Настоящее есть путь
Твой картонный замок
Тлеет в чистом поле,
Тонкий плач цикады
Тает на просторе,
Дикие зарницы
Думают о крове,
Что ж тебе не спится
На своей неволе?
— Куда ты держишь путь? — спросил Христофа чей-то хриплый голос, — Куда идешь?
Тот непонимающе поднял взгляд от гранёного стакана.
— Мы все идем одним путем, — он кивнул на карту, — Держим курс на Сицилию.
— Нет, мальчик мой, — перебил его Сэм, — Мы все идем разными путями, и все бежим от разных вещей. Я спрашиваю, отчего ты променял тепло родного дома на дыхание Христа за бортом?
Мужчина на минуту задумался. В этот миг корабль в очередной раз сильно тряхнуло, отчего содержимое бокала затопило рассыпанные по столу страны, раскрасило материки.
— Его дыханье давно сменилось тьмой. Здесь нет Бога. Он правит на земле, а мы живем в море, наши души не подвластны Ему.
— Тогда ты сам сбежал от Него?
— Отнюдь, — Христоф смял промокшую карту, — Я потерял Его много раньше, я надеялся, что он скрылся здесь от наших усердных глаз. Я искал. Я ищу до сих пор.
Из тёмного угла показалась взъерошенная голова юнги.
— А может и не было Отца никогда? Быть может все вокруг лишь создают себе идола из своих представлений о Нём и поклоняются ему? А когда им говорят, что Бога нет, очень злятся и негодуют, а затем долго-долго льют слёзы. И эти слёзы — самая искренняя вещь из всех их убеждений. Потому что сами до конца не верят. Тому, кто верит, не нужны доказательства.
— А кто же верит? — спросил его Сэм.
— Тот, кто скрывает. Не кричит на каждом углу — вот он я, и я верую, а тот, кто молчит.
— Молчать можно и о неверии. Ты можешь потерять бога, можешь не иметь вовсе — и все равно молчать.
Корабль с силой налетел на волну, послышался странный глухой удар. Христоф вскочил и выбежал на палубу.
— Тогда кто же?
Сэм посмотрел вслед капитану и тихо, почти шепотом ответил:
— Тот, кто ищет.
Христоф схватил фонарь и, откинув засаленные волосы, поднял его к небу. Во мгле, созданной не то штормом, не то ночью, — он давно перестал различать — зажглась звезда. Свет ее упал на лицо капитана, осветив застывший на нем ужас. В метре от корабля со всех сторон, омываемые черными волнами, осветились скалы. Христоф упал, а в голове его сиплый голос вновь прошептал: “Куда ты держишь путь, мальчик мой? Куда идешь?”
На этот раз он нашел ответ. “У всех и впрямь разный путь. Но все мы идём в могилу. Прошлое есть рождение. Будущее есть смерть.
А настоящее есть путь.”