глава 15
Трое суток ожидания превратили меня в развалину. Я не могла есть, я не могла ни о чем думать, руки дрожали, как у пьяницы со стажем. Я вздрагивала от звонков и боялась покидать дом. Сергей, выслушав мой рассказ, пренебрежительно усмехнулся:
— Что он может мне сделать? Не забивай себе голову, дорогая. Он просто измывается над тобой. Вот что, махнем куда-нибудь на пару дней. Надоело зависеть от какого-то придурка. — Я смотрела на него во все глаза, и мне хотелось выть от отчаяния. Он так ничего и не понял.
Мы дважды ссорились за эти три дня, я даже накричала на Сергея и наговорила ему гадостей. Потом рыдала на его груди и просила прощения. Он был на редкость терпелив со мной, нежен и ласков и в какой-то момент смог убедить, что мы справимся, я даже согласилась поехать с ним на выходные в «охотничий домик».
В субботу, собрав кое-какие вещи, вышла на крыльцо, поджидая, когда подъедет Сергей. В почтовом ящике лежал конверт. Я едва удержалась на ногах, увидев его. Запечатанный конверт без надписи. Я торопливо вскрыла его, взглянула на фотографию, которая там лежала, и, сгорбившись, точно старуха, пошла в кухню, положила фотографию перед собой и стала ждать Сергея.
Мысли путались, я чувствовала страшную усталость, мне сделалось дурно, и я бросилась в туалет. Так вот почему этот гад убежден, что я убила мужа. Он считает... Раздался автомобильный сигнал, на негнущихся ногах я дошла до входной двери. Сережа стоял возле машины и, радостно улыбаясь, махал мне руками. Я прислонилась к косяку и ждала. Улыбаться он перестал, нахмурился, вошел в калитку и поднялся по ступеням, даже не пытаясь скрыть недовольство. — Лили, так нельзя...
— Идем, — шепнула я, и мы вошли в кухню. — Там, на столе. Я только что вынула из почтового ящика.
Сережа подошел к столу и застыл с перекосившимся от ужаса лицом. Я смотрела из-за его плеча на фотографию, где мой муж лежал во дворе на плитах, а рядом стоял Сережа.
— Что это? — спросила я.
— Дьявол, — пробормотал он, — ублюдок, сукин сын... — Он перевернул фотографию и прочитал на обороте: «Это стоит сто тысяч». — Вот скотина, ну надо же... Слушай, у меня нет таких денег.
— Сережа, что это? — крикнула я.
Он посмотрел так, как будто только что очнулся.
— Лили, дорогая...
— Сережа, что это? — в ужасе повторила я.
— Послушай... — Он сделал шаг, а я закричала:
— Не подходи ко мне...
— Да ты с ума сошла, — растерялся он. — Неужели ты думаешь... Ты просто спятила... Только этого не хватало.
— Пожалуйста, объясни мне... — пытаясь справиться с охватившим меня ужасом, попросила я. — Сережа, пожалуйста.
— Ну да, я был там. Что с того? Ты ведь тоже получила фотографию, разве нет? Ты стоишь над трупом, но ты не убивала. Почему тогда я убийца?
— Хорошо, — прошептала я, вытягивая руки, то ли желая защититься, то ли прикоснуться к нему, — расскажи мне...
— Лили, не смотри на меня так, черт возьми... не смей на меня так смотреть. Я не убийца. Если б я только знал, если б только... Будь все проклято!
Эти слова неожиданно привели меня в чувство. Я включила чайник, заварила кофе, двигалась по кухне, избегая глаз Сергея, потом села за стол и сказала тихо:
— Выпей кофе.
На глазах его выступили слезы, он взял меня за руку и спросил:
— Ты меня любишь?
— Конечно.
— Тогда ты должна мне верить. Я не убивал.
— Я верю тебе.
Он кивнул, пригубил кофе, закашлялся, достал платок и вытер вспотевшее лицо.
— Я ведь рассказывал тебе, в ту ночь я не поехал домой, отогнал машину в переулок и вернулся. У меня было предчувствие беды. Я просто хотел убедиться, что с тобой ничего дурного не произойдет. Я стоял под окнами и прислушивался. Было холодно, минут через пятнадцать я замерз, решил пройтись вокруг дома. Не помню, сколько прошло времени, когда заметил, что калитка приоткрыта. Я испугался, подумал... неважно, в общем, вошел. Дверь в дом была закрыта неплотно. Я не рискнул заглянуть, просто обошел его по кругу и увидел твоего мужа. Там, под балконом...
— Ты перетащил труп в машину.
— Нет, что ты... Я так перепугался, я подумал, это ты... позвал тебя, вспомнил про калитку и бросился тебя искать. Я боялся, что ты в отчаянии сделаешь с собой что-нибудь... Тут ты позвонила. Когда я предложил вызвать милицию, а ты отказалась... Короче, мои подозрения только увеличились. Я хотел тебя защитить, понимаешь? Поэтому молчал. Мы встретились возле аптеки, ты рассказала про платье, залитое кровью, ты врала так неумело, у меня сердце разрывалось от муки... Если б я знал... Вот и все.
— Сережа, это правда? — как можно спокойнее спросила я.
— Ты мне не веришь, — грустно улыбнулся он.
— Я верю. Только, пожалуйста, если мы будем обманывать друг друга...
— Лили, дорогая... — Он притянул меня к себе. — За что нам все это? Что мы сделали? Я просто любил тебя, вот и все, я и сейчас тебя люблю. Пожалуйста, не считай меня убийцей.
— Прости, — сказала я, обнимая его, мы сжимали объятия все крепче и так сидели некоторое время в полном молчании.
— Если эта фотография попадет в милицию... — со вздохом заметил Сережа, — а на машине Виктора окажутся мои отпечатки, я сяду в тюрьму.
— Мы сядем, — спокойно поправила я. — Мы любовники, значит, налицо сговор и все такое прочее.
— Сколько нам дадут?
— Не знаю и не стремлюсь узнать. Сережа, если ты не убивал, а я верю, что так оно и было, значит...
— Дорогая, мы не найдем убийцу. Это бесполезно. Глупая игра в сыщики. Не знаю, как он умудрился сделать фотографии. Я даже не помню... впрочем, и ты, и я были в таком состоянии, что ничего не замечали вокруг. А что, если он и есть убийца? Убил твоего мужа, а теперь тянет из нас деньги?
— Тебе удалось узнать что-нибудь о детективе?
— О каком детективе? А... с чего ты вообще взяла, что твой муж нанимал детектива из агентства? Следить за тобой логичнее поручить кому-нибудь из охраны.
— Вряд ли Виктор хотел, чтобы сотрудники знали о его личной жизни, — вслух подумала я, вспомнив слова мужа: «Я стыжусь собственного охранника».
— Ну хорошо, хорошо. Ты права, но я не имею понятия, как его искать. — Он взглянул на фотографию и зло выругался:
— О, черт, мне нужны деньги. Где я найду эти сто штук?
— У меня нет наличных. Понадобится время...
— Твой муж — известный толстосум, у него что... прости, — покачал он головой. — Я сам не соображаю, что говорю.
— Сережа, я почти уверена, это Шерман.
— Валерка? Валерка меня шантажирует? Черт возьми... мне ведь кто-то говорил, у него проблемы, да-да, кто-то в теннисном клубе болтал, что дела у Шермана хреновые, хоть он и пытается втирать очки. Он ведь игрок. Допустим, это вправду он, ну и что?
— Не знаю. Для начала надо выяснить, он или нет.
— Слушай, когда я повезу выкуп... Шермана я узнаю.
— В случае со мной он даже не показался. — Я вдруг вспомнила его прикосновения там, на тропинке, и инстинктивно поежилась.
— Вот что, я поеду к нему, — сказал Сережа. — Попробую занять денег, посмотрим, как он отреагирует.
— Сережа...
— Ты оставайся здесь, вдруг эта сволочь позвонит. Он не говорил, когда надо отдать деньги? Вот черт... Ладно, я побежал. — Он уже дошел до двери, когда вдруг обернулся, и выражение его лица изменилось. — Лили, — тихо сказал он, — я не похож на рыцаря из сказки? Знаю, не похож. Прости меня. Я хочу, чтоб ты знала: я тебя люблю. По-настоящему. — Он швырнул на стол ключи, которые держал в руках, и позвал:
— Иди ко мне. Ну их всех к черту.
Когда Сережа уехал, я пошла в кабинет мужа и принялась просматривать бумаги в его столе. Целый стол бумаг, совершенно не нужных. Но ведь должно быть хоть что-то... Милиционеры здесь все перетрясли. И все-таки я просмотрела бумаги, календарь на столе, и тут взгляд мой остановился на книге, стоящей на полке. Книга была чуть выдвинута вперед по сравнению с другими, я взяла ее в руки, торопливо пролистала. Сомерсет Моэм «Узорный покров». Я прочитала первую фразу и не выпустила книгу из рук, пока не закончила повесть. На предпоследней странице увидела приписку, сделанную рукой мужа. «Не знаю, кого мне больше жаль», — написал он карандашом на полях.
Я хорошо знала его привычки, но сейчас эта надпись, сделанная его рукой, потрясла меня. Я торопливо оглядела комнату, тонувшую в темноте, я уже давно читала при свете настольной лампы. Мне показалось, или я в самом деле слышу шаги? Показалось. Я вновь посмотрела на приписку. Точно послание с того света... Чушь. Виктор мог читать эту книгу год назад или пять... Я взглянула на титульный лист. Книга издана в этом году. История супружеской пары, история любви, измены и изощренной мести. И муж читал это за несколько дней до убийства. Не просто читал, книга явно произвела на него впечатление. Какие чувства он испытывал, что было в его душе, когда он выводил эти слова? Может, завидовал чужой изобретательности? Я торопливо перелистнула еще несколько страниц. И вновь приписка, какие-то цифры, похоже на номер телефона. Да, это номер, вне всякого сомнения.
Я схватила трубку, набрала номер и долго слушала гудки, пока мужской голос весьма недовольно осведомился:
— Кто?
— Простите, мое имя вам вряд ли что скажет. Мне необходимо поговорить с вами.
— Вы что, спятили? Вы хоть знаете, который час?
— Знаю.
— Что-то срочное? Откуда у вас мой номер? — точно опомнившись, спросил он.
— От Виктора Павловича, — ответила я, уже зная, что мне повезло.
— От какого Виктора Павловича? А... Он же убит.
— Да. Он убит.
— Слушайте, я совершенно не расположен встречаться с вами среди ночи. Не могло бы ваше дело подождать до утра?
— Хорошо, — покорно согласилась я.
— Жду вас в десять, в кафе «Паутинка». Знаете, где это?
— Конечно.
Я положила трубку и перевела взгляд на книгу. Прочитанное непонятным образом тревожило меня, точно в повести скрывалась подсказка. Я прошлась по кабинету, не выпуская книгу из рук. Вдруг подумала о Сереже, хотела позвонить ему, но тут же оставила эту мысль. Если Сережа не убивал... если... Он беспокоился обо мне и ломал комедию в ту ночь. Он уже знал, что Виктор погиб, и усиленно изображал неведение. Он притворился, что спал, когда я позвонила ему, я еще удивилась, что он приехал в костюме и в том самом галстуке, в котором был в теннисном клубе. Конечно, он ведь никуда не уезжал. А если Жанна права, если наша встреча с ним вовсе не была случайностью? Он знал, что Виктор болен, и надеялся... Ему были нужны деньги, а Виктор умирать не торопился, и вдруг он узнает от Шермана, что муж лишает меня денег по завещанию. Конец честолюбивым планам. И тогда он... Мне сделалось нехорошо, я прилегла на кушетку, вцепилась руками в подушку, что-то упало, я вскрикнула и поняла, что это книга... Неужели он? Как я не догадалась раньше? Ведь было ясно, Виктора убили не из-за его таинственных дел, убийца не профессионал и сделал много ошибок. Сережа совершил убийство и при этом очень боялся подставить меня. Он не знал, что Владимир Павлович нанял человека следить за мной, а когда узнал... фотограф... боже мой, когда мы вошли в подъезд, Сережа сразу же стал спускаться в подвал, не взглянув на номера квартир, точно уже побывал там... Он был очень взволнован, и у него было время... Он живет в пяти минутах ходьбы от дома фотографа. И он отрезал парню палец? Нет, нет, нет... Парень не отдал пленки, а время поджимало, Сережа надеялся вернуться вместе со мной и все осмотреть как следует. Но мы ничего не нашли. А наш неведомый шантажист нашел... Я вскочила, не зная что делать, находиться в доме было невыносимо. И тут раздался телефонный звонок.
— Сережа, — крикнула я, хватая трубку.
— Должен тебя огорчить, — хрипло засмеялись в ответ. — Любишь загадки?
— Нет.
— Но хоть одну-то отгадала? Так кто убил фотографа?
— Послушайте, все не так. Честное слово, не так. Я не верю, что Сережа... он любит меня, пожалуйста...
— Ох, до чего ж ты мне надоела. Отрезать человеку палец — это запросто, а как отвечать, так сразу «пожалуйста».
— Кто вы? — в отчаянии закричала я. — Вы все нарочно подстроили. Кто вы?
— Зорро. Довольна? У тебя отсутствует всякое представление о морали. Трахаться с любовником в спальне мужа — страшная гадость, по-моему. Я прав?
— Что?
— Ты трахалась в спальне мужа со своим любовником. По слогам повторить? Вы убили человека и всерьез думали, что вам это сойдет с рук? Нет. Кстати, вы меня здорово разозлили. Передай своему красавчику, я пока окончательно не решил, сколько стоит пленка. Может — двести, может — триста. Я подумаю. — Он повесил трубку, а я повалилась на кушетку, стиснув голову руками. Это никогда не кончится. Никогда.
Утром я едва не опоздала на встречу, потому что не слышала, как звонил будильник. Стрелки показывали пятнадцать минут десятого, я вскочила, бросилась в ванную, потом торопливо оделась, спускаясь в гараж, споткнулась и сочла это дурным знаком. Если так пойдет дальше, начну гадать на кофейной гуще, шарахаться от черных кошек и без конца плевать через левое плечо. Прогрессирующая паранойя, кажется, так это называется. До «Паутинки» было минут десять неспешной езды, и я подъехала ровно к десяти, но припарковаться было негде, место нашлось только в квартале от кафе, в результате я все-таки опоздала, вошла и пристально оглядела присутствующих.
Посетителей было немного. Мужчина лет сорока читал газету, сидя за столиком у окна, услышав колокольчик, поднял голову, сложил газету и поднялся, я направилась к нему.
— Так это вы, — сказал он вместо приветствия. — Впрочем, я должен был догадаться. Кофе?
— Лучше чай, неважно себя чувствую...
— Вы изменились, — разглядывая меня, сказал он.
— Да. Заметно подурнела, — усмехнулась я.
— Ничего подобного, просто сейчас вы выглядите чрезвычайно решительной женщиной.
— Занятно, — покачала я головой. — А раньше какой я выглядела?
— Осторожной. — Нависла пауза, которую я поспешила прервать.
— Я не знаю вашего имени...
— Зовите Сашей. Так что у вас за дело ко мне, Лилия Романовна?
— Вы... как бы это выразиться... вы выполняли поручения моего мужа?
— Я следил за вами по его просьбе. После убийства у меня были господа из милиции, они нашли в бумагах вашего мужа мой отчет. Я повторил им то, что было в отчете.
— А что было в отчете? — Он усмехнулся, а я торопливо добавила:
— Понимаете...
— Понимаю. У вас убили мужа, и вы затеяли самостоятельное расследование. Зачем? Ведь его убил охранник. Данила, кажется?
— Вы встречались с Данилой?
— Он приезжал ко мне за отчетом.
— Как вы считаете, он мог убить моего мужа? Вам не показалась эта мысль абсурдной?
— Как вам сказать... — Саша засмеялся, но взгляд его, обращенный ко мне, был неприятным. — Кое-что навело меня на интересные мысли.
— Можно узнать, какие?
— Можно, — кивнул он. — Вас что, шантажируют? — спросил он без перехода.
— Да, — ответила я.
— Обвиняют в убийстве мужа?
— Да.
— Понятно. А вы убили его? — Вопрос прозвучал совершенно равнодушно, я растерянно уставилась в лицо Саши, хотела возмутиться, но ответила так же просто:
— Нет.
— Другого ответа я и не ждал. Если вы невиновны, ступайте в милицию. Они разберутся с вашим шантажистом.
— А вы?
— Что я?
— Вы можете мне помочь?
— Вы хотите нанять меня?
— Да. Я вам заплачу хорошие деньги. Какие скажете. Только найдите его.
Он вздохнул, не отводя от меня взгляда. — Давайте я вам для начала кое-что расскажу. Ваш муж обратился ко мне два месяца назад.
— Вас кто-нибудь рекомендовал?
— Да.
— Кто?
— Шерман Валерий Петрович.
— Шерман? — ахнула я. — Так вы знакомы...
— Он довольно часто обращается ко мне, когда необходимо провести какое-нибудь расследование. Он ведь адвокат, что ж тут удивительного?
— Шерман рекомендовал вас мужу, — пробормотала я.
— Да. Сказал, что дело весьма деликатного свойства. Обычно я от подобных предложений отказываюсь, но Шерману я кое-чем обязан. В общем, мы встретились с вашим мужем. Долго разговаривали. Гуляли в парке и разговаривали. Он даже отменил какую-то встречу...
— И что?
— Он мне понравился. Более того, очень заинтриговал. Им владела всепоглощающая страсть. Другими словами, он безумно вас любил. И мне стало любопытно узнать, какая вы?
— Узнали?
— Я наблюдал за вами сорок пять дней, не спуская глаз, так сказать. За это время вполне можно изучить человека. С вашим мужем мы больше не встречались, а жаль...
— Почему жаль?
— Будь иначе, я мог бы задать ему несколько вопросов, и тогда, возможно, кое-что прояснилось бы.
— А мне вы их можете задать?
— Задать могу, — пожал он плечами, — только теперь это вряд ли что изменит.
— И все-таки задайте их мне.
Он вдруг засмеялся, потом придвинулся ко мне ближе и сказал, глядя в глаза:
— Та давняя история с секретаршей вашего мужа, скажите, звонки по телефону действительно были?
— Что? — отшатнулась я, чувствуя, что бледнею. Он откинулся на спинку стула и улыбнулся. — Да, — торопливо кивнула я, и он кивнул в ответ.
— Я наблюдал за вами, сначала с любопытством, а потом... Я видел, как вы двигаетесь, как разговариваете, этот ваш уходящий, выскальзывающий взгляд, хрупкость и гордость, что-то неуловимое в движениях, что-то такое, что очень хочется понять. Это гипнотизирует. В какой-то момент я сообразил: вы можете все, то есть совершенно все.
— Я не очень понимаю, — растерялась я.
— Да бросьте вы, — усмехнулся Саша. — Все вы прекрасно понимаете. Я наблюдал за вами и благодарил бога, что он не послал мне такую, как вы, не лишил меня разума и не превратил в безумца, как вашего мужа.
— Вы сами сейчас говорите, как безумец. Вас что, жена бросила? Или вы от природы женоненавистник?
Саша засмеялся и сказал:
— Вот видите, мы не сработаемся.
— Чепуха. Вы следили за мной и на основании моего ускользающего взгляда сделали вывод, что я чертова баба и верчу мужиками, как мне заблагорассудится. Допустим. Но своего мужа я не убивала. Я вас прошу не почитать меня, как Деву Непорочную, а найти шантажиста. Причем за хорошие деньги. Так какого черта вы здесь ломаете комедию?
— Конечно, вы его не убивали, — продолжал улыбаться Саша, — но кто-нибудь из этих мужчин, танцующих под вашу дудку...
— Что за бред? Каких мужчин? — растерялась я. — Вы... что вы написали в этом своем отчете?
— Написал, что вы ангел. Но без крыльев. А в остальном полное совпадение всех параметров.
— Подождите... эта фотография... муж мне показывал...
— Никаких фотографий.
— Так вы...
— Знал ли я о Гаевском? Конечно. Где, когда и сколько времени длилось свидание.
— И вы не указали это в своем отчете? Но почему?
— Потому что ко мне пришел охранник вашего мужа, точнее будет сказать, ваш муж послал его за отчетом, он приехал, ознакомился с ним, а потом убедил меня переписать его.
— Данила?
— Ага. Он сказал, что Виктор Павлович недавно перенес операцию, чувствует себя скверно, а жену любит без памяти. Этот отчет просто сократит ему жизнь, потому что развестись с вами он не сможет, а вот страданий и мук... Правда, парень таких слов не произносил, сказал: «Хозяину легче помереть, чем ее отпустить. Она упорхнет, а он загнется. Пусть порезвится, сука». — Он так сказал?
— Слово в слово. И смог меня убедить. Я переписал отчет. Через несколько дней ваш муж погиб, а охранник отправился в тюрьму. И вот тогда я понял...
— Что вы поняли? — То, что был должен понять, когда еще переписывал отчет. Они все, как пластилин, в ваших руках. И муж, и охранник, и этот Гаевский. Я вам больше скажу: согласись я сейчас на вас работать и через несколько дней окажись в вашей постели, и все, кончился. Пожалуй, и пришью кого-нибудь, если вы пальцем ткнете.
— Вы сумасшедший, — отпрянула я.
— Нет, я как раз в здравом рассудке, оттого и говорю: катитесь вы со своими деньгами, а если вас кто-то шантажирует, обратитесь в милицию. Вы ведь ни в чем не виноваты... — С этими словами он взял газету, развернул ее и принялся читать, а мне ничего не осталось, как покинуть кафе.
Я прошла мимо своей машины и не сразу обратила на это внимание. Разговор с Сашей произвел на меня сильное впечатление, точнее, сокрушительное. И даже не потому, что он обвинил меня во всех смертных грехах, в том числе в организации убийства собственного мужа, его слова странным образом перекликались со словами шантажиста. И тот и другой считают меня исчадием ада, которому следует воздать по заслугам, и тот и другой выдвинули версию о том, что охранник был со мной в сговоре, а я, убив мужа его руками, отправила парня в тюрьму... Господи, какой бред... Я этого Данилу едва помню, но если Саша прав и он действительно убедил его написать липовый отчет... этому должна быть причина. Какая? Шерман. Конечно, Шерман. Он рекомендовал Виктору этого Сашу, а потом подослал Данилу, потому что они были с ним в сговоре.
А если неведомый шантажист этот Саша и есть? Он же сам сказал, что не спускал с меня глаз, возможно, он не оставил этой привычки и после того, как написал свой отчет. Очень вероятно, что фотография, где я рядом с трупом, его рук дело. И в дом он мог проникнуть, не знаю как, но вполне мог, он производит впечатление человека... способного на многое.
Допустим, Шерман организовал убийство, а этот тип меня шантажирует. Зачем Шерману организовывать убийство? Должна быть причина, должна... Хорошо, допустим, все так и есть. Что мы имеем: Шерман руками Данилы убил Виктора с какой-то одному ему ведомой целью. В конце концов, в бизнесе я ничего не смыслю, и остается только гадать, зачем ему все это? Данила погибает, а Шерман... опять чепуха, если мое алиби его рук дело, значит, я ему зачем-то нужна, здесь, на свободе, а отнюдь не в тюрьме. Зачем? Первое, что приходит в голову: деньги. Но Шерман с меня денег не требовал, а вот шантажист... Стоп, а если они заодно? И всеми этими разговорами о демоничности моей натуры меня просто водят за нос. Но если адвокат и Саша заодно, то довольно глупо с его стороны называть фамилию Шермана. Он вполне мог сказать, что Виктор обратился к нему по объявлению, или назвать любую другую фамилию, проверить я все равно не смогу. Выходит, он действует в одиночку и в обход Шермана желает прибрать к рукам деньги.
Чем больше я об этом думала, тем вернее мне казались мои догадки. Шермана, кстати, беспокоил тот факт, что меня кто-то шантажирует, он поторопился достать деньги и даже предлагал помощь, боялся, что-то всплывет наружу? Но мое алиби... А почему, кстати, шантажисту самому не позаботиться о нем, чтобы потом им же меня и шантажировать? Но тогда выходит, что о готовящемся убийстве он знал.
Где-то через полчаса я сообразила, что в который раз объезжаю все тот же квартал, и окончательно запуталась, не в расположении улиц, разумеется, а в своих догадках.
В крайней досаде я набрала номер Сережи.
— Я не могу сейчас говорить, — сообщил он. — Перезвоню где-то через час. — Мне ничего не оставалось делать, как вернуться домой.
Сережа позвонил часа через три, голос у него был усталый, весь день он потратил на поиски денег. Кажется, деньги у него будут. Я едва не рассмеялась, услышав это. Я передала наш разговор с детективом, точнее, существенную его часть, опустив лирические отступления.
— Опять Шерман, — недовольно буркнул Сережа. — В общем, так. Сегодня я поговорил кое с кем, и мне обещали, что с шантажистом разберутся.
— Ты кому-то рассказал? — испугалась я.
— Дурак я, что ли? Объяснил, что у меня роман с замужней женщиной, а какая-то сволочь хочет на этом заработать. Повезу деньги, и мы эту гадину скрутим.
— Послушай меня. — Я сама удивилась, как звучал мой голос. — Немедленно, слышишь, немедленно договорись с любым частным агентством, с чертом, с дьяволом, но договорись, чтоб они с Шермана и этого детектива Саши глаз не спускали.
— Как я узнаю, где найти этого Сашу?
— У тебя есть номер телефона, имя, и ты знаешь, что он часто сотрудничает с Шерманом. Найди его, я больше не могу жить на бочке с порохом.
— Хорошо, — обиженно буркнул Сережа, и мы простились