Глава 11|Больная тема
"Любой из нас подобен нити, вплетенной в ковер: переплетаясь с нитями-душами других людей, наша собственная душа становится частью узора жизни."
Феликс Пальма
В тиши подъезда слышались тяжелые шаги: нелепое цоканье каблуков, которое сопровождалось всхлипыванием. Казалось, что наверх поднимается раненый волк. Его лапа волочилась по земле, а глаза безумно метались из стороны в сторону, пытаясь найти опору - человека, на котором можно выместить свой гнев. Чудик, стоило ему увидеть соседку, чья игра на публику закончилась плачевно, остановился, смотря на девушку с верхнего этажа. В недрах его души все еще горела лава, заставляя кожу приобретать легкий красноватый оттенок, будто на лице расцветал мак, оттого и глаза его сверкали, а тело готово было броситься на все, что издавна способно мыслить, как человек.
"Даже истекая кровью, она не подпустит к себе никого, будь то врач или самый дорогой человек. В ее понятиях нет слова "помощь" - она ее не примет и не предложит. По сему пусть Истерия* сама решает свои проблемы, играет на чувствах других и, как обычно, после шквала эмоций пропадет..." - с этой мыслью Лис, взяв всю свою решимость в кулак, быстрым шагом, смотря только вперед, чуть ли не пролетел мимо девушки. Лишь колкие слова вбивались прямо в спину, застревали меж костей и при каждом движении терлись друг о друга, скрипели, сдавливали продольные ниточки, по которым текла кровь, становились все тяжелее. Осколки перекрывали пути к голове - сознание мутнело, а руки невольно тряслись, переставая слушаться хозяина.
Шагая по стылым ступеням, которые видели все: обувь, стирающая постепенно бетон по миллиметрам; старый телевизор, падающий с выступов каждый год, когда сосед приходит с работы не в духе; вылитые жидкости, льющиеся как водопад прямо к порогу; стекла от бутылок, в дребезге летящих из квартиры, но больше того помнят стены Синего Дома биение кулаков об искусственный камень, безумные вопли, пропитавшие обои и разбитую посуду, чьи частички забились в уголки. Все в этом здании рассказывает историю людей, погрязших в одном дне, когда все было доступно и ярко: витрины, полные винограда, кораблики в виде шоколада, театр, песни и все то, что создавало иллюзию счастья. Человечество продолжает уперто идти с закрытыми глазами, говоря, что раньше было лучше. Не замечая перемен должным образом, существа вольные подставляют другим дуло в вески, забывая о том, что никто не виноват в его неудачах. Так или иначе, от начала и до конца народ Моногорода свято верит в то, что созданный мир Серцееда - ад.
Чудик приближался к заветной квартире все ближе и ближе, на мгновение внутри все начало успокаиваться, лишь небольшой осадок покоился на дне. Однако, подсознательно Лис понимал, что в доме, крепости, лежат "трупы" печатных воинов, разбитые мечты мастера и нагнетающая атмосфера. Стоило вспомнить об этом, так шаг замедлился. Сомнения, безумное желание сбежать одолевало все сильнее, а голова гудела, словно паровоз. Мешок с костями становился все нерушимее стоило только попытаться сдвинуться с места. Душный, пропитанный пылью воздух, начал интенсивно проникать в легкие, сопровождаясь кашлем, а после легкое головокружение и вовсе разрушило статую. Чудик, потеряв равновесие, наклонился назад, только вот рука удержала его, ухватившись за деревянные перила.
- С Вами все в порядке? - из неоткуда послышался знакомый до ужаса голос скептика и после, не заставляя гадать, чей же он, прямо перед Чудиком явилась Азалия с той же сумкой за пазухой и испытывающим взглядом. Она не бросилась помогать, лишь спокойно, словно зная исход событий, предстала в виде наблюдателя, смотрящего на нелепое похождение червяка.
- Бесспорно, все прекрасно. - отбросив тошноту и гнетущее состояние вещей, Лис улыбнулся, вновь превращаясь в сильный росток, стремящийся только к верху. - Меня интересует другой вопрос.
- Правда, какой же? - Азалия испытывающее сверлила в собеседнике дырку, получив то самое недовольство, которое она заучила наизусть.
- Что Вы тут делаете? Сомневаюсь, что Вы принесли письмо. - постепенно, держась за деревяшку, величественный Глава спускался к своему подопечному, возмущаясь.
- Конечно, не в моих полномочиях тратить Ваше время на пустяки. Просто стало интересно, как продвигается дело, да, и мало ли, Вам нужна поддержка? - девушка стала отводить взгляд в сторону, а пальцы невольно начали теребить ремешок сумки. В то время как Чудик прибывал в негодовании.
- Извините, конечно, но это такой вид издевательства? - он твердо ступил с последней ступеньки, становясь рядом с Почтальоном. - Вы сами себя слышали, Азалия?
- Да, проблем со слухом нет. Просто Вы, видимо, никогда и не знали такого слова "поддержка", да и никогда не принимали помощи, Глава, а ведь она Вам нужна. - как ни в чем не бывало Почтальон смотрела прямо в зрачки Чудика, в которых, как в зеркале, отражалась она сама. Несмотря ни на что, она всегда оставалась спокойна.
- Не стоит лезть в чужую жизнь, иначе Вы становитесь не лучше сорняков. Будьте любезны работать по графику... - после этих слов Лис уверенно направился к двери своей квартиры, однако Азалия не собиралась уходить. Увидев явный протест с другой стороны, Чудик остановился. Пристальный взгляд девушки не давал покоя уставшему от жизни человеку, а лицо в свою очередь выражало некую безнадежность по отношению к нему.
- Не Вы ли виноваты в том, что Ваша клумба заросла сорняками...- на этой ноте Почтальон чуть опустила томные веки, резко дернув своим носом в сторону, а после в миг вернула все на круги своя.
- Скажите честно, что Вам нужно? И это не касается только этой ситуации: нет, подобное происходит постоянно. Давайте порешим раз и навсегда, здесь и сейчас: чего Вы именно хотите? - Чудик возвышался над ней, пытаясь уколоть плоть своими словами, однако девушка, стоило почувствовать давление со стороны, лишь отступила назад, невольно сжимая бледные губы. Она не ответила на вопрос, только смотрела в пустые зрачки существа, само собой говорящего о непонимании другого бытия.
- Когда-нибудь Вы поймете... - девушка повторила это предложение еще раз, постепенно снижая тембр голоса, а после и вовсе затихла, опустив голову, будто пред могилой.
В подъезде повисла гробовая тишина: не было слышно ни счетчика, ни шагов безудержного наслаждения, которое одолевает безумное количество смертных - алчных, похотливых, яростных и даже малое дитя, на которое давят рамки и самое простое бытие становится все сложнее за счет человеческого дарования, отличающего его от обезьяны. Многие из них жаждут счастья, ведутся на утопические лозунги: "Рай на земле достижим", 'Мы сделаем из города машину счастья", "Счастье - быть вместе!". Стоит только посмотреть сквозь призму реальности и видно, как где-то в "любящей семье" теряется последняя нить спасения и по стечению обстоятельств, которым многие не придают значение, вдруг убегает со всех ног мужчина, тратя остатки сил на то, чтобы насладиться утопией. Люди верят в это оттого, что считают это спасением, опуская факт - мы контактируем друг с другом только ради выгоды для себя; в таком случае нелепо верить в сказку до тех пор, пока она не приносит кому-то прибыль.
Время шло. Чудик не мог найти слов, чтоб оправдать себя, наоборот, он неустанно пытался найти смысл в тишине и наборе букв, сказанных ранее. В попытках найти причину, отыскать потерянный фрагмент в неоднозначных жестах, Лис все больше уходил в себя, забыв на мгновение о бардаке в квартире; о безумно уставших ногах; о недавнем взломе; об неистовой ненависти к Синему дому - все его внимание, как по шаблону, заняла Азалия. Девушка - грациозный снежный барс, который мирно поживает среди людей, наблюдает за ними совершенно спокойно, будто на этом свете все плохое уже случилось и волноваться просто не о чем.
Однако Чудику все же пришлось вернуться с небес. Падая на землю, он прокручивал в голове кадры. Пролетали мысли на карусели, Чудик признавал, что во что бы то не стало не поймет мотивы его подчиненной, ведь он сам выбирал ее из тысяч, опираясь на многие факторы и одни из них - верность и загадочность.
- Что же, признаю, Вы заставили меня задуматься. -Лис говорил это досадно, виновато отводя руки за спину, как в детстве дети прячут их перед родителями на месте преступления. - Досадно, но...- Чудик сделал короткую паузу, направив указательный палец к потолку, - Но Вы, во истину, знаете свое дело и оправдываете ожидания. Только вот, можно задать Вам вопрос? - в ответ последовало лишь немое кивание. - Почему же столь способная девушка до сих пор на должности Почтальона?
- Глава, это зависит только от Вас: быть мне почтальоном или уборщицей на пол ставки, которая продает по субботам хлеб молодому человеку в белом фраке с чудаковатой походкой, в магазине на углу площади Писателя. - Азалия произнесла все на одном дыхании, успевая делать акценты на обращении к Чудику и на словах "молодом", "чудаковатом".
На этом разговор не заканчивался, только вот теперь он приобретал более легкий характер: не было спертости в воздухе, в голове не гудел паровоз, который накручивал вокруг шеи канат проблем. На душе становилось легче и даже въевшиеся морщины в лоб Лиса смягчались, сопровождаясь легкой улыбкой на лице. Сам того не понимая, столь враждебный человек сделал ответный шаг, давая шанс бытию показать забытые краски.
Когда Чудик всё-таки был готов принять помощь подчиненной, от мрачного окружения его ауры остались только синяки на теле хозяина, а боль испарилась в воздухе. Только вот гнетущая обстановка квартиры, насквозь пропитанная ненавистью, душила как гостью, так и хозяина.
- Извините за беспорядок. Будет неправильно говорить о недостатке времени на данный хаос, но, так или иначе, не стану называть причину сей его задержке на месте. - Чудик воротил носом, прикрывая дверь, которой суждено быть отрытой, как ворота смерти, что открыты всем. Необъяснимое отвращение, осадок, который совсем недавно осел на самое дно, вновь дал о себе знать. Неприятна горечь во рту и неугомонные кошки царапали неба - терзали горло чуть ли не до потери сознания. Все те же серые обои в коридоре с узором, будто мазки штукатурки шпателем неумелого рабочего; маленькая, ущербная тумбочка синего цвета, которая из всех вещей в квартире бросалась в глаза больше всех - раздражала и потому была завешена грубым куском мешковины; торчащий, как предатель, гвоздь в стене на уровне ног, из-за которого штаны чувствуют себя в опасности; люстра в коридоре, будто балерина и, конечно, следы невиданного зверя...
Почтальон, как будто не раз была в квартире Лиса: не обращала внимания ни на что в округе. Казалось, что она хозяйка во всем этом бардаке - вся ее невозмутимость и целеустремленность говорила об этом.
Мало-по-малу девушка перешагивала с ноги на ногу, огибая оставленные незнакомцем следы туфлей и уверенного следовала за проводником, сверля ему спину, отчего Чудик оборачивался, пытаясь идти с подчиненной на ровне. Будто на гонке: один обгонял другого, уступал или сдавал обороты, однако, несмотря на лидирующие качества Чудика, первой в мир Энтропии* вошла Азалия.
___________________________________________
*Истерия (или истерический невроз) - это расстройство психики, которое проявляется в различных нарушениях: функциональных, вегетативных, двигательных, аффективных и чувствительных.
Человек, страдающий истерией, стремится обратить на себя внимание, что является одним из симптомов болезни.
*Энтропия - это то, как много информации вам не известно о системе.