Моя дорогая Гретель....

Декабрь.

- Я надеюсь, мне больше не придётся возвращаться к данному вопросу? Всем стало ясно что будет, если вы будете задерживать сроки сдачи работ? Все свободны.

Кабинет быстро опустел. Лишь один человек остался сидеть на своём месте за кафедрой. Высокий, молодой, весьма привлекательный в чистом черном костюме. Профессор естественных наук – Генрих Краузе. Пару лет назад он закончил Лионский университет с отличием и, получив диплом, получил приглашение работать сначала лаборантом и помощником, а после и преподавателем в том же учебном заведении. К своим обязанностям профессор Краузе подошёл очень ответственно и стал в какой-то степени ночным кошмаром студентов его курса. Ежедневные тестирования, проектные работы, конспекты и обязательные дополнительные занятия, пропуск которых грозил отчислением. Когда Генрих только начал преподавать, многие студенты подшучивали над ним, сомневались в его знаниях и просто не воспринимали молодого профессора всерьез. «Да что он может нам сделать? Он же всего на несколько лет старше нас. Да и тем более, совсем недавно он сам был на нашем месте и войти в наше положение определённо сможет». Однако как же сильно они ошибались. Сначала Генрих делал вид, что ничего не замечает и ему абсолютно всё равно на пропуски, но когда пришло время сдавать зачёты, сессию, Краузе отыгрался на всех. К сдаче были допущены лишь те, кто ни разу не позволял себе отсутствовать на лекциях и практике, а остальным же назначил дополнительные занятия на все выходные и каникулы. Вот тогда студенты и поняли, что профессор Генрих Краузе – это не простой человек, а настоящий монстр и тиран.

- Если бы когда-нибудь я узнал, что в Лионе кого-то убили, я бы с уверенностью выступил в суде против этого Краузе.

- Генрих, - когда молодой профессор открыл дверь кабинета, пожилой мужчина лет 50 в строгом сером костюме с очками в широкой оправе поднял на него голову и приветливо улыбнулся, откладывая в сторону папку с документами. – Проходи, присаживайся.

- Что-то случилось, профессор? Зачем вы позвали меня? – продолжая стоять в дверях, спросил Генрих. Лицо его как всегда не выражало никаких эмоций, лишь уверенность и сдержанность.

- Да, Генрих, мне нужно с тобой поговорить. – он снова указал рукой на кресло напротив него и только тогда Краузе занял это место.

- Я вас слушаю.

- Генрих, я вижу как тщательно ты подходишь к своей работе. Скажу по секрету, большинство преподавателей перенимают ваш стиль преподавания. Но я не об этом. – он открыл одну из папок и быстро пробежал глазами по содержимому. – Я увидел, что у тебя за два года не было ни одного отпуска. Ты практически не отдыхаешь, а я думаю, что у тебя явно есть чем заняться помимо работы. Я прав?

Генрих молча кивнул, хотя определённо хобби или другого рода деятельности, помимо работы, у него не было.

- Вот и славно. К чему я клоню. – пожилой профессор вытащил из папки документ и протянул его Краузе. – В общем, я даю тебе отпуск на несколько недель. Можешь съездить к родным или просто отправиться туда, куда давно хотел. Отпускные и премию я тебе выписал.

- Благодарю, профессор Дюруа. – Генрих взял в руки документ и быстро ознакомился с содержанием. Отпуск начинался со следующей недели.

- С понедельника можешь отдыхать. Можешь идти, если нет никаких вопросов.

Генрих встал и, кивнув головой, вышел из кабинета. Лекции уже давно закончились, потому оставаться в университете было не за чем. Краузе вышел из здания и, укутавшись как можно сильнее в пальто, направился в сторону дома, размышляя о предстоящем отпуске. На самом деле, Генрих ни разу не задумывался над тем, чтобы уехать из Лиона, пускай и на несколько дней, однако и здесь его не держало ничего, кроме работы и мысли о том, что здесь может находиться его Гретель, которую Краузе видел практически каждые два-три дня. И сейчас ему нужно было придумать, чем заняться и куда отправиться. В первую очередь, Генрих решил съездить в Мюнхен, в место, которое раньше он считал своим домом.

«Гретель любит шоколад и я обязательно привезу ей несколько плиток из Мюнхена.»

Дома, заварив чашку чая, Генрих сел напротив окна и начал проверять работы студентов. Каждую он зачитывал практически до дыр, придираясь к каждому слову или неверно поставленной запятой. Ему это доставляло удовольствие. Выискивая ошибки, даже самые минимальные, он чувствовал себя лучше других.

К вечеру Краузе решил выйти в магазин за продуктами. Обычно он не ел дома не потому, что не умел готовить, а потому, что считал это пустой и бесполезной тратой времени, сил и средств. Проще сходить в ресторан или кафе, а вместо готовки заняться более важными и значимыми делами. Однако сегодня тот день, когда у Генриха возникло желание приготовить одно из его любимых блюд, которое мать готовила ему и Гретель каждые выходные – Шнельклопс(1). За годы проживания во Франции, он не раз пробовал его в местных ресторанах немецкой кухни, так как к французской кухне, даже спустя столько времени, проникнуться чувствами у него не получилось. Но не один ресторан не мог передать настоящий вкус этого блюда, потому Генрих готовил его сам.

На улице было безлюдно и довольно холодно. В этом году зима куда суровее, чем в прошлых, но снег по-прежнему словно отказывается появляться во Франции.

«А Гретель безумно любит снег» - идя по пустынной улице, думал Генрих. До магазина идти совсем недалеко, потому уже спустя минут 15, Краузе возвращался домой. Проходя мимо моста, в глаза мужчины бросается идущая впереди девочка. Светловолосая, лет 12 в пальто и сапожках. Очень похожая на неё.

«Гретель? Это она! Это определённо она!»
Генрих ускорил шаг. Девочка, почувствовав за спиной движение, обернулась, а после также ускорила движение, переходя на бег.

- Гретель! – его голос стал грубее. – Куда ты, крошка? Это я, твой любимый братик!

Но девочка продолжала бежать, не думая останавливаться. Краузе начал бежать быстрее, а внутри его закипала ярость. Он искал её не 10 лет, а сейчас, когда наконец нашел, она просто убегает.

- Да куда же ты?! Гретель! – теперь его голос стал походить на рык. Рык голодного, злого зверя.

- Пожалуйста, не трогайте меня. – сквозь слезы проговорила девочка. Она уже полностью выбилась из сил. Ноги подкосились и она упала на каменную дорожку, сильно ударившись коленями. По её белым красивым колготкам с рюшами тут же расползлось большое алое пятно крови
.
- Видишь, что ты сделала? – он вплотную подошёл к девочке. – Если бы ты не убегала, то больно бы не было. Зачем ты так, Гретель?

- Я-я не Г-грет-тель. – сквозь слезы сказала девочка.

- Как не Гретель? – Генрих наклонился ближе и тут же резко потянул девочку на себя, поставив на ноги. Глаза его были полны злости и горели страшным, красным огнем. – Кто ты такая?! Где моя Гретель?! – он схватил ее за воротник пальто, сильно сжав его и перетянув горло, мешая воздуху поступать в легкие. – Прекрати рыдать и отвечай!

- М-меня зовут Анна… - в голосе девочки была слышна хрипота и дышать с каждой секундой становилось сложнее и сложнее. – Анна Фурнье…

- Где Гретель?! – Генрих со злостью и яростью смотрел Анне прямо в глаза, отчего та начинала плакать сильнее. – Отвечай, иначе я придушу тебя прямо здесь.

- Я не знаю никакой Гретель... – в глазах начало темнеть и девочка не могла сдержать истерику. – Отпустите, пожалуйста.

- Что там происходит?

Краузе обернулся на голос. Недалеко от них стояла невысокая женщина в пальто и теплой шляпе. Генриха словно окатили ушатом холодной воды. Он быстро замотал головой, пытаясь понять, что сейчас происходит. Краузе казалось, что он был в некоем трансе.

- Что ты делаешь с девочкой, извращенец? – прокричала женщина. Услышав слово «извращенец», Генрих ощутил странное и непонятное чувство, описать которое было очень сложно. Краузе понял, что сейчас с ним не всё в порядке, потому, не общая внимания ни на полуживую от страха Анну, сидящую на холодной каменной дорожке с израненными коленями, из которых шла кровь, ни на женщину, в смятении и непонимании стоящую в другом конце переулка, он быстрым шагом направился в противоположную сторону. Вскоре Генрих уже сидел дома на кровати в кромешной темноте и смотрел в стену. А перед глазами у него стояла картина – девочка, похожая Гретель, сидящая в луже крови. Это зрелище заставило его возбуждаться и испытывать чувство спокойствия, как когда-то в детстве, когда сестра сильно поранилась, упав с велосипеда.

Двенадцать лет назад.

- Генрих. – Гретель сидела в кресле у входа и ждала брата, который уже минут 5 не мог собраться на прогулку. – Генрих, ты скоро? Я уже устала тебя ждать.

- Я уже выхожу Гретель. Подожди минутку.

Девочка тяжело вздохнула.

- Ты мне говоришь это уже не один раз.

- Всё, всё, выхожу.

Из комнаты вышел Генрих. Взяв сестренку за руку, мальчик вышел из дома, около которого стояли два новеньких велосипеда – большой принадлежал Генриху, а поменьше – Гретель. Мальчик помог сестре поудобнее усесться на него и вместе с ней поехал в сторону от дома. Лето радовало теплой приятной погодой, потому на дорожке, по которой сейчас катились дети, было довольно людно. Большое количество людей и сыграло с юными велосипедистами злую шутку.

В какой-то момент Генрих остановился – что-то зацепилось за цепь. Мальчик съехал с дорожки и осмотрел свой велосипед. В это время Гретель обогнала его и продолжила ехать прямо, в сторону небольшого озера – их любимого с братом места.

- Я обогнала тебя Генрих! – прокричала вслед девочка. – Теперь я первая!

Однако Гретель не смотрела на дорогу. Прямо перед ней внезапно появился маленький черный пёс. Животное также не обратило внимание на приближающуюся опасность и продолжило идти прямо. Когда девочка посмотрела на дорогу, то щенок уже был практически под колёсами её велосипеда. Тогда Гретель не придумала ничего лучше, как резко вывернуть руль, дабы не задеть собаку и тут же упала на камни, не справившись с управлением. В этот же момент её колено пронзила резкая неприятна боль. Девочка не смогла сдержать слёз.

На жалобные крики Гретель обратили внимание несколько идущих по дорожке молодых девушек.

- Oh mein Gott!* - одна из них кинулась на помощь Гретель. – Моя милая, как же так? – девушка оглянулась. – Эй! Кто-нибудь! Тут девочка сильно поранилась.

В этот момент Генрих уже подбежал к плачущей сестре. Однако когда он увидел её, замер на месте. Внутри него возникло странное чувство при виде сидящей на земле Гретель с кровью на ногах. Это зрелище повиляло на него. В какой-то момент он поймал себя на мысли, что хочет видеть такой сестру каждый день. Ему понравилось, как она плачет от боли, как по её ноге стекает алая кровь. Чистая кровь.

- Генрих. – сквозь слезы произнесла девочка. – Мне больно.
- Мальчик, - девушка обернулась на него. – Ты ее брат? Чего же ты стоишь?

Краузе подбежал к сестре и, закинув её на спину, понёс в сторону дома. Однако в голове было лишь одно – Гретель, сидящая на земле в лужице крови.

28 декабря
Что сегодня было? Я сам не могу понять, что происходит в моей жизни. Что происходит со мной.
Я шёл по улице. Передо мной шла девочка. Это явно была Гретель. Точно. Определённо Гретель. Но когда я подошёл ближе, то оказалось, это другая девочка. Некая Анна Фурнье. Но почему же я тогда испытал то странное чувство, которое я испытал 12 лет назад… когда увидел Гретель в крови. Что это было? Мания, желание испытать увиденное еще? Почему меня так тянуло продолжать? Может потому, что в это раз сама Гретель хотела, чтобы я продолжил. Точно. Определённо это была её задумка. Ах, шалуница… Но эта женщина. Как она посмела мешать мне? Из-за неё я ничего не смог сделать.
Я точно решил. Я поеду в Германию. В Мюнхен.

Сноски
(1). Шнельклопс – одно из традиционных блюд немецкой кухни, которое переводится как «быстрая отбивная». В состав данного блюда входит : мясо, лук репчатый, сметана, сливки, мука пшеничная, соль, перец чёрный молотый, зелень петрушки, масло растительное.

*Нем. - О боже мой!

Январь

В начале января Генрих Краузе наконец вернулся в Мюнхен. Родной город встретил его сильным и непрерывным снегом, потому пару дней ему пришлось провести в снятой квартире, недалеко от его родного дома. Вместе с собой Краузе взял несколько книг, сменную одежду и Крисел – любимую игрушку Гретель. Со дня смерти сестры, Генрих брал её с собой абсолютно всегда. И нынешняя поездка не стала исключением.

Город изменился. Прошло уже практически 11 лет, как он покинул Германию, однако его сердце всё ещё принадлежало ей, как бы Краузе не старался это отрицать. Сейчас, сидя в небольшой квартире, Генрих невольно вспоминал своё детство. Первый велосипед, первый поход с отцом, небольшая школа, где он учился до 14 лет, а после домашнее обучение, рождение сестры, которую он полюбил с первого взгляда. И всё это произошло здесь. В Мюнхене – в городе, который подарил ему хорошие и плохие воспоминания.

На третий день погода стала лучше. Снег перестал сыпать, но ветер всё еще задувал, потому выходить на улицу без ведомой на то причины было не самым лучшим занятием. Однако и сидеть в доме для Генриха было невыносимо. Тепло одевшись, Краузе первым делом отправился в ближайший магазин, где, будучи ребенком, он часто покупал любимый шоколад сестры. Однако, проходя по улице в сторону магазина, мужчина невольно задумался от том, что его там уже может и не быть. Не один год же прошёл уже. Но свернув в знакомый переулок, на него смотрела та самая вывеска, которую он помнил с детства.

Купив несколько баночек с шоколадом, Генрих направился в сторону дома, где прошло его детство. Увидев родное место, Краузе испытал в отвращение и чувство ностальгии. Вот он, целый и невредимый, с высокими воротами, тремя этажами и большим садом, где около необычайно большой яблони Гретель любила устраивать пикники. Сам не осознавая того, что он делает, Генрих несколько раз постучал в ворота. Изнутри здания вышла женщина, в которой Краузе узнал Линду.

«Она всё ещё здесь.» - пронеслась в голове мужчины мысль. – «Всё ещё прислуживает отцу».

- Чем могу помочь? – спросила она, подойдя ближе. Сейчас Генрих смог детальнее разглядеть её. Волосы её теперь были коротко стрижены, глаза впали сильнее, кожа приобрела молочный оттенок, а сама Линда стала в разы стройнее. Она тоже посмотрела на незваного гостя и внезапно вскрикнула. – Как?! Это вы? Вы Генрих Краузе, верно?

- Здравствуй, Линда. – с едва заметной улыбкой произнес Генрих.

В этот миг женщина заплакала. Она закрыла лицо руками, сквозь которые просачивались слезы и медленно падали на снег. Было ясно, Линда сдерживала эмоции не один день, а может и не один год и сейчас, увидев Генриха, она дала волю чувствам.

- Ах, господин Генрих, - сквозь слезы сказала Линда. – Ах, господин Генрих, как же так. Вы, вы живы? Вы действительно живы или это всего лишь дурной сон, а может я вижу вашу не упокоенную душу? Скажите мне, это правда вы?

- Да, Линда. Это действительно я.

- Ах, какое счастье. Хоть вы остались ж
ивы и сможете продолжить чудесный род Краузе. – она заметила на лице Генриха непонимание. – Ах, вы же не знаете того, что произошло. После того, как вы отбыли в Париж, в дом семьи Краузе пришла беда. Госпожа Краузе заболела и слегла. Когда её здоровье немного восстановилось, капитана забрали на фронт. Госпожа не спала ночами и вскоре снова занемогла. Она бредила и каждый день просила позвать вас. Госпожа понимала, что умирает. В конце 43 года госпожа скончалась.  – Линда посмотрела Генриху прямо в глаза. – Она любила вас. Любила всегда и всегда ждала, что вы откроите входную дверь и снова обнимите её.

Генрих стоял темнее тучи. Мать. Он действительно любил её, и любит до сих пор. И, когда он уезжал из родного дома, то таил надежду, что снова сможет увидеть её. Но не успел. Сейчас, стоял у ворот родимого дома, Генрих надеялся встретить мать, пожилую, грустную, но родную. Но не успел. Не успел и не смог. И в этом виноват он, его отец, капитан Анхеля Краузе.

- Ой, что же это я, - утерев слёзы, произнесла Линда. – Как же я так. Пойдем-те в дом. Ваша комната не изменилась. Вы можете снова занять её.

- Прости Линда, но  совсем скоро отправляюсь назад. Скажи мне лишь, где похоронена моя мать, Анели?

- Ах, да. Она похоронена рядом с маленькой госпожой на Богенхаузенском кладбище(1), в самом конце. – она коснулась рукой плеча Генриха. – Не волнуйтесь, эти могилы вы узнаете сразу.

- Спасибо, Линда. – он протянул ей конвертик с купленным шоколадом. – Возьми. Гретель любила его и часто говорила, что тебе такой шоколад тоже нравится.
Женщина неловко взяла подарок в руки и подняла на него грустные глаза.

- Спасибо вам, господин Краузе.

Генрих коротко кивнул и пошёл прочь от дома, чувствуя на себе одинокий взгляд Линды. В этот момент ему впервые стало её жалко. Да, она никогда не нравилась ему и в целом Краузе не скучал по ней, однако осознавать, через что прошла эта бедная итальянка, заставило его сердце на секунду сжаться. Она явно заслуживала большего.

До кладбища было не так далеко, потому уже спустя пару десятков минут Генрих Краузе стоял перед входом на погост. Он долго не решался пройти внутрь, однако всё же собрался с силами и сделал первые шаги. И вот мужчина уже прошёл несколько поворотов, когда остановился напротив двух ухоженных могил. Вот они – его любимые мать и… девочка по имени Гретель. Да, именно так. Это была не его сестра, а просто очень похожая на неё девочка. Стоя сейчас здесь, он не испытывал ничего и, казалось, будто он пришёл не к своим родным, а к абсолютно неизвестным ему людям. Потому Генрих просто молча смотрел на могилы.

- Я знал, что ты приедешь, сынок. – голос был ему до боли знаком. Генрих обернулся. Совсем рядом с ним стоял он, его отец, капитан Анхеля Краузе. За 10 лет мужчина сильно изменился. Глаза его потускнели, кожа осунулась, волосы сменили свой приятный каштановый цвет на седину, усы потеряли свою густоту и привлекательность. За это время он сильно скинул в весе. И сейчас перед ним стоял не тот властный, сильный капитан, а дряхлый старик с трясущимися руками. – Где же ты пропадал столько лет?

- Вам это известно как никому. – не испытывая никаких эмоций, сказал Генрих. Сейчас он не чувствовал ни сострадания, ни любви, которая характера для отца и сына.

- Что же ты, всё ещё помнишь события давно ушедших лет?

- Помню и никогда не смогу забыть, капитан Анхеля Краузе.

- Чем же я заслужил такого отношения, сынок? Ты перестал относиться ко мне, как к родному отцу и, скорее всего, приехал домой не ради меня. – глаза капитана наполнились слезами, но он вовремя сдержал эмоции. – Ты же видишь, что жизнь уже наказала меня за мои необдуманные поступки. – он посмотрел на две могилки, слегка припорошенные снегом. – Моя дорогая Анели, моя маленькая Грета. Я уже никогда не смогу вернуть их. Никогда не смогу обнять их, прижать крепко к груди. – Анхеля перевёл взгляд на сына, который всё также стоял и смотрел на него глазами, полными безразличия. – Пойми, сынок, прошлое не вернёшь. Я уже пожалел над тем, что совершил тогда, в 40-х годах. Я прошу тебя, хоть ты прости меня. Хоть ты останься со мной и позволь провести остаток моих лет не в одиночестве. Прошу, прости меня сынок. – но взгляд Генриха никак не изменился. Такой же холодный и безразличный. – Что ты хочешь, чтобы я сделал? Хочешь, я встану на колени? Хочешь, я перепишу мой дом на тебя? Чего ты хочешь?

- Я хочу, чтобы вы испытали всю ту боль, которую испытали я, мать и Гретель. – он поравнялся с ним. Сейчас капитан на фоне Генриха казался крохотным. – Первым делом, вы должны просить прощения у них, а после уже приходить ко мне. Вы не заслуживаете прощения и я лучше лишусь всего на свете, чем останусь с вами в одном доме. Вы не человек – вы жестокий и кровожадный убийца своей жены и дочери. А также моей души.

Капитана Краузе затрясло сильнее и, казалось, что он вот-вот упадёт на землю.

- Зачем ты так со стариком? Я бы всё отдал, лишь бы моя дорогая жена и доченька вернулись, но я не всемогущий. Я не могу вернуть их. Не могу, понимаешь? Но ты же мой сын. Мы можем снова жить вместе. Поверь, Анели и Гретель были бы только рады. – он умоляюще посмотрел на сына. – Хорошо, если ты не хочешь делать этого ради меня, то хотя бы ради Греты. Я умоляю тебя.

- Я никогда не вернусь к вам. Никогда и ни за что не останусь с вами в одном доме. Забудьте что у вас есть сын, как забыли на 10 лет. Теперь нас связывает только фамилия, но кроме этого нас ничего больше не объединяет. Прощайте, господин. – не оборачиваясь назад, Генрих направился прочь, а капитан Краузе остался стоять в полном одиночестве посреди кладбища. Сейчас он действительно потерял всё – жену, дочь и сына. Его прошлая жизнь теперь покоится в земле, а вернуть её назад он был уже не в силах.

3 января. Возвращение в Мюнхен
Сегодня я узнал, что матери больше нет. Она ушла вслед за дочкой. Но почему-то я не чувствую ничего. Абсолютно ничего. И это нельзя назвать простой шоковой реакцией. Мне абсолютно всё равно на смерть матери.

У одного моего сокурсника, британца Клайва Бриц, на втором курсе умерла мать. Тогда он долго плакал, ходил как в прострации, сильно похудел и начал страдать апатией. Но мне не хочется ни плакать, ни кричать, ничего. Мне просто всё равно. Такое чувство, будто это была не моя мать, а посторонний мне человек, с которым я косвенно был знаком или просто пару раз пересекался на встречах. Странно, но я, возможно, знаю отчего это. Во всём виноват он – капитан Краузе. Сегодня я тоже встретил его. На кладбище, около могил матери и Гретель. Если бы я просто встретил его на улице или в кафе, то не признал бы в нём своего отца. Это был дряхлый тощий старик, страдающий прогрессирующей болезнью Паркинсона(2). Жалкий старик. Но это никак не повлияло на мой отношение к нему, даже когда он молил меня простите его, понять и остаться жить в том доме, где прошло моё детство, который также можно назвать Домом, где разбиваются сердца(3). Да, разбиваются. А виноват в нём именно он. Он – жестокий убийца. Он никогда не дождётся моего прощения. За всё то, что совершил это старик за свою жизнь, он заслуживает смерти. Сгореть заживо – вот что ему нужно. Сгореть живьём.

Пробыв в Мюнхене еще пару дней, Краузе принял решение вернуться в Лион и снова приступить к работе, так как здесь его уже ничего не держит. Этот город, эта страна освободили его от своих оков и отпустила в свободное плавание. И мужчина воспользовался этой возможностью.

Сноски
(1). Богенхаузенском кладбище – или кладбище Святого Георга, располагается вблизи церкви в городе Мюнхен. По размеру небольшое.

(2). .Болезнь Паркинсона – часто называют дрожательным параличом. Связан с нарушениями нервной системы, что вызывает паралич конечностей или шейного отдела, которые сопровождаются тряской или дрожью.

(3). Дом, где разбиваются сердца – произведение Бернарда Шоу. В данном тексте используется как описание родного дома главного героя, при этом небольшие отсылки к сюжету присутствуют.