Сцена шестнадцатая - Последняя песня.
Роберт приезжает в больницу и застает свою мать, Отца Георга и Шерифа Харрингтона.
Роберт. Мама!
София Т. Слава Богу, ты приехал.
Роберт. Шериф.
Шериф. Привет, Роб.
Роберт. Что происходит?
София Т. Все были дома. Отец Георг лишь на десять минут вышел в магазин, а когда он вернулся, то Януш будто бы испарился. Они обошли вокруг всего дома, весь район, а его нигде нет. Мэри не выдержала и упала без сознания. Сейчас там врачи и Доктор Мане пытаются что-то сделать.
Роберт. Но куда мог исчезнуть Януш?
Шериф. Никто этого не знает. Я поднял везде в округе всех своих ребят. Они уже второй час как продолжают прочесывать весь город. Но доклада ещё не поступало.
Роберт. Боже. А что говорит Доктор Мане? Что с Мэри?
София Т. Пока не знаем. Ждём.
Выходит Доктор Мане.
Роберт. Доктор!
Отец Георг. Как моя жена?
Доктор Мане. Вы можете к ней пройти. Она очнулась.
Перед тем как пустить Отца Георга, Доктор хватает священника за руку и что-то нашептывает на ухо. Тот бросает испуганный взгляд и в спешке проходит в палату своей жены, а за ним и София Т. с Шерифом. Затем Доктор хватает за руку Роберта.
Доктор Мане. Роберт, на пару слов.
Отходят вместе в сторону.
Роберт. Доктор?
Доктор Мане. Все очень плохо.
Роберт. В каком смысле?
Доктор Мане. У миссис Монсиньи разрывы сердечных соединительных тканей. Верхние и нижние вены, клапаны так же повреждены. Причины в регулярных стрессовых ситуациях и депрессивных срывах. Мне очень жаль, Роберт. Она может не дожить до завтрашнего утра. Мы сделали все, что смогли. Прости.
Роберт. Неужели ничего нельзя сделать?
Доктор Мане. Сожалею, сынок. Но увы, Богом я стать не могу.
Роберт. (падая на пол в отчаянии) Это я виноват.
Доктор Мане. О чем ты?
Роберт. Это я виноват в том, что все дошло до этого. Именно я.
Доктор Мане. Если мои догадки верны - то это как-то связано со случаем пятилетней давности в ту самую ночь. Я прав?
Роберт кивает головой.
Знаешь, Роберт, когда родился Януш признаться мы с твоей мамой пришли в ужас оттого, каким морщинистым и уродливым он вылез на свет. Мы даже и не надеялись, что он в таком состоянии вообще сможет дожить до утра. Но всё же мальчик выжил. Мы так же думали, что и Мэри не останется с нами после столь тяжких родов. Однако вышло так, что она оказалась на удивление очень сильной женщиной. И она пожертвовала всем, чтобы её дитя увидело-таки свет и вдохнуло воздух. Так что несмотря на то, что после всего её везде обзывали сумасшедшей и безумной для нас Мэри Монсиньи навсегда останется героем, которая отдала всё ради спасения своего собственного ребёнка. И даже теперь, когда мы знаем, что совсем скоро её не станет, мы должны будем продолжать помнить её такой, какой её знали и знаем по сей день и до последнего её завтрашнего утреннего рассвета.
Роберт. Вы правы. Вы чертовски правы. Спасибо вам, Доктор.
Возвращаются София Т., Отец Георг и Шериф.
Отец Георг. Я проклинаю тот день, ту ночь и того, кто сделал с моей любимой женой такое. Того, кто своим грязным и грешным поступком принес ей одни лишь страданья, горечь и несчастье. Да сгорит его душа в аду в вечных муках!
София Т. Отец!
Роберт. Прошу, идите за ним.
София Т. и Шериф поспешно уходят за священником.
Доктор Мане. Тебе стоит как следует попрощаться. Я не дурак, Роберт. Но даже дурак бы заметил насколько ты небезразличен к этой женщине. Уж не знаю, что вас там двоих связывает, но чувства, которые ты к ней испытываешь, уверен, более чем необычны. А теперь иди.
Роберт заходит в палату к Мэри.
Роберт. Привет, Мэри.
Мэри. (тяжело дыша) Кто вы?
Роберт. Это я Мэри. Роберт. Роберт Трюффо. Помнишь, в баре у Уильяма?
Мэри. А, Роберт. Это ты. Ты изменился.
Роберт. (присаживаясь рядом с ней) Нет. Просто вырос.
Мэри. Все еще любишь пить коньяк, Роберт?
Роберт. Нет. Но сегодня, пожалуй, выпью.
Мэри улыбается, а затем резко меняется на встревоженный срыв.
Мэри. Януш. Мой Януш. Мой мальчик. Где мой малыш!
Роберт. Эй, тише-тише.
Мэри. Он там один, Роберт. Совсем один. Вдруг с ними что-то случилось!
Роберт. Нет, Мэри. Успокойся. Послушай, я найду его, слышишь. Что бы не случилось я обязательно его найду и верну домой.
Мэри. Обещаешь?
Роберт. Да, я обещаю.
Мэри. Спасибо тебе, Роберт. Огромное спасибо.
Роберт. За что, Мэри?
Мэри. (снова переменяется) За твои чувства ко мне. (Роберт в ступоре) Я давно заметила. С самой первой нашей встречи. Как же ты смотрел на меня тогда так очаровано. Я никогда не забуду этот взгляд. Как же жаль, Роберт - если бы я только узнала тебя пораньше и была бы чуточку моложе, как знать, быть может у нас что-нибудь и сложилось бы. Но так или иначе, я счастлива, что узнала тебя, мой дорогой месье Роберт Трюффо. Не нужно их стесняться, и тем более не нужно их бояться. Твои чувства по отношению ко мне - они прекрасны. (Роберт плачет) Не надо плакать. Итака - город тесный для наших с тобой слёз, Роберт. Ты очень хороший человек. Прошу, оставайся всегда таким. И можно попросить тебя ещё кое, о чем, Роберт?
Роберт. Все что угодно, Мэри.
Мэри. Ты помнишь ту песню, которую я пела стоя на сцене в баре у Уильяма? Пожалуйста, спой мне её.
Роберт. Конечно.
C'est presque au bout du monde
Ma barque vagabonde
Errante au gré de l'onde
M'y conduisit un jour
L'île est toute petite
Mais la fée qui l'habite
Gentiment nous invite
À en faire le tour
Youkali, c'est le pays de nos désirs
Youkali, c'est le bonheur, c'est le plaisir
Youkali, c'est la terre où l'on quitte tous les soucis
C'est dans notre nuit
Comme une éclaircie
L'étoile qu'on suit,
C'est Youkali
Роберт остановился, заметив, что Мэри уже не дышит, а лежит бездыханно с открытыми глазами и с застывшей улыбкой на лице. Мэри больше нет.
Кто знает, может и рай окажется для нас тесным, Мэри. До встречи.
Господин Трюффо. Вы, верно подумали сейчас, что это конец? Но нет. Кончина Мэри Монсиньи не стало концом, а наоборот, послужила как раз-таки началом всего, всех дальнейших событий покрытые загадками и тайнами, коль ещё разобьют и мое и ваше сердце. Здесь, пожалуй, я вас оставлю. Но вскоре мы увидимся вновь. А пока, далее вас сопроводят мои воспоминания, которые доверчиво оставляю с вами. Они побудут вместо меня вашими путеводителями на оставшемся пути. Все начинается именно здесь. Франция, Париж. 1963 год. Мне 31.