2
Пришедшее утро – холодное и дождливое – началось с изучения журнала. В холле мотеля был маленький облезлый диван с некогда ярко-красной кожаной обивкой – они уместились на нем втроем: Тэцуо справа, Кохэку слева, Нэцуми – на подлокотнике сбоку от Нисикавы, под теплым вибрирующим боком кофейного автомата.
Это был толстый, изрядно потрепанный, но все же нарядный глянцевый журнал, один из тех ежемесячников, которые старшеклассницы любят покупать по дороге домой и читать по вечерам. Модные прически сезона, анонсы концертов, парочка интервью – стандартное наполнение бумажной концентрации поп-культуры. Выпуск, который Тэцуо держал в руках, датировался августом этого года.
– Ну, – скучающим тоном начал Кохэку. – Вы уверены, что это она, да?
Он движением подбородка указал на обложку журнала. Китамура, которой предназначался вопрос, коротко вздохнула.
– Ее лицо, ее имя, – заключила она. – Кажется, хоть у кого-то из нас сложилась карьера.
Нисикава невесело хмыкнул и открыл последнюю страницу журнала. Отыскал глазами нижнюю строчку, ту, на которой обычно писали город и издательство, и испустил тяжелый вздох разочарования.
– Издательство «Цутая», Хакодатэ, – заключил он. – Мы не потащимся в Хакодатэ ради опроса возможной свидетельницы.
– Какая из нее свидетельница, – усмехнулся Араи. – Если даже Китамура не помнит вашего одноклассника, что уж королева школы может о нем знать? Тем более, раз она красуется сейчас на обложке журнала. Она забыла о его существовании раньше, чем вы выпустились из старших классов.
– Да, но фотография могла быть сделана и не в Хакодатэ, – заметила Нэцуми. – Если Хаттори – модель, она может сотрудничать с несколькими разными журналами.
Кохэку изобразил на лице недоумение, Нисикава поджал губы.
– Поверю тебе на слово, – сказал Тэцуо. – Но это ничего не меняет. Нужно в любом случае искать ближе.
– Думаешь, убийца все еще в городе?
– Очевидно.
– «Очевидно»? – засомневалась Китамура, ерзая на подлокотнике. – Думаешь, он не уехал бы сразу?
– Это вызвало бы подозрения, – сказал Нисикава, откладывая журнал. – Представь, человека убивают, и один из его знакомых моментально исчезает из города. Странно, да?
– Погодите минутку, – Кохэку поднялся с дивана и встал напротив, засунув руки в карманы брюк. – С чего вы взяли, что убийца и убитый были знакомы?
– Он девять лет не выходил из дома, – напомнил Тэцуо. – Таких, как он, не выбирают случайными жертвами. Это было спланировано.
– Но что, если это грабители? – не унимался Араи.
– Что воровать у затворника? – Нисикава отмахнулся. – К тому же, у того, кто живет в съемной квартире?
– К тому же, они оставили бы тело в комнате, – согласилась Китамура.
– Попытка запутать следствие?
Нэцуми провела рукой по волосам.
– Кохэку, усложняешь.
Араи, раздосадованный тем, что все его версии оказались отвергнуты, развернулся на пятках и принялся ходить взад-вперед по холлу. Это позволило Нэцуми наконец слезть с неудобного подлокотника и расположиться на диване.
– Ты прав, – сказала она, обращаясь к Тэцуо. – Давай поищем в городе. Можно начать с родственников – наверняка они есть. Должен же кто-то был высылать ему деньги?
– Рядом со станцией должно быть адресно-справочное бюро, если я правильно помню, – кивнул Нисикава. – Начнем оттуда?
– Пожалуй. Араи, идешь, или так и будешь дуться?
– Иду, иду, – проворчал Кохэку. – Знаете, Китамура, у меня иногда возникает ощущение, что это меня нанимали на должность секретарши.
Он хотел сказать еще что-нибудь колкое, но Нэцуми одарила его холодным взглядом, и он молча поплелся к выходу следом за коллегами.
В адресном бюро их ждал неприятный сюрприз: у Тамуры Хидэо не было родственников. Вернее, не было живых родственников – сотрудница бюро, молодая девушка с грустным взглядом, узнав, кто интересуется семьей Тамура, с сочувствующим видом поведала им, что мать Хидэо умерла в конце октября. Больше никакой информации о родственных связях не обнаружилось: ни действительного, ни расторженного брака у Хидэо ожидаемо не было; не было и информации об отце. Единственное, в чем сотрудница бюро их заверила – это отсутствие у Хидэо братьев и сестер.
Сдержанно поблагодарив, Тэцуо вышел на улицу и закурил. Дождь к полудню сменился на мелкий снег, острыми иглами забивающийся под воротник. Нисикава выпустил в воздух дым и задумался. Фотография с обложки не шла у него из головы. Но не лицо Хаттори Нобуко, а что-то другое будоражило разум, не давая сосредоточиться на поисках. Он знать не знал, почему вообще вспомнил вчера в кафе про эту выскочку из школьных времен, но что-то в ее имени не желало его отпускать. Немного подумав, он развернулся, и зашел обратно в здание бюро, в дверях едва не сбив выходившую на улицу Нэцуми с ног.
– Прошу прощения, – произнес он, вновь обращая внимание работницы на себя. – Забыл еще кое-что спросить, вы не подскажете, Хаттори Нобуко...
По лицу девушки внезапно расползлась улыбка.
– Госпожа Хаттори? Вы что, тоже ее фанат?
Тэцуо, несмотря на свои скудные актерские навыки, решил подыграть.
– Да, я... э-э-э, нет, вернее, не фанат, я рекламный агент... слышал, ее можно тут найти. В Отару, в смысле, – он прочистил горло, всей душой надеясь, что его вранье звучит хоть сколько-нибудь убедительно. – Хотел бы предложить ей сотрудничество.
Девушка похлопала глазами, и ее улыбка стала еще шире.
– Надо же, – восхищенно проговорила она. – Госпожа Хаттори больше не живет в Отару, но вам повезло! Она приехала на съемки, у нее контракт с местным телевиденьем. Вы найдете ее, если заглянете в телевизионную студию. Нужен адрес?
– Будьте так любезны.
Получив заветную бумажку с указанием адреса, Тэцуо несколько раз поклонился сотруднице бюро и вышел на улицу, на ходу размышляя о том, как хорошо было переехать в Саппоро: с такими доверчивыми и болтливыми служащими жизнь в Отару быстро могла стать небезопасной. С другой стороны, скромная численность населения города скорее всего и была причиной, по которой у людей не было ощущения опасности от незнакомцев, вдобавок, здесь, как и в целом на Хоккайдо, жили преимущественно старики – точно не те, от кого ожидаешь какой-нибудь подлости.
Нэцуми и Кохэку увлеченно о чем-то болтали, стоя неподалеку от входа. Падающий снег припорошил их волосы и плечи, и намочил Китамуре очки, из-за чего она постоянно снимала их, чтобы протереть рукавом плаща. От утренних обид не осталось и следа, и теперь Араи над чем-то смеялся, кидая на Нэцуми заискивающие взгляды. Когда Тэцуо подошел ближе, смех ощутимо притих.
– Нам везет, – констатировал он, вызвав у присутствующих выражение удивления на лице. – Хаттори в городе. В телестудии.
На лице Кохэку отразился чистый восторг.
– И мы пойдем туда?
– Я пойду, – уточнил Нисикава. Араи моментально поник. Китамура выгнула бровь.
– А мы? – спросила она, в очередной раз снимая очки. Без них ее лицо казалось маленьким, почти детским.
– Разделимся, – пояснил Тэцуо. – Ты пойдешь к дому Тамуры и осмотришься. Адрес у тебя есть.
– Там же оцепление, – с сомнением пробормотала Нэцуми.
– Я верю, что ты что-нибудь придумаешь. Ты, – он указал на Кохэку. – Отправляйся в полицейский участок.
– Хотите, чтобы меня упекли за решетку? – испугался Араи.
– Да, но дело не в этом, – отмахнулся Нисикава. – У них наверняка есть заключение от патологоанатома. Кубо так и не дал нам осмотреть тело, я хочу знать, в каком оно было состоянии, когда его обнаружили.
– И они, конечно же, с радостью предоставят мне всю информацию! – саркастично огрызнулся Кохэку. – Нисикава, должен же быть какой-то предел у ваших требований.
– Хочешь вернуться в Саппоро искать забытые на вокзале вещи – пожалуйста, тебя никто не держит.
Араи скрестил руки на груди и обиженно засопел. Нэцуми метнула на него сочувствующий взгляд.
– Встретимся в мотеле, – подытожил Тэцуо. – Вечером.
Никто не решился с ним спорить, но уходя, Нисикава думал только о том, сколько неодобрения проскользнуло в чужих глазах.
«Может быть, мне стоило все же пойти работать в полицию», – подумал он, ладонью смахивая снег с лобового стекла. За ночь автомобиль выстыл, забираться внутрь было неуютно, но Тэцуо пересилил себя, и уже через минуту машина скользила по улочкам Отару. Он не чувствовал угрызений совести за то, что взял на себя роль руководителя расследованием, как и не чувствовал вины за то, что по его инициативе все трое уже вторые сутки отсутствовали на рабочем месте. Но порой его пугала собственная напористость в вещах, касающихся его работы. Иногда Нисикава думал о том, что пора бы остепениться – завести семью, сменить род деятельности, устроиться в какую-нибудь крупную компанию. Может быть, стоило бы бросить курить и заняться спортом – конечно, в тридцать пять вечная беготня по городу и сомнительный режим питания еще были с натяжкой, но простительны, но что будет лет через пять-семь? Тэцуо старался не думать о будущем, эти мысли навевали на него тоску, но нельзя было отрицать тот факт, что оно неумолимо надвигалось.
«Впрочем, возможно, куда неумолимее надвигается прошлое» – промелькнула мысль, когда он парковался у телестудии. Из-за мыслей о своей жизни он не успел толком продумать свой план действий, но времени было мало, поэтому Нисикава решил положиться на импровизацию.
Дальше пропускного пункта его ожидаемо не пустили, но Тэцуо, чтобы не привлекать к себе внимания лишним конфликтом, попросил у охранника разрешения подождать в коридоре, и, получив одобрительный кивок, уселся на скамейку и принялся ждать. Пользуясь случаем, он кинул взгляд на свое отражение в большом зеркале во всю стену и удивился тому, что его вообще сюда впустили. Видок был тот еще: сырые растрепанные волосы, синяки под глазами, двухдневная щетина на подбородке. Обычно выглаженный галстук помялся и съехал куда-то вбок. Он надеялся, что Хаттори узнает его – но шансы были малы.
В теплом коридоре, увешанном постерами телевизионных сериалов, под мягким светом ламп хотелось задремать. Тэцуо скрестил руки на груди и поудобнее устроился на скамье, решив скоротать время за придумыванием возможных сценариев развития событий. Еще со школьных времен эта привычка часто выручала его в ситуациях, когда нечем больше было себя развлечь. Он фокусировался на текущем моменте времени и мысленно прикидывал, какой из вариантов развития будущего окажется наиболее вероятным – что тот или иной человек скажет в ответ на его слова, как окончится диалог, что произойдет после. Такие мысли успокаивали Тэцуо – он любил считать, что все продумал наперед.
Нисикава едва успел сосредоточиться на собственных мыслях, как вдруг непривычный звук вывел его из состояния полудремы, заставляя разлепить глаза.
«Тук-тук-тук-тук»
Кто-то стучал каблуками по выложенному плиткой полу. Тэцуо поднялся на ноги, обратив лицо к источнику звука и увидел Хаттори Нобуко – обознаться было невозможно, он слишком долго разглядывал ее портрет на обложке – бодро идущей по коридору в сопровождении долговязого парня с фотокамерой на шее. На лице Хаттори читалась усталость, но она пыталась прятать ее за легкой приветливой улыбкой. Кивнув охраннику, они миновали турникеты и направились к выходу.
Тэцуо отмер, будто выбравшись из какого-то оцепенения, и рванул к уходящим, надеясь, что не выглядит, как маньяк.
– Госпожа Хаттори!
Затихло мерное цоканье каблуков. Нобуко замерла, ища взглядом источник звука и, увидев Тэцуо, неосознанно сделала шаг назад в легком замешательстве. Качнулись серьги-кольца в ушах, блеснули в свете ламп пайетки, украшающие нарядную красную блузку. Слегка смазанный макияж не смог скрыть желания поскорее уйти, но Хаттори, стоит отдать ей должное, не сдвинулась с места. Долговязый парень с фотоаппаратом удивленно перевел взгляд со своей спутницы на приближающегося Тэцуо и на всякий случай взял камеру, до этого свободно болтавшуюся у него на шее, в руки.
– Прошу прощения, – остановившись в паре шагов от Хаттори, Нисикава склонился в поклоне. – Не хотел пугать Вас.
Нобуко выдавила из себя нечто, смахивающее на приветливую улыбку.
– Что Вам нужно? – поинтересовалась она, внимательно всматриваясь в его лицо. – Мы знакомы?
– Боюсь, что нет, – ответил Тэцуо, едва ли солгав. – Я хотел бы задать Вам пару вопросов...
– Журналист? – предположила Нобуко, и напряжение на ее лице заметно рассеялось. – Прошу Вас, не здесь и не сейчас. Напишите моим агентам, они подберут время для интервью.
– Нет-нет, – Тэцуо, поняв, что разговор идет совсем не в то русло, замотал головой. – Я... Меня зовут Нисикава Тэцуо. Мы учились в одном классе, помните?
Хаттори, кажется, снова напряглась.
– Боюсь, что я Вас не помню, – склонив голову, произнесла она. – У Вас что-то срочное?
Тэцуо решил идти ва-банк.
– Дело в том, что до меня недавно дошли ужасные новости, – прочистив горло, пояснил Нисикава. – Один из наших одноклассников, Тамура Хидэо, недавно был убит здесь, в Отару...
Он осекся, потому что лицо Нобуко приобрело скорбное выражение. Она повернулась к фотографу, потом вновь посмотрела на Тэцуо, едва не плача.
– Это ужасно, – поникла она. – Кошмарные новости, но... при чем тут я?
Тэцуо попытался ободряюще улыбнуться.
– Я услышал, что у Вас здесь съемки, и просто хотел предупредить, чтобы Вы были осторожнее, только и всего. Вдруг убийца знает что-то и о Вас.
– Не стоит так сильно наводить панику, – неожиданно встрял фотограф. Весь его вид показался Тэцуо каким-то неприятным, вызывающим отторжение. – Нет ничего, что связывало бы Хаттори и этого... как Вы сказали?
– Тамура Хидэо.
– Да, с ним. Ведь прошло много времени, так?
Нобуко, приободренная этими словами, кивнула.
– Просто будьте осторожны, – подытожил Тэцуо. – Простите, что отнял время.
– Ничего, – Хаттори улыбнулась. – Мне приятно Ваше беспокойство. Берегите и себя тоже.
Она поклонилась, давая понять, что разговор окончен, и странный дуэт покинул здание. Тэцуо проводил их глазами, потом перевел взгляд на охранника, который, кажется, внимательно слушал весь их разговор.
– Убийство, – Тэцуо развел руками. – Ничего нет ужаснее, чем отнять чужую жизнь, да?
В мотель он вернулся первым – неудивительно, учитывая, что он единственный был за рулем. Впрочем, долго наслаждаться одиночеством ему не дали – стоило ему только вытянуться на покрывале кровати, как в дверь его номера постучались, и на пороге появились Нэцуми с Кохэку – продрогшие и раздраженные.
– Скажите, что у вас есть хорошие новости, – проскрипел Тэцуо, поднимаясь с кровати. – Вы что, вместе вернулись?
– Это половина хорошей новости, – устало проговорила Китамура, падая в кресло у журнального столика. – Мне пришлось забирать Араи из полицейского участка.
– Что?
Кохэку вместо ответа проволочился вглубь комнаты и рухнул на чужую кровать лицом вниз.
– Я говорил, что так кончится, – пробубнил он куда-то в складки покрывала. – Но это Вас не остановило.
Нисикава перевел взгляд с Араи на Нэцуми. Она посмотрела на него с неприкрытым осуждением, но увидев усталость на чужом лице, не смогла долго удерживать холодность во взгляде, и смягчилась.
– Вы сказали, добыть заключение патологоанатомов любой ценой, – продолжил Кохэку, поворачиваясь на спину.
– Я не говорил «любой ценой».
– Вслух не говорили, – согласился Кохэку. – Но ведь подразумевали. В любом случае, – вздохнул он. – Как выяснилось, полицейские в Отару слишком честные, и взяток не приемлют.
Тэцуо сжал пальцами переносицу и сильно зажмурился, так, что перед глазами замелькали разноцветные пятна.
– Хорошая новость в том, – Араи вдруг поднялся с кровати. – Что у врачей в этом городе такой проблемы нет.
Он отвел полу пиджака и извлек из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок, испещренный словами. Внизу на листке стояло несколько красных печатей. Развернув бумагу, Кохэку гордо протянул ее Нисикаве. Тэцуо с благодарностью принял листок.
– Ты нарушил закон, ты в курсе? – как бы между прочим поинтересовался он.
– Вообще-то, не он один, – встряла Нэцуми. – Не хочешь послушать про квартиру Тамуры, господин законопослушный?
Нисикава одарил ее притворной едкой улыбкой и пробежался взглядом по медицинскому заключению. На момент смерти Тамуре было тридцать четыре года, рост – метр шестьдесят шесть, вес – семьдесят девять килограмм, безработный, не женат. Смерть наступила в районе четырех утра в результате...
– ...ножевого ранения? – Нисикава подумал, что ошибся, поэтому прочел строчку еще раз. – Его закололи?
– Пырнули ножом под ребра, в бравый бок, – гордо уточнил Кохэку.
– А потом уложили тело на рельсы в надежде, что все будет выглядеть, как самоубийство, – подытожила Нэцуми. – Или как несчастный случай.
– Может, они надеялись, что идущий поезд перережет его на кусочки, и тогда не получится установить настоящую причину смерти, – предположил Араи. – Но сотрудники станции обнаружили его раньше, и вызвали полицию.
– Дилетанты, – констатировал Тэцуо. – Первое и, вероятно, последнее убийство в их жизни.
– Будь снисходителен к новичкам, – Нэцуми надула губки. – Так что, могу я говорить, или все? Дело раскрыто?
– Говори, говори, – сдался Нисикава. – Рассказывай все, что видела. Ты попала в квартиру?
– Разумеется, я попала, – усмехнулась Китамура, поправляя на носу очки. – Не поверишь даже, как.
– Изящнее взятки, – вставил Кохэку, и Нэцуми начала рассказ сначала.
Слова Китамуры не были наполнены лишними подробностями: скупая, в отличие от Араи, на эмоции, она пересказывала свои похождения сухо и кратко, будто писала отчет. Пытаясь убрать разводы с линз очков, она рассказала, что, придя по нужному адресу, естественно наткнулась на желтые полицейские ленты и патрульную машину, дежурящую у входа. К счастью для нее, в машине оказался никто иной, как их новый знакомый Маэда – дальше было и того проще. Пара ласковых слов и убеждений в том, что бедолага не заслужил такого отношения со стороны своего начальства, приправленных слезливыми убеждениями в том, что она хочет помочь расследованию, чтобы чувствовать себя в безопасности по ночам – и все стены рухнули перед ее обаянием (Китамура позволила себе самодовольную ухмылку, когда произносила это слово). Маэда сам привел ее в квартиру Хидэо, трижды попросив ничего не трогать.
Сама квартира, по словам Нэцуми, мало отличалась от того, что офицер описал им в машине – захламленная спальня и кухня, огромный слой пыли, наглухо зашторенные окна. Комната, в которой спал Тамура, была обклеена плакатами и вырезками из журналов – манга, в основном, но попадались и фото реальных моделей. Среди них в отдельном уголке оказались фотографии – кто бы мог подумать – Хаттори Нобуко. Пара катушек засвеченной пленки – больше ничего интересного.
– Ничего из того, что бросилось бы тебе в глаза? – уточнил Нисикава, когда Нэцуми закончила рассказ.
– Разве что пленка... – задумчиво протянула она после недолгого молчания. – Фотоаппарата не видела, а пленку... Что такого можно фотографировать, если живешь один и вообще не покидаешь дом?
Тэцуо вспомнил неприятного долговязого типа с камерой, которого он видел сегодня в телестудии, и передернул плечами.
– Неплохо, – сказал он. – Попытаемся составить из этого целую картину.
– И вы не собираетесь рассказать нам о встрече с Хаттори Нобуко? – возмутился Кохэку.
– Расскажу, расскажу, – Нисикава поднял руки в примирительном жесте. – Пойдемте поужинаем. Я сейчас умру с голоду.
Пока они ждали заказ в небольшом европейском ресторанчике в центре города, Тэцуо, вооружившись карандашом и листом бумаги, которые им с большим сомнением предоставила официантка, пытался связать воедино всю полученную ими за сегодня информацию. Как назло, мысли его сегодня путались сильнее, чем обычно. Долговязый фотограф, чьего имени он даже не успел узнать, почему-то не шел из головы. Что-то в нем казалось важным. Какая-то деталь. Нисикава был уверен, что они не виделись раньше, но что-то в образе худощавого парня, сжимающего в руках фотокамеру, казалось навязчиво-знакомым.
В центре листа было записано имя Тамуры Хидэо – от него в разные стороны, как нити по пробковой доске, тянулись линии. Одна из них вела к другому имени – Хаттори Нобуко.
Тэцуо повторил его про себя.
«Ха-т-то-ри»
Она заслуживала свою фамилию, подумал он.
Думай, сказал себе Нисикава. Затворник, который не выходил из дома добрых девять лет, внезапно покидает квартиру по доброй воле, где-то на улице получает ножевое ранение и умирает, а потом его тело находят на железнодорожных путях. Самая популярная девочка школы, ставшая моделью, ненадолго возвращается в родной город, чтобы пофотографироваться.
Что могло их связывать?
Дети из разных миров.
Женщина, лицо которой видели тысячи, и мужчина, лицо которого не могли вспомнить даже его одноклассники.
Еду все никак не приносили, несмотря на то, что в ресторанчике было не так уж много людей, и это вызывало у оголодавшего Нисикавы вспышки раздражения, которые он сдерживал с большим трудом. Голод делал его неработоспособным, и он терпеть не мог это состояние.
Единственное, что утешало – его коллеги полностью разделяли его настроение.
– Захолустье этот ваш Отару, – неудовлетворенно заявил Кохэку, комкая в пальцах салфетку. – В Саппоро бы уже три раза еду принесли.
– И пять раз извинились бы за задержку, – вторила Нэцуми. –Да, со столичными привычками в этой дыре делать нечего.
Тэцуо постучал грифелем по листу, оставляя множественные серые крапинки на белоснежной поверхности. Потом вдруг замер и поднял на растянувшихся на диванчике напротив коллег глаза.
– Что ты сказала? – медленно, боясь, что закравшаяся в голову мысль ускользнет от него, переспросил Нисикава, глядя на Нэцуми. Та удивленно моргнула и выпрямилась.
– Что... со столичными привычками здесь делать нечего?
Он указал на нее кончиком карандаша.
– Ты права, – нервно заговорил он. – Точно, кто из жителей крупных городов поедет сюда, если это не будет спланированный отпуск, в котором вы не ограничены по времени?
– К чему вы клоните? – протянул Кохэку, скользя глазами по залу в ожидании официантки.
– Если бы твое лицо было на обложке журнала, который печатают в Хакодатэ, – нетерпеливо начал Нисикава. – Ты бы потащился на северо-запад в маленький город ради фотосессии?
– Туше, – согласился Араи.
– Может быть ее привела сюда сентиментальность, – предположила Китамура. – Она соскучилась по родным местам и все такое.
– Ты вот что-то не соскучилась за столько лет, – заметил Тэцуо. – Я, конечно, может чего-то не помню, но разве Нобуко отличалась большой сентиментальностью?
Китамура поджала губы и замолчала. Возникшей за столом паузой воспользовалась официантка, чтобы сгрузить с подноса три тарелки и соусницу. Араи, заметно приободрившись, выхватил из стакана с приборами палочки и схватил со своей тарелки крупную креветку в темпуре, с упоением засовывая ее в рот. Китамура, не отставая, сделала надрез на омлете, уложенном на толстый слой риса, с удовольствием наблюдая, как жидкое содержимое растекается по тарелке. Только Нисикава, внезапно забывший про голод, не притронулся к стейку, продолжая что-то строчить на бумаге.
– Поешь спокойно, – с материнской строгостью сказала Нэцуми, отбирая у Тэцуо листок. – Потом продолжишь.
Нисикава кинул на Китамуру недовольный взгляд, но ничего не сказал.
Покончив с ужином, они вышли на прохладный ночной воздух, и к этому моменту мысли, роящиеся у Тэцуо в голове, обрели некую определенность. Он процентов на сорок был уверен в том, что Хаттори имеет самое прямое отношение к смерти Тамуры – но пока не мог сказать, каким именно образом, и почему.
Отсутствовал мотив.
Достав из кармана плаща ключи от машины, он кинул их Нэцуми. Та с громким хлопком поймала их двумя руками и удивленно посмотрела на Тэцуо.
— Если тебе будет нетрудно, — пояснил он. — Езжайте в мотель. Я хочу пройтись.
— Да тут же минут сорок пути, — с сомнением протянул встрявший в разговор Кохэку. — Что Вы задумали?
— Я знаю короткий путь, — отмахнулся Нисикава. — Просто хочу подышать свежим воздухом.
Нэцуми посмотрела на него с явным недоверием, так, как обычно смотрят на детей, лгущих об оценках. Она открыла рот, чтобы еще что-то сказать, но тут же закрыла его, отвернувшись. С металлическим скрежетом покомкав ключи в руках, она отвернулась и, не отводя глаз от мерцающей вывески комбини через дорогу, произнесла:
— Делай, что хочешь. Только не наткнись на чей-нибудь нож, ладно? Я не горю желанием расследовать еще одно убийство, за которое мне даже не заплатят.
Не говоря больше ни слова, она кивком головы поманила Кохэку за собой и направилась к одиноко припаркованному под окнами ресторана автомобилю. Тэцуо пару секунд смотрел ей вслед, после чего развернулся и зашагал в другую сторону.