Ева
Двери школы казались страшными, как никогда.
Когда-то Лия любила сюда ходить. Нет, она не была отличницей, но у неё были друзья — или хотя бы ребята, с которыми можно было сходить на обед или перекинуться парой слов об одноклассниках.
Многие девочки просили познакомить их с Мирой: сестра была привлекательной, умела общаться с мальчиками, за которыми Лиины одноклассницы бегали как поехавшие. Она считала это глупым, но всё равно знакомила, а потом вечером вместе с Мирой, придумывала смешные клички для всех этих пустых голов, смеясь до слёз.
Но теперь всё изменилось.
Школа больше не приносила радости. Никто больше не разговаривал с ней. Все «подружки» испарились, словно их никогда и не было, и даже не удосужились спросить, как у неё дела.
В коридорах школьники продолжали перешёптываться, но Лия, проходя мимо, зажимала уши руками, не желая слышать, о чём они говорят сегодня.
Иногда ей казалось, что из толпы вдруг звучит голос Миры. Но стоило ей прислушаться, и он тут же растворялся в общем шуме, будто его и не было.
Стены давили, сжимая пространство вокруг, а поток голосов звучал слишком громко.
Лия вспоминала сон. Её тянуло снова открыть дневник сестры, прочитать ещё несколько страниц, но страх был теперь даже сильнее, чем накануне.
Сон казался ей знаком «СТОП». В нём дневник был весь в крови.
В реальности же он оставался чистым, без единого красного пятна. Но от этого становится ещё страшнее — будто сам мрак окутал его, сделав ещё более запретным чем раньше.
Урок снова пролетел в одно мгновение. Казалось, Лия только что села за парту, и вот уже снова приходится вставать, выходить из класса к проворным детям, которые тыкали в неё пальцами.
Идти пришлось недолго. Взгляд Лии зацепился за знакомую фигуру. У окна в рекреации стояла темноволосая девушка, одноклассница, и близкая подруга Миры. Та самая, что часто приходила к ним в гости, с которой Лия тоже успела хорошо познакомиться.
Девочка нерешительно подошла к ней, надеясь поговорить хоть с кем-то в этой школе, кто не притворялся и, возможно, знал о жизни её сестры больше, чем Лия.
— Привет, Ева. Как ты? — голос звучал немного напряжённо, но она пыталась не выдать волнения.
— Привет, Лия... — Ева ответила сухо, её голос заметно дрожал. — Я... нормально. А ты?
— Я... — Лия замялась, ощущая, как ком подкатывает к горлу. — Я не понимаю, как жить дальше. Всё слишком тяжело. — Она сделала шаг ближе. — Скажи... Ты не замечала ничего странного в поведении Мир..
— Нет, — быстро перебила её девушка, отводя глаза. — Лия, правда. Лучше не надо. Просто забудь.
Словно нож воткнули в грудь. Ли застыла, всматриваясь в знакомое лицо, в котором вдруг не осталось ничего родного.
— Забудь? — шёпотом переспросила она.— Ты серьёзно? Забыть сестру?
Ева нервно оглянулась. Её руки дрожали.
Она прикусила губу, словно боясь сказать лишнее.
— Нам нужно двигаться дальше. Это всё... должно остаться в прошлом, — пробормотала она, избегая её взгляда.
Сердце болезненно сжалось. В глазах Евы не было ни горечи, ни сожаления — только страх и желание как можно скорее закончить этот разговор.
— Ты была её подругой, — Лия сделала упор на каждом слове. — Ты приходила к нам домой, ты знала её очень близко. Не смей делать вид, что Мира была просто одноклассницей!
Ева вздрогнула, словно от пощёчины. Она пыталась что-то сказать, но боялась.
Девушка вздохнула и, наконец, встретилась с ней взглядом. В её глазах было нечто чуждое, что вызывало тревогу и отторжение.
— Прости, — тихо сказала она. — Но тебе действительно лучше отпустить это. Иногда... лучше не знать правду. Просто принять всё как есть.
По щекам Лии потекли слезы.
— О чем ты вообще говоришь? Почему ты делаешь вид, что ничего не произошло — В голове вспылили записи дневника, в которых Мира говорила, о людях, которые проходили мимо, будто все нормально. — Я не верю, что вы не видели, как ей плохо, почему никто не попытался помочь?
Ева молчала. Она словно боролась сама с собой, подбирая слова.
— Мы не знали как все на самом деле, Лия, — наконец сказала она, тихо, почти шёпотом. — Мы... Мы не могли ей помочь. Даже если бы хотели.
Лия сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони. В каждом слове Евы слышалась ложь. Тщательно прикрытая страхом ложь.
— Что ты скрываешь, Ева? Почему нельзя сказать мне правду?
Девушка не ответила. В её взгляде мелькнула паника. Она лишь качнула головой и, ещё тише, почти неслышно, добавила:
— Ты не понимаешь. Есть вещи, которые лучше не трогать... поверь мне. — Она отступила назад, и её голос дрогнул. — Я... я не могу говорить об этом. Прости.
Та, что когда-то была подругой Миры, резко развернулась и поспешно ушла, оставив Лию одну посреди коридора.
Тишина давила на уши. Люди вокруг что-то обсуждали, смеялись, спешили по своим делам, словно трагедия, разрушившая её мир, была ничем не значащей пылью.
Девочка стояла, чувствуя, как пустота разливается в груди.
«Что скрывают эти улыбающиеся лица?»«Что на самом деле произошло с её сестрой?»
Ответы на все её вопросы скрывались в дневнике. Они ждали её там, под обложкой, между неровными строчками, полными боли и последней надежды. Но протянуть руку к этой истине было страшно.
А если, прочитав ещё хоть страницу, она снова увидит сестру во сне? Холодную, бледную, в легком платье развивающимся на ветру.
Эта мысль холодом обвила сердце.
Лия стояла посреди коридора, чувствуя, как страх с каждой секундой переплетался с отчаянием. И всё-таки внутри неё росло что-то сильнее страха. Настойчивое, неотступное желание понять. Понять хоть что-то на этой планете, которая стала серой и пустой после ухода Миры.