5
Проклятье настигло меня перед сном, часов в двенадцать. Головная боль вспыхнула с прежней силой да так мощно, что у меня из глаз брызнули слёзы. Теперь уже я прекрасно понимала, почему я могла умереть. Не думаю, что существует человек, который выдержал бы такую боль в течение нескольких дней подряд. У меня мелькнула мысль про других школьников, которых загадочные ведьмы отравили своей порчей. Но раскалывающаяся голова не особо располагала к эмпатии, поэтому мысль быстро улетучилась.
Я приняла несколько разных таблеток от головной боли. Одна из них, кажется, сработала, потому что боль слегка притупилась. Плохо было чудовищно, но по крайней мере я уже не слепла. Когда я наконец улеглась на кровати, вернулся и жар. Теперь он охватил уже две части моего тела — руку и спину. И как обычно жар медленно сужался, пока не превратился в раскаленные точки. Точки стали очередными мерзкими нарывами.
Слезы сами лились из моих глаз. Я уже даже не знала, из-за чего плачу. От боли, или от обиды, или от жалости к самой себе. И всё веселье, вся радость сегодняшних приключений просто растаяла, поблекла. Все эти домовые, ведьмы, Себ — да пошли они все к черту. Лучше бы я никогда ничего этого не видела и не узнавала!
Хотя нет... Себ... он же мне помогает... Вот бы он сейчас зашёл в мою комнату и снова снял эту боль своей холодной ладонью...
Эта мысль как будто слегка меня успокоила, и я то ли провалилась в сон, то ли потеряла сознание. Какая в сущности разница? Мне надо было просто пережить эту ночь.
Утро было ужасным. Из-за непрекращающейся головной боли мне чудилось, что я ещё сплю, а какие-то свои действия я даже не запомнила. Кажется, я уговорила маму оставить меня дома, потому что когда я в очередной раз слегка пришла в себя, то было уже часов десять, и дома я была одна. Я приняла всё тот же арсенал таблеток, в надежде хоть чуть умерить боль, как вчера вечером. Мне нужно было хотя бы стоять на ногах, чтобы добраться до Себа. Конечно же я бы лучше осталась дома, лежала в забытьи в кровати, но только этот эксперт мог мне помочь сейчас. И, в общем, мне было наплевать на ведьм и их поиски, только бы избавиться от этой боли.
Я наконец смогла добраться до дома, где когда-то жила Ангелина Михайловна. Как я попала в подъезд, я уже не помню. То ли как прошлый раз — за кем-то, то ли дверь открылась сама собой и тогда спасибо Константинычу. Уже почти теряя сознание, я поднялась на лифте. Вот дверь квартиры, где меня ждёт...
Но меня почему-то ждал только грязный пол лестничной клетки. Он как-то странно поднялся и больно ударил меня по лицу. Я расстроилась и заплакала. А потом всё померкло.
Меня разбудило чьё-то мерзкое чавканье. Как будто рядом с моим ухом сидел мопс и что-то ел. Головная боль почти ушла. Судя по ощущениям я лежала на каком-то старом диване в незнакомой квартире. В правый бок впивалась пружина. Я разлепила глаза и скосила взгляд. Рядом со мной сидел вовсе не мопс, это был Себ. И чавкал он очередным проклятым шоколадным батончиком. Эксперт почувствовал мой взгляд и приветственно улыбнулся.
— Тебе чертовски повезло потерять сознание около квартиры, — радостно сообщил он. — Если бы ты отрубилась посреди улицы... — он помедлил, — в общем, в больнице бы тебе только хуже сделали.
— Очень приятно такое слышать, — проворчала я, но на самом деле тоже была рада, что меня нашёл именно он.
— Можно и без пассивной агрессии, — сказал Себ. — Просто сказать "спасибо".
Он помолчал с полминуты.
— А вообще, ты молодец, — вдруг неожиданно серьёзно произнёс он. — Ты очень сильная. Третий день проклятья — это не шутки.
И он снова замолчал.
В молчании я ещё полежала несколько минут, приводя мысли в порядок.
— Нашёл что-нибудь интересное? — наконец спросила я.
Себ закинул обертку от "АУФ" в коробку, как в баскетбольное кольцо, потом вскочил с дивана и прошёлся по комнате.
— Нет, — объявил он, — ну, кроме того, что эта квартира действительно принадлежала ведьме.
Только сейчас я оглядела комнату. Если раньше это была уютное помещение в пост-советском стиле, то сейчас здесь творился форменный бардак. Очевидно, обыском Себ занимался с такой же импульсивностью как и всем остальным. Ящики стенки были вынуты и выпотрошены, книги с полок лежали на полу практически все открытые, любая вещь, которая могла содержать какую-либо полость была перевернута вверх ногами. На столе лежало всё самое любопытное: пучки засушенных трав, явно не для кулинарии, пучки засушенных не-трав, уж точно не для кулинарии, какие-то косточки, зубы, маленькие деревяшки с вырезанными символами, гнутые ложки, и один очень красиво и древне выглядящий узкий кинжал. Впрочем, кроме необычных предметов, на столе были ещё и вполне нормальные провода, разобранные будильники, ручки, карандаши, прочая канцелярия, веревочки, бусинки, булавки и несколько детских игрушек.
Себ проследил за моим взглядом.
— Довольно опытная ведьма была, — сказал он, махнув рукой в сторону стола. — Я ещё нашёл пару рукописных книг, вроде сборников ведьмовских рецептов. Но никаких намёков на то, зачем и почему подружки этой ведьмы решили навести порчу на целую школу, нет.
Я встала с дивана и прошлась по комнате. Вряд ли я бы нашла сейчас что-то, чего не обнаружил Себ за целую ночь. Но очень хотелось стать вдруг необычайно полезной. Присела на корточки, провела рукой по книгам. Обычные книги — вон Лермонтов, вот Набоков. Читающая была ведьма, а может просто собирала книги, как многие делали ещё в СССР.
Среди книг лежала фотография в рамке. На ней были три женщины в возрасте: две полные - по краям, одна тощая и высокая - посередине. Одеты по-простому, в зимние видавшие виды пуховики, на одной из женщин был розовый берет, другая в очках с толстыми линзами, третья - в пестром шарфе.
— Это они? — я обратилась к Себу, который стоял рядом с коробкой батончиков и явно раздумывал над тем, есть ли ещё один.
— А? — он рассеянно посмотрел на меня. — Да, это скорее всего ведьмы. Вон та в очках, наверняка... владелица квартиры. Если судить по другим фотографиям. А может и не ведьмы, может просто подруги. На них же не написано.
Я ещё порассматривала фотографию. Такие уютные бабушки, улыбаются, обнимаются. Неужели вот такие люди могут задумать и сотворить нечто ужасное. Я с содроганием вспомнила сегодняшнее утро. И вот кто-то из этих милых женщин сотворил со мной такое?
Мой взгляд упал на правый край фотографии. Он был немного кривоватый. Всё фото было точно по рамке, а вот этот край немного не доставал до конца. Я вынула фотографию из рамки. Точно — фотография с правого края была неровно обрезана ножницами. Значит... раньше она была немного длиннее. Я открыла рот, чтобы обратиться к Себу.
— Здравствуйте, — сказал он вдруг в сторону дверного проёма.
Я закрыла рот и быстро оглянулась. В дверях сидела кошка.
— А кто это у нас тут? — сладко пропел Себ кошке.
Кошка ничего не ответила. Она просто сидела и смотрела на нас. Выглядела она вполне обычно, такая тонкая, поджарая уличная кошка "селёдочной" окраски. На шее у кошки висел маленький мешочек.
— Дорогая напарница, — всё так же сладко сказал Себ мне, — позволь тебе представить — это ведьмин коловерша.
— Кто? — переспросила я.
— Тс-с! — Себ приложил палец к губам, — Не спугни. Коловерша — маленький пушистый помощник ведьмы. Фамильяр, если говорить по-западному.
— Тебе не кажется, что эта та самая кошка, что была в кустах у дома, вчера? — прошептала я.
— А мы сейчас это и выясним, — ласково сказал Себ, делая шаг навстречу к кошке, — сейчас мы возьмём её на ручки и спросим, кто её хозяин.
Кошка очень напряглась, увидев приближение Себа.
— Киса, киса, киса, — сказал Себ.
Кошка прижала уши к голове.
— Киса, киса, киса, — снова сказал Себ.
Кошка припала к земле.
— Киса, киса... ай чтоб тебя! — закричал Себ, потому что кошка рванула из квартиры на лестничную клетку, — Быстрее! За ней!
Он выскочил за ней. Я уронила фотографию со старушками и побежала за Себом. Тот с грохотом скатился вниз по лестнице, затем по следующей и крикнул мне:
— Она бежит к хозяйке! Мы обязаны её догнать!
Его голос эхом разлетелся по всему подъезду. Я со всей возможной скоростью поспевала за ним, натягивая на ходу куртку.
— Закрой дверь в ведьмину квартиру, домовой! — выпалил Себ, выбегая из подъезда. Очевидно, важность имени Константиныча уже исчезла.
Я выскочила вслед за Себом. Тот подпрыгивал на месте, дожидаясь меня.
— Она побежала туда, — он ткнул пальцем. — Бегом!
Мы припустили по двору. Кошка убегала от нас, как пушистая ракета, но пока что придерживалась дороги. Если бы она свернула в какой-нибудь подвал или залезла на дерево, мы бы даже не поняли куда она делась.
— Почему она не спрячется?! — задыхаясь от бега, спросила я Себа.
— Потому что она следила за нами, — кинул он мне в ответ, — теперь коловерша должна отчитаться хозяйке.
— А может это он. Ну, кот, — сказала я.
— Да, вот сейчас самое время, конечно же, — фыркнул Себ, ускоряясь.
Кошка вылетела из двора, мы — за ней. Кажется, я ещё никогда так быстро не бегала. Себ при этом не выглядел очень уставшим. Зато его физиономия растягивалась в улыбке, ему эта погоня очень нравилась.
Кошка петляла между качелями и горками на детской площадке, потом забежала на хоккейное поле, сделала по нему круг и, запутав нас, выбежала чуть ли не между нашими ногами.
— Вот зараза! — воскликнул Себ, на пятках развернулся на 180 градусов и, такое ощущение что не теряя скорости, продолжил нашу погоню. Я уже начинала выдыхаться. Самое удивительное, что и кошка тоже — бежать она стала явно медленнее. Среди всех троих только Себ сохранил свою прежнюю скорость.
Кошка завернула за очередной угол, перемещаясь в очередной двор. Себ поддал ещё газу, очевидно намереваясь напрыгнуть на злосчастную коловершу, как вдруг животное резко затормозило. Ни я, ни Себ этого не ожидали, и даже не думали, что такое возможно. Поэтому вместо того, чтобы схватить кошку мы оба тоже затормозили. Я отчаянно хватала воздух ртом, лёгкие были просто охвачены пламенем.
— Это чертовски... — начал Себ, но не договорил. Кошка залезла мордочкой в мешочек на шее и вытащила оттуда маленькую расчёску.
— Рас...чёс... ка? — недоуменно спросила я, всё ещё задыхаясь.
Коловерша уронила на землю свою расчёску, а потом припустилась бежать снова. Я сделала шаг в её сторону, но Себ перехватил меня за талию.
— Осторожно! — завопил он.
Раздался странный звук, как будто одновременно хрустнули несколько сотен веток, и внезапно, без какого-либо промедления, перед нами возник лес.
Это не было как в кино, когда из-под земли начинают расти деревья и на их ветках распускаются листья. Нет, это было просто: сейчас перед нами обычный московский двор, а мгновение спустя — лес.
Я открыла рот, но не нашла никаких слов, чтобы их сказать.
— Вот ведь хитрая дрянь, — слова нашёл Себ. Но он выглядел скорее разозлённым, а не удивлённым. Интересно, существует что-нибудь что может его поразить? Чащобы леса появившиеся из расчёсок явно в этот список не входят.
— Времени нет, пробираемся через лес, — пробормотал он и устремился в чащу. — Быстрее, он не должен быть большим! Мы ещё можем суметь поймать эту заразу.
Я побежала за ним. Далеко впереди мелькало серое пятно — кошка сама попала в свой лес и теперь петляла между деревьями, в надежде скрыться от нас.
— А ты можешь развеять эту магию? — спросила я эксперта. — Это ведь магия?
— Магия-магия, — ответил он. — И да, могу. Но это не быстро. Выбраться из него гораздо быстрее. Не отставай!
Удивительное было ощущение. Мы были в настоящем лесу, хоть и за деревьями виднелись городские дома. Но воздух был иной, настоящий. В нём сквозили запахи хвои, мокрой коры, грибов и даже сосновой смолы, хотя никаких сосен видно не было. Лес был преимущественно лиственно-еловым. Под ногами была упругая мшистая почва, которая словно немного засасывала ноги, словно мешая идти дальше. Или не словно. Казалось, что ветви деревьев слегка двигались, будто бы колыхались на несуществующем ветру, и всегда норовили ударить тебя по лицу или зацепить за куртку.
А ещё здесь было как-то неестественно темно. Вроде лес и не был таким густым, и над нами виднелось небо (а время было ещё до полудня), но внутри... было сумрачно. Самое пугающее время в лесу — это перед самым закатом. Ты ещё видишь что-то, но уже с трудом понимаешь что — деревья это или зловещие гиганты, которые не хотят пропускать тебя вперёд. Сумрак словно клубился между стволов, обдавая нас гаммой лесных запахов, пытаясь пропитать нас ими, сделать нас частью этого леса.
При этом всё выглядело, пахло и даже на ощупь было таким настоящим. По крайней мере, это была не иллюзия. Кажется, это была не иллюзия.
— Это же не иллюзия? — я снова спросила Себа.
— Трудно объяснить, — сказал он, — и да, и нет. Технически никакого леса не существует, но пока мы в нем находимся — он есть.
— Не понимаю, — честно сказала я.
— Я тебя не виню, — ухмыльнулся Себ.
Коловерша скрылась за очередным деревом, но впереди уже был виден асфальт. Маленькое испытание кошки было почти пройдено.
Мы выскочили на асфальт, резко как будто вынырнули из воды. И вот уже нет этих странных, страшных и удивительных лесных запахов. И нет веток, которые хотят схватить тебя за руку. Я оглянулась — никаких деревьев за нами не было. Никаких следов, кроме маленькой расчёски на дороге. Как будто ничего не было. Но ведь было?..
— Расчёска вон там, — я ткнула рукой за спину, — Кажется мы пробежали метра три от силы.
— Я же сказал — объяснить трудно, — ответил Себ, — Не тормози. Кошку мы ещё не поймали.
Дурацкая коловерша, действительно, продолжала от нас убегать по двору. Уж не знаю, что происходило у неё в голове, и происходило ли, но если да — то она явно была разочарована тем, что лес нас не остановил.
Кошка промчалась мимо очередного дома. Мы завернули за ней за ещё один угол. Теперь уже на бегу кошка запустила мордочку в нашейный мешочек и на этот раз в её зубах был небольшой деревянный брусок.
— Э-э, нет! — воскликнул Себ и, не снижая скорости, подобрал небольшой камень с дороги. Кошка мотнула головой, бросая в нас деревяшку. Очевидно, она не хотела снова попадать в свою же ловушку. Но Себ размахнулся и со всей силы швырнул камешек в летящий брусок. Камень столкнулся с деревяшкой и та отлетела в сторону, не попав нам под ноги.
На долю секунды мир передо мной мигнул. Я увидела огромные, высоченные горы со снежными шапками, ощутила холод и разреженный воздух. Но этот образ существовал лишь мгновение.
— Что это было?! — воскликнула я.
— Что-то похуже чем заколдованный лес, — бодро ответил Себ, — Чертовски повезло! Камень бьёт дерево!
— А разве не должно быть ещё третьего?
— Чего третьего? — не понял Себ.
— Ну... зеркальца там, которое в озеро превратится...
— Сказок начиталась? — укоризненно поглядел на меня Себ.
Кошка тем временем нашла в себе силы ускорится ещё сильнее. Второе дыхание, не иначе. Кажется, она бежала из последних сил, но было уже рядом с тем местом, куда стремилась. В одном из домов открылась дверь и, недолго думая, коловерша юркнула в подъезд.
Себ рванул за ней, оставляя меня далеко позади, и успел схватить закрывающуюся дверь за ручку. Ещё пара секунд и мы тоже оказались внутри подъезда. Кошки видно не было.
Победная улыбка Себа исчезла.
— Убежала куда-то наверх, — зло буркнул он и раздражённо топнул ногой. — Оторвать бы голову этой твари.
Я оглядела подъезд. Он выглядел очень знакомым: вот в углу табуретка, вот доска объявлений, а вот и помятый от удара почтовый ящик.
— Погоди, Себ, — я подергала его за рукав, — Это же подъезд Кузьмича!
— Кого? — переспросил он.
— Ну, домового, который нам первый про ведьм рассказал!
Лицо Себа прояснилось.
— То есть, это значит, — медленно сказал он, — что в этом доме тоже жила ведьма.
— Выходит, что так, — закивала я.
— И мы даже знаем где, — продолжил Себ.
— Знаем?
— Конечно! — эксперт громко хлопнул в ладоши. — Потому что в этом доме неделю назад тоже умерла старушка.
— Точно! — я хлопнула себя по лбу. — Кузьмич же нам сказал. А может это просто старушка?
— Нам надо это немедленно это проверить! — Себ воздел палец к потолку. — Как там его звали?
— Кого?
— Домового же, ну.
— Кузьмич.
— Кузьмич, старый ты мой друг, нам опять нужна твоя помощь! — воскликнул Себ, обращаясь к стене подъезда.
Старый друг, имя которого Себ уже успел забыть, закряхтел где-то в стенах здания, и его лицо уже привычно собралось из почтовых ящиков и плитки.
— Ну, чего опять надо? — недовольно сказал Кузьмич.
— Вчера ты говорил про старушку, которая умерла неделю назад. В какой квартире она жила?
— А что мне за это будет? — ехидно спросил домовой.
— Пока что только бесконечная благодарность, — развёл руками Себ, — а потом я что-нибудь тебе обязательно принесу.
Кузьмич сощурился, оценивающе глядя на Себа.
— Странный ты малый, — наконец сказал он, — Что-то в тебе есть такое... не такое. Но я поверю тебе. Смотри, не обманывай старика.
— Зуб даю, — с жаром ответил Себ. — Фигурально, конечно же.
— Конечно фигурально, на черта мне твой зуб, — хмыкнул Кузьмич. — Квартира №49. Я вам даже открою её, когда подойдёте. Но помните, во-первых, с вас подарок, а, во-вторых, больше я помогать вам не буду. Я всё-таки домовой, а не бабка с лавки. Я молчать должен. Хранить там секреты всякие. Итак уже...
Мы поднялись на этаж, и дверь квартиры №49 открылась перед нами.
— Как хорошо, что взламывать не надо, — обрадованно сообщил Себ.
Квартира Натальи Прокофьевны была похожа на квартиру другой ведьмы. Понятное дело, две одинокие женщины из одной эпохи. Однако эта квартира выглядела чуть более бодрой, что ли. Вероятно дело было в старых постерах с зарубежными рок-звездами.
— Ого, а эта ведьмочка-то знает толк в музыке, — восхитился Себ разглядывая плакаты с группой Kiss, Rolling Stones и Deep Purple. — Уверен, у неё ещё и коллекция пластинок есть.
По квартире прошёл сквозняк. Дуло из кухни. Я заглянула туда, окно было открыто.
— Коловерша сбежала через него, — сказал Себ. — И поскольку владелица этой квартиры тоже мертва, можно сделать вывод, что кошка не её. Значит либо она что-то отсюда должна была срочно забрать, либо живая ведьма пыталась нас запутать. Но это было бы как-то по-детски. Любой же может сделать вывод...
Он посмотрел на меня. Я сделала неопределённое движение головой, мол, да, любой, наверное.
— Теперь мы будем обыскивать эту квартиру? — спросила я, закрывая окно.
—Да нет, зачем? — Себ открыл один из кухонных ящиков, вытащил оттуда пучок засушенной травы и потряс им перед мои лицом. — Адамова голова! Для целебных отваров. Мы точно знаем, что тут жила ведьма. Но теперь нам надо придумать, как же найти последнюю, живую ведьму.
Он прошёлся по кухне. Затем ушёл в гостиную. Я переместилась за ним. Мебель у Натальи Прокофьевны была другая, но общий дух был такой же как и у Ангелины Михайловны — и стенка, и книжные полки, и буфет с хрусталём. На одной из полок стояла та же самая фотография с тремя старушками. Теперь-то уж точно можно было сделать вывод, что все три — ведьмы. Посмотрев на другие фотографии в комнате, я поняла, что Ангелина Михайловна та, которая повыше. Значит мы ищем обладательницу розового берета. Я задумалась. Как будто что-то знакомое.
Но самое интересное, что и эта фотография с ведьмами тоже была обрезана справа. Я окликнула Себа и показала ему фото.
— В той квартире было также, — я показала на обрезанный край.
Эксперт вцепился в фотографию обеими руками и жадно начал разглядывать со всех сторон.
— А вот это очень интересное наблюдение! Хвалю... напарник, — он похлопал меня по плечу. — Выходит, что на фото был кто-то ещё. Кто-то кого ведьмы не хотели видеть вместе с ними. Кто-то кто не вписывался в их коллектив... Ох, не хочется мне делать этот вывод...
— Да какой вывод-то? — прошептала я с ужасом.
— Ведьм было... четверо.