...

Райден Ходзуми недоумевал, зачем АНБУ привели его в торговый дом Накано. Ещё больше он удивился, когда Шестой Хокаге — тоже в форме АНБУ, причём усеянной брызгами уже потемневшей крови — без особых объяснений, чуть ли не силой заставил его спуститься в подвал. И тем более удивительным было, что в этом подвале его ожидала какая-то женщина в окровавленных — да что ж такое? — белых одеждах, очень красивая и печальная… А в руках у неё почему-то оказался сямисен Эмико.

Пока всё шло, как обещала Ханаре: спустя какое-то время сквозь воск, которым заткнули уши Каваузо, Хигума и Какаши, послышались удары кулака в дверь. Один, два, три. Рокудайме кивнул, чтобы снимали засов, и оглянулся на Сая — тот стоял наготове на верху лестницы, чтобы в случае форс-мажора использовать запечатывание. Но это не понадобилось.

По лицу казначея катилась испарина; поддерживая, Какаши провёл его на энгаву. Не успели они сесть — подальше от места, где ночью шиноби расправились с бандитами-охранниками, — как господина Ходзуми вырвало на газон.

— Принесите воды! — через плечо бросил Рокудайме. — Всё в порядке, Райден-доно. После таких, хм… техник это обычное дело.

— Уф-ф-ф-ф, — вздохнул казначей после того, как умылся и сполоснул рот. Взгляд его, поначалу затуманенный, начал проясняться. — Какаши-сама, так значит… Эмико…

— Да. Помните, вы сказали, что я живу в опасном мире? А я ответил…

— …что мы всего лишь видим его по-разному, — договорил Райден. — Помню. Выходит, боги уже тогда посмеялись надо мной.

На газон выскочила бойкая трясогузка. Покачала хвостиком, чирикнула и упорхнула в заросли османтуса.

— Не думал, что моей карьере суждено завершиться таким позором.

— Не спешите с выводами, Райден-доно.

— Но, Какаши-сама… Я напрямую замешан в наркоторговле. Пусть я и был под воздействием, но…

— Это меняет многое. Предлагаю поступить так: скоро сюда прибудет вторая группа моих людей… Среди них — куноичи, которая может проникать в чужой разум. Позвольте ей сделать это с вами, чтобы доказать чистоту ваших мыслей… И если всё окажется так, как я предполагаю, то я попрошу вас задержаться в Косатене. Вы можете помочь распутать это дело — никто лучше вас не разбирается в отчётности и документах — и восстановить доброе имя господина Накано, настоящего владельца торгового дома. В данный момент он сидит в тюрьме по сфабрикованному обвинению в мошенничестве.

— Я согласен, — не раздумывая ответил господин Ходзуми. — Но как же…

— Истинная история Эмико останется нашей с вами тайной. Её огласка не пойдёт на пользу никому. Надеюсь, вы понимаете меня.

— Более чем.

— Вот и славно. — Рокудайме поднялся и похлопал казначея по плечу. — Вы человек чести, так что мне довольно будет вашего обещания не покидать этот дом до прибытия второй группы шиноби Скрытого Листа. Я сообщу Даймё о расправе над бандой торговцев опиумом. С официальным докладом явлюсь позже, после того, как вы выполните свою часть работы, а мои люди — свою. На этом позвольте вас оставить.

Райден Ходзуми хотел что-то сказать, но его снова затошнило. Какаши предпочёл деликатно удалиться, оставив аристократа с его недугом наедине.

— О боги!!! Что это такое, а? А вы кто такие и что тут дела… Ох. Да вы никак ниндзя?

— Совершенно верно, госпожа, — ответил Рокудайме пожилой женщине в ношеной, но чистой одежде. — Позвольте узнать, кто вы?

— Я имею честь служить уборщицей в этом доме с юных лет! — гордо ответила старуха. — Пусть им и завладели какие-то подозрительные типы… Но пока здесь живы духи семьи Накано, Кеншин-баа-сан не перестанет мыть здесь полы и убирать пыль.

— Скоро сюда вернётся прежний хозяин, — заверил Какаши. — И всё будет по-прежнему, Кеншин-баа-сан.

— Да что вы! — Женщина всплеснула руками, выронив веник, и недобро покосилась на арестованных. — Так значит эти негодяи получили по заслугам? Радость-то какая! А теперь дайте-ка мне прибраться. Ох, боги, это же старинный шёлк, самый первый, привезённый ещё прадедом господина Накано из-за трёх морей, — и весь в кровище… Ох-ох… Ну, ладно. Раз господа ниндзя выкурили отсюда нечисть, остальное — пустяки. Кеншин-баа-сан всё приведёт в порядок.

— Итак, — Рокудайме обвёл взглядом свою команду, — Карасу и Каваузо, вы вместе с господином казначеем ожидаете прибытия группы Шикамару. Сай, Хигума…

— Готовы, капитан.

Ханаре, которой снова связали руки за спиной, стояла рядом понурившись, не глядя ни на своих пленных подчинённых, ни на Какаши. А тот отвёл Хигуму в сторону и расстелил карту.

— Знаешь это место?

— Водопад Сэнби, — кивнул Хигума.

— Отлично. С Ханаре вы доберётесь туда… Примерно к закату. Южнее есть небольшая поляна, там становитесь на бивак и ждите меня.

— А вы, семпай?

Рокудайме указал точку на карте, обозначавшую небольшой город, и шёпотом рассказал товарищу, что собирается сделать.

— В одиночку? И без оружия? — Хигума покачал головой. — Не западня ли это, семпай?

— Риск есть, — согласился Какаши. — Но сам посуди: не может быть Ханаре настолько предусмотрительна, чтобы иметь в запасе такой сложный план. К тому же… У неё нет резона подставлять меня сейчас.

— Вы что-то недоговариваете, — помолчав, заметил Хигума. — Что ж… Раз вы уверены, вам и карты в руки.

— Буквально, Хигума… Буквально.

***

Алые фонари слегка покачивались на ветру. Потемневшее от времени двухэтажное здание в конце улочки выглядело как обыкновенный чайный домик. И попасть в него так же, как и в настоящий приличный чайный домик, можно было только по рекомендации.

— Я от Чёртовой Гейши.

Служка при входе — на деле натуральный вышибала — хмыкнул и смерил гостя взглядом, поигрывая нунчаками: тёмные волосы и глаза, невыразительный нос, заурядная одежда — ни одной характерной детали. Накладывая Хенге, Рокудайме использовал собирательный образ самого обыкновенного мужчины средних лет.

Наконец вышибала снова хмыкнул, обозначая завершение осмотра, и нырнул под занавеску, прикрывающую вход. Спустя недолгое время он снова возник на пороге и отвёл занавеску рукой, приглашая Какаши войти.

— Добрый вечер, — любезно улыбнулась девушка в чёрном кимоно, богато расшитом золотой канителью. Её глаза блестели, как блестит клинок или остриё стрелы. — Чем могу быть полезна?

— Добрый вечер. Я пришёл отыграться за своего друга, — согласно указаниям Ханаре сказал Рокудайме. — Двадцать седьмого августа он спустил здесь шестьдесят миллионов рё.

Он протянул девушке фишку, какие ходят в игорных домах — только обычно на фишках не выбивают цифры, соответствующие номеру заказа в книге бинго.

— Отыграться? — Девушка приподняла бровь. — Такого ещё не было… Оставьте свою обувь и пройдите вот сюда.

Больше дюжины пар гэта, башмаков и сапог насчитал Какаши в прихожей. Из других помещений первого этажа доносились мужские голоса, музыка и женское хихиканье. Предложенная ему комната была скромной: два татами на полу да расписной веер на стене — среди цветков водяной лилии резвились карпы кои. Обычная комната ожидания в обычном чайном домике… Если не знать, что карпы, символ мужества и стойкости, — излюбленный мотив бандитских татуировок.

«Только в одиночку — без охраны и без оружия. Иначе ничего не выйдет».

Прошло немало времени, прежде чем девушка вернулась.

— Вас примут. Но прежде я должна вас обыскать.

Её ладони прошлись по бокам от подмышек до пояса; чуть задержались, оглаживая внутреннюю сторону бёдер. Скользнули под хаори, исследуя пояс, живот, грудь — медленнее и дольше, чем это нужно, чтобы убедиться в отсутствии оружия. Рокудайме была знакома эта порода соблазнительниц, любящих играть… Он не мешал девушке забавляться. Просто ждал, когда она поймёт, что не на того напала.

— Какой холодный, — вздохнула девушка и убрала руки. — Идите за мной.

На второй этаж вела лестница, крытая красным лаком. Здесь царил полумрак: ярко освещён был только низкий круглый столик, на котором были разложены карты. Лица семерых, сидящих за столом, скрывали маски: чёрные, красные, белые, жёлтые демоны плотоядно скалились, глядя на вошедшего. Человек в красной маске тэнгу с длинным носом катал фишку между пальцев одной руки, от большого до мизинца — и обратно, словно уличный фокусник.

— Сыграем? — вместо приветствия спросил тэнгу.

«Тянут время, — понял Какаши, присаживаясь к столу. — Хотят понаблюдать за мной… А во время игры можно очень много увидеть, если внимательно смотреть».

— Я тоже хочу, — заявила девушка и, поджав под себя ноги, устроилась рядом с тэнгу. Тот собрал колоду, перетасовал и положил на край стола.

— Максимальная ставка — пятьдесят тысяч.

Правила ойчо-кабу* Рокудайме знал: ниндзя приходилось многое изучать, чтобы можно было притвориться кем угодно ради выполнения миссии. Сперва все игроки по очереди должны были вытащить по карте — тот, кому выпадет самая младшая, станет дилером. Единицу вытащил человек в белой маске демона-они с красными рогами; Какаши, наоборот, досталась самая старшая карта — десятка, и ему предстояло сесть по правую руку от дилера. Остальные игроки разместились справа налево в порядке убывания номинала карт.

Белый демон снова собрал колоду, перетасовал и сдал каждому по карте лицом вниз: эти карты не шли в игру, из них можно было просто получить немного информации. Для выигрыша нужно набрать максимально близкое к девяти число очков.

Затем на середину легли лицом вверх четыре карты первого стола — восьмёрка, пятёрка, тройка и десятка.

— Делайте ставки, — скучным голосом объявил дилер.

— Десять тысяч. — Человек в жёлтой с чёрным маске ханья положил хрустящие купюры рядом с пятёркой.

— Шесть тысяч, — прозвучала ставка на десятку.

У Какаши при себе было три тысячи. Поставить всё на тройку? Или сделать две ставки — на тройку и восьмёрку? Он посмотрел, что за карту ему сдал дилер перед тем, как выложил первый стол: восьмёрка. Значит, из колоды можно вычесть две восьмёрки, по одной из троек, пятёрок и десяток. Значит…

— Пятнадцать, — тэнгу тоже поставил на пятёрку. — А Чёртовой Гейше следовало бы лично потолковать о таком деле. Почему она не пришла сама, а прислала тебя, а, гость?

Момент для вопроса был выбран нарочно. Рокудайме незаметно задержал дыхание и потихоньку, как можно медленнее, выдохнул.

— Это было бы небезопасно для вас, — небрежным тоном пояснил он и выложил деньги. — Две тысячи на тройку, тысяча на восьмёрку.

Тэнгу выудил из складок одежды табакерку и трубку с длинным чубуком.

— Небезопасно, — повторил он, набивая трубку. — Хм, хм…

Какаши чувствовал на себе его взгляд, пока остальные игроки делали ставки. Известный приём: после полученного ответа удерживать контакт — это вынуждает отвечающего рассказать что-то ещё… Но в планы Рокудайме это не входило.

— Ставлю себя, — с улыбкой объявила девушка и ткнула пальчиком в тройку.

— Ого, Масами! Теперь я просто обязан выиграть, — скрипучий смешок из-под красно-чёрной маски они. — Восемь тысяч на десятку.

Девушка хохотнула:

— Размечтался! Ты не фартовый. Может… Повезёт нашему гостю?

— Ставки приняты, — вмешался белый демон. — Если выиграю я… Ставки возвращаются игрокам.

И в самом деле карты этим вечером были благосклонны только к Какаши. Когда сдали второй стол, трое игроков выбыли. К тройке выпала двойка, а к восьмёрке — единица. Уже не рискуя, Рокудайме взял к первым двум картам ещё одну — и это оказалась четвёрка.

Все открыли свои карты. Дилер набрал семь очков, остальные — ещё меньше.

— Везунчик, — проронил тэнгу, затянулся и выпустил сквозь прорезь маски тонкую струйку дыма. — Дважды девять. Масами, ты ведь этого хотела?

— Ага. — Девушка одарила Рокудайме игривой улыбкой. — Этой ночью я твоя, дорогой гость. Ох, что-то не вижу энтузиазма… Не говори, что ты по мальчикам! Не разбивай мне сердце…

— Довольно, — осадил её тэнгу. — Ну что ж, гость… Раз ты выиграл, с пустыми руками отсюда не уйдёшь.

Он щёлкнул пальцами. Из глубины комнаты, скрытой в темноте, вышел мужчина с чемоданом, выложил его на стол и открыл.

«Денежный эквивалент моей голове, — заметил про себя Хатаке Какаши, глядя на пачки банкнот. — Внушительно, ничего не скажешь».

— Здесь пятьдесят восемь миллионов, — сказал тэнгу. — Два миллиона изъяты в качестве издержки. Мне придётся похлопотать, а это… требует расходов.

«Распространить информацию об отмене заказа. — Рокудайме захлопнул крышку чемодана и защёлкнул замки. — По всей стране и за её пределами. Не спорю, дело хлопотное».

Масами по-кошачьи прильнула к плечу тэнгу и вздохнула; взгляд её снова сверкнул сталью. У любительниц приключений не бывает таких глаз…

— Прежде чем ты уйдёшь, гость, я хочу кое в чём признаться. Мне очень любопытно: кто же ты на самом деле? — Тэнгу снова затянулся из трубки. — Пришёл сюда безоружный и держался так, будто тебе всё нипочём. На тебя не действуют ни женские чары, ни чары денег… Перед тобой лежало целое состояние, а ты смотрел на него абсолютно равнодушно — как и на нашу красотку Масами.

Хатаке Какаши подавил желание сделать театральный жест и развеять Хенге прямо перед этим сборищем демонов.

— Так что я буквально сгораю от любопытства, гость. Но мне известно одно: те, кто знает слишком много, наживают неприятности. Как Чёртова Гейша, например… Я ведь не ошибусь, если скажу, что она здорово вляпалась, м-м-м-м?

Над столом клубился табачный дым. Рокудайме невозмутимо ждал окончания этой пафосной речи.

— Мне не нужны неприятности. Я думал, какой путь избавит меня от них: не пускать тебя вообще? Пустить, но не выпустить? Или пустить и дать тебе то, за чем ты пришёл? Теперь я вижу, что сделал правильный выбор. И знать не хочу, кто ты такой, что тебя связывает с Чёртовой Гейшей и кто за тобой стоит. Мы в расчёте, гость. Ступай.

Какаши взял чемодан, молча поклонился и вышел. Уже на пороге ему в спину добавили:

— Напоследок дам тебе совет. На всякий случай, вдруг ты… какое-то время спустя вздумаешь снова сюда наведаться. Не утруждайся. Ты здесь никого не найдёшь.

***

Когда Рокудайме вышел к условленному месту, оказалось, что Ханаре уже спит: ей связали ноги, уложили на циновку и укрыли пледом.

Чемодан с деньгами Какаши устроил между корней кряжистой сосны и присел, прислонившись к стволу. Над рощей плыла луна, то прячась в серебряные штрихи облаков, то появляясь снова. Значит, выполнение обещания можно отложить до утра… Не хотелось делать этого при свете луны. Она и так видела слишком много.

Лицо Ханаре во сне выглядело таким безмятежным, словно не её ожидала близкая смерть. Почему ей суждено было родиться в деревне Замка? О ней практически ничего не было известно; Рокудайме склонялся к мысли, что деревни как таковой не существовало — лишь система убежищ, разбросанных по горам.

«Шиноби лишь тогда силён по-настоящему, когда ему есть что защищать. А деревня Замка лишает своих питомцев этого чувства… Абстрактные внушения о долге пусты и бессмысленны. Человеку нужно хоть что-то, что будет иметь значение лично для него.

Боги, почему же пустоту в душе этой куноичи, не знавшей ни родителей, ни друзей, нечему было заполнить, кроме…»

— Место тихое, — заметил Сай и вынул из рюкзака кружку. — Может, разведём костёр? Хотя бы чаю попить.

По меркам АНБУ это была настоящая роскошь. Ужинать всё равно пришлось концентратами: никто не брал с собой припасы, да и посуды не было. Единственная на троих кружка Сая ходила по кругу.

— Я толком не успел его узнать, — сказал Хигума, глядя в костёр. — Неразговорчивый был парень. У него остались родные?

— У членов Корня не было ни родных, ни близких, — покачал головой Сай. — Наши жизни целиком принадлежали деревне.

— А имя? Хотя бы имя знаешь?

— У каждого из нас было много имён.

— И ни одного настоящего, — заключил Хигума, которого в жизни звали совсем иначе. — Что же мне, так и помнить его Филином?

Какаши положил руку ему на плечо:

— Главное, что ты будешь помнить.

«Мы будем».

Толстая ветка в костре громко треснула, выпустив сноп искр.

— Ложитесь, — сказал Сай. — Я покараулю первым.

— Потом меня буди, — ответил Хигума и отправился расстилать себе циновку.

— Меня не берёте в расчёт? — поинтересовался Рокудайме, допивая чай. Парни переглянулись и помотали головами. — Ну… Ладно. Спасибо. Общий подъём на рассвете.

Усталость взяла своё: едва коснувшись головой жёсткой походной постели, Хатаке Какаши провалился в тяжёлый чёрный сон без сновидений и проснулся, только когда его потрясли за плечо.

Рощу оглашал тысячеголосый птичий хор. Солнце вставало алым яблоком — будет ветрено…

— Мне нужно в кусты, — объявила со своего места Ханаре.

«Вот и пришло время, да?..»

Рокудайме снял путы с её лодыжек и отвёл женщину подальше от бивака, в заросли бересклета на берегу ручья. Мелкие листки подрагивали на ветру кровавыми каплями.

— Мне и правда нужно… отлить, — смутилась Ханаре. — Я не хочу обмочиться после смерти.

Пришлось помогать: стащить бельё и подержать длинные полы юкаты. Женщина удовлетворённо вздохнула и поднялась во весь рост.

— Всё получилось? — спросила она, не оборачиваясь.

— Да, — ответил Какаши. — Только в качестве издержки они два миллиона оставили себе.

— Думаю, ты найдёшь достойное применение этим деньгам. Ты предлагал Райдену Ходзуми два миллиона за Эмико; эти взяли два миллиона за отмену… Значит, именно такова цена моей свободы, как ни крути. Какая ирония.

— Ханаре…

— Ты дал слово, Какаши. Говорят, ты один из мастеров бесшумного убийства. Пожалуйста… Сделай это быстро. Я не хочу мучаться.

«Слово Шестого Хокаге».

Рокудайме вынул кунай из набедренной сумки, левой рукой обхватил Ханаре пониже груди — почти обнял. Её дыхание было ровным, только сердце выдавало естественный страх всего живого перед смертью: то и дело замирало, чтобы забиться снова — сильнее и чаще.

Так же, как прошлой ночью снимали часовых на энгаве: быстрый разрез от уха до уха, голову чуть запрокинуть, чтобы кровь хлестала свободно… Сколько раз Хатаке Какаши доводилось делать это? Достаточно, чтобы движение стало одним из тех, что совершаются без раздумий. Ханаре судорожно хрипнула и начала оползать; отбросив кунай, Рокудайме подхватил её обеими руками. Когда он бережно положил куноичи на землю, карие глаза уже остекленели.

«Ты свободна, Ханаре». — Какаши протянул ладонь и легонько опустил ей веки. — «Навсегда».

— Капитан!

— Семпай! Что тут…

— Она пыталась сбежать, — соврал Шестой Хокаге, глядя Хигуме в глаза. Разумеется, он и не рассчитывал, что в этот бред поверят — будто он не мог остановить её иначе, чем перерезать горло… Несомненно другое: правда не выйдет за пределы этого места.

Сай хотел что-то сказать, но Хигума увёл его обратно к биваку.

При помощи дзюцу стихии Земли могильную яму получилось вырыть мгновенно. И всё же солнце стояло уже высоко, когда Какаши бросил на холмик последнюю горсть земли.

В ручье он выстирал перчатки, а потом долго мыл руки, пока пальцы не свело от студёной воды. Краем глаза заметил слева что-то красное, ярче рдяной листвы бересклета. Подошёл ближе.

Время этих цветов прошло, но в этом году осень выдалась тёплой — и несколько паучьих лилий колыхали своими головками в венчиках длинных тычинок. Следя, чтобы не испачкать перчатки ядовитым соком, Рокудайме срезал четыре цветка и вернулся к могиле.

По небу с запада тянулась вереница облаков.

«Я всегда искала облако, похожее на тебя».

«Такой огромный мир… Почему же тебе не нашлось в нём места, Ханаре?»

«Этот мир делится на тех, кто использует, и тех, кого используют… В нём нет места моим наивным мечтам.»

«Прости меня, Ханаре из деревни Замка… и прощай».
___________________________________
*Ойчо-кабу — традиционная японская карточная игра, правила которой похожи на покер. Для игры используется колода из 40 карт.