Глава 5
Я вбежала в аудиторию одной из последних, быстро отыскала свое место рядом с Вики, задумчиво покусывающей карандаш. Профессора Умберта все еще не было, в аудитории не стихали разговоры, а у меня была не разобрана информация о дриадах.
– Вики, – позвала я однокурсницу, и та обернулась ко мне, сверкнув желтой радужкой волчьих глаз. Она была чистокровным оборотнем, поэтому в настоящее время полнолуния едва ли могла скрывать свою вторую волчью сущность. – Ты разобралась с дриадами?
– Нет, – покачала она головой. – Никто не разобрался, я уже спрашивала. Питер пытался, но, даже перерыв всю библиотеку, он не смог ничего найти.
Ну, если уж Питер не смог справиться с изучением строения дриад, значит, никто бы не смог. Он перегрыз всю библиотеку в первый же месяц своего появления в академии, всегда знал ответ на заданный профессором вопрос и считался одним из лучших учеников в истории нашей академии. Все, мы можем спокойно умывать руки.
В аудиторию вбежал профессор Умберт, передвигаясь своей привычной пружинистой, быстрой походной. Он был невысок, мы легко могли бы сравняться в росте, широк, полностью сед, с постоянной усталостью и следами старости на желтоватом лице. Он был чистокровным старым, даже скорее древним василиском, сила которого постепенно засыпала, выдавая его внушительный возраст.
– Добрый день, добрый день, – поспешно поприветствовал нас преподаватель, подбегая к своему столу и укладывая на него темно-коричневый чемоданчик с множеством бумаг и схем. – Достаем учебники, тетради, – он достал свою записную книжку в потрепанной обложке, раскрыл ее и, водрузив на нос небольшие очки-половинки, принялся изучать что-то в своих записях.
Все торопливо стали подготавливать все необходимое для урока, наверняка, про себя надеясь, что профессор не решит устроить опрос или очередную контрольную. Многие шутили, что это была природная жестокость василисков – одних из самых страшных и сильных представителей оборотней, если не самых сильных. Василиски был огромными змеями, способными обращать людей в камень одним лишь взглядом. Пугающий, почти непобедимый соперник, да еще и представитель темного народа. Но к нашему профессору все уже успели привыкнуть, поэтому не спешили выказывать особого страха, не связанного с возможностью получить ноль баллов или выговор.
– Вы должны были разобраться со строением дриад, – он поднял взгляд от своей книжки, оглядывая всю притихшую аудиторию. Видимо, никто не разобрался. – Как понимаю, ни одну из ваших светлых голов не посетили мудрые мысли?
Да там разобраться было совершенно невозможно! И ладно бы у нас на курсе была хоть одна дриада, так нет же, ни одной. Они же вообще народ скрытный, редко покидающий пределы своих лесов. В самом Кавихе жило от силы дриад десять, в столице и того меньше из-за большого количества зданий, шума и меньшего количества зелени, без которой эти лесные существа, неразрывно существовавшие с природой, не могли выжить. Лично я знала лишь нескольких, и те были не лесными, а водными, и работали в одном из тех салонов, которые так любила посещать мать. Я же вспоминала о них с легким содроганием, поскольку предоставляемые там процедуры больше напоминали вещи из арсенала пыточной.
– Ну что ж, – профессор опечаленно вздохнул, заставляя добрую половину адептов пристыженно покраснеть, – придется нам немного потеснить темы. Открывайте тетради и записывайте.
Мы послушно зашелестели листами, взяли перья, наполненные чернилами, и приготовились писать и сохранять знания в своих непутевых головах. Эх, а вот если бы у нас была на курсе хотя бы одна дриада…
– Дриады невероятно сложные по своему строению существа. Надеюсь, что хоть это вы уже осознали? – он оглядел аудиторию из-под своих очков-половинок, дожидаясь недружных кивков. Я кивнула также, лишь для поддержания общего настроения. Из всего строения я поняла лишь то, что у них имелась странная система, заменяющая все наши органы. – Отлично. Так вот, дриады обладают особой внутренней системой, состоящей из самих магических потоков, которые заменяют им все органы, которые действуют в наших организмах. Они едины с природой, которая питает их через эти самые потоки…
– Профессор! – Питер вздернул руку. – Простите, но если их питают эти самые потоки, которые состоят из самой обычной магии, как они приводят тело в жизнь? В смысле, у нас тоже имеются жизненные и магические потоки.
– Они магические, но вполне себе и физические. Представьте, – профессор взял в руки мел, коснулся кончиком доски и начал выводить линию, от которой магией отходили другие, постепенно образуя силуэт «человеческого» тела, внутри которого разрастались магические потоки, напоминающие вены. – Они напоминают корневую систему деревьев и действуют по тому же принципу, независимо от принадлежности дриад к природной стихии. Это во многом объяснимо связью лесных дриад с их деревом, с которым они неразлучны на протяжении двадцати трех летнего цикла своего, скажем так, созревания. Водные дриады связаны с водой, чаще всего с небольшими запрудами, в которых их тщательно оберегают матери, не подпуская других сородичей к «колыбели» своего потомства.
Профессор отошел от доски, отряхнул ладони от мела и принялся расхаживать вдоль доски, заложив руки за спину. Так ему думалось легче.
– Наверняка, всех вас ввело в ступор отсутствие сердца, как основного органа, на который ориентируется целитель для поддержания жизни в своем пациенте. С дриадами в этом плане намного легче, поскольку живительные импульсы можно послать в любой участок их тела, и он все равно впитается в их удивительную жизненную систему. С этим проблем возникнуть не должно, в отличие от выявления самой причины их недомогания, если это, конечно, не открытая рана.
Мне захотелось завыть, потому что лечение человека, вампира или оборотня было усвоено мной с легкостью, но дриады! Вики, кажется, думала также, бросив на меня грустный взгляд, полный осознания нашей ужасной и безвыходной ситуации. И это только теория, а ведь впереди практика, зачет, хотя я очень сильно была уверенна в возможной пересдаче…
***
Лирка недовольно натянула на руки большие ярко-оранжевые перчатки, затем защитный безразмерный халат, который я уже застегивала на последние железные пуговицы. В перчатках было не совсем удобно. Профессор Жакс уже вовсю расхаживал по самой большой теплице, проверяя, каждому ли столику досталось по парочке пустых горшков.
– Опять грязь, опять эти растения, – Лирка дернула ворот, пытаясь выправить загнувшуюся ткань, – а у меня маникюр!
– У тетя перчатки, – выдохнула я, расправляясь уже с волосами. Доставать из них кусочки земли или еще хуже частички каких-нибудь ядовитых растений мне не казалось чем-то заманчивым. В прошлом году одну из адепток покусал особенно злой кактус, который был недоволен результатом своей пересадки в другой горшок. Ухватился он, к слову, за распущенные волосы.
Лирка лишь показала в ответ язык и направилась к нашему столу. Задания мы всегда выполняли в группах или парах, особенно когда работали с чем-нибудь агрессивным или ядовитым, чтобы всегда другой мог помочь или позвать профессора.
– Если все готовы, то прошу подойти ко мне и выбрать по одному из растений. Сегодня мы переходим к изучению растений Темного мира, и мне удалось, с большим трудом, должен признать, раздобыть несколько экземпляров Туманника. Надеюсь, вам знакомо это растение?
Профессор взобрался на небольшое возвышение, которое всегда использовал, чтобы казаться немного выше. Он был самым настоящим гоблином, невысоким, полноватым, с зеленоватой кожей, пышными волосами и усами, напоминающими щетку.
– Это растение обладает дурманящими чарами. Они выходят с парами, которые имеют густую текстуру и белый цвет, чем напоминают туман, -–тут же высказался Питер, на что профессор довольно кивнул.
Лирка закатила глаза, показывая свое отношение к Питеру. Не очень она любила его "за излишнюю заумность", как она говорила.
Я подошла к столику с Туманником, выглядевшим, как небольшой цветок с белыми лепестками и сердцевиной с серебристой пыльцой. Букет из этих цветов был бы прекрасным и смертоносным. Я коснулась лепестков, цветок дернулся, и немного пыльцы упало на стол, тут же поглощаясь защитным заклинанием. Так, значит, пыльца ядовита и опасна.
– Эти цветы любят расти в болотистой местности, близко к воде, чтобы туман выглядел естественным делом. Они поглощают влагу из почвы и воздуха в большом количестве, поэтому в засушливой местности вянут и обращаются в ядовитую пыльцу в течение нескольких часов, в лучшем случае дней, поэтому они довольно прихотливы.
– Ага, а еще агрессивны, – недовольно заключила Лирка, когда попыталась также коснуться красивенького цветочка, который качнулся в ее сторону, желая вцепиться сильной лозой с мелкими шипами в запястье.
– Вам необходимо попытаться пересадить их в другие горшки, согласно приложенной инструкции, и сохранить их в цветущем состоянии в течение недели. Не забудьте, что через три дня у них начнется период особенно буйного цветения, и вы должны найти защиту от пыльцы. В противном случае вы рискуете попасть в больничное крыло с отравлением и кошмарами, – профессор говорил это беззаботным, веселым голосом, словно размышлял о погоде в летний день, а не об опасном растении, которое могло свести нас с ума или убить, и я не знала, что лучше. Вот так и учись в академии, где легко можешь стать жертвой безобидного цветочка. – Желаю вам удачи, адепты!
Лирка обреченно вздохнула, жалостливо посмотрела в мою сторону, уже прося помощи. Обычно в травологии я разбиралась очень даже хорошо, часто выполняя свою часть работы и ее заодно. Мне было несложно, а она выручала меня иногда на зельях, поскольку, как потомственная ведьма, имела особую предрасположенность к этому искусству.
Спустя несколько минут ловкими движениями я пересадила цветок, начиная уже утрамбовывать землю, когда за соседним столом вскрикнули. Стоявшие рядом с нами ведьмочки отчаянно сражались с вверенным им цветком, который вцепился в волосы высокой брюнетке, вскрикивающей и умоляющей подругу помочь ей отцепить от себя нападающее растение. Растерявшаяся подруга постаралась ухватить его за лозу и потянуть на себя, из-за чего цветок только еще плотнее постарался прижаться к голове ведьмы.
– Магда, сними его с меня! Он меня съест! – верещала однокурсница Лирки, которая, как и большинство ребят, пыталась сдержать смех, все же прорывающийся сквозь поджатые губы.
Упомянутая Магда сноровистее ухватилась за стебельки своими немаленькими руками и потянула вновь. Цветок тут же повернул к ней свою «голову», распушил лепесточки, словно ощетинившись, и лоза уже потянулась в ее сторону, стараясь ухватить следом. Магда вскрикнула, отбросила зелень и отскочила на несколько шагов назад.
– Ага, сама оттаскивай, он злой какой-то!
– Магда! – вновь закричала ведьма, к которой торопливо засеменил наш профессор. Он, в угоду своей гоблинской натуре, предпочитал вмешиваться в дела и проблемы учеников лишь в самом крайнем случае, когда дело доходило уже до не самых приятных исходов. Этой ведьме еще повезло, что Жакс решил вмешаться прямо сейчас, а не тогда, когда несчастную пришлось бы нести в лазарет.
– Я же сказал, что осторожнее нужно быть! Плохо, очень плохо, адептки!
Он подскочил к брыкающейся ведьме, которая дернулась, не удержалась на ногах и уселась в один из пустующих огромных горшков. Раздался дружный хохот.
– Ах ты пакость!
Профессор подскочил к адептке и принялся совершать быстрые манипуляции с цветком. То ли поглаживая, то ли слегка подергивая его за стебельки. Все внимательно наблюдали за ловкими движениями профессора, и я в том числе, стараясь запомнить на будущее способы обуздать опасное растение. Мало ли, что может случиться. Но неожиданно Лирка ткнула мне локтем в бок и показательно качнула головой в сторону одной из стеклянных стен в теплице, указывая на быстро шагающего в сторону главного здания Эриуса Шаррона. Шаги его были резкими, отрывистыми, а вся фигура словно напряженной, что не показалось мне удивительным, поскольку прямо за ним с самым важным видом шествовал один из представителей стражи.
Милостивые Боги, что же натворил наш преподаватель, что его сопровождала стража, да еще и в сторону главного корпуса?! Я испуганно и непонимающе посмотрела на Лирку, но та лишь пожала плечами. Мне уже не нравится неосведомленность всех в том, что происходит в нашей же академии. То комендантские часы, то стража на территории, куда, в общем-то, посторонних не допускали без особой надобности.
– Что делать, Лир? – я ухватила ее за руку, словно ведьма могла прямо сейчас выдать мне гениальный план.
А, собственно, план чего? Я же не знала, что происходит, может, стража вообще не по душу нашего профессора. Хотя нет, слишком уж он странный шел. Может, и правда, что-то случилось.
– Бежать, – уверенно сказала она. – Профессор вон, – она кивнула в сторону Жакса, который уже не просто поглаживал цветок, а также, как и Магда совсем недавно, пытался оторвать его от студентки. Выходило, мягко говоря, плохо. Ведьма кричала все громче, размахивала руками и еще больше пугала цветок, который уже, кажется, был бы готов выпустить свою силу, если бы цвел. Хорошо, что до этого еще несколько дней оставалось. – Он даже не заметит, что ты ушла.
Ага, не заметит. Он гоблин, а те всегда замечают подвох и непременно наказывают провинившихся. Но любопытство и беспокойство были сильнее. Помочь профессору я вряд ли бы смогла, мы не в столице, здесь имя отца не имеет никакого значения, но узнать-то было можно. Вдруг я просто накручиваю себя, и страж здесь появился по другому вопросу? Но лицо его, донельзя довольное, мне почему-то совершенно не нравилось.
Согласно и благодарно кивнув, я рванулась к выходу из теплиц, на ходу стягивая и защитный плащ, и перчатки. Не совсем аккуратно уложила их на нужное место и, прихватив оставленную ранее сумку, помчалась к главному зданию. Пару раз едва не поскользнулась на немного подмерзшем снегу, но смогла устоять, вваливаясь в главный вход. Адептов и преподавателей не было: уроки уже начались. Под потолком парило лишь вечно недовольное и плаксивое приведение пожилой женщины. Она еще в нашем общежитии часто появлялась и ругалась на адепток. Спрашивать у нее о профессоре было бесполезно, все равно ведь не скажет, так еще и ругаться примется или плакать.
Придется к Хранителю обращаться, чтобы помог.
– Хранитель, – позвала я, но ответа не последовало. Да, отвечать он был не обязан. – Хранитель! – вновь попыталась я.
И спустя пару секунд передо мной возникла полупрозрачная голова из голубой энергии. Это был старик с крупным носом, немного оттопыренными ушами, бородкой и темными провалами там, где должны быть глаза.
– Чего тебе, Ларсен? – голос его был немного тягучим, как патока, заливающая собой все пространство. – У меня дела.
– Простите, – я покрепче перехватила сумку. – Хранитель, скажите, где сейчас профессор Шаррон?
– Занят, – тут же ответил дух и хотел уже было раствориться, но я потянулась к нему, делая несколько шагов в его сторону.
– Мне очень нужно, – умоляюще произнесла я. – Очень-очень, пожалуйста!
Руки были сложены в молитвенном жесте, а лицо приобрело заискивающе-умоляющее выражение. Да, если было необходимо, просить я умела, и, как правило, это приносило необходимый результат.
– Ладно, – призрак вздохнул, хотя в этом самом дыхании не нуждался, – наверху он, на самом, у кабинета директора. Только я тебе этого не говорил.
Я благодарно кивнула. Хранитель стремительно растворился, словно его здесь и не было. Не став медлить, рванула к лестнице, поначалу перепрыгивая сразу через несколько ступеней, лишь спустя какое-то время заметив, что практически не двигаюсь с места. Упорно качнула головой и попыталась сделать еще несколько шагов вверх, но теперь оказалась вообще у самого основания, недовольно топнув ногой. Проклятые лестницы!
– К директору я! Не прогуливаю! – недовольно заявила, и неожиданно оказалась на последней ступеньке. Быстро, однако, но мне на руку.
Пробормотав благодарность, преодолела еще пару пролетов и оказалась на нужном этаже, тяжело дыша. Ноги после наказания Лорда Элларда все еще ныли, и сейчас мышцы неприятно сокращались. Стало жаль ребят с боевого факультета, поскольку подобные издевательства у них были обязательными. Ведьмочки тоже имели хоть какую-то физическую подготовку со своими полетами, которые требовали немалой силы. Это мы с артфакщиками обычно просто просиживали в библиотеках и лекционных аудиториях, заботясь только о подпитке ума, а не тела, а зря.
Оказавшись на нужном этаже, свернула влево. Коридор был здесь длинным, немного изгибался и был украшен портретами всех директоров академии, среди которых было всего пять женщин и все они ведьмы. Лекари и артефакщики всегда работали по узкой специальности, многие боевые маги становились стражами или личной охраной важных лиц империи, а вот ведьмы были вольны в выборе своей дальнейшей судьбы.
Миновав портрет нашего пятого директора, я собиралась уже свернуть за угол и направиться точно к двери, как услышала голоса, которые были мне знакомы.
– Это неприемлемо! – прошипел Лорд Шаррон, голос которого я узнала сразу. Он был зол, что было для него редкостью, по крайней мере, на наших лекциях. – Вы хоть понимаете, в чем меня обвиняете?!
– Конечно, – послышалось в ответ совершенно серьезное, – как вы сказали, это же я предъявляю вам обвинения. На данный момент вы являетесь главным подозреваемым, мой друг.
Я узнала Лорда Элларда сразу же. Голос был лишен той насмешки, с которой он обращался ко мне, здесь скорее было снисхождение с легкой ноткой сдержанности.
– Мы не друзья! – возразил профессор.
– Конечно нет, – согласились в ответ, и я рискнула выглянуть из-за угла.
Оба мужчины стояли рядом с директорской дверью, но почему-то предпочли коридор уютному и просторному кабинету. Они стояли друг напротив друга, но сохраняли приличную дистанцию, словно раздражение, парящее в воздухе, было обоюдным. Но я заметила злость лишь на лице своего преподавателя, нахмурившегося и сложившего на груди руки.
– Вы подозреваемый, – продолжил демон.
Я понимала, что подслушивать не хорошо, а, возможно, еще и опасно, но любопытство и страх за Шаррона был сильнее. В чем это его обвиняет этот демон?!
– Я ничего не делал, – устало проговорил профессор, разом лишившись всей своей ярости. – У меня нет причин для кражи этого чертового артефакта. Если бы я хотел это сделать, то сделал бы давно, а не стал дожидаться вашего приезда в академию, когда мог бы легко подставиться под удар.
– Не спорю, – Лорд Эллард кивнул, и я только сейчас заметила, что волосы его не были распущены, а аккуратно собраны в тугую косу, довольно длинную и толстую должна заметить. Таким волосам можно было только позавидовать. – Красть артефакт у меня под носом – невероятная глупость, которую, тем не менее, кто-то решился себе позволить. И мне нужно выяснить кто, а вы, Эриус, как раз куда-то собирались до того, как встретились со мной во дворе, и пропали позже.
– Вас не должны волновать мои дела.
– Но, как не странно, прямо сейчас, когда это связано с камнем, я должен, что мне не очень нравится, прошу заметить, вмешаться в ваши дела.
Мне не нравилось происходящее, совершенно не нравилось. Уж не знаю, в чем там обвинял профессора этот демон, но тот явно ничего не совершал. Я была в этом совершено точно уверенна и могла дать клятву, если необходимо, не мог наш профессор совершить чего-то плохого и противозаконного.
– Так где вы, говорите, были?
– Профессор был со мной! – неожиданно выдала я, даже не совсем понимая, что только что выпалила из своего укрытия.
Оба мужчины развернулись в мою сторону и удивленно оглядели с ног до головы. Не знаю, кто из них был удивлен больше, профессор Шаррон или Лорд Эллард, бровь которого недоверчиво взлетела вверх...