4
— Три?! — воскликнул Себ.
Я смогла только тихо ахнуть. Вот так живёшь-живёшь в своём районе, ходишь в школу, а потом выясняешь, что у тебя под боком живет три ведьмы. И одна из них тебя почему-то прокляла. Или...
— А если шоколадки прокляли все трое? — спросила я.
— Очень сомневаюсь, — ответил Себ, — Я до сих пор не вижу никаких причин в этом поступке. И чтобы такую странную вещь совершили сразу несколько ведьм...
— Может и нет никаких причин? — осторожно заметила я.
— Да о чём вы болтаете? — влез в разговор Кузьмич, который был совершенно вне контекста.
— В её школе кто-то раздает ученикам шоколадки с порчей. С очень сильной порчей, — сказал Себ.
Кузьмич опять нахмурился.
— Действительно странно. Ведьмы — женщины мудрые, на такие глупости вряд ли способны. Разве что обидел их кто. Но тогда бы они нацелились на кого-то конкретного, а не вот так вот, просто школьников травить.
— Именно об этом я и говорю, — кивнул Себ. — Может кто-то из них с ума сошёл, и эта ведьма действовала сама по себе, ничего не рассказав ничего другим?.. Да-а-а-а... — вздохнул он, — ну и поднял же ты нам настроение, Кузьмич.
— А я виноват, что ли? — обиженно сказал домовой, — Вы спросили сами...
— Да нет, я так, — махнул рукой Себ. — Давай, есть у тебя ещё что? Может у тебя одна из ведьм живёт?
— Может и живёт, — по стене прошла волна движений, словно Кузьмич пожал плечами, — только ведьмы стараются не отсвечивать перед домовыми. Они даже когда заклинания да ворожбу свою плетут в квартирах, то что-то делают, что домовой заметить это не может.
— А откуда ты тогда про трёх ведьм узнал? — спросил Себ.
— Да мне, это, Константиныч рассказал, — ответил домовой, — он из дома через полквартала отсюда, в 42-ом.
— Что конкретно он рассказал? — настаивал эксперт.
— Чего ж ты прицепился-то? Ничего конкретного не говорил, — немного раздраженно парировал Кузьмич, — как-то раз мы слопали с ним какие-то две паршивые, но очень старые картины. Константиныча развезло, он и говорит, мол, хочешь секрет тебе скажу, я говорю, давай секрет свой. Он тогда так и сказал, знаю, говорит, что в районе нашинском три ведьмы живут. И больше ничего. Уснул он.
— Не очень-то ты секреты умеешь хранить, — в полголоса хмыкнул Себ.
— А чего тебе не нравится-то?! — задохнулся от возмущения домовой. — Ты ж сам попросил! Что ж за люди пошли в наше время!..
— Да шучу я, господи, — сказал Себ, повернувшись ко мне и закатывая глаза. Потом он снова обратился к Кузьмичу, на этот раз уже серьезнее, — то есть больше он ничего не сказал? Только то, что ведьм три?
— Я ж тебе и говорю, — буркнул Кузьмич, — Константиныч так-то вообще нормальный домовой и секреты хранить умеет. Так что, если он что ещё и знает, то мне не скажет, — он сделал паузу, — вам и подавно.
— Ну, это уже наше дело выяснить, — подытожил диалог Себ. — Спасибо тебе большое, Кузьмич. И прости за подъезд. Я тебе принесу что-нибудь еще вкусненькое как-нибудь.
— Да уж неплохо бы, — ответил Кузьмич, — а то стрессу нагнали — ужас.
— И, слушай, ты шепни там о нас словечко Константинычу, а то я его подъезд тоже начну разносить, — честно признался эксперт.
Домовой издал звук неодобрительного согласия. Было похоже на заевший шлифовальный станок.
Мы покинули подъезд домового Кузьмича и бодрым шагом зашагали по тротуару. Видно было, что Себ сильно задумался.
— Три ведьмы — это очень плохо? — спросила я его.
— Не то, чтобы плохо, просто теперь концы с концами не сходятся. Дело стало ещё запутаннее. Всё как-то совершенно не логично. Ну и, да, раньше нам надо было разыскать одну ведьму, а теперь как-то сразу трёх.
Себ свернул из одного двора в другой.
— Послушай, Себ, — вдруг решилась я сказать то,
что было у меня на душе.
— М? — он рассеянно посмотрел на меня.
— Почему ты не спрашиваешь как меня зовут? — выпалила я.
Себ хмыкнул.
— А тебя это так беспокоит?
— Вообще-то да, — ответила я.
— Имена вообще мало чего значат. В сказках им придают такое важное значение, а на деле... Так что хоть ты Маша, хоть Света, хоть Наташа — для дела это значения не имеет.
Я вспыхнула от возмущения.
— Как чудовищно бестактно! Кузьмича и Константиныча ты запомнил!
— Потому что имена домовых важны для дела. Они очень не любят, когда их не называют по имени. А нам важно, чтобы они нас любили.
— Я тоже не люблю, когда меня по имени не называют!
Себ как-то беззлобно улыбнулся:
— Ты же сама знаешь своё имя?
— Знаю... — я немного замялась от странности вопроса.
— Ну вот и славно. Мне хватит того, что ты — это ты.
Мы свернули в ещё один двор. Я совсем не поняла того, что сказал Себ, поэтому решила идти в лоб:
— Меня Света зовут.
Себ посмотрел на меня и сложил брови домиком:
— Ну, Света так Света. Я всё равно забуду. Этот архив только для важной информации, — он постучал себя пальцем по виску.
Миновали очередной двор. Вокруг были дома, детские площадки и унылые палки кустов. Листьев уже почти нигде не осталось, трава тоже пожелтела.
Внезапно Себ остановился как вкопанный.
— Тихо, — прошептал он, и уставился на ближайший куст. Я выглянула из-за его плеча. Неподвижно мы простояли с полминуты. Кажется, опавшие листья под кустом немного шевелились.
Внезапно Себ одним прыжком оказался у куста и ткнул пальцем в шевелящиеся листья.
— Назовись! Кому ты служишь? — завопил он.
Из опавшей листвы, с первой космической скоростью, вылетело какое-то небольшое существо, рвануло в сторону ближайшего дома и скрылось подвале.
— А, — сказал эксперт, — это просто кошка.
На его лице отразилось разочарование.
— Внимание, вопрос! — Себ поднял указательный палец вверх, — Ты знаешь где дом номер 42?
— Да, знаю, — ответила я.
— Так и чего же ты молчишь? — возмутился Себ.
— Я думала, ты тоже знаешь.
— Откуда? Я первый раз в этой части Москвы! — воскликнул эксперт.
— Тогда чего ты молчишь? — возмутилась уже я.
— А я вообще-то над делом думаю! Ведьмы там всякие, проклятия, помнишь?
— Так куда тогда мы сейчас шли? — поинтересовалась я.
— Никуда, мы просто шли, — ответил Себ.
Я открыла было рот ради ещё одного язвительного комментария, но тут головная боль, которая тихо гудела где-то на периферии всё это время, началась по полной программе. Череп прошило будто электрическим разрядом, и мне показалось, что он вот-вот треснет. Перед глазами поплыло, я пошатнулась, к счастью успев схватится за ближаший заборчик. По телу снова прошла волна жара, и медленно он стал концентрироваться на моём животе. Ещё минута-другая и там тоже вырастет этот ужасный пульсирующий нарыв.
— Снова голова? — сочувственно спросил Себ.
Я смогла только слегка кивнуть. Казалось, если я сделаю хоть одно резкое движение, то меня стошнит, и я потеряю сознание. И, скорее всего, казалось не зря.
В глазах темнело. я была готова отключится. И вновь я почувствовала холодную ладонь Себа на своём воспаленном лбу. И вновь постепенно боль утихла, а вместе с ней и тошнота. И чернота отступила.
Я подняла глаза на Себа:
— С-спасибо... — прошептала я. — Не знаю, что бы я без тебя делала.
— Вероятно, лежала бы без сознания в луже собственной рвоты, — незамедлительно ответил Себ, и мне очень захотелось отвесить ему подзатыльник.
До дома №42 мы добрались уже без всяких происшествий. Магнит на двери, на этот раз, был гораздо сильнее, и Себу не удалось отдернуть дверь. Поэтому нам пришлось пооколачиваться вокруг подъезда, пока один из жильцов оттуда не вышел. Мы быстро прошмыгнули внутрь, и в след нам донеслось весьма неодобрительное высказывание относительно нашего метода проникновения.
— Константиныч? — позвал Себ. — Кузьмич тебе должен был про нас рассказать. Это Себ и... — он замялся, — и моя подруга.
"Фантастика!" — подумала я. — "Он действительно забыл".
Долго нам ждать не пришлось. Стены подъезда ожили, и на них собралось лицо местного домового. Константиныч выглядел не так как Кузьмич — и почтовые ящики были другими, и плитки в этом подъезде на стенах не было, вместо неё была использована доска объявлений и дырки на штукатурке.
— Ну? — невежливо сказал Константиныч вместо приветствия.
— Чего там по ведьмам? — Себ обиделся и ответил также невежливо.
— Каким ведьмам? — искренне удивился домовой.
— Которых три, и все в этом районе, — сказал эксперт.
Константиныч открыл было рот, чтобы ещё как-то удивиться, но понял, что это бесполезное дело.
— Не умеет Кузьмич секреты хранить, — пробурчал домовой.
— Я ему то же самое сказал, — согласился Себ.
Домовой шумно вздохнул.
— Ну, да, я знаю, что есть три ведьмы, — признался он.
— И ты явно знаешь что-то ещё, — Себ сделал шаг в сторону лица Константиныча.
— Да с чего бы это вдруг? — домовой чуть вжался в стену.
— Послушай меня, Константиныч, — сказал Себ, — ты далеко не первый домовой, с которым я имею дело. Я знаю, что секреты вы обычно хранить умеете. Но я знаю пару очень интересных способов их выяснять. Например, — эксперт задумчиво потер подбородок, — например, внезапно окажется, что в этом доме чертовски много тараканов. Так много, что придется вызывать СЭС. Как насчет "горячего тумана", а, Константиныч?
— Это отвратительный и мерзкий шантаж! — пискнул домовой. Пискнул, это конечно, фигура речи, но голос существа действительно стал несколько выше.
— А может быть, — не обратил внимания на это Себ, — я скажу код от домофона паре местных бомжей. А скоро зима. Они и друзей приведут. Может даже бродячих собак.
— Ты не знаешь кода от домофона! — завопил Константиныч. — Я следил за вами!
— Так узнать-то не очень сложно, — Себ звучал настолько зловеще, что даже мне стало не по себе, — Может быть тогда мне ещё рассказать некоторые свои идеи? Одна из них включает в себя шланг и осиное гнездо. А если отбросить шутки в сторону, — голос Себа стал очень холодным, — то я могу забраться в подвал и начать разбирать его по кирпичикам, до тех пор пока не найду твоё сердце. И пара ударов ножом... — он оставил слова подвешенными в воздухе.
Домовой тяжело задышал. Казалось, будто можно было услышать, как крутятся шестеренки внутри его мозгов, где бы они не располагались. Затем, черты его лица немного поплыли вниз — он сдался. Мне стало его жаль. Себ действительно угрожал ему, пусть по началу и комично, но последнее...
— Хорошо... ладно... — пробубнил домовой. — Я знаю ещё кое-что.
Себ просиял лучезарной улыбкой.
— Я верил в тебя, друг мой подъездный! Ну же, не томи, выкладывай.
— Ведьм действительно три. Было.
— Было? — переспросила я.
— Угу, — Константиныч покосился на меня, — одна из них умерла пару недель назад. Живёт... жила в одной из моих квартир. Ангелина Михайловна звали её.
— Умерла? — нахмурился Себ.
— Да, царствие ей небесное, — ответил домовой. — Инфаркт, наверное. Может инсульт. А может какое-то ведовство ей боком вышло. Кто его теперь знает.
Константиныч вздохнул. Видно он был привязан к ней. А может просто все домовые привязаны к своим жителям.
— Это печально, конечно, — Себ звучал не очень искренне, — но ты же пропустишь нас в её квартиру?
Лицо Константиныча сползло ещё ниже.
— Пущу, — пробормотал он.
— В каждом доме есть домовой? — спросила я, когда мы поднимались на пятый этаж.
— Конечно, как иначе, — ответил Себ. — Нам с Константинычем повезло. Обычно домовые очень скрытные ребята. Они же почти все знают, что в их доме происходит. Но не думай, что из домовых Кремля, например, можно какую-то информацию вытрясти. Я пытался как-то. Чуть в ментуру не угодил.
— А зачем ты допрашивал кремлёвских домовых, — удивилась я.
— Так, — он отмахнулся, — дело одно было. И оно решилось бы очень быстро, если бы он мне всё рассказал.
Двери лифта открылись. Нужная нам квартира была прямо напротив нас.
— Двери взламывать умеешь? — покосился на меня Себ.
— Нет, — удивилась я, — откуда?
— Ну мало ли, — пожал эксперт плечами, — всякое в жизни бывает. Ну, раз не умеешь, то я сам могу.
Он пошуровал в карманах джинс и извлек оттуда две шпильки. Заглянул в замочную скважину двери квартиры Ангелины Михайловны, а затем начал ковырятся в ней шпильками. Ковырялся он долго, даже высунул кончик языка. Наконец труды были вознаграждены, и замок щелкнул.
— Уж думал не выйдет, — признался Себ, — лучше бы тебе научится, я в этом деле не профи.
Я ничего не ответила, потому что не поняла где, да и зачем мне учится взлому замков.
Дверь открылась, и мы вошли в квартиру покойной.
Если бы я не знала, что тут жила ведьма, то ни за что бы так и не подумала. В квартире не было ни огромного котла, ни ступы с метлой. Даже с потолка не свисали загадочные травы и сушеные лапы странных птиц. Напротив, всё было очень миленько. Уютная старая квартирка одинокой пожилой женщины. В воздухе витал аромат лекарств и моющих средств.
Мы включили свет в коридоре. Выключатель был общий на, собственно, коридор, гостиную и кухню. Был виден большой гобелен с пейзажем в гостиной — дань эпохи молодости жительницы. Готова была бится об заклад, что на другой стене висел ковёр. Я вошла в гостиную — ковёр был. И на стене, и на полу.
Конечно же был и старый советский сервант с хрустальной и фарфоровой посудой. Той самой, которую ставили на стол только по праздникам, но годы шли, и её доставали всё реже и реже, а потом и вовсе перестали. Вдоль стены стояла неизменная советская стенка, югославское качество, в нише которой был простенький ЖК-телевизор, который выглядел несколько инородно в этом пост-советском царстве. Остальные полки занимали книги: собрания сочинений классиков, дешевые переплёты бульварных и женских романов. На окнах — пожелтевший тюль, вечный запылённый друг старушек, проживших ту эпоху.
В общем, никаким ведьмовством тут даже и не пахло. Я была даже немного разочарована. Знакомство с домовыми так раздразнило меня, что я уже была готова к волшебной печке посреди комнаты. Но печки не было. Зато были три коробки плотно заклеенные скотчем.
Себ бегло обежал взглядом комнату и, как коршун, бросился на коробки. Быстрым движением он сорвал с одной из них скотч и открыл её. Внутри, ровными рядами были уложены шоколадные батончики "АУФ". Себ аж присвистнул.
— Вот и попалась, сударыня ведьма! — радостно сказал он.
Он достал один из батончиков, разорвал упаковку и откусил от него большой кусок.
— Стой! — вырвалось у меня. Я хотела уже кинутся и выбить шоколадку из его рук, но Себ меня остановил.
— Спокойно, всё в порядке.
— Они... не прокляты? — спросила я.
Себ прожевал кусок и проглотил его.
— Не-не, они как раз прокляты, просто на меня такие вещи не действуют, — он укусил батончик ещё раз. — М-м, знаешь, а ведь чертовски вкусно. Недурное решение, наложить порчу на такую вкуснотищу.
Он доел шоколадку и кинул фантик в открытую коробку.
— Значит, как минимум одна из ведьм действительно причастна ко всему этому? — сделала вывод я.
— Минимум две! — Себ поднял указательный палец вверх.
— Почему?
— Потому что эта ведьма... — он замялся, не вспомнив имя Ангелины Михайловны, — эта ведьма мертва уже, как сказал Константиныч, две недели. А шоколадку тебе передали вчера. Это значит, есть ещё точно одна ведьма, которая порчу распространяет. А может и две.
— И что нам дальше делать? Поспрашивать других домовых? — спросила я.
— Не, это не поможет. Константиныч такой один на миллион, другие секреты свои точно не разболтают.
— Кузьмич разболтал, — возразила я.
Себ задумался.
— Значит наши шансы найти ещё одного болтливого домового практически равны нулю, — ответил он. — А действительно, что у вас за район такой? Центральный округ дырявых домовых?
Эксперт хрюкнул свой шутке. Мне она особо смешной не показалось. Себ оглядел полки с книгами и задумчиво почесал подбородок.
— Ты одна домой доберешься? — наконец сказал он.
— Доберусь, — не поняла я, — а что такое?
— Да время позднее уже, — Себ качнул головой в сторону окна. И действительно было уже совсем темно. Приключение меня так захватило, что я потеряла счет времени. А ведь и правда, было уже пора домой, мама скоро вернется, будет переживать. И уроки ещё делать...
— А ты что? — спросила я Себа.
— А я тут переночую, — сказал он, — вернее, ночь проведу. Спать-то я вряд ли буду. Надо книги перелистать, в ящиках пошарить. Мало ли чего интересного найду.
Я покивала головой. Всё звучало разумно.
— А ты приходи после уроков, — он посмотрел на меня.
— Приду, — ещё раз кивнула я. А потом задумалась, — а... зачем?
Себ усмехнулся.
— Ну, во-первых, я должен с тебя очередной раз симптом снять, не правда ли?
— Правда, — покраснела я.
— А, во-вторых, — он подошел к полке и наугад вытащил одну из книг, — неужели тебе не интересно, чем всё это кончится?
— Интересно! — с жаром ответила я.