глава 13
— Лили, — окрикнул меня Сергей и через секунду вышел из соседней комнаты. Лицо его казалось изможденным, ночь ожидания не прошла даром. Мы направились к нужной комнате, я распахнула дверь. Кейс лежал там, где я его оставила ночью. Мы переглянулись с некоторым недоумением. Ситуация выглядела абсурдно. Я подошла ближе, присела и набрала номер кода, затем подняла крышку кейса и очам нашим предстала капа газет, из кармана на крышке торчала карточка, я взяла ее и прочитала:
«Сегодня очередной юбилей, извини, что нет цветов». — Этого не может быть, — пробормотал Сергей. — Я следил за дверью. Я с нее всю ночь глаз не спускал. Клянусь... да что за черт...
— Он мог проникнуть сюда через окно, — устало заметила я.
— Если только умеет лазить по стенам лучше обезьяны, — возразил Сережа. — Я осмотрел дом с той стороны, голая стена, здесь второй этаж, высота приличная и зацепиться не за что.
— Он мог спуститься с чердака по веревке.
— Я бы услышал шаги. Тишина была как в склепе, ни одного звука за всю ночь.
— И все-таки он забрал деньги...
— Он не мог войти в комнату, — упрямо повторил Сергей. Я огляделась и вынуждена была с ним согласиться.
— Похоже, ты прав.
— Что? — не понял он.
— Посмотри, на полу отпечатки только твоих и моих ног.
Пол покрывал толстый слой пыли, пол от окна до кейса выглядел нетронутым. Мы прошлись по дому, везде только наши следы.
— Черт, как же он это проделал? — кусая губы, сказал Сергей. — Не по воздуху же спустился, в конце концов? А что за чушь в этой записке?
— Сегодня сорок пять дней, как погиб Виктор.
Я не чувствовала ничего, кроме усталости. Шантажист нас одурачил. Кажется, я знаю, как он проделал это. Ведь я не проверила кейс перед тем, как отправилась сюда. Зная его привычку бродить по дому... я ведь не могла выйти из ванной...
Боже мой... Сергею ничего не стоило вернуться, он знал код кейса и... Я поспешно отогнала эту мысль. Одно несомненно, у меня сильный противник, справиться с ним будет нелегко, если мы вообще сумеем сделать это. Подумав «мы», я покосилась на Сергея. Он шел рядом и лицо его было до того растерянным и несчастным, что мне вновь стало мучительно жаль его. Сыщики из нас никудышные, а мы имеем дело с профессионалом. Теперь наш шантажист, удовольствовавшись ста тысячами, может отправить меня в тюрьму. Но даже эта мысль в тот момент не особенно пугала, хотелось поскорее оказаться дома, принять ванную и лечь спать.
— Твоя машина возле церкви? — спросила я Сергея.
— Да.
— Я тебя подвезу.
— Что ты собираешься делать? — точно спохватившись, спросил он.
— Ждать звонка от этого типа.
— Думаешь, он позвонит?
— Не знаю. Но ничего другого все равно не остается.
— Лили, — взяв меня за руку, очень серьезно сказал Сергей, — тебе надо уехать. За границу. На некоторое время.
— Боюсь, что не успею получить визу.
— Купишь путевку в каком-нибудь турагентстве.
— О чем ты говоришь? — усмехнулась я. — Этот тип уже сегодня может передать фотографию в милицию. Меня начнут искать. Я не Штирлиц, я не умею уходить от погони и заметать следы. А если я сбегу, то мне уже никто не поверит, что своего мужа я не убивала.
— Тебе и так не поверят, — в досаде сказал он и тут же пожалел об этом, но мне было все равно. Я притормозила возле его «мерседеса» и сказала, улыбнувшись:
— Прости меня.
— Что? — растерялся Сергей.
— Прости меня, — повторила я, улыбаясь шире. — Я слишком много мечтала о том, как мы будем счастливы. Теперь счастьем и не пахнет. А причинять тебе страдания я не хочу.
— Да ты с ума сошла? — рассердился Сережа. — Что ты говоришь?
Думаешь, я оставлю тебя? Да мне в тюрьму сесть и то легче. Я тебя люблю. Я тебя очень люблю и никогда, ни при каких обстоятельствах не оставлю... К одиннадцати мне обязательно надо быть на работе. Появятся новости, звони. Часам к пяти я приеду.
— Не приезжай. Я хочу, чтобы ты вел себя осторожно. Если нас арестуют...
— Прекрати. Поезжай домой, прими снотворное и ложись спать. — Он поцеловал меня и вышел из машины. А я поехала домой.
В кухне горел свет, я вспомнила, что забыла выключить его, когда уезжала. Я сидела на стуле расслабленно, без мыслей и не было сил подняться и идти в ванную.
Трубку я сняла только после третьего звонка и сразу узнала голос.
— Прими мои поздравления, — сказал он.
— Вы получили деньги? — спросила я.
— Конечно.
— А фотография с пленкой?
— Какая фотография? А-а-а... что-то припоминаю...
— Послушайте...
— Заткнись и не смей меня перебивать. Что делал в доме твой любовничек? Он что, всерьез хотел меня поймать? Передай ему, что он кретин. Чем он тебя взял, а? Красивой рожей? Он же недоумок. Он не стоит мизинца твоего мужа, а ты убила его, чтобы вдоволь трахаться с этим кретином?
— Послушайте, я не убивала мужа. Что бы вы там не говорили, я не убивала его. Я хотела с ним развестись, только и всего.
Миллионы людей разводятся, когда перестают любить друг друга.
Я не знаю кто вы, возможно вы хорошо знали моего мужа и...
— Возможно я знал его очень хорошо. Лучше, чем ты способна представить. Поэтому тебе не обмануть меня. Ты убийца и получишь по заслугам. А потом я возьмусь за твоего любовника.
Знаешь, что с такими как он делают в тюрьме? — Я швырнула трубку, чтобы больше не слышать этих мерзостей, но он тут же позвонил вновь. — Еще раз поступишь так и я тебя накажу.
Очень-очень. Тебе не понравится. Когда я говорю с тобой, будь любезна слушать.
— Извините, — как можно спокойнее ответила я. Распускаться не годится, давай, соберись с силами. — Как вы забрали деньги?
— Это старый трюк, — засмеялся он. — Немного ловкости, только и всего. Но доставить цветы таким способом затруднительно, извини, что не поздравил тебя как ты того заслуживаешь.
— Вы вернете, что обещали?
— Я подумаю. Мне не понравилось как ты себя вела. Устроили мне ловушку со своим любовником. Хорошие девочки так не поступают.
— Я просто хотела получить пленку в обмен на деньги. Я ведь знала, что вы меня обманете.
— С какой стати мне быть честным с убийцей? Ведь ты постоянно обманывала своего мужа. Скажи, тебя мучила совесть?
— Да.
— Да? Интересно. Тебя мучила совесть, но ты продолжала его обманывать?
— Я не обманывала. Я сказала, что не люблю его и хочу получить развод.
— И завела любовника?
— Я не завела любовника, а влюбилась, это разные вещи. Если вы когда-нибудь влюблялись, то должны понимать.
— А мне плевать на разницу. Меня волнует только одно: в мире должна быть справедливость.
— Тогда ваша ненависть не по адресу, я не убивала своего мужа.
Если я окажусь в тюрьме за убийство, которого не совершала, где же ваша справедливость?
— Ах, детка, детка, — вздохнул он. — Кого ты пытаешься обмануть? Ладно, фотография и пленка в твоем почтовом ящике.
Можешь их забрать. — Он повесил трубку, а я некоторое время стояла, точно изваяние, опомнилась и бросилась к почтовому ящику.
Там лежал конверт, плотный, желтый конверт без адреса и вообще без надписи. Я вскрыла его и увидела две фотографии и кусок пленки, кадр за номером один. А если есть еще за номером два, три и так далее? Не знаю, как я удержалась на ногах, вернулась в кухню, села за стол и заплакала. И тут он позвонил вновь.
— Как видишь, я держу слово. У тебя есть пленка, я сделал три фотографии, одну ты получила раньше и две сейчас у тебя. Все честно?
— Да, — пробормотала я, потому что он ждал ответа.
— Не хочешь сказать мне спасибо?
— Спасибо.
— Пожалуйста. Что с твоим голосом? Ты что, плачешь?
— Нет.
— Ты врешь, придется отучать тебя от скверных привычек.
Спрашиваю еще раз: ты плачешь?
— Да.
— Почему? Ведь ты получила, что хотела? Ну, я не слышу...
— Мне страшно.
— А-а-а... нормальное чувство для убийцы, человек совершает преступление, а потом боится, что его разоблачат. Помнится книжка была очень забавная, ее еще в школе проходят. Не помнишь, как называется?
— «Преступление и наказание».
— Вот-вот. Очень актуальная книжка.
— Я не убивала своего мужа.
— Ну, детка, это я уже слышал. Придумай что-нибудь новенькое.
Ты больше не плачешь? Успокоилась?
— Да.
— Значит, теперь не боишься?
— Боюсь. Послушайте, я... Как вас зовут?
— Что? — засмеялся он.
— Но ведь у вас есть имя?
— Вроде бы...
— Как-то я должна к вам обращаться?
— Зови папочкой.
— Почему папочкой? Вы намного старше меня?
— Лет на десять, нет, на двенадцать. Да, точно, на двенадцать.
У меня плешина во всю голову, короткие ноги и татуировка на груди: «Лили, ты лучшая в мире сучка». Годится? Есть кто-нибудь похожий среди твоих знакомых? Ты умненькая девочка, но со мной играть в такие игры не советую.
— Я просто...
— Да-да, ты просто хотела знать, как ко мне следует обращаться. Если уж я занялся твоим воспитанием, папочка самое подходящее. Еще вопросы есть? — Я кусала губы, изо всех сил стараясь не разреветься.
— Вы вернули фотографию и пленку. И... и что теперь?
— А что я тебе обещал? Ну-ка, вспомни...
— Вы мне обещали ад на земле.
— Точно. И ты его получишь.
* * *
Когда мы встретились с Сергеем, я была уже настолько спокойна, что смогла рассказать о разговоре не скатываясь в истерику.
— Он вернул фотографии и пленку? — вроде бы не поверил он. — Впрочем, где гарантия, что фотографий было только три?
— А кадр один, — кивнула я. — Он мог отщелкать целую пленку и теперь будет продавать их по сто тысяч за фотографию. Боюсь, торговля продлится недолго...
— Черт... как же он смог забрать кейс? Ведь ты сама видела, там только твои и мои следы.
— Он сказал, что это всего лишь старый трюк. Неважно, как он это проделал, важно кто он сам...
Сергей пожал плечами.
— У тебя есть соображения по этому поводу?
— Есть.
Он поднял брови и посмотрел на меня очень внимательно.
— Какие?
— Он не убийца. Этот псих твердо уверен, что Виктора убила я и определил мне наказание. Не знаю, что он придумал, одно ясно, он на многое способен. Его надо разубедить.
— Что? — растерялся Сергей. — Как ты собираешься его разубеждать?
— Нам нужен настоящий убийца, тогда этот сукин сын оставит нас в покое.
— Совершенно необязательно. Деньги он взял, значит это не мститель-бессеребренник. Но даже если допустить, что ты права, как мы отыщем убийцу, если менты ничего путного сделать не смогли?
— Хорошо. Тогда надо найти шантажиста.
— Это так же просто, как найти убийцу.
— Не скажи. Убийца сидит где-то и носа не высовывает, а этот объявился и объявится еще, по крайней мере, обещал. Мы будем иметь возможность что-то о нем узнать. Каким бы хитрецом он не был где-нибудь все равно проколется. Уже сейчас мы кое-что о нем знаем.
— Что мы знаем? — не очень уверенно спросил Сергей.
— Это человек моего мужа. Друг, родственник, сослуживец, кто-то хорошо его знавший. Взять хотя бы кейс. Виктор им давно не пользовался, бумаги носил в папке, которую я ему подарила на день рождения. Но этот тип о кейсе знал.
— Ну и что?
— Он работал с Виктором.
— Вовсе необязательно. Допустим, они довольно часто встречались и Виктор просто рассказал ему о подарке.
— Он знал, что кейс где-то в доме, он видел его.
— Ну хорошо, хорошо. Кто был у вас в доме и у кого могло возникнуть желание отомстить?
— Не знаю, — вздохнула я, весь мой пыл разом куда-то испарился.
— Что, если это брат твоего мужа?
— Игорь? Нет, — покачала я головой. Признаться, мысль об Игоре даже не приходила мне в голову.
— Почему нет? — удивился Сергей.
— Игорь не похож на человека, который способен напялить маску Зорро.
— А кто способен?
— Не знаю.
— Давай вернемся к этому Игорю. Он младший брат твоего мужа и он тоже не получил ни копейки.
— Получил. Но не так много...
— Как рассчитывал? Какие у них были отношения?
— Нормальные. Особой любви я между ними не заметила.
— Не каждый выставляет свою любовь на всеобщее обозрение. А что, если он втайне восхищался старшим братом, даже боготворил его? И вдруг брат погибает. А подозрение падает на его жену, но она смогла избежать правосудия, что он делает в этом случае?
— Не могу поверить, что Игорь... Но допустим, это он. А если вправду он? Шантажист так хрипит, явно это не его настоящий голос. А если он боится, что я его узнаю? И еще, я спросила «на много ли он старше меня», а он засмеялся... Я точно его знаю. Конечно. Черт, кто же это?
— Я считаю брата наиболее вероятной кандидатурой, — кивнул Сергей. — Как он к тебе относился?
— Нормально. Мы не часто виделись, но... Непохоже, что он имел что-то против меня.
— Конечно, но теперь-то он считает тебя убийцей. Это он, я почти уверен.
— А я нет.
— Я думаю, с ним стоит поговорить.
— Боюсь, это бессмысленно. Он просто высмеет меня. Или позвонит в милицию.
— Что ты предлагаешь?
— За ним придется понаблюдать. Если заметим что-то подозрительное... в общем, нам надо знать наверняка.
— Ты права, — согласился Сергей. — Сам я вряд ли смогу следить за парнем, наймем профессионала. — При этих словах я вздохнула.
— Вот именно «профессионала». Игорь скромный парень без особых талантов и...
— А что ты знаешь о своем родственнике? Его хобби, увлечения?
Он был в армии? В каких войсках служил?
— Ты прав, я ничего о нем не знаю. Вполне возможно, что он тайный агент ЦРУ.
— Вот именно. У меня предчувствие, что мы идем по верному следу. Завтра же поеду в детективное агентство, с этого типа нельзя спускать глаз ни на минуту.
— Вот еще что, — хмурясь, сказала я. — Нам нужен парень, которого Виктор нанимал следить за мной. Вопрос, как его найти?
— Возможно, Шерману что-то известно об этом. Я с ним поговорю.
— Ты ему доверяешь?
— Он мой друг и у меня не было повода усомниться в его дружбе.
— Хорошо, — кивнула я, хотя посвящать в наши дела постороннего очень не хотелось. — Теперь еще одна большая проблема, — вздохнув, начала я. — Фотограф. Его труп должны были обнаружить. Никаких сообщений в прессе на этот счет нет. Если в милиции свяжут его убийство с нами, для нас будет лучше узнать об этом как можно раньше.
— Подключить Шермана? У него большие связи.
— А как ты объяснишь свой интерес к этому убийству?
— Почему бы не сказать ему правду?
— Правду? — усмехнулась я. — Ты с ума сошел. Сережа, даже самый близкий друг...
— Ну хорошо, хорошо. Попробую придумать что-нибудь. Прошло три дня, звонков больше не было. Ожидание сводило меня с ума. Сергей нанял людей, и те двадцать четыре часа в сутки следили за Игорем без каких-либо результатов. Игорь жил обычной жизнью, и даже самый пристальный взгляд не позволял обнаружить в его поведении ничего подозрительного. А что, если он засек слежку, оттого и не звонит мне, чтобы ненароком себя не выдать? Я терялась в догадках, целыми днями размышляя: способен Игорь мстить за брата таким извращенным способом или мы обманываемся и попусту тратим время.
На пятый день шантажист объявился. Я услышала звонок в дверь, вышла из дома и увидела букет роз в корзине. Розы можно было не пересчитывать, и так ясно, сколько их. В записке, приколотой к корзине, я прочитала: «Сегодня пятьдесят дней, как ты убила мужа».
— Не самая свежая шутка, — пробормотала я и выглянула на улицу с намерением обнаружить человека, которому я могла бы сплавить этот букет. Улица, как на грех, была пуста. Я хотела оставить розы на тротуаре, но передумала, цветы выглядели такими нарядными...
Не успела я расставить их по вазам, как шантажист позвонил по телефону.
— Ты получила мой подарок? — спросил он.
— Да.
— Тебе понравилось?
— Нет.
— Почему? Тебе не нравятся розы?
— Послушайте, я вам уже говорила: я не убивала своего мужа. Мне вообще никогда не приходило в голову кого-нибудь убить...
— Серьезно? А зачем тогда твой любовник разыскивает меня? Чтоб всплакнуть на моем плече и покаяться? Он ищет меня, чтобы убить. Только у такого парня ничего не получится.
— С чего вы взяли, что он вас ищет?
— Так он не ищет?
— С чего вы взяли? — повторила я.
— Лили, деточка, в прошлый раз я тебя предупреждал, не смей мне врать. Ну?
— Допустим, мы вас ищем.
— Зачем?
— Я думаю, мы могли бы объединить усилия и найти убийцу.
— Да ну? Что-то новенькое. Сам себя ищу в темной комнате? Забавные у вас развлечения.
— Как вы узнали?
— О вашей дурацкой затее? А до чего еще вы могли додуматься? Одно преступление приводит к другому — обычная история. Сначала убиваешь ради денег, потом ради того, чтобы скрыть первое убийство. Твой пример — прекрасная тому иллюстрация. Этот дурак надеется меня выследить. Смех, да и только, как будто я ему это позволю.
— У нас даже в мыслях не было...
— Давай поговорим о приятном. Итак, тебе нравятся розы?
— Те, что вы прислали, нет. И я уже сказала почему.
— Тебе не нравится их цвет? Я специально выбирал ярко-красные. Как кровь. Любишь красный цвет? У тебя есть красное платье?
— Нет, кажется.
— Ну конечно, у тебя столько платьев, что ты все и не помнишь. А в каком платье ты убила мужа?
— Идите к черту, — не выдержала я.
Он засмеялся и спросил:
— Хочешь бросить трубку? Не советую.
Я сцепила зубы и закрыла глаза.
— Умница, — сказал он нараспев. — Я ведь знаю, чего ты хочешь. Ты хочешь, чтобы я поверил: ты несчастная овечка, тебя оклеветали. Так? Ну, что ты молчишь?
— Я не убивала мужа.
— Конечно. Очень может быть, что его действительно убил охранник. Парень жил у вас в доме. Тебе ничего не стоило соблазнить его. С твоей внешностью это пара пустяков. Несчастный идиот жрал тебя глазами. Ты напела ему о своем неудачном браке, об изменнике-муже, который спит с твоей подругой, а потом, когда он трахал тебя в каком-нибудь темном углу, ты шепнула, потупив глазки: «Почему бы нам не избавиться от моего мужа, дорогой?»
— Прекратите все это. Не смейте говорить мне гадости.
— Извини. Конечно, я ошибся. Он трахал тебя не в темном углу, а в супружеской спальне. К чему вам стесняться? Не жалко было мальчика ментам сдавать? Ты хоть вспомнила о нем? Он ведь пошел в ментовку с единственным желанием отмазать тебя от тюрьмы.
— Я... — Сердце стучало где-то в горле, мне потребовалось не меньше минуты, чтобы произнести фразу:
— Все, что вы говорите, не правда. Я не верю, что Данила убил моего мужа. Он работал у него много лет, он был ему предан, и мне в голову не приходило соблазнять его.
— Возможно, парень вовсе не подходил тебе, но когда речь идет о больших деньгах, на условности можно наплевать. Если честно, охранник меня совсем не интересует. Дураки для того и нужны, чтобы умным легче жилось. Поговорим о нашем с тобой деле. Кстати, я сегодня прочитал в газетенке, что одна американка купила себе платье за двести тысяч баксов. Хотелось бы на него взглянуть, — засмеялся он, а я медленно опустилась в кресло. — Я тут подумал, почему бы тебе не купить платье за двести тысяч, а? То самое, в котором ты убила мужа.
— У меня нет таких денег, — сказала я.
— Не смеши. Муж оставил тебе сумасшедшие деньги.
— Вы не понимаете. Я смогу получить их только через полгода.
— Это плохо. Для тебя. Даю неделю.
— Нет.
— Да. За каждый день просрочки десять процентов. Это справедливо. Ты ведь тоже так думаешь? Не слышу...
— Да.
— Что «да»?
— Я согласна.
— Вот и отлично. Все заняты делом. Твой любовник будет искать меня, а ты — деньги. А я пока подумаю, чем удивить тебя в следующий раз. — Он повесил трубку, я сидела еще некоторое время, вслушиваясь в надоедливые гудки.
Где взять деньги? Придется обращаться к Шерману... Ему надо будет объяснять... Стоп, что сказал этот тип? Он сказал, что Виктор спал с моей подругой. Вот именно. Кто знал об этом? Шерман. Виктор ездил в «охотничий домик» без охраны. Шерман и Жанна. А что, если Жанна... От этой мысли я едва не свалилась в обморок. Господи, ей ничего не стоило взять мои вещи, перчатки, к примеру, да и браслет с кольцом, раз они лежат в моем секретере в спальне. А ключ валяется в верхнем ящике все того же секретера. Что же получается? Адвокат лучше кого-либо осведомлен о делах моего мужа. Мы думали, шантажист — Игорь, а он у нас под носом и в курсе всех планов. О связи Жанны с моим мужем тоже рассказал Шерман, он мог шантажировать ее, использовав по своему усмотрению. Возможно, она и сама не знает, что за человек ее шантажирует. А если я ошибаюсь и это не Шерман? Так, еще раз. Допустим, все-таки Шерман. Он подготавливает убийство, причем все рассчитывая таким образом, что подозрение падает на меня. Он организовывает свидетелей, чтобы я попала в ловушку, и я в нее попадаю. Шантажируя Жанну, он вынудил ее достать мои вещи, а может, даже исполнить мою роль в кафе. Мы одного роста, примерно одинаковой комплекции и даже чем-то похожи. В прошлом году знакомый молодой человек принял нас за сестер... Ей ничего не стоило некоторое время довольно натурально изображать меня. Шерман устраивает весь этот спектакль с одной целью, — прибрать к рукам деньги моего мужа. С его возможностями это проще всего. Он знает, что я не обращусь в милицию, и может действовать совершенно безнаказанно.
Я вскочила и бросилась вон из дома, опомнилась уже на улице и позвонила Сергею.
— Нам надо встретиться, — пробормотала я.
Мы встретились через полчаса возле сквера. Я торопливо рассказала о звонке и своих догадках, Сережа смотрел на меня, вытаращив глаза, потом как-то жалобно заметил:
— Это невероятно...
— Почему невероятно? — Я еще раз повторила свои доводы.
— Господи, Лили, и все это ты решила при одном упоминании шантажистом об интрижке твоего мужа с Жанной. С чего ты взяла, что о ней знал только Шерман? Кто угодно мог знать. Обслуживающий персонал, например. Та же охрана.
— Он не брал охрану с собой.
— Как ты можешь знать наверняка? О твоей подруге Шерман сам рассказал. Где же логика?
— Если она не знает...
— Я не верю, что Шерман...
— Конечно, ведь он твой друг. Я тоже не могла поверить, что Жанна... Хорошо, речь сейчас не об этом. Мне нужно двести тысяч.
— Этот кретин окончательно спятил. Где ты возьмешь такие деньги?
— Не знаю. У меня всего неделя, чтобы найти их.
— Послушай, это платье...
— На платье кровь моего мужа. И в этом самом платье я была в клубе в ту ночь.
— Лили, я настаиваю, чтобы ты уехала за границу.
— Твой Шерман вряд ли мне это позволит. — Я неожиданно замолчала, уставясь в окно.
— В чем дело? — спросил Сергей.
— У меня появилась интересная мысль.
— Какая мысль?
— Неважно. Лучше скажи мне, у тебя есть новости?
— Твой родственник ведет себя безупречно. По крайней мере, ничего подозрительного. Ребята, что следят за ним, разводят руками. Единственное, что ему можно вменить в вину, живет сразу с двумя женщинами, они друг о друге не знают, и, кажется, обе собираются за него замуж, а он жениться не торопится. Вот и все.
— Ничего удивительного, — проворчала я. Теперь мне казалось, что подозревать Игоря было страшной глупостью. — Еще что-нибудь?
— Я разговаривал с Шерманом о детективе, который следил за тобой, ему ничего не известно. — Я усмехнулась, а Сергей продолжил:
— Его насторожили мои вопросы. Боюсь, нам придется все ему рассказать.
— Ни в коем случае.
— Но как тогда узнать, кого нанял твой муж?
— Это что, так трудно?
— Тебе знаком термин «конфиденциальность»?
— Нет. Зато я знаю слово «деньги».
— Дорогая... — Он взял меня за руку, в голосе появилась интонация, которая всегда доводит меня до бешенства, так разговаривают с больными и слабоумными.
— Оставь меня в покое! — рявкнула я.
— Лили, я понимаю...
— Ни черта ты не понимаешь... прости. Это нервы. Этот тип прав, моя жизнь становится сущим адом. Я уже потеряла подругу и вот-вот потеряю тебя.
— Что за глупость лезет тебе в голову? Меня ты не потеряешь.
— О господи, Сережа, сколько мы выдержим? У тебя работа, нормальная жизнь, ты не можешь все бросить и ринуться на поиски этого сукина сына.
— Мы справимся. Попытайся найти эти деньги. Их ведь надо будет передать. Вдруг нам повезет больше, чем в прошлый раз?
Это «вдруг» мне особенно не понравилось. Я взглянула на Сергея и заставила себя улыбнуться.
— Будем надеяться...
— Одна хорошая новость все-таки есть, — сказал он. — Труп фотографа действительно обнаружили, парень хорошо известен в определенных кругах, промышлял шантажом. Сейф, где хранил пленки, был набит такими шедеврами... В общем, у трех десятков людей был повод его придушить. По всем прогнозам, следствие зайдет в тупик, потому что он умудрился снять даже сына губернатора в весьма неподходящем окружении. Думаю, интереса к нам со стороны милиции можно не опасаться.
Я была настроена менее оптимистично.
— Только в том случае, если не отыщется свидетель того, как мы входили в квартиру. — Мои слова произвели впечатление, Сережа загрустил. — Вот еще что пришло мне в голову. Фотографу отрезали палец, вряд ли он держался как бесстрашный партизан, следовательно, человека, проделавшего все это, интересовали только мои фотографии, раз в сейфе остались нетронутыми такие сокровища.
— Кто знает, что там еще хранилось, — отмахнулся Сергей. — Мне надо ехать на работу, — после паузы сказал он. — Куда тебя отвезти?
— Я выйду здесь.
— Что ты решила?
— Буду искать деньги.
— А что с Игорем? Продолжать наблюдение?
— Да, — помедлив, кивнула я. — И постарайся узнать, кого муж нанимал следить за мной.
Я вышла из машины и направилась в сторону проспекта, через несколько минут позвонил Сережа.
— Мы как-то по-дурацки расстались, — виновато сказал он. — Ты даже не оглянулась... Я люблю тебя.
— Я тебя тоже, — ответила я, со злостью подумав, что от большой любви ко мне он мог бы сделать что-нибудь полезное.
— Когда увидимся?
— Не знаю. Мне надо найти деньги.
— Но ведь у тебя есть деньги?
— Есть. И требует он сущие пустяки.
— Прости, дорогая. Я попробую тебе помочь. Конечно, такая сумма... — Я слушала его, с трудом сдерживаясь, чтобы не послать к черту.