Кто я?

Вечер. 10 октября 2012 г.

Газета New York Post:

«В издательском районе Тайм-сквера в ночь с 9 по 10 октября было совершено зверское убийство. На этот раз в руки Модификатора попал молодой мужчина 25-30 лет. Личность жертвы до сих пор устанавливается. Полиция не даёт никаких комментариев.»

Утро. 14 октября 2012 г.

Газета The New York Times:

«Модификатор не успокаивается: новой жертвой серийного убийцы стала семнадцатилетняя Микаэла Сантес. Девушку нашли в парке недалеко от её дома. Тело жертвы было изувечено: отсутствовали глазные яблоки, язык отрезан, пальцы рук сшиты друг с другом, лицо изуродовано хирургическим скальпелем. Полиция отказывается что-либо комментировать.»

Утро. 21 октября 2012 г.

Канал NBC (интервью журналиста с детективом уголовной полиции Лондона Хлоей Кент):

«Журналист: Детектив Кент, люди интересуются продвижением дел полиции. Многие сомневаются в том, что вы можете поймать самого опасного преступника двадцать первого века. Что вы на это скажете?

Х. Кент: И я их прекрасно понимаю. Полиция делает всё возможное, чтобы поймать убийцу.

Журналист: Как вы прокомментируете недавнее убийство на Сорок второй улице? На какой стадии работы находится ваш отдел?

Х. Кент: Для меня и для многих моих коллег смерть детектива Генри Гилберта стала неожиданным потрясением. Он погиб во время службы, спасая молодую девушку, которая могла стать ещё одной жертвой Модификатора. Я была мало знакома с детективом Гилбертом, но его поступок сказал о нём многое. Он показал себя отважным человеком и нам будет очень его не хватать. Девушка, которая была заложницей Модификатора, дала нам некоторые сведения об убийце, дело снова сдвинулось с мёртвой точки. В подробности вдаваться я не могу. Имя спасённой также останется в тайне по её же просьбе.

Журналист: И последний вопрос, детектив. Сколько лет заключения грозит Модификатору?

Х. Кент: Нисколько, потому что даже пожизненное заключение — это слишком мало для такого преступника. Высший суд пришёл к решению, что после ареста Модификатора, убийца будет приговорён к смертной казни.»

Раннее утро. 24 декабря 2012 г.

Яркие краски Рождества превратились в серые блики. Что же делать? Что делать? Где взять сил? Пустота... душевная пустота. Где взять сил? Каждый день я жду, что что-нибудь изменится, но меняться нечему. Я уже много, много раз пожалела, что выбрала такую профессию. Меня от всего тошнит, мне надоело смотреть в пустые глаза неутешных родственников, мне надоело видеть изуродованные тела жертв Модификатора. Мне всё надоело. Нужно бежать. Уволюсь, перееду... забыть не смогу. Но и видеть всё это тоже не могу. Я стала так слаба, совсем раскисла. Ну и пусть. Не могу терпеть, не хочу терпеть. От всего тошнит. Думала, что справлюсь, но проводя дни и ночи на работе поняла, что я не настолько сильная.

Я просто хочу домой, домой к отцу. Он тоже слаб. Совсем не в себе. Ни с кем не разговаривает, не отвечает на звонки. Заперся в доме и живёт как отшельник. Смерть друга подкосила его. Бедный папа. Но в одиночестве он сойдёт с ума. Я должна быть рядом.

— Мисс Филберт, вы всю ночь просидели здесь? Вы не заработались? У вас ужасный вид.

Детектив Кент приблизилась к моему рабочему месту. Она выглядела не лучше меня. Ночная работа давала о себе знать: под глазами у неё образовались тёмные мешки, а лицо стало пепельного оттенка.

Хлоя устало вздохнула, присаживаясь на край моего стола. Она явна была настроена поговорить, а вот я совсем этого не хотела.

— Эмили, я понимаю, что вы и ваш отец сейчас оплакиваете своего друга, и я... Я просто хотела сказать, что, может, будет лучше, если вы будете с ним, со своим отцом. Возьмите отпуск, отдохните от работы. Вам это необходимо, — детектив похлопала меня по плечу. — Завтра уже Рождество, а это всё же семейный праздник.

Я покачала головой. В моей жизни больше нет места для праздников.

— Я не могу, мисс Кент. Сегодня я должна быть в суде.

— Ах, да, — Хлоя кивнула. — Конечно.

Детектив встала, окидывая взглядом пустой офис. Мы были только вдвоём. Время было совсем раннее, едва солнце проснулось, а вот мы не спали всю ночь. Хлоя сидела в кабинете мистера Эйба и разбиралась с новыми уликами, а я всё пыталась ухватиться за последнюю призрачную надежду, за самую тоненькую соломинку...

Сегодня состоится суд над Джоном Лэнгом. Бедный мальчик. Я пыталась ему помочь, Патрик пытался ему помочь, но большие деньги взяли верх. Все знали, чем закончится это дело. Все знали, кроме Марты. Она каждый день повторяла, что всё наладится, что Джон скоро вернётся домой, а я просто молча кивала. Но теперь я и представить не могу, что с ней будет. Джона посадят на долгие годы, а настоящий преступник будет наслаждаться свободой. Грязные деньги, бессердечные люди... В мире больше не осталось справедливости, и если даже полиция не может её вершить, то мне больше нечего делать в правоохранительных органах.

— Мисс Кент, я решила уволиться.

Хлоя ходила по офису, взглядом блуждая по столам и бумагам. Когда я в первый раз увидела эту женщину, то возненавидела её и хотела задушить, но теперь я ей даже благодарна. Всего два месяца назад я мечтала расследовать самое важное и сложное дело в своей жизни, а когда его вырвали из моих рук, я была в ярости. За столь короткое время я тысячу раз передумала. Да и мисс Кент оказалась очень хорошим и понимающим человеком, что не особо свойственно людям нашей профессии. Хотя, по себе людей не судят.

— Это ваше право.

Детектив остановилась у окна.

— Наверно, на вашем месте я поступила бы точно также, — тихо произнесла она. — Но я не на вашем месте.

Я слышала дрожь в её голосе. Железная леди плакала, а я то думала, что она вообще не умеет этого делать. Несмотря на своё доброе сердце, Хлоя ко всему относилась очень строго и серьёзно. Многие мои коллеги даже побаивались её. Но вот теперь она предстала передо мной совсем с другой стороны.

Я не могла просто так смотреть на неё. Чужие слёзы всегда пробивали меня на тёплые чувства, поэтому я подошла к детективу и обняла её. Хлоя уткнулась носом в моё плечо.

— Знаете, Эмили, я раньше никогда с таким не сталкивалась. Никогда. Это страшно. Я много убийц и психопатов повидала на своём веку, но это... За что он так с людьми?

— У каждого свои цели и мотивы, но у этого урода просто не все дома.

Хлоя перестала плакать и снова повернулась к окну.

— Кажется, что сегодня Тайм-сквер горит ярче, чем когда-либо. Как там говорят про него влюблённые?

— На каждую лампочку приходится одно разбитое сердце.

— Да, точно. Эмили, а что с твоей лампочкой?

— Она давно сгорела.

День

Судебный процесс шёл уже больше трёх часов. У меня жутко болела голова. Я смертельно устала. Казалось, что заседанию нет ни конца, ни края. Я еле сдерживалась, чтобы не выругаться на весь зал, ещё и Патрик нервно стучал ногой, что бесило меня в два раза больше.

Марта всхлипывала каждую секунду и отчаянно пыталась поймать взгляд своего сына, но тот сидел и не двигался, опустив голову вниз. Мальчика было просто не узнать. Джон настолько исхудал, что стал тоньше, чем прутья решётки, за которой он сейчас находился. Волосы ему отстригли, от чего его голова стала казаться настолько большой, что вот-вот перевесит тело, и Джон просто упадёт на пол. А ещё синяки и кровоподтёки. Так я и знала. Над ним уже успели поиздеваться, это видно без суда и следствия. В тюрьме он долго не протянет. Его либо убьют, либо он сам покончит с собой. Других вариантов и нет. Я то знаю, мне с такими людьми сталкиваться уже приходилось. И даже здоровые дядьки не выдерживали, а тут просто ребёнок. Его точно посадят, всё идёт против него.

Родители девочки, которую он убил, обвиняли Джона во всех смертных грехах, зато парня, зачинщика злополучной вечеринки, расхваливали и защищали. А тот и рад стараться. Сидит с таким невинным видом, словно ангел, спустившийся с небес. Гадкий мальчишка! Если бы его где-нибудь в подворотне застал Модификатор, то я была бы вне себя от радости. Я знаю, что нехорошо так думать, но плохие люди заслуживают ужасный конец. Справедливости точно нет, хотя... Может когда-нибудь этого парня настигнет кара и он пожалеет о том, что вовремя не признался в содеянном, но тогда уже будет поздно.

— Ты думаешь о плохом, — Патрик злобно стиснул зубы.

— Я так поняла, что это утверждение, а не вопрос?

— У тебя взгляд убийцы.

— У тебя тоже.

Друг хмыкнул.

— Мы оба знаем чем это закончится. Парня уже не спасти.

— От приговора или смерти?

— А разве для него это не одно и тоже? Сейчас вернётся судья, скажет «виновен» и всё. Дело сделано. А тот ублюдок будет дальше спокойно жить, ходить на вечеринки, пить до потери пульса и колоться, пока не умрёт.

Патрик со всей силы ударил кулаком по стоящему впереди него стулу. В зале суда раздался громкий хлопок, отчего все присутствующие притихли и покосились в нашу сторону. Их брезгливые взгляды были направлены на Марту. Та трясущимися руками закрыла своё лицо, прячась от бессердечных людей. Я прижала её голову к своей груди, готовая уже сама разреветься. В зале послышалось тихое перешёптывание.

Марта разревелась, не в силах остановится. Люди перестали бросать на нас злобные взгляды, но всё же одна пара глаз тяжело смотрела на страдающую мать. Джон наконец-то поднял голову. Он что-то шептал. В его глазах я видела боль. Он боялся, но не за себя, а за свою маму. Он долго смотрел то на неё, то на меня, будто говорил: «Позаботься о ней». Когда же в зал суда вошёл судья, Джон снова опустил голову.

Всё было так, как я и думала. Приговор: виновен. Двадцать лет строгого режима. Плач Марты звоном раздался у меня в голове. Душераздирающий крик матери и шёпот сына.

— Прости, мама, прости...

Они друг друга больше не увидят.

Когда Джона уводили, Марта, обессилев, упала на колени. Она поняла, что он не вернётся. Она всё поняла. В мире не хватит слов, чтобы описать всё, что сейчас творилось с этой женщиной. Если не станет Джона, то не станет и Марты. Я это знала. А, может, смерть — это наилучший выход для них двоих?