16 глава
16 глава
Хаким
Отрицательно покачав головой и оттолкнув меня в сторону, Софья с гордо поднятой головой вышла из комнаты. А я остался один.
«Что за девочка, почему она только усложняет все?»
Умылся, переоделся в чистую одежду и через тридцать минут пошел на обед.
— С тобой все сейчас хорошо, сынок? — задал вопрос дедушка, как только я поздоровался с ним.
— Да, голова побаливала.
— Голова? А Софья говорила, что тебя тошнило, поэтому не встал с постели.
Я взглянул на девушку вопросительным созерцанием.
— Да, голова тоже болела. И тошнило тоже, — ответил я. И это было почти правдой.
— К счастью, есть Софья, она помогла ему. Сама все сделала, даже прислугам не оставила дела в своей комнате. — заговорила, словно гордясь этим, Асият одарила Софью нежным взглядом.
Я мгновенно взглянул на девушку опять и подмигнул ей, та изогнула бровь, как всегда.
— Ты так хвалишь свою невестку, хотя она и процент пройденного мной и тобой не испытала, — недовольно хмыкнула бабушка и взглянула на меня. — Наш Хаким лучше всех. Я бы ни на одну девушку его не отдала бы. Лучше внука во всей Вселенной не найти.
— Вот, вот это я люблю. Бабушка моя, была бы молодая девушка вот именно на тебе и женился бы, — сказал я ей правду и отправил поцелуй, позабыв, что за столом сидит и дедушка.
— Прошу прощения, — через какое-то мгновение произнес.
— Я хочу сразу же после обеда с тобой поговорить, Хаким. Тема очень важная. Имей в виду, до твоего отъезда ты обязательно поговоришь со мной, — попросив чашку чая, обратился дедушка ко мне.
— Да, дедушка.
Обед прошел довольно быстро. Уговорив дедушку, чтобы встать со стола, моя Софушка начала активно убирать со стола и ставить обратно чистые тарелки с помощницей. Удивительно, но даже мои родные сестры что-то делали, глядя на нее. Периодически я слышал их смех и перешептывания за спиной. Если отец говорил, что ее нельзя приводить в этот дом, то остальные ей были очень рады, по видимому.
После обеда я шел за дедушкой в его комнату. До того, как зайти внутрь, я заметил встревоженный взор Софушки и заулыбался ей.
«Переживает за меня. Как за Брата.»
***
— Внук, опустись на диван, — обратился ко мне старший, и я послушался. — Ты уже женился. Стал взрослым. Должен обзавестись собственной семьей, — начал он, сев ко мне напротив. — Сейчас ты уже не мой маленький внучек, а взрослый мужчина и муж для девочки из чужой семьи. Я понимаю и осознаю что заставил тебя жениться насильно на спонтанной кандидатке, но очень надеюсь, что ты справишься с этой ролью. До сих пор ты выполнял все мои поручения. Выполни и эти. Хаким, будь для своей жены достойным мужем. Борись за нее, люби ее и ровно столько же уважай. Никогда, слышишь, никогда не позволяй ее глазам плакать, не разбивай ей сердце и не угасай свет в ее глазах. Я заметил какая она. Она слишком невинна для этого мира. Она маленькая еще, ибо росла без родной матери. Я знаю ее отца, он не милый человек, слишком строг. И я практически с каждым годом видел эту девочку. Хочу чтобы до конца своей жизни ты боролся за нее. Ни за что в своей жизни не отпускай ее. Не допускай ошибки. Я совершил ее в молодости, но в конце концов опять нашел твою бабушку. Хаким, — дедушка дрожащими руками взял мое лицо в ладони и внимательно проговорил последние слова. — полюби хотя бы одного человека ради Аллаха и поймешь, что кроме него для тебя больше никого нет да и никто не нужен.
Я понял его или попытался понять.
Когда зашел в нашу комнату, Софушка сидела за столом и что-то писала. Я подошел к ней без слов, заметив меня, она вскочила, положила ручку на стол и поинтересовалась все ли хорошо. Не ответив на вопрос, я поцеловал ее в лоб и обнял, будто бы ребенка.
Ее лицо мгновенно покрылось пятнами, я упустил мимо ушей, как та говорила, что ее кожа нездорова и попытался проигнорировать ее крайнее смущение.
— С чего это вдруг?.. — пытаясь вырваться из моей медвежьей схватки, задавалась девушка вопросом. Я ничего не ответил. А молча прошел к кровати и лег восстанавливать силы.
Время к ужину текло непринужденно. И вот уже время отхода ко сну. До того, как я не зашел в ванную, моя жена остановила меня.
— То что было днем было из-за того, что дедушка тебе что-то сказал про меня? — непрогрешенным тоном спросила она меня.
— Нет, не думай об этом.
Я схватил с вешалки спортивные штаны и целенаправлен был в сторону ванной комнаты.
— Ты... Ты опять пойдешь к Джасмин?
— Что? Не-ет.
— Правда? — она будто бы пыталась что-то прочитать в моих глазах, а я облокотился о косяк двери, скрестив руки у груди и смотря на нее сверху вниз.
— С чего мне тебе врать?
— Я просто не хочу, чтобы ты напивался опять. Да и завтра у нас вылет сразу же после завтрака. Сам мне сказал.
— Ух, женушка, ну ты даешь! — От души рассмеялся я уже в третий раз рядом с ней. — Боюсь, с тобой я стану муллой.
— Не шути про религию и пообещай мне сейчас же, что никогда сегодня ночью не уйдешь.
— Да обещаю я.
— Честно? Давай руку! — женушка протянула свою маленькую руку.
— Честно, — ответил я и пожал руку. Устало улыбнувшись, она повернулась спиной и за ту секунду, до того, как не пошла к кровати, я успел схватиться за прядь ее длинных волос и нуждающи впитать приятнейший запах.
— Кстати, твоя новая прическа очень классная! — подняв палец «супер» вверх, она показала белые зубы, расплывшись в улыбке и пошла дальше.
Перед зеркалом в ванной я долго наблюдал за собой и улыбался от сказанных мне слов. В жизни много делали комплименты про машину, квартиру, одежду или часы даже, но никак не прическе.
***
На следующий утренний намаз ее пробудил именно я.
Я обязан был это сделать. Я хотел это сделать.
— Женушка, — когда она снимала косынку с головы, обратился я к ней, она повернулась лицом и вскинула голову. — ты очень красива в платке, даже слишком красивая, так что, если бы вправду ты была бы моей супругой, а не дочерью, примерно, то я бы заставил тебя покрыться в никаб или во что-то вроде бурки.
— Ну что ж, сочту за комплимент, — она рассмеялась и начала расчесывать волосы.
— Тебе помочь? — спросил я, без сил уже просто наблюдать за ней.
— Обычно это я всегда делаю сама, — ответила мне Софушка и протянула расческу.
С радостью чувствуя ее запах на своих руках, я аккуратно распределял ее длинные волосы, словно маленький мальчик.
— Хаким, а мы на самолете конечно же летим, да? — спросила меня девушка, взглянув через зеркало перед ней. Я кивнул головой и опять поглядел на то, как та нервно кусала нижнюю губу.
— В чем дело? — отдав расческу в ее руки, произнес я.
— Нет, ничего.
— Точно?
Она опять слабо мне улыбнулись. И я почувствовал, что та что-то не договаривает.
Зазвенел телефон в моем кармане, пришлось быстро доставать.
Джасмин, потом, повеси чуток. — сходу сообщил я девушке, не дав произнести что-то, пытаясь осведомиться что не так с женушкой, но к сожалению не смог.
Это важно, дорогой! Не веди со мной как с мусором, прошу!
— Не важно, ответь ей, мне надо в душ, — внезапно сказала Софья и, взяв кремового цвета кусок материала - платье (скорее всего), захлопнула дверь в ванную.
Джасмин, чего тебе? — вопросил я в трубку, опустившись на диван.
Чего мне? Милый, тон свой сбавь!
«И вправду? Чего я взвелся?..»
Ладно, Джасмин, прости, все так навалилось, устал очень. — признался я девушке искренне.
Понимаю. Я понимаю что с тобой творится. Но ничего, скоро этот кошмар пройдет. Я помогу тебе расслабиться в Турции, нам с тобой будет легче вместе. Я так рада, что лечу с тобой.
Ага.
Она промолчала минуту, я глядел в сторону ванны, откуда доносился звук текущей воды.
Хаким?
Да?
Ты же заедешь за мной? Я уже собираюсь.
«Черт, ведь ее тоже собирался брать с собой. Главное, чтобы нас всех троих вместе не видели родственники или же пресса.»
Да.
Отлично. Жду. Я отключаюсь. Встретимся, милый.
Джасмин выключила телефон и через пять минут из ванной вышла Софья в недлинном платье кремового цвета.
Она проходила рядом с диваном, неся с собой аромат весны. Я приподнялся и, свистнув ей вслед, добавил:
— Женушка, а тебе идет!
Та меня даже не удостоила ответом.
За завтраком я замечал печальные взгляды и вздохи мамы, а когда дворецкий унес все наши чемоданы к машине в ожидании только меня и жены, даже пустила слезу, не выпуская девушку из объятий. Затем в ход пошли и сестры. И я не упустил возможности сказать: «А когда я улетал на сборы, никто даже не провожал.»
«Да ты нас заставил к этому привыкнуть с детства!» — протестовала Айбика и взяла в объятья Софу.
— Мы скоро вернемся, мама Асият, скоро будем дома, Ин Шаа Аллах, не волнуйтесь. И вы, мои любимые девушки, спасибо за все, я обязательно вас отблагодарю как следует, — уверяла их Софья, в ответ обнимая.
— Пусть все будет хорошо у тебя, дочка моя, — гладя по щеке, произнесла Асият, а затем строго ко мне обратилась. — Береги ее!
Я усмехнулся и чинно ей кивнул.
Дедушка тоже наградил нас объятиями и наставлением.
— Дочка Софья, вы же прекрасно понимаете что творится там, на Западе с мусульманами. Прошу вас обоих, не давайте пыли попасть вам в глаза. Будьте внимательны, — обняв невесту за плечи, обратился дедушка.
— Да, будьте очень аккуратны, Хаким, оставь тренировки на неделю две, просто отдохни, — сказал мой отец и тоже, к удивлению, попрощался со своей единственной невесткой.
Очередь дошла до бабушки, точнее, она первая должна была ее обнять по праву, но больше любит своего внука. Потому она все еще держала меня за плечо.
— До свидания, бабушка, — робко обратилась Софья и потянулась ее обнимать.
Бабушка не сразу ответила на ее объятья, но когда сделала это, что-то прошептала моей женушке. Что-то, что заставило эту девушку покраснеть. Я встретился с поникшим взглядом Софьи и поднял бровь, словно бы задавая немой вопрос. Она подняла плечи вверх, а после мы вышли из дома и сели в машину.
— Маме очень грустно, — когда машина тронулась с места, произнесла Софья все еще глядя назад.
— Да, слишком эмоциональная женщина.
— Она тебя очень любит, — хриплым голосом сказала женушка опять.
— Конечно, я же говорю, ты единственная женщина, которая меня не любит, — попытался я ее рассмешить, но от той не было никакой реакции, — Ты что, плачешь там что ли? — уловив ее мокрые глаза, задал я ей вопрос.
Она ответила мне, словно маленькое дитя:
— Не плачу я.
— А вот и плачешь. Только не будь мне тут сопливой мямлей.
Опять девушка молчала. Но тишина недолго была, она нарушила ее.
— Я завидую тебе белой завистью. Всегда мечтала иметь маму.
— Что?
— Твоя мама очень добрая. Она любит, уважает и ценит тебя.
— Откуда тебе знать? — спокойно спросил я, глядя прямо на дорогу. — Ты в нашем доме всего лишь пять-шесть дней, а ведешь будто бы пятьдесят лет.
— Помнишь, тогда, ночью, ты приходил домой пьяный? Ты пришел от своих подружек. Думаешь, я бы стала тебе помогать просто так. Я даже не знала где ты, когда вернешься. Но твоя мама попросила меня помочь тебе. Мой выход той ночью, все это вранье дедушке - все она сама мне подсказала. Я ничем не хотела тебе помогать, все было лишь ради твоей мамы. Но она попросила. Взяла меня за руку, загляделась в глаза и попросила. Я не понимаю от чего, но не могу увидеть различие между тобой и тем самым Ваха. Как будто бы ты хуже его.
Она замолкла, а я и дальше хотел выслушать правду из ее уст.
— Почему ты так говоришь?
— Почему? Да потому что он хотя бы имел законную жену, а ты, Бог знает с кем, проводишь свое время. Говоришь, что спортсмен, наверное, и гордишься этим, но на деле не соблюдает правильный образ жизни. Да, молодость, но это всего лишь молодость. Она уйдет, придет старость, а вместе с ней и уйма болезней с несчастье. Аллах непременно заставит нас ответить за содеянное. Я благодарна за твое сострадание ко мне, за доброту от всей семьи, у тебя прекрасная семья и родные, но не знаю почему ты решился на этот храбрый поступок, не понимаю чего жду от тебя и не знаю отчего так поступаешь. Ума не приложу зачем спрашиваю у тебя, но скажу, почему когда я сказала, что никогда не полюблю тебя, ты сказал, что заставишь и оскорбил этот термин.
— Помолчи, — я рассердился на все ее слова.
«Да что со мной происходит? Почему это чувство вдруг захватило мое мышление и душу? Почему эмоции смешали и мне одновременно грустно и неприятно?»
— Везет тебе с мамой. В любом случаи, я никогда ее не имела, вот что я хотела сказать, об остальном молчу, — последнее она добавила тихо и уперлась головой на боковое окно.
Я не стал что-то говорить, а лишь надавил на газ и уже через пять минут был у дома Джасмин.
— Подожди меня здесь, — сказал Софьи, а сам пошел помогать девушке с чемоданами.
— Что творится? — осведомилась Софья, когда с Джасмин под руку и с чемоданом в свободной руке я подошел к нашей машине.
— Ничего особенного. Просто все троя мы поедем вместе.
— Я не понимаю, — отозвалась жена и вышла из машины.
— Чего непонятного? Я хочу отдохнуть со своей девушкой.
— Со своей девушкой?...
— Именно! — ответила вместо меня Джасмин и села на переднее сиденье тачки.
Взгляд Софьи опять потупился. Она сморщила лицо и молча села на заднее сиденье.
Так мы вместе доехали до аэропорта.
— Милый, но я так хочу с тобой вместе пойти, — заревела Джасмин, когда я ей объяснился в том, что ей придется сесть на самолет одной.
— Но так нельзя. Мы с Софьей пойдем за тобой, а ты иди вперед.
— Только ради тебя. Мы же увидимся еще.
Джасмин уже шла впереди, а я обратился к Софье, не ожидая что та меня проигнорирует.
Софушка буквально ничего не ответила, а направилась в сторону вылета одна.
— Что случилось? — едва догнав, задал я девушке вопрос, пытаясь взять сумку из ее рук.
— Ничего, ничего не может и произойти.
— А на вид не скажешь.
— Не волнуйся о моем виде. Лучше иди к своей девушке.
— Я и пойду, но сначала дойду до нее с тобой.
Софья закатила глаза.
«Как мы можем понять человека, если он молчит? И возможно ли вовсе разозлить, огорчить того, для кого ты не являешься кем-то? Иногда молчание хуже какого-то крика. Он так жестко режет слух. Больнее чем слова. А еще хуже, если этот человек безэмоционален перед тобой. Будто бы ты бессовестно обворовал его чувства. Худшее состояние».