Судьба копает без перчаток
Мой крепкий сон
В твоих руках
Отныне
неприкосновенен
Ветер выл, путаясь среди заросших надгробий. Листва на редких, тонких деревцах скукожилась, часть ее то и дело опадала, шелестела, путалась под ногами. Холод пронизывал насквозь, проникал внутрь, щекотал спину. Андерсен бродил в поисках того самого камня, под неподъемным весом которого ныне была заперта его давняя знакомая. Он искал Мисс Агнет.
Найти ее было не сложно. У самой реки стоял серый камень с вполне свежей, но уже запылившейся гравировкой. Место это было одним из самых дешевых и, к тому же, недолговечных. Каждую весну река разливалась, и чудо, если воды ее не доходили до резной кладбищенской решетки, иначе постепенно, с каждым днем, размывалась и без того рыхлая земля, грязная темная вода проникала в могилы, и плыли вниз по течению старые деревянные гробы, а рыбы питались гниющей плотью.
Годами люди в деревнях, лежащих ниже по течению, ловили вместе с лесом ящики смерти, вместе с рыбой — кости.
А место меж тем уже продавали другим плакальщикам, ставили на нём скамеечку и забывали. До следующей весны. Так, незаметно, кладбище росло, расползалось, подобно древнему животному, камни и кресты с размытых могил тонули, за долгие годы образовав на дне реки еще один дом мертвецов - подводный, каждый год пополняющийся за счет подземного.
Эти два дома сплелись воедино, срослись, и теперь уже никто не осмелится дать ответ, какой из них уютней. Никто, кроме мертвых.
Солнце постепенно начинало садиться, тени от скрюченных деревьев растянулись, накрыв Андерсена. Он вдруг почувствовал, как резко нахлынувший сон обволакивает его, прижимает голову к столу с горсткой конфет. Мужчина старательно открывал глаза, но силы, усыплявшие его, были сильнее. Казалось, они имели иную природу, нежели обычные инстинкты, ибо сопротивляться было почти невозможно, и бездна поглотила его.
— Слышал ли ты историю о Белом музыканте? — от знакомого голоса бросило в дрожь и обдало странным могильным холодом. Подумать только, насколько непохожие чувства вызывают одни и те же вещи в разных ситуациях! Рядом с ним, укутавшись в любимую серую шаль, сидела Мисс Агнет. На ее ничуть не постаревшем с их последней встречи лице играл взявшийся из ниоткуда солнечный свет. И она улыбалась.
— В моем городе жил один скрипач, — женщина грузно вздохнула, будто и этот город, и этот скрипач имели для нее такое огромное значение, что его невозможно было передать словами, — Он был беден, семья его распалась, и единственным существом, которое он любил, была его скрипка. Он играл на улицах, в переходах, на площадях, и, готова поклясться, ни при каких условиях не отдал бы свой инструмент даже за все блага на свете. Он жил музыкой, она текла в его венах, она распоряжалась его телом. Это был самый что ни на есть живой пример привязанности, разорвать которую могла лишь смерть. Но даже на песчаном дне встречаются подводные камни — его история не стала исключением.
Скрипка, объединяясь с до одури печальной душой, создавала нечто настолько прекрасное, что оно отметало все границы человеческого восприятия. Люди, услышав ее песнь, замирали, забывали про все свои дела и слушали, а после, ни через день, ни через год, не могли забыть дурманящие переливы мелодии. Они приходили каждый день и внимали чутким нотам, и жили вместе с музыкантом. Музыка стала наркотиком. Отними ее — все сойдут с ума.
Но однажды музыкант не пришел. Не появился ни на следующий день, ни через неделю. Заболел, пока играл на набережной. Заболел и умер в своей съемной комнатушке в облезлом желтом доме. И люди уснули. Нет, они не погибли — большая часть до сих пор занимается своими делами, ходит на работу, ест. Но они спят, все спят, понимаешь? Чувства, разбуженные некогда скрипачом, исчезли, исчезло все. И там, где я сейчас — все то же. Но Андерсен, мой милый Андерсен, скажи, кто хочет спать в городе, которому не суждено проснуться?
Журналист открыл глаза. Ночь бесшумно опустилась и теперь давила на него всем своим весом. Мужчина встал и побрел прочь, оставив позади ставшую такой родной чужую женщину. Он шел и думал о том, что если грядущие дожди однажды размоют ее могилу, если хрупкие кости ее покроют дно холодной реки, так будет даже правильнее, что именно там ей и место, ведь ни при жизни, ни после нее никто не должен заковать ее светлую душу в тесный ящик. И он радовался, радовался всей душой за такую странную женщину, которая даже после смерти забирала в свой собственный мир, полный страха и вместе с тем настолько заманчивый, что ни одна добрая сказка не сравнится с его уютной темнотой.