Кто я?

   Отец смотрел на меня взглядом разъярённого быка. Лицо его скривилось в злобной гримасе, вены на шее вздулись. Мне казалось, что вот-вот у него пойдёт пар из ушей.

— Знаешь что, Оливер, я не потерплю здесь твоего хамского поведения, — одёрнул папу доктор Холт.

— А знаешь, чего я не потерплю, Артур? Твоего несерьёзного отношения к данной ситуации! — кричал отец, не отводя от меня своего гневного взгляда.

Я прижалась к двери как мышь, которую загнали в угол голодные кошки. Перед глазами всё поплыло, стало трудно дышать. Я будто сквозь пелену видела, как отец начал размахивать руками, а санитары пытались его успокоить. Тоненькая Дженнифер сидела на стуле и испуганно смотрела на всю эту картину. В висках запульсировала боль и я согнулась, сползая на пол. Полностью упасть я не успела, меня подхватили санитары. Тошнота медленно подступала к горлу, силы покинули меня, мир начал превращаться в одну маленькую чёрную точку и я провалилась в темноту.

***

Я ощущала что-то странное. В голове, как в фильме, в быстром темпе начали появляться кадры. Но это лишь сон, просто сон.

Я видела грязный снег, тоненькую тропинку из детских следов и огромный тёмный пруд. У самого края пруда стояла маленькая девочка, похожая на меня. Она смеялась и просила подойти поближе, но я не шла. Девочка вынула из кармана своего пальто маленький камешек и кинула его в воду, но камешек не утонул, а покатился по воде.

— Лёд! Круто! — взвизгнула девочка.

Она стукнула краешком своего сапога по прозрачному льду. Послышался слабый треск. Лёд был совсем тонкий, но девочку это не остановило. Она неуверенно шагнула и остановилась. Я затаила дыхание. Зачем она это делает? Нужно сказать ей, что это опасно. Я пыталась крикнуть, но не могла. Я открывала рот, но звука не было. Тогда я решила подбежать к девочке, но не смогла двинуться с места. Меня будто пригвоздили к земле.

Девочка стала делать более уверенные шаги по льду и дошла почти до середины пруда.

— Ого! — воскликнула она. — Здесь, наверно, очень глубоко.

Девочка засмеялась и взглянула на меня.

— Эмили, чего ты боишься? Иди сюда, посмотри как здорово!

Я даже не пыталась ничего ответить. Я поняла, что девочка может провалиться под лёд в любой момент, а у меня не будет возможности её спасти.

— Эмили! — радостно закричала девочка, — Я тебя люблю, иди скорей сюда!

С чего вдруг? Ведь я её даже не знаю, хоть она как две капли воды похожа на меня.

Девочка кричала и скакала, пока не послышался треск. Она вдруг резко замерла и испуганно взглянула себе под ноги. Лёд начал ломаться, сквозь трещины текла вода.

— Эмили, — шепнула она.

Внезапно из-под тёмной глади воды начала медленно подниматься синяя опухшая рука с чёрными ногтями. Она тянулась всё выше и выше, затем начала подниматься голова. Я задрожала и всхлипнула. Это нечто вылезло из воды по пояс и тянулось прямо к девочке. Лицо чёрное, почти сгнившее, оскалилось; глаза были готовы вылезти из глазниц; воспалённые язвы на голове лопались, вываливая наружу зелёный гной. Это человек... нет, это и человеком трудно было назвать, и даже слово «чудовище» сюда совсем не походило.

Нечто медленно тянуло свои руки к девочке. Я уже рыдала, пытаясь хоть что-нибудь выкрикнуть, позвать на помощь, но с губ слетал лишь тихий стон. Нечто схватило девочку и начало тянуть с собой под воду.

— Эмили, Эмили, помоги мне! — истошно кричала девочка. — Эмили! Нет! Помоги! Эмили! Эмили!

Нечто злобно рассмеялось.

— Моя, — рыкнуло оно, и узнала этот голос. Раньше я его уже слышала в своих снах, но не знала, кому он принадлежит, и лучше бы так и было.

Я зажмурила глаза.

— Эмили-и-и-и-и-и-и-и-и! — звенело в ушах. — Эмили-и-и-и-и-и!

***

11 января 2013 г.

День

— Эмили, Эмили.

Я начала брыкаться и махать руками. Нет, меня оно не заберёт.

— Эмили, открой глаза. Успокойся.

Я широко распахнула глаза. Передо мной повисла раскрасневшаяся Дженнифер. Она крепко стиснула мои руки, пытаясь предотвратить удар моего кулака о её лицо.

— Тихо, детка. Что с тобой?

Я, тяжело дыша, заморгала, чтобы сфокусировать зрение.

— Ничего, просто плохой сон. Где я?

— Ты всё ещё в больнице. Всё нормально. Вчера тебе стало плохо.

— Да. Это было вчера?

Дженнифер кивнула.

— Ты крепко спишь. Как и твой отец. Пришлось вкалывать ему снотворное, чтобы успокоить.

Я высвободилась из «капкана» Джен и поднялась с кровати. Я опять в той же палате, в которой была, когда пришла в Маклин. Ну, или это очень похожая палата. Мне было совсем не по себе: голова кружилась и меня всё ещё мутило.

— Зря ты сбежала, детка. Оливер очень испугался, когда ему позвонили и сказали, что ты исчезла.

— А что мне ещё оставалось? — шмыгнула я носом. — Я же поняла всё. Вы держали меня там, потому что думали, что я становлюсь как мама.

— Ну что ты такое говоришь! — воскликнула Джен.

Я громко и фальшиво рассмеялась.

— Чокнутая Эмилии, — пропела я. — Я говорю правду, Джен. Держу пари, что вы уже поговорили о том, чтобы меня тут оставить.

— Вовсе нет, мы сегодня заберём тебя домой.

— Куда домой? К нему? — я указала пальцем на дверь. — Я туда не вернусь. Не хочу его видеть. Тебя, кстати, тоже. Мне мама всё рассказала. Всё!

Дженнифер беспомощно покачала головой. Только сейчас я заметила как сильно она изменилась. Под глазами красовались синяки от недосыпа, макияжа не было совсем, волосы были похожи на солому, а ещё я заметила небольшую седину у висков. Джен очень сильно похудела, осунулась, кожа из белой и фарфоровой превратилась в серую и дряблую. Вся она казалась какой-то угловатой и слабой. Дженнифер была похожа на очень старую и потёртую куклу, части тела которой сшивали уже не один раз.

— Эмили, ты что, поверила всему, что сказала Лори? — устало произнесла Дженнифер. — Она же сумасшедшая, дорогая, в её голову лезет всякий бред, лишённый смысла. Да и лекарства здесь тоже играют немалую роль.

— Да, я наслышана, но я всё равно верю ей больше, чем тебе.

Джен тяжело вздохнула и прижала ладонь ко лбу.

— Поэтому Оливер и не хотел тебя отпускать к ней. Он знал, что ты наслушаешься её бессмыслицы и перестанешь нам доверять, но я до последнего думала, что ты женщина со здравым умом не поверишь какой-то психопатке.

— Психопатке?! — взревела я. — Как ты можешь так говорить о маме? Ты же была её лучшим другом!

— Да, была, но я лишь констатирую факт. Здесь все такие как она, даже некоторые врачи.

Я категорично замотала головой.

— Нет, не все. Может хватит вечно от меня всё скрывать. Скажи же мне, наконец, что происходит? Не могу я поверить, что мама действительно больна. Она выглядела вполне нормальной.

— Но ведь она не всегда находится не в себе, таблетки же должны помогать.

— Таблетки, таблетки! Они уже мне нужны, эти таблетки. Тогда скажи, что со мной не так. Я же лежала в больнице, меня обследовали, я хочу знать, откуда берутся мои головные боли, ведь на простую мигрень они ни черта не похожи.

Дженнифер молчала, задумчиво разглядывая стены палаты. Неужели у меня что-то серьёзное, поэтому она не может решиться сказать об этом? Я схожу с ума как мама?

— Ничего плохого у тебя нет, — шепнула Джен, — это всё переутомление и стресс. Слишком много на тебя навалилось за последнее время, поэтому твой организм ослаб. Ты мало ешь, мало спишь, тебе снятся кошмары, нервы на пределе — это всё очень плохо влияет. Тебе нужен отдых.

Я громко выдохнула и села на пол. Все твердят мне одно и то же — тебе нужен отдых! Но я совсем не чувствую себя уставшей, даже наоборот, хотя головные боли меня подкашивают, но без них у меня всё нормально. Почти нормально, не считая резких переворотов в моей жизни. Я точно знаю, что папа и Дженнифер что-то не договаривают, я же вижу. Я много раз допрашивала преступников и могу понять по выражению лица, если человек хочет что-то утаить.

— Ладно, — сдалась я, — не хочешь мне ничего говорить, то я найду того, кто расскажет.

Дженнифер усмехнулась.

— Ты Артура имеешь в виду? Ох, даже не думай, он всего не знает, — Джен резко замолкла, прикусив губу.

Я нахмурилась, внимательно разглядывая женщину. Вот ты и попалась!

— Ха, так значит? Всего не знает? Становится всё интересней.

Дженнифер резко встала с кровати, я также быстро встала с пола. В её взгляде читалось раздражение и страх. Она явно взболтнула лишнее, но ни за что не признается в этом.

— Я устала, дорогая, извини. Хочу немного отдохнуть. Когда очнётся твой отец, мы все вместе поедем домой и больше никогда сюда не вернёмся. Вот так вот.

Я усмехнулась.

— Тебя только спросить забыла. Если захочу, то вернусь, не тебе решать.

— Как знаешь, а я уже устала от всего этого дерьма. И ещё, Эмили, тебя уволили с работы.

Дженнифер вышла из палаты, громко хлопнув дверью.

— Если устала от этого дерьма, то не стоило в него влезать! — крикнула я ей в след. — Ты погрязла в нём, как и все мы, дорогуша.

Меня уволили, ха, как будто это новость! Я этого жду уже очень долго. Ничего, проживу как-нибудь, устроюсь работать на менее стрессовую работу. Может быть даже в этом городке. Продам квартиру, куплю здесь небольшой домик, буду чаще навещать маму. Хм, а это очень даже хорошая идея. Вот и всё, всё решено.

— Я вижу, что вам стало лучше.

Я вздрогнула.

— Чёрт! Доктор Холт, разве так можно? Как вам удаётся так тихо появляться?

Холт засмеялся, как мне показалось, немного зловеще.

— Годы практики, милая, годы практики. Так что, вам лучше?

— Да, спасибо.

Холт выжидающе смотрел на меня. Глаза его бегали по моему лицу, а рот был немного приоткрыт.

— Доктор, вам ещё что-то нужно?

— Да, я хотел узнать, что вы намерены делать дальше.

— Ну, я пока точно не знаю.

Холт развёл руки в стороны.

— Видите, как всё решилось. Вы узнали то, что хотели, возможно нашли ответы на некоторые свои вопросы, но не знаете, что будете делать дальше. Вот он тупик.

Я улыбнулась. Холт выглядел каким-то растерянным и робким, что было довольно странно. Он даже чуточку помолодел.

— А что вы предлагаете, доктор.

Холт улыбнулся, но не так, как Джокер, а очень мило и добродушно.

— Во-первых, я бы хотел, что бы вы перестали называть доктором, а звали по имени. Во-вторых, хочу, чтобы мы перешли на более дружеское общение. Понимаю, в день нашего знакомства я произвёл не самое хорошее впечатление на юную особу, каюсь, но это всё издержки моей работы. Я должен быть серьёзен и хладнокровен, никаких поблажек, но если мы познакомимся поближе, то думаю, что могу вам показать своё настоящее лицо.

Я вопросительно вскинула брови. Познакомимся поближе? Это же не то, о чём я думаю? Он ко мне подкатывает? Ух!

— Эм, доктор... Артур, кхм, я не совсем понимаю, о чём вы.

Холт смутился и покраснел.

— Ох, что ты, это не то, совсем не то. Я просто хочу загладить свою вину.

— А, вот как, — выдохнула я. — А то я уже было подумала, что... Просто не пойми меня неправильно, но ты слишком стар для меня, вот.

Холт рассмеялся.

— Ты мне в дочери годишься, нет, даже во внучки. Я бы на такое не пошёл. Я запомнил тебя ребёнком, такой я вижу тебя и сейчас. Для меня ты навсегда останешься маленькой девочкой.

— Хорошо. Так, ты спрашивал, что дальше? Ну, я думаю о том, чтобы переехать в Бельмонт.

— Я так и предполагал, — Холт был явно не удивлён. — Что ж, я конечно не до конца в это верил, но всё же думал, что встреча с матерью сильно повлияет на тебя.

— Да, она дала мне пищу для ума.

Доктор кивнул, будто догадываясь, о чём мне предстоит поразмыслить.

— Значит, будем теперь видеться чаще, — констатировал он.

— Да, думаю да, — улыбнулась я.

— Лори это хорошо поможет, она станет счастливее.

— Спасибо, Артур, — я подошла к Холту и пожала его руку. — Спасибо, что заботишься о ней не так, как должно человеку твоего положения. Ты, наверно, и правда такой, как говорила мама. Извини меня, за то, что плохо о тебе думала.

— Это ничего, — Холт опустил мою руку, но быстро и крепко заключилменя в объятия, — я о тебе тоже не очень хорошего мнения был. Ха, старый дурак.

Я засмеялась.

— Чёрт, я так не могу. Не могу обращаться к тебе на «ты».

— Ну, как хочешь.

Холт похлопал меня по спине и отпустил.

— Что ж, будем ждать твоего возвращения. Ты точно решила переехать в наш город?

Я кивнула.

— Тогда думаю, что ты должна уладить все дела в Нью-Йорке, а я пока поищу тебе жилище.

— Ну что вы, не стоит. Я справлюсь сама.

Холт отмахнулся.

— Нет, нет, я хочу помочь.

— Спасибо.

Вот так, теперь я начну всё сначала. Пора взяться за себя и начать писать новую историю своей жизни.