно бесчувственным лицом и начала читать. Вначале ее выражение лица было таким же блеклым, но, как только госпожа дошла до половины и приступила к следующему предложению, ей стало противно его дочитывать.

Говард, закончив с тортом, заметил отвращение мисс Найн.

- Что с тобой, дорогая? – встал на ноги мистер Найн.

- А когда я тебе стала «дорогой», свинья жирная? Если хочешь понять, на вот, прочти, - сунула мисс Найн письмо в руки Говарду.

Мистер Найн протяжно хмыкнул.

- Наконец, я вспомнил, что у розы есть шипы.

Мистер Найн достал из кармана маленькие с круглой оправой очки и приступил к чтению письма: «Дорогая Лили Найн, я выражаю вам глубочайшие соболезнования насчет ухода вашего любимого мужа. Вы сами прекрасно знаете, какие у меня были с ним дружеские отношения, и поэтому такая роковая новость тоже повергла мое духовное состояние в глубокое уныние. Я, к сожалению, немного приболел на днях. Мое положение не из лучших. Вчера ночью я видел во сне Филипа и меня это сильно насторожило. Я не могу не думать об этом. Я отправил к вам своего сына, он отлично знает мое дело, хоть и не имеет нужного для этого образования. Уверен, он меня не подведет. Альфред прочтет вам завещание, и, как только он вернется в город, я сделаю все, что требуется от профессионала.

Насчет завещания, которое написал Филип Найн три года тому назад. Признаюсь, оно весьма необычное и очень отличается от всех, какие я читал раньше. Вы, наверняка, задумывались, почему я отправил к вам своего сына читать завещание вместо того, чтобы пригласить вас и всех ваших родственников в мою контору. Дело в том, что в завещании есть одно условие, и оно гласит, я приведу цитату: «... Если я буду умертвлен от рук своего близкого или дальнего родственника, то права наследства лишаются все вышеперечисленные». В тот день, когда Филип пришел ко мне со своим завещанием, он прочел это условие два раза и попросил меня, как друга, а не как нотариуса, что я должен выбрать человека, который проверит это условие. Я выбрал своего сына, ибо ни кому не могу так довериться, как ему. Он обязательно понравится Фелиции, в этом я тебя заверяю. Прости, Лили, за все это я просто выполняю просьбу своего друга. Я знаю, тебе не нравится эта формальность, но, как человек порядочный, я выполню это последнее желание Филипа. Надеюсь, все будет хорошо, и мы скоро увидимся. Передай всем привет от меня. С уважением, Карл Тот».

Говард снял очки и положил их обратно в карман. Его рука прильнула в подбородку, создавая задумчивую мину.

- Не понимаю, Лили, твоего негодования, - высказал своё мнение мистер Найн.

- Мне не нравится этот доктор. В его глазах я вижу что-то такое противное и чуждое для меня.

Говард улыбнулся.

- Прошу не улыбайся, тебе ухмылка не к лицу.

- Я улыбнулся, потому что именно такими словами ты охарактеризовала отца этого доктора. Дай парнишке шанс. Зачем же крест сразу ставить? А как он на своего отца-то похож. Эх, сколько ж лет прошло...

Мисс Найн махнула рукой в сторону Говарда.

- Прекрати уже копошиться в прошлом. Лучше поднимись наверх и посмотри, как там дела у твоего сыночка, - она встала с дивана, немного прошлась и остановилась под люстрой, - Ой, господи, как же твой опять брат выделился.

Госпожа хлопнула дверью, ведущей в столовую, Говард же, пребывая в одиночестве, поднял свое громоздкое туловище и отправился наверх проверить, как дела у его сына.