Куклы. Пробуждение

Холи

-Мне кажется, я в лепёшку, - простонала мама, сидя в полудрёме на заднем сидении машины Кайлы.

-Это должно было расслабить тебя, - рассмеялась я, оглядываясь назад и наблюдая, как её губы растекаются в довольной улыбке.

-Либо я забыла, что значит расслабляться, либо у этого парня что-то с руками, - она выгнула брови и поиграла пальцами в воздухе.

Мы с Кайлой переглянулись и захихикали.

Моей маме нужно было выдохнуть и набраться сил. Период моего отсутствия сильно вымотал её, она не очень спокойно спала прошлые ночи, хоть и уставала на работе, и сильно исхудала. И мы решили, что спа - идеальный вариант для неё. Плюс, мне на время нужно было избавиться от неё, чтобы не объяснять, куда и зачем мы отправились.

-А как вы провели день? - вяло спросила она, и я заметила, как её рука потянулась к красному пакету, - что-то прикупили новенькое?

На мгновение я замерла, перестав дышать, глядя на тот самый пакет, который передал нам Дэнни, но Кайла вовремя среагировала.

-Немного. Голди устраивает тематическую вечеринку в следующие выходные, вот мы и прикупили кое-что для перевоплощения, - объяснила подруга, и я с облегчением выдохнула.

Я не хотела обманывать её, но мне нельзя было рассказывать, чем я сейчас занимаюсь.

-Вечеринка с переодеваниями? - голос мамы казался опьянённым, - это здорово. Боже... - она снова застонала, - почему я раньше этого не делала? Спасибо, девочки. Это лучше бокала вина по вечерам, - она усмехнулась, и Кайла свернула к нашему дому.

-Нужна моя помощь? - машина остановилась на нашей подъездной дорожке, и Кайла оглянулась назад, очевидно, больше обращаясь к ней, а не ко мне.

-Нет, - мама выставила ладони вперёд, - я в состоянии доползти до своего дома. И ты поезжай. Джемма скоро надерёт мне задницу за то, что ты не ночуешь дома.

-Это не проблема, - отмахнулась Кайла, и замок задней двери щёлкнул.

-Передавай ей привет. И спокойной ночи, - блаженно промурлыкала мама и вышла из машины.

-Спасибо, - я одарила подругу благодарным взглядом и сжала её ладонь.

-Не стоит, - она покачала головой, - я понимаю, что стоит на кону. То, что я увидела в тот момент, когда у тебя случился приступ... - она заглянула мне прямо в глаза, - между вами есть связь. Она слишком хрупкая, но Маркус... - Кайла вздохнула, - я доверяю этим парням. Странно, я их совсем не знаю, но они так оберегают тебя. А этот парень. У него такой взгляд. Я поняла, почему ты так отреагировала в прошлый раз: он не заслужил такой участи. Это твоё дело, но, чёрт возьми! Я бы рискнула, чтобы узнать, каково это было.

-Не могу поверить, что ты ляпнула это, - я осуждающе взглянула на неё, напоминая о том конфузе с записью.

-Это был неконтролируемый восторг! - расхохоталась Кайла, - впервые вижу так хорошо сложенного парня.

-Заткнись! - я шлёпнула её по руке и потянулась к ручке двери.

-О, не говори, что в тебе ничего не дрогнуло, - лукаво улыбнулась подруга, и я выскочила из машины.

-Дурочка, - фыркнула, нагнувшись и заглянув в салон, - постоянство не твой конёк, - я передразнила её и захлопнула дверь, - чтоб тебе приснился крашеный бородатый блондин!

-Чтооо?! - Кайла выпучила глаза, нагибаясь, чтобы встретиться со мной взглядом, - причём здесь Дэнни?!

Но я уже развернулась и побежала к дому, хихикая над тем, как подруга возмущается.

Дрогнуло. Ещё как дрогнуло. И в тот момент, когда увидела его обнажённым, и в тот момент, когда он успокаивал меня. Уже в который раз я слышала эти слова и только сегодня поняла, что это был не просто голос в моей голове. Это был он. Не знаю, возвращалась ли моя память, или мой мозг инстинктивно защищал меня в моменты опасности. Но сегодня я убедилась, что всё это имело значение. Каждая маленькая зацепка, каждый знак были частью загадки моего беспамятства.

***

Мама сидела на диване в одном ботинке и полурасстёгнутом пальто, её голова была откинута на спинку дивана, а глаза закрыты.

-Мам, ты что, спишь?

Она медленно покачала головой и расплылась в улыбке.

-У меня нет сил добраться до спальни. Можно я останусь прямо здесь?

-Шутишь? Хочешь, чтобы все труды твоего массажиста вылетели в трубу? Ну-ка, соберитесь, доктор Джебсон! - я стянула с неё второй ботинок, и мы рассмеялись, - давай, поднимайся.

Мама вздохнула и, уперевшись ладонями в диван, поднялась на ноги.

-Ты права, такой труд нельзя обесценивать, - мы лениво двинулись в сторону лестницы, - нужно делать это почаще.

Добравшись до спальни, мама направилась в гардеробную, а я принялась расправлять её постель. На самом деле, я бы сама с радостью распласталась на кровати. После мощной эмоциональной встряски в квартире Дэнни, я ощущала себя выжатой. Но мне нужно было удостовериться, что мама заснёт в своей кровати, а не где-то на пути к ней.

-Когда жизнь успела повернуться так, что это ты меня укладываешь спать, а не наоборот? - мама стояла в дверях гардероба, прислонившись плечом к стене, и с грустью в глазах наблюдала за мной.

-Жалеешь, что я уже выросла? - я улыбнулась, взбивая подушку и бросая её снова на кровать.

Мама покачала головой и подошла ближе.

-Я ни о чём не жалею, Холи, - она провела ладонью по моей щеке, убирая прядь волос за ухо, - я и не могла мечтать, что ты вырастешь такой... - она вздохнула, и её уставшие глаза заблестели и проследили за пальцами, скользящими по моим волосам, - поверить не могу, что чуть не потеряла тебя снова.

-О чём ты?

Её рука замерла на моём плече, и она опустила взгляд. Выражение её лица стало мрачным и каким-то болезненным. Тяжело вздохнув, она отстранилась, подошла к кровати и забралась под одеяло.

Я выжидающе смотрела на неё, желая узнать, что она подразумевала под этими словами.

-Я никогда не вспоминала о том случае, забыв его, как худший кошмар. Это был самый страшный и отчаянный момент в моей жизни, до тех пор, пока ты не пропала. В тот момент события восемнадцатилетней давности возродились в памяти.

Я присела на край кровати, ожидая, что она продолжит.

-Я закончила ординатуру в Балтиморе, но большая часть моего обучения прошла здесь. В 2003 году, на первом году ординатуры, я вместе со своим наставником оперировала женщину. У неё была опухоль мозга. Я много думала о том, что моя целеустремлённость сломала жизнь сразу нескольким людям, но я училась, была допытливой и, если находила загадочный случай, не могла отпустить пациента, пока не докопаюсь до сути.

Неужели она говорит о той самой женщине?

-Разве не поэтому ты стала одним из лучших хирургов на нашем побережье? - я подползла к ней ближе и легла на соседнюю подушку.

-Её муж считал нас виноватыми. Я знала, что мы всё сделали правильно, но риски были высоки, и он знал об этом, - она замолчала, глядя перед собой.

Ну же, давай, не заставляй меня спрашивать.

-У них был маленький сын. Мы много разговаривали с ним, пока его мать готовилась к операции. На тот момент Эндрю было всего около двенадцати лет. Умный, любящий и такой добрый мальчик. И я даже боюсь представить, через что ему пришлось пройти после того, как его мать перестала его узнавать.

Салас. Мама сама привела меня к нему. Неужели она его не узнала?

-Что с ним произошло? - ненавязчиво подтолкнула её продолжить.

-Хотела бы я знать, - горько вздохнула мама, - но хирургов учат быть беспристрастными. Нельзя привязываться к пациентам и их семьям. На наших столах умирают люди, теряют способность жить полноценной жизнью. Как бы мы не пытались, кто-нибудь обязательно терпит неудачу. И, если мы будем слишком близко к сердцу принимать их несчастье, долго не продержимся. Нас учат быть роботами, чтобы мы смогли спасти как можно больше жизней.

Я понимала, о чём она говорит: хирурги должны быть хладнокровными, чтобы не поддаваться панике и думать только о том, как спасти жизнь, а не о тех, кто ждёт за дверям операционной. Именно поэтому им не разрешалось оперировать родных - слишком велика вероятность, что эмоции затмят разум.

Но, если она всё это забыла и не вспоминала долгие годы, почему сейчас говорила именно о том случае?

-Знаешь, не каждый человек способен нести ответственность за свои решения. И, даже если ты знаешь, что сделал всё правильно, просто удача оказалась не на твоей стороне, тяжело не винить себя. Муж той пациентки спустя год пришёл в больницу, - она замолчала, глядя в стену перед собой, а затем глубоко вздохнула, - он хотел возмездия. Салливан согласился на операцию, которая могла продлить годы совместной жизни, но не оценил риск потери и собственные силы. Видимо, это оказалось слишком тяжёлой ношей для него - тащить на себе недееспособную жену. Он хотел прожить с ней гораздо дольше, а получил человека, который не любил и не узнавал его. Самым печальным днём в этой истории был тот, когда все трое покидали больницу, и я видела растерянные глаза мальчика. Жизнь Эндрю оборвалась в тот момент: такой юный, чистый мальчишка в один миг перестал быть ребёнком. Но самым страшным днём стал тот, когда спустя год его отец пришёл в больницу с оружием и потребовал встречи с Филиппом. В тот момент я уже была беременна тобой. Когда я узнала, что у нас с Кристофером будет ребёнок, я была вне себя от счастья. Но когда узнала, что это будет девочка, мне кажется, внутри меня будто засияло солнце. Я словно светилась изнутри. И в тот день, когда Паркер Салливан пришёл в больницу, чтобы расправиться с хирургом, которого винил в своём несчастье, я впервые ощутила, как ты толкаешься. Я была так сосредоточена на новых, таких волшебных ощущениях, что не сразу узнала в хмуром озлобленном мужчине того самого. Он был пьян, кричал в приёмном отделении, чтобы ему организовали встречу с главным нейрохирургом - Филиппом Гарднером.

Имя отца Маркуса, или Мэтью, словно разряд тока пронзило моё тело, и я снова перенеслась в квартиру Дэнни, где его крепкие руки касались меня, успокаивая и возвращая в реальность.

-Когда я попыталась успокоить его и объяснить, что сейчас он на операции, Салливан подошёл ко мне вплотную и приставил дуло пистолета к животу. Этого никто не заметил, а я оцепенела от ужаса настолько, что впала в шок. Он, очевидно, осознал, что переступил черту, и будто испарился, а я пришла в себя, только когда медбрат увидел меня, стоящую в оцепенении посреди приёмной, всю в крови.

-Он выстрелил в тебя? - я шокировано уставилась на неё, и мама покачала головой.

-Нет, он не ранил никого, кроме себя, но из-за пережитого стресса, у меня открылось кровотечение, и я чуть не потеряла тебя, - по её щекам заструились слёзы, но глаза всё ещё были устремлены в стену, будто сейчас она была далеко отсюда.

-Я никому об этом не рассказывала, сама не хотела переживать снова ужаснейший день в моей жизни. Нет ничего страшнее, чем потерять того, кого ты едва успел полюбить. Когда твоё сердце настолько сильно переполнено любовью, что ты не можешь удержать это в себе, невыносимо больно осознавать, что тебе приходится хвататься за тоненькую ниточку, удерживающую вас вместе.

Она зажмурилась и тихо выдохнула, освобождая лёгкие от густого напряжённого воздуха.

-Я была без сознания двое суток, пока врачи боролись за твою жизнь. Очнулась я в палате. Мне долгое время не рассказывали, чем всё закончилось. А когда я узнала, что Паркер Салливан в тот же день покончил с собой прямо у входа в больницу, поняла, что не смогу больше вернуться сюда. Не смогу больше переступить через то место, где лежал он. И Филипп помог мне перевестись в Балтимор, чтобы я могла продолжить ординатуру, как только окрепну.

-Почему ты никогда не рассказывала о том, что училась здесь?

-Потому что не хотела, чтобы эта часть моей жизни постоянно напоминала о себе. Я не считаю нас виноватыми, но всё же я виновата в том, что произошло. Я могла бы быть сильнее и помочь ему, не допустить, чтобы всё закончилось так, чтобы Эндрю остался сиротой. Я могла бы среагировать спокойнее и предупредить охрану, но вместо этого перепугалась и навредила ещё большему количеству людей: Паркеру, Эндрю, тебе.

-Ты отреагировала так, как отреагировал бы любой, мам, - я обхватила её ладонь и сжала, - тебя ведь не учили общаться с психопатами, не учили, как разговаривать с людьми, которые не в себе. Тебя учили спасать жизни...

-А в итоге, я загубила две.

-Перестань! Никто не всесилен. Паркер Салливан сам принял это решение, как и то, из-за которого потерял свою жену. У него всегда был выбор. Он принял это решение, не подумав о собственном сыне.

-Я знаю... знаю.

Моя мама чувствовала вину перед мальчиком, чья жизнь оборвалась так внезапно. Но она не знала, что сейчас этот мальчик пытался сделать то же самое с ней, отомстить, отнять у неё самое дорогое.

-Ты когда-нибудь пыталась узнать, что стало с Эндрю? - я прильнула к её плечу, свернувшись клубочком.

-Нет. Не то что бы не совсем. Я слышала, что он попал в систему после смерти отца, потому что о нём больше некому было заботиться. А вскоре и его мать скончалась. Но уехав в Балтимор и погрузившись в материнство и работу, я совершенно перестала вспоминать о случившемся. До твоего исчезновения.

Мы обе замолчали. Комната заполнилась звенящей тишиной, нарушаемой лишь нашим дыханием.

Я всё ещё пыталась уложить всё это в своей голове. Наши родители действительно знали друг друга и имели общее мрачное прошлое. Но в том, что скрывала моя мама, не было ничего значимого: это не было какой-то страшной тайной - она просто пыталась уберечь то, что ей было дорого.

Но мальчик, потерявший семью в следствие череды печальных событий, всё равно занял место в крошечном уголке её сердца. И, если Эдриан Салас и Эндрю Салливан - это один и тот же человек, месть имела смысл, учитывая, что женщина, поддерживавшая его, обратилась к нему за помощью после того, как он потерял своих родителей в совсем юном возрасте. Ему никто не помог.

Размышляя обо всём, что мне уже было известно, я вдруг вспомнила тот разговор в больнице между мамой и доктором Палмер: что-то о том, что он больше не оперирует, и его сын Мэтью пропал.

-Мам, Филипп, которого вы обсуждали в больнице, это тот самый Филипп Гарднер? Что с ним произошло?

В ответ я не услышала никакой реакции и, повернув голову, поняла, что мама уже заснула. Испытав разочарование, что я упустила момент откровения и не успела узнать всё, что меня интересовало, я поправила её подушку и натянула одеяло выше.

Покинув спальню, я оставила дверь приоткрытой и вошла в свою комнату. Не зажигая свет, добралась до кровати, расправила постель, сняла с себя одежду и взглянула на футболку, торчащую из-под подушки. Моё тело молило о передышке, но мозг отказывался расслабиться, снова и снова воспроизводя всё, что удалось сегодня узнать.

Мой психиатр использовал меня, чтобы отомстить моей матери. Человек, которому я доверяла своё сознание в самые отчаянные периоды своей жизни, не просто подвёл меня. Он пытался навредить мне. Одна только мысль, что я была беззащитна, погружаясь в транс, и он лепил из меня того, кто ему был угоден, заставляла кровь стыть в венах.

Как я собираюсь встретиться с ним завтра? Как мне не раскрыть себя? А что, если он снова провернёт что-то, о чём я даже не узнаю? Как мне обезопасить себя? И Маркуса?

Взобравшись на кровать, я вытащила его футболку из-под подушки и, прижавшись носом, вдохнула запах.

Аромат был совсем слабым, и это огорчало. Мне нравилось, как она пахла: горький шоколад был таким притягательным и успокаивающим, обволакивая каждую клеточку моего мозга, а запах перечной мяты дразнил моё сознание и вызывал привыкание.

Откинувшись на подушки, я уставилась в потолок, всё ещё сжимая ткань в руках.

Всё хорошо. Ты в безопасности.

Его бархатный глубокий голос снова проник в моё сознание. Я не знала его, не помнила, но в его руках я действительно чувствовала себя защищённой. И мне не хотелось терять это. Его дыхание в моих волосах, стук его сердца, тёплые пальцы на моей коже - всё это казалось таким родным.

Ещё раз жадно вдохнув запах, я расправила ткань и натянула футболку на себя, кутаясь в неё, словно в плед.

________________________________
Ну вот, выясняется, что тайна вовсе и не была тайной и не крыла в себе ничего страшного 😌
✍🏼 ⭐️🫶🏼